Престижное и непрестижное
Сама по себе принадлежность к интеллигенции была престижна. Современному молодому россиянину не просто представить себе мир, в котором владение материальными ценностями не так уж и престижно. Престижно было привести нечто интересное из-за границы… Хоть фаянсового Будду, хоть электробритву, хоть хрипящую и подвывающую пластинку. Но это – как своего рода раритет "из оттуда", знак того, что человек где-то побывал за рубежом. А самой по себе пластинки или электробритвы почти не ценили.
Вот ЗНАТЬ – это было престижно. Как у Высоцкого знаком принадлежности к элите было умение "Шиллера читать без словаря". Так же и принадлежность к тем, кто ищет Тунгусский метеорит или проверяет дельфинов на разумность, – ценилась.
Наука была своего рода религией СССР. Наука, особенно гуманитарная, искажалась и уродовалась идеологией – но ведь и идеология была "правильной", потому что основывалась на науке.
Считалось, что и СССР, и построение коммунизма прямо вытекают из положений современной науки.
Право на образование государство обеспечивало свято.
Образование давало работу по специальности. Эта работа могла быть плохо оплачиваемой? Да. Но вы разве не знали, что библиотекари и работники Домов культуры зарабатывают мало? А государство честно выполнит свое обязательство, и если вы закончили библиотечный факультет института культуры, вы получите место в библиотеке. Может быть, не в Москве, вообще не в крупном городе – но получите.
Ученая степень делала человека обеспеченным.
Вузы располагались в самых заметных, самых видных местах городов. Случайно ли одно из первых высотных зданий Москвы – это здание МГУ, и случайно ли оно расположено именно на Ленинских (они же Воробьевы) горах? Так, чтобы отовсюду был виден этот храм науки? Случайно ли академгородки – своего рода научные храмы или монастыри – строились по всей территории СССР, и быт в них организовывался обеспеченный, спокойный и вальяжный. Кстати, и с квартирами в академгородках было лучше, чем в целом по СССР.
В провинциальных городах тоже вузы строились на самых видных местах, на высотках вокруг города, или располагались в старых престижных зданиях в самом центре. Как и библиотеки.
Разумеется, это далеко не случайно. Культ знания, компетентности, разума царил в колоссальной стране.
Живя в этом культе науки и разума, советский человек имел немного, но в это немного входило и право на самореализацию. Развиваешь себя? Повышается и твое положение в обществе. Быть ученым, писателем, философом было необычайно почетно. Более почетно, чем крупным инженером, начальником на производстве, даже членом номенклатуры.
Если человек читал Шиллера без словаря или разбирался в иероглифах майя – его место в обществе казалось более почетным и значительным, чем менее образованного человека – даже на той же должности. Статус в обществе приносили не деньги, а должности, звания и знания.
Как бы ни ссылали Льва Гумилева – к нему всегда было очень большое уважение. В том числе и тех, кто по должности его преследовал и ссылал.
Ученый академической специальности был "главнее" "прикладника", а любой вообще ученый – выше интеллигента без ученой степени. Торговые махинаторы, которые по щелчку пальцев могли достать любой дефицит, директора больших предприятий, номенклатурные работники не из мелких – все они охотно готовы были дружить с музыкантами, учеными, писателями. В системе ценностей советской цивилизации писатель стоял намного выше, чем директор завода. Это он снисходил до друга с его непрестижной профессией.
Члены ЦК охотно пили с писателями, особенно с писателями-"деревенщиками", с Астафьевым или с Беловым, и почитали это занятие за честь. Многие провинциальные начальники, представители номенклатуры, искренне считали для себя почетным дружить домами с учеными и писателями, приглашать их к себе и оказывать им покровительство.
Такое знакомство возвышало и в собственных глазах, и в глазах общества.
Интересно, можно ли сегодня в России завести в ресторане разговор о тайнах истории? Такой, чтобы сошлись официанты, начали бы задавать вопросы, спорить, прониклись бы уважением к собравшимся за столиком интеллигентам?
В своем "Вокзале на двоих" борец за демократию Э. Рязанов создал мир, где главного героя отделяет от официантки главным образом материальный фактор. А было не совсем так… Намного сильнее интеллигент отличался знаниями и принадлежностью к слою, несущему в себе эти знания. Именно этим становился лидером для советского человека.
Наверное, если бы в СССР появились грязные откровения Галины Брежневой и ее любовников, их бы расхватывали, как горячие пирожки! Или, скажем, выпустили бы в 1975 году на экраны боевичок, в котором советский офицер спецназа "мочил" бы американцев и мусульман на Переднем Востоке.
