Это похоже на декабрьский сезон Пророко в, предшествующий Рождеству. Здесь та же плотность персонажей: пятеро знаменитых отшельников, из которых трое в официальном звании Великих. И это не считая малых чином, которых множество. Наверное, это собрание людей-единиц было осознанное, строительное действие составителей календаря. Так закономерно продолжается сюжет январской единственности.
Он продолжается словом уединение.
Будняя скрута
Народный календарь
От Крещения до Сретения во втором, "нижнем", календаре творится следующее.
20 января - Иван-бражник
Народ еще не вполне остыл от новогодних праздников. Если накануне, на Крещение, выбирали невесту, сегодня ее пропивали. Пили больше, чтобы невеста в замужестве плакала меньше.
21 января - Омельян, Божьим светом осиян
Это о Емилиане-исповеднике (IX век).
В этот день пропивали надежду парни, не нашедшие невест на Крещение.
22 января - Будняя скрута
Праздники, наконец, уходят. Пришла пора – забот гора . Осиновые колья на Красной горке, что были заколочены в Святки, вырваны; через освободившийся пролом потекло обыкновенное время. Готовятся к сговоренным свадьбам. Бани, очищение от Святок.
28 января - Павел дня прибавил
Это о Павле Фивейском, который с вороном и львами. Павел взмок – дня приволок . Все о деле. Деловой сезон.
29 января - Петр-полукорм
Синхронный с праздником вериг (см. выше). Если осталось зимних запасов меньше половины, скотине сокращали рацион.
30 января - Антон-перезимник
Антоний Великий; календари народный и церковный идут один поверх другого, независимо друг от друга. Этот, нижний, - Антон – гвозди во н! – таковы в этот день случаются морозы. Осмотр дома и хозяйственного строительства. Подлатать, восстановить побитое морозом.
31 января - Афанасий-ломонос
В честь святителей Афанасия и Кирилла Александрийских. Афанасьевские морозы. В полдень солнце - к ранней весне. Знахари выгоняют ведьм из домов. В этот день у них сходка на Лысой горе.
1 февраля - Макарий-обувник (Макарий Великий)
В этот день торговцы обувью (элита рынка), обыкновенно рекламирующие товар степенно и с достоинством, пускались в зазывания с завыванием. Продавали все подряд, с криком и напором.
Макарий – покровитель обувного дела. В свою очередь, покупатели полагали, что обувь, проданная в этот день, прослужит особенно долго. Макар (валенком) раздувает самовар . Почему-то валенком, а не сапогом. Может, этот валенок уже согнут, сломан и потому подвижен? Или тут сказывается особое внимание к валенку как защитнику от февральского, у земли обитающего холода.
Первого зашедшего в гости мужчину сажали на овечью шубу, ради большего приплода ягнят.
2 февраля - Ефим (Евфимий).
На Ефима гадали о масленой неделе. Помело метлой на маслену.
Надоели будни, хотим опять праздновать.
*
Странное дело, в заметках о светских праздниках и датах этого сезона оказалось только две записи, причем явно случайные; видимо, настроение наблюдателя в "буднюю" зиму было соответствующее.
23 января 1797 года - день рождения цилиндра. Расцвет дендизма. Так сказалось увлечение античной классикой? Археология была главным увлечением эпохи. Водрузили на голову колонну. Человек стал столп. Денди - одиночка. По-крайней мере, таким его делает цилиндр.
28 января 1820 года. Открытие Антарктиды Белингсгаузеном и Лазаревым на шлюпах "Восток" и "Мирный".
Остается Татьянин день; этот праздник в Москве всегда был заметен.
Житие : "Во время пыток из ран Татьяны текло молоко, в воздухе разливалось благоухание".
Кисть руки св. Татьяны хранится в храме ее имени в подмосковном Иерусалимском монастыре.
"Свет Христов просвещает всех" – надпись над входом в университетский храм. В нем отпевали Гоголя и Соловьева.
Татьянин день, или турнир в сугробе
Сугроб и лед, и пламень явились с самого начала.
12 января 1755 года (по новому стилю 25-го) императрицей Елизаветой был подписан Указ об учреждении Московского университета. Спустя почти сорок лет в тот же день состоялся переезд его в новопостроеннное здание, в Москве, на Моховой - под гром и хлопанье салюта и рисование в небесах многознающей богини Минервы.
Иллюминация была показательна. В ногах огнеупорной богини располагались алчущие познания купидоны. Они выводили каракули на затейливо свернутых свитках.
Цветущие зимой деревья, рога изобилия, полноводные источники, пробивающие путь в снегу: все олицетворяло будущие успехи науки. Собственно, так оно и вышло: наука в последующие эпохи цвела и преуспевала (спорный тезис), купидоны же, возмужав и сошед с небес, обернулись московскими студентами.
Университет был учрежден стараниями Ломоносова при содействии графа Шувалова, известного покровителя наук. Именно в честь матери Ивана Ивановича Татьяны (по другой версии, Татьяной звалась его жена) церковь при университете освящена была в честь этой святой.
Как это понимать? посвящение было случайно? внекалендарно?
Татьянин день стал днем традиционного студенческого праздника. Тем самым имя Татьяны и название праздного дня прочно связались со зданием на Моховой. Грандиозная небесная фигура, Минерва, явившаяся москвичам в день открытия и ежегодно в конце января навещающая столицу, получила христианское имя.
Несмотря на это первых обитателей ученой крепости на Моховой горожане считали за иноземцев, пришельцев и получертей. Подросшие купидоны нимало против такой характеристики не возражали. Они и в самом деле ощущали себя существами иного рода. Только состояние свое они мыслили по европейскому образу и подобию как неизменно рыцарское , а жизнь и ученье - как поединок с драконовым местным невежеством. Рыцарство составляло существенную черту в портрете первостудентