Только в конце 1943 года появились истребители, способные обеспечивать прикрытие бомбардировщиков на всем пути следования. Речь идет о знаменитых "Мустангах". Соответственно, в начале 1944 года англичане и американцы с новыми силами взялись за дело. В конце февраля была произведена серия налетов, известная как "Большая неделя". Противовоздушная оборона Германии уже не могла справиться с отражением вражеских атак. Однако вскоре тяжелые бомбардировщики переключились на подготовку высадки в Нормандии; крупномасштабное воздушное наступление на Германию возобновилось только в сентябре.
Именно в 1944 году удары с воздуха достигли своего пика. За год союзные бомбардировщики обрушили на рейх более 900 тысяч тонн бомб (для сравнения, в 1941 году – 31 тысяча). Война в воздухе была проиграна немцами практически одновременно с открытием Второго фронта в Европе.
Правда, здесь необходимо учесть, что, как и на море, англичанам и американцам приходилось расходовать огромные ресурсы на свое воздушное наступление. Фуллер, в частности, пишет об этом следующее:
"Конечно, психологическое и экономическое воздушное наступление на Германию потребовало мобилизовать на защиту половину германской авиации и заставило использовать около миллиона человек в системе противовоздушной обороны, а следовательно, ослабило Германию в наступательном отношении. Однако Англии это наступление стоило того, что, согласно отчету, она была вынуждена "заставить свое военное производство на 40–50 % работать на одну авиацию". Значит, только 50–60 % приходилось на флот и сухопутные силы. Это подтверждается тем, что 2 марта 1944 г. военный министр Джеймс Григг, представляя парламенту проект бюджета армии, сказал: "Для выполнения плана английских воздушных сил уже занято больше рабочих, чем для выполнения плана вооружения армии, и я беру смелость сказать, что на изготовлении одних только тяжелых бомбардировщиков занято столько же рабочих, сколько на выполнении плана всей армии".
Что ж, настало время подвести итог. Можно ли считать войну на море и в воздухе полноценным Вторым фронтом? Ответ будет, безусловно, отрицательным. Несмотря на то что западные союзники расходовали на ведение этих кампаний огромные ресурсы, им не удалось нанести немцам критического ущерба. Ни война на море, ни война в воздухе не имели самостоятельного значения. Они, в лучшем случае, могли создать некоторые условия, облегчающие ведение войны на суше. Сухопутные войска, являвшиеся на протяжении всей войны главной составляющей вермахта, никак не были затронуты морской и воздушной войной. Необходимость выпускать самолеты и подводные лодки, конечно, отвлекала ресурсы от обеспечения пехотных и танковых дивизий – однако основная масса вооружений по-прежнему направлялась на советско-германский фронт.
Второй фронт в Европе, настоящий Второй фронт, а не его суррогаты, был открыт только в июне 1944 года. В то время этого не отрицали ни Черчилль, ни Рузвельт. До июня 1944 года Красная Армия не просто несла на себе основную тяжесть борьбы с Германией – она, по большому счету, сражалась едва ли не в одиночку.
Глава 6
Чей вклад был больше?
"Выводы неутешительны для Запада. Представляется, что русские действительно могли выиграть эту войну самостоятельно или по меньшей мере остановить немцев без всякой помощи со стороны Запада. То облегчение, которое давало русским наше участие – отвлечение нескольких германских частей и оказание материальной помощи, – было второстепенным, но не решающим. То есть оно влияло на длительность, но не на исход борьбы. Верно, что после высадки союзников в Нормандии отвлечение германских резервов приняло критические масштабы. Но угроза и в гораздо меньшей степени сама реальность "второго фронта" стала фактором уже после того, как на Востоке миновал настоящий кризис".
Так пишет в предисловии к своей книге "План Барбаросса" известный американский историк Алан Кларк. Казалось бы, после этих слов дискуссию можно закрыть. А как же иначе, если исследователь с "той стороны" признает решающий вклад Советского Союза в победу над нацизмом?
Не будем спешить. В нашей стране мнение зарубежного историка часто считается истиной в последней инстанции – особенно если он согласен с "нашей" точкой зрения. Более того, нередко голос одного исследователя выдается за мнение всех ученых в целом. На самом деле историков много, и они придерживаются разных точек зрения. При желании среди американских ученых (а также немецких, французских и даже пресловутых британских) можно обнаружить сторонников любой точки зрения – от отчетливо просоветской до радикально антисоветской. Поэтому мнение одного исследователя, пусть даже известного и уважаемого, окончательным аргументом быть не может.
Кого же тогда послушать? Может быть, современников событий, западных политических и военных деятелей, которые непосредственно наблюдали и оценивали вклад Советского Союза в Победу?