Но ничего такого не было, и "почему-то" получалось даже лучше.
Идеологические запреты? Без них не обошлось, но важнее другое: культурный процесс в СССР не был рыночным явлением. Определял его не спрос массового человека, тех 200 миллионов, а ценности интеллигенции.
Наверное, это рассуждение типичного интеллигента – плоть от плоти, кровь от крови сословия… Но в этом я вижу и много хорошего… Разве книги и фильмы никак невозможны без клубнички, без обсасывания грязного белья, без сцен насилия, крови и жестокости? Даже культура массового человека? В СССР как-то без этого обходились, и "почему-то" вполне получалось.
Нонна Мордюкова не плясала голой, Ирина Арефьева не снимала лифчика перед кинокамерой, а Броневой не втирал торта в физиономию Тихонова. Эти невероятно интересные и потрясающе смешные сцены нам еще предстояло увидеть по мере приобщения к сокровищам мировой культуры, познавая, как живут "во всем цивилизованном мире". В СССР, созданном интеллигенцией, культурные нормы определяли именно вкусы интеллигенции, а не пьяного быдла.
А научно-популярная литература? Что плохого, что юноши читали не о том, как устроено влагалище, а как устроены элементарные частицы?
А что плохого в очень популярных тогда познавательных телевизионных программах? И дети, и взрослые смотрели "В мире животных", "Очевидное-Невероятное", "Клуб кинопутешественников".
Кроме популярных актеров и певцов, внимание к себе приковывали ученые, писатели, путешественники, герои прошедших войн, государственные деятели прошлого. Интересоваться ими было так же "правильно" и так же престижно, как интересоваться вопросами, далекими от повседневного быта.
Чтение было повседневной, бытовой нормой. Да, именно нормой! Не читать было примерно тем же, что не чистить зубов или пукать за столом. Слова про "самую читающую страну в мире" принято воспринимать с иронией… А ведь в них много верного.
Советские люди много читали потому, что больше делать было нечего? В какой-то степени: телевизор не передавал 30 увлекательных программ с мордобоем, убийствами и половыми отправлениями. Не было ночных клубов, стриптиза (о ужас!) и казино (еще и еще раз – какой ужас!). Газеты ничего не писали о прокладках, сникерсах и памперсах. Журналы "Знание – сила" и "Техника – молодежи" писали о науке, а толстые журналы "Новый мир", "Наш современник" и "Звезда" публиковали литературные произведения, критику и публицистику, а не рассказы о том, какая кинозвезда какой певице сделала ребеночка. В этих журналах даже картинок не было!!! А в научных журналах публиковались фотографии скифского золота и астрономических объектов, а не голых задниц.
Глава 6
Люди, которые развалили СССР
Товарищи, Грузию называют солнечным краем. Но настоящее солнце взошло для нас не на востоке, а на севере, в России: это солнце ленинских идей.
Из речи Шеварднадзе на XXV съезде КПСС. 27.02.1976 г.
Коммунисты красные и черные
Потрачено много чернил для того, чтобы очернить Советский Союз и показать, до чего же он плохой. Рональд Рейган назвал его "империей зла" – но даже Рональд Рейган не нашел таких ругательных и таких сильных слов, чтобы показать, какой Советский Союз был отвратительный. Эти слова нашли люди, занимавшие в Советском Союзе очень неплохие должности и жившие намного лучше большинства.
До "перестройки" 1985–1989 годов эти люди честно работали на систему и много получали от нее. А во время "перестройки" они стали работать против системы и получили за это еще больше. Как сказал А.И. Солженицын: "Собственным знаменем подотрутся". Вот и подтерлись.
Эти люди не хотели изменения системы, но и в новую жизнь вписались совсем неплохо. Современные "оппозиционеры" – такая же часть политической системы, как Аппарат Президента, Государственная дума и губернаторы на местах. Они рассказывают, какая она была замечательная, советская власть, а сами становятся владельцами "заводов, газет, пароходов" – то есть крупной буржуазией.
В СССР ходила шутка, что коммунисты бывают красные и черные. Красные коммунисты ездят в красных трамваях и едят красную колбасу. А черные коммунисты ездят в черных "Волгах" и едят черную икру.
Номенклатуры, высших партийных чиновников было не так уж много. Но те самые черные коммунисты, из черных "Волг" и с черной икрой, занимали все высшие должности. Кстати, вовсе не все из них были такие уж убежденные коммунисты. По крайней мере, часть номенклатуры составляли "просто" законченные властолюбцы, которые произносили ритуальные слова… И делали, что считали нужным.
Черные коммунисты разделались с Советским Союзом из своих соображений… Им это сделалось выгодно.
Парадокс в том, что для красных коммунистов и распад СССР как государства, и конец социализма был невыгоден, но в его распад и они внесли свою очень весомую лепту. Почему? Надо понять их психологию.
Красные коммунисты разных сословий
К 1980 году порядка 70% населения СССР составляли люди, не входившие ни в низшие, ни в высшие касты. Если и был родственник в номенклатуре или за колючей проволокой – именно эта семья жила как весь советский народ: те самые красные коммунисты, которые ели красную колбасу "для населения" и ездили в красных трамваях.
Но и эти люди жестко разделялись на касты.
Во-первых, они разделялись на интеллигенцию и необразованный народ.
Во-вторых, советский народ разделяла система прописки. Сельские жители, обитатели маленьких городков, городов побольше, жители столиц. Это были очень разные категории населения, со своими правами и возможностями, своими нравами и особенностями поведения.
"Мучные поезда" из Перми и Брянска приезжали в Москву, чтобы можно было закупить продукты для этих, очень плохо снабжавшихся городов. А москвичи, естественно, имели совершенно другие возможности и с искренним отвращением относились к "приезжим".
Но и "просто приехав" в Москву, можно было далеко не все. В 1981 году моя мама два месяца была на курсах повышения квалификации под Москвой, в Мытищах. Но заказать шубу в ателье не смогла.
– У вас нет московской прописки, – сказали ей вполне официально.
В-третьих, советский народ разделяла система блата – то есть система знакомств. Если бы у моей мамы были знакомые в ателье, она бы смогла заказать шубу. Эти знакомые могли быть сотрудниками ателье или просто людьми с московской пропиской – они оформили бы заказ на себя.
Блат всегда имел большое значение в СССР, и чем дальше, тем больше.
СССР распался не потому, что революцию в нем поддержал необразованный народ, а потому, что эту идею поддержала интеллигенция.
Мир, созданный интеллигенцией
Интеллигенция, как и полагается феодальному сословию, образовывала иерархию. На низовых этажах пирамиды – рядовые учителя, врачи, инженеры. Наверху – верхушка ученых и людей творческих профессий.
Лучшее материальное положение было у сотрудников Академии наук и крупных вузов. Академия, могучее ведомство науки, имела свои санатории, систему здравоохранения, детские сады и даже целые академгородки со своим научным начальством, своей администрацией и своей системой жилищного строительства. Как правило, в академгородках квартиры получали довольно быстро.
Зарплату выше средней имели люди с учеными степенями – а было их к 1980 году больше 500 тысяч. Немало получали члены творческих союзов – вплоть до мастерских немалого размера (художники).
Творческие работники высшего полета и академики имели привилегии, вполне сравнимые с номенклатурными. В Новосибирском академгородке академику полагался даже особняк-коттедж с немалым участком. Академик… не буду его называть… археолог такой… жил у себя владетельным князем и украсил свой участок древними изваяниями, так называемым "каменными бабами".
За "бабами" ездили специальные машины из института Сибирского отделения Академии наук СССР, которым академик руководил. Как-то пришла телеграмма: "Указанном районе все бабы порченные тчк. Срочно вышлите координаты района зпт где целые". На телеграмму ответили, "целые бабы" были доставлены, куда положено.
Это не анекдот, совершенно подлинная история.
Конечно, это положение только са-амой верхушки интеллигенции, но даже самые что ни на есть рядовые учителя и врачи, хотя имели зарплату порядка 60–80% от зарплаты рабочих, жили лучше. Во-первых, в силу самого характера труда. Во-вторых, возможностей блата у интеллигенции было куда больше. И потому, что услуги мог оказать свой брат-интеллигент – чаще всего за "спасибо", просто делая что-то хорошее своему брату-интеллигенту. И потому, что хороший специалист всегда в цене. Не всякий рабочий мог спереть на своем заводе что-то ценное. А вот позаниматься с ребенком, полечить, дать рекомендации… Это интеллигент всегда мог.
Особенности СССР
СССР был страной интеллигенции… В том числе он был страной, в которой парадоксально сочетались признаки высокоразвитой индустрии и деревни XIX века. Общества очень передового и патриархального.
Это очень в духе интеллигенции – высокий уровень умственной жизни и культуры при низком уровне потребления. Интеллигенция нетребовательна к материальным благам, но требовательна к интеллекту и хорошему вкусу.
СССР был индустриальным, высокоразвитым государством. Но половина его населения бегала в дощатую будочку во дворе, про ванную комнату читала в книжках, а мыться ходила в баню.