"Я согласен с президентом в отношении первостепенного значения русского фронта. Он жизненно важен, и не следует щадить усилий, чтобы оказать русским максимальную помощь", – сказал знаменитый американский военачальник Дуглас Макартур в ноябре 1942 года. "Русская армия и русский народ в своей продолжающейся борьбе против нацистских захватчиков несут основное бремя сосредоточенных сил нацистского давления, и несравненный героизм русской армии и русского народа служит символом решимости и неослабной воли", – говорил тогда же сам Франклин Делано Рузвельт.
Вторили американцам и британские политики. В августе 1943 года Уинстон Черчилль писал: "Русские сражаются столь блестяще и нанесли военной машине Германии такой громадный урон, что никакие честные критические высказывания с их стороны по поводу нашей стратегии или нашего участия в войне не будут пропущены нами без внимания и не уменьшат нашего восхищения их военной доблестью и победами… Я с готовностью признаю, что большинство военных операций западных союзников невозможно было осуществить в той форме и в то время, как они осуществлены, если бы не героические, великолепные подвиги и победы русской армии, которая защищает свою родную землю, подвергшуюся подлому, неспровоцированному нападению, с беспрецедентной энергией, искусством и преданностью, защищает страшной ценой – ценой русской крови. Ни одно правительство в истории человечества не было бы в состоянии выжить после таких тяжелых и жестоких ран, которые Гитлер нанес России… Но… Россия не только выжила и оправилась от этих страшных ран, но и нанесла немецкой военной машине смертельный урон. Этого не смогла бы сделать ни одна другая сила в мире".
Год спустя, уже после высадки в Нормандии, Черчилль повторил свою мысль: "Я воспользуюсь случаем, чтобы повторить завтра в Палате общин то, что я сказал раньше, что именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины и в настоящий момент сдерживает на своем фронте несравненно большую часть сил противника". "Пытаясь воздать должное британским и американским достижениям, мы никогда не должны забывать о неизмеримой услуге, оказанной общему делу Россией. На протяжении долгих лет безмерных страданий она выбивает дух из германского военного чудовища… Я считаю себя обязанным указать, что Россия сковывает и бьет гораздо более крупные силы, чем те, которые противостоят союзникам на Западе, и что она на протяжении долгих лет ценой огромных потерь несла основное бремя борьбы на суше", – заявил он же спустя несколько недель.
"Вы создали из СССР один из главных элементов борьбы против держав – угнетателей, именно благодаря этому могла быть одержана победа. Великая Россия и Вы лично заслужили признательность всей Европы, которая может жить и процветать, только будучи свободной", – писал уже в 1945 году Шарль де Голль. Генерал и во многих других случаях заявлял, что победа над нацизмом – это в первую очередь дело рук СССР. "В течение долгих месяцев судьба человечества зависела исключительно от исхода битвы, завязавшейся на равнинах Украины и России. Советский Союз покрыл себя славой и вписал в историю страницу, не имеющую прецедента в прошлом. Нельзя забывать, что, если бы не неослабевающее сопротивление Красной Армии, и в частности защитников Сталинграда, окончательная победа над врагом не была бы одержана и мир имел бы сейчас иной облик… Вот почему человечество отдает должное огромному основному вкладу, который советские народы внесли ценой таких тяжелых жертв в дело победы над общим врагом", – вторил де Голлю его соотечественник генерал Катру.
Таких заявлений очень и очень много. В книге "Величие подвига советского народа", опубликованной в 1985 году, собрано несколько сотен высказываний политиков, ученых, общественных деятелей, отрывков из материалов зарубежной прессы… Безусловно, все эти похвалы – заслуженные. И все же нужно иметь в виду, что генералы, журналисты, общественные деятели и – в первую очередь! – политики, как правило, действовали в рамках определенного жанра. Условно его можно обозначить как "торжественная благодарственная речь". Характерная особенность – это превознесение заслуг и подвигов того, кому эта речь адресована. С советской стороны такие речи тоже звучали, и там тоже превозносился неоценимый вклад Великобритании и США в дело победы над Гитлером.
После войны тональность пропаганды в значительной степени сменилась. Теперь речь шла не о чествовании заслуг союзника, а о превознесении собственных. В Советском Союзе делали вид, что западные союзники в основном мешались под ногами, а не воевали. В США и Великобритании делали вид, что Восточного фронта вообще не было, а немцев разгромили в Африке и Нормандии. В этом не было ничего удивительного – не успели отгреметь последние залпы Второй мировой, как началась новая, "холодная" война, в которой бывшие союзники оказались по разные стороны фронта.