В какой-то степени эта нищета народа организовывалась правительством: если недоплачивать людям, отводить поменьше средств на благоустройство и на товары народного потребления – больше можно кинуть на освоение космоса, а главное – на военно-промышленный комплекс (ВПК)… Ну, и самим себе больше останется.
Но ведь и население это скорее устраивало. Недавние потомки деревенских жителей, советские люди и не претендовали на многое. Тем более на протяжении их жизней становилось все лучше и лучше. Не так уж много было причин для недовольства.
Советский народ состоялся вполне в интеллигентском духе: как народ бедный и не требовавший многого. Но вместе с тем как народ, очень избалованный разного рода возможностями и привилегиями. Заработки американского или немецкого рабочего, инженера, учителя могут быть в десятки раз выше заработков советского… Но рядовой житель западного мира вряд ли поедет на очень модный курорт и не будет иметь квартиру из шести комнат.
Рядовой россиянин нередко отдыхал в санаториях на Черноморском побережье, а заведя пятерых детей, получал и шестикомнатную квартиру. Хорошие путевки на курорты доставались не всем, не всегда, становились предметом более или менее законного торга. Но получить их было совершенно реально.
При этом советский человек считал – ему полагается! Он имеет право получать часть государственного имущества, пользоваться тем, что имеет его государство. Это было даже удобно – не ответственно владеть, а вполне безответственно пользоваться, да еще требовать: дай! Мне полагается!
Покровительство государства
Советский человек всегда жил под покровительством могучего государства. С одной стороны, государство лишало его части свободы… И очень значительной части.
С другой стороны, государство брало на себя часть заботы об этом человеке… И тоже очень заметную часть.
Государство гарантировало образование, жилье, работу, образование, медицинское обслуживание.
Стало общим местом говорить о "дефицитной экономике". Верно! Всем и всего постоянно не хватало, костлявая рука дефицита все время хватала за горло.
Но, во-первых, хватало все-таки большинству и в большинстве случаев жизни.
Во-вторых, человек рождался, воспитывался и жил в мире, где у него есть некие неотъемлемые права. Ему должны! Даже если государство давало – но с каким-то условием, это воспринималось как невероятная несправедливость и злейшее ущемление прав.
Скажем, квартира… В Москве ее не давали, а давали, скажем, в Нижневартовске… А-аааа!!! Обидели!!!
Но квартиры – это вообще больная тема в СССР.
В СССР всегда получалось так, что судьба человека, его здоровье, образ жизни, образование – не его частное дело, а дело государственное и общественное. Человека бесплатно лечили и учили, давали жилье и следили, чтобы он читал газеты и книги. Он не просто имел право на что-то, его порой чуть ли не заставляли пользоваться этими правами.
Советский человек был как бы ребенком, а его родителем было государство. Оно ограничивало, ругало, наказывало, но кормило, одевало, заботилось, защищало.
Советский человек мало за что отвечал, но постоянно возмущался: мало дают! Не ценят! Не уважают! Мне полагается больше!
Эта детская позиция сама по себе очень комфортна, и от нее трудно отказаться. Для многих людей после 1991 года это стало самым трудным: отвечать за себя самому. Даже если люди стали жить богаче – они стали жить менее комфортно психологически.
Ведь взрослый живет менее комфортно, чем ребенок.
Избыток покровительства
Поколения, испытавшие много различных ужасов, старались изо всех сил оградить от них новые поколения. Перестарались. Они и "воспитывали" больше, чем было бы полезно, и оберегали… от всего на свете. Притом все время ждали, порой и требовали уважения: они построили СССР! Они выиграли войну! Они во всех отношениях были лучше и крепче!
Похоже, что и правительство думало так же. Ведь члены ЦК пришли из страшненькой эпохи войн и пертурбаций, из эпохи Сталина. Пусть мы, пришедшие в мир позже, не узнаем лиха и не устанем благодарить тех, кто нам это все дал.
В результате получалось, что послевоенные поколения не живут собственной жизнью. Они доживают судьбы старших и притом обязаны им неукоснительным почтением. Разумеется, особой благодарности ни старшие, ни правительство не дождались. Молодежь же упорно старалась жить собственной головой, вызывая массу нареканий.
"Плохим" становилось вообще любое молодое поколение в СССР. "Плохими" и "не уважавшими старших" были и "стиляги" 1950-х, и любители длинных волос в 1960–1970-е… Менялись поколения, но не менялась схема отношений. Что характерно, мы ее не воспроизвели: среди тех, кому сейчас от 50 до 70, сравнительно мало тех, кто считает молодые поколения "хуже" их самих и возмущается поведением "неформалов" всех мастей.