В последние годы тезис о способности СССР победить Германию без участия западных союзников стал все шире подвергаться сомнению и в нашей стране. Так, уже упоминавшийся выше Борис Соколов пишет в своей книге "Правда о Великой Отечественной войне":
"Западные союзники оказывали СССР помощь в подготовке к войне не только поставками по ленд-лизу. Борьба против США и Великобритании заставляла Германию строить подводные лодки, отвлекая на это дефицитный металл, оборудование и квалифицированную рабочую силу. Только в 1941–1944 гг. германское судостроение произвело подводные лодки общим водоизмещением 810 тыс. т. На борьбу против флотов и торгового судоходства западных стран (включая сюда и конвои с поставками в СССР по ленд-лизу) были брошены главные силы германского флота. Западные союзники отвлекали на себя и значительные сухопутные силы вермахта (в последний год войны – до 40 %). Стратегические бомбардировки Германии англо-американской авиацией замедляли рост ее военной промышленности, а в последний год войны практически свели на нет производство бензина в Германии, окончательно парализовав люфтваффе. С марта по сентябрь 1944 г. выпуск авиабензина в Германии, осуществлявшийся почти исключительно на заводах синтетического горючего – главном объекте союзных бомбардировок в тот период, снизился со 181 тыс. т до 10 тыс. т, а после некоторого роста в ноябре – до 49 тыс. т, в марте 1945 г. полностью сошел на нет. Против ВВС Англии и США действовали главные силы германской авиации, особенно истребительной, и именно в борьбе с западными союзниками люфтваффе понесли основную часть своих потерь… На Западе интенсивность боев в воздухе была в целом выше, чем на Востоке, и там сражались лучшие германские летчики. Так, в июле и августе 1943 г., когда значительные силы люфтваффе были сосредоточены на Восточном фронте во время сражений за Курск, Орел и Харьков, из 3213 безвозвратно потерянных боевых самолетов на Восточный фронт пришлось лишь 1030 машин, или 32,3 %. Вероятно, примерно такую же часть всех безвозвратных потерь за войну понесли люфтваффе на Восточном фронте. Поскольку без содействия Англии и США СССР не мог бы вести войну против Германии, то утверждения советской пропаганды об экономической победе социализма в Великой Отечественной войне и о способности СССР самостоятельно победить Германию – не более чем миф".
Что ж, давайте разбираться по порядку – и с цифрами потерь, и с задействованными дивизиями, и со всем остальным.
Начнем с самого начала Второй мировой войны – с 1939 года. Это необходимо, поскольку один из главных аргументов противников "решающего вклада СССР" – то, что Советский Союз не воевал первые два года войны. Дескать, англичане и французы уже сделали многое, а мы потом подключились, и то не по своей воле.
Насчет "не по своей воле" – рассуждение верное. Советская внешняя политика была направлена на то, чтобы избежать участия в войне, которое совершенно не соответствовало нашим интересам. В течение почти двух лет Москва с этим успешно справлялась. А вот насколько серьезные потери немцам нанесли наши будущие союзники – вопрос спорный. Вернее, наоборот, довольно бесспорный.
В Польше безвозвратные потери вермахта составили чуть более 17 тысяч человек. Французская кампания стоила немцам 45 тысяч убитых, умерших от ран и пропавших без вести. Более мелкие операции даже нет смысла упоминать. Для сравнения: в годы Первой мировой войны за один только первый день битвы на Сомме наступающие британские войска понесли безвозвратные потери в 21 тысячу человек! Неудивительно, что ветераны вермахта потом вспоминали кампании в Польше и Франции как легкую прогулку.
Но сравнивали они эти кампании не с Соммой и Верденом. А с войной на Восточном фронте. Где с самого начала потери оказались намного выше, чем в "молниеносных кампаниях" предшествующих лет. "Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции", – писал один немецкий солдат 20 августа 1941 года. А ведь самое страшное для немцев было еще впереди…
Спор о том, каковы были потери вермахта в годы войны в целом и на Восточном фронте в частности, продолжается уже давно. Согласно послевоенным немецким данным, общие безвозвратные потери составили до 4 млн солдат и офицеров. Современные западные историки называют несколько более крупную цифру – более 5 млн. Наиболее авторитетным сейчас считается исследование Рюдигера Оверманса, согласно которому вермахт и СС потеряли 5 миллионов только немцев, не считая иностранных добровольцев. Отечественные историки и публицисты оперируют порой совсем другими, более масштабными цифрами. В частности, М. Гареев говорит о 8 миллионах безвозвратных потерь германских вооруженных сил. Встречается и цифра в 10 миллионов, выведенная на основе мобилизационной и демографической статистики. Здесь надо учесть, что надежного источника, который позволил бы привести окончательную цифру, не существует. Официальные немецкие заявления были, разумеется, чистой воды пропагандой. Документы вермахта содержат много пропусков и неточностей, особенно ближе к концу войны. Послевоенные немецкие историки стремились всячески снизить цифру потерь. Подсчеты на основании демографической статистики осложняются тем, что многих необходимых для расчетов данных не существует, к тому же перекройка границ и многомиллионные переселения военной и послевоенной эпохи до предела запутывают общую картину.
О методике подсчета немецких потерь вполне можно было бы написать отдельную книгу. Но мы этого делать не будем. По одной простой причине: в задачи нашей книги не входит выяснить, кто более эффективно воевал на Восточном фронте (а именно в этом контексте обычно разворачивается спор о потерях вермахта). Наша задача – сравнить немецкие потери между собой. Точнее говоря, определить ту долю, которая падает на советско-германский фронт.
И вот здесь мы обнаруживаем среди исследователей редкостное единодушие. Диапазон оценок достаточно мал: от 70 до 80 процентов всех потерь вермахта и СС. В частности, уже упомянутый выше Оверманс считает, что из 5 миллионов немцев 3,5 погибли именно на Восточном фронте – это дает нам цифру в 70 %. В капитальной 12-томной "Истории Второй мировой войны", опубликованной в 1982 году, дается практически такая же цифра: "Более 73 процентов общих потерь немецко-фашистская армия понесла в боях и сражениях с Советской Армией. Урон в личном составе, нанесенный вермахту на советско-германском фронте, был в четыре раза больше, чем на Западноевропейском и Средиземноморском театрах военных действий, вместе взятых, а по числу убитых и раненых – в шесть раз". Отечественный историк Валентин Фалин говорит даже о 93 процентах – однако это, на мой взгляд, явно завышенная цифра.
Собственно, на этом разговор можно было бы и закончить. Как уже отмечалось выше, люди были самым важным и дефицитным ресурсом воюющих сторон. К концу войны практически у всех воюющих сторон, в первую очередь у Германии и СССР, наблюдалась похожая картина: техники и вооружения хватало с избытком, но ощущалась резкая нехватка людей, способных с этой техникой управляться. В первую очередь речь шла о квалифицированных кадрах (летчиках, танкистах, артиллеристах, медиках), а также об опытных офицерах младшего и среднего звена и унтер-офицерах.
Однако посмотрим и на технику. Начнем с танков – ведь именно танковые дивизии стали своеобразной "визитной карточкой" вермахта. Удары мощных танковых кулаков, тесно взаимодействующих с пехотой и авиацией, стали залогом победы в Польше, Франции и на начальном этапе войны против СССР. Всего за годы войны в Германии было выпущено более 50 тысяч танков. Из этого количества, по некоторым данным, около 75 % было потеряно на Восточном фронте. Эта цифра вполне объяснима.
В июне 1941 года для нападения на СССР были привлечены практически все танковые и моторизованные дивизии, имевшиеся у Германии. В них было сосредоточено, по разным данным, от 3600 до 5 тысяч танков. Остальные – около полутора тысяч – находились у Роммеля, в школах или в ремонте. На советско-германском фронте использовались практически все наиболее современные танки, которыми располагал вермахт. Вплоть до лета 1943 года подавляющее большинство танковых соединений продолжали воевать на территории Советского Союза. Исключение составляли лишь пара-тройка дивизий в Африке и подразделения, отдыхавшие и набиравшиеся сил во Франции. После высадки в Италии и даже во Франции картина мало изменилась: по-прежнему большинство танковых дивизий воевали против советских войск.
Некоторые соединения всю войну провели на Восточном фронте. В качестве примера можно привести 12-ю танковую дивизию. Сформированная в 1940 году, она 22 июня 1941 года находилась в составе 3-й танковой группы Гота. Вела бои под Смоленском, участвовала в замыкании блокадного кольца вокруг Ленинграда. В 1942 году находилась на фронте в районе Ладоги, потом была переброшена под Невель. Участвовала в Курской битве, потом вновь вернулась в состав группы армий "Север". В 1944 году оказалась в Латвии, в так называемом Курляндском котле. Там и встретила конец войны.
Несколько сложнее дело обстоит с авиацией. Общие германские потери за войну составили около 77 тысяч машин. По советским источникам, более 75 % самолетов люфтваффе было потеряно на Восточном фронте. Эта цифра вызывает у исследователей достаточно большие сомнения. Называются альтернативные варианты – в том числе такие, как 30 % потерянных на востоке самолетов. Что ж, попробуем разобраться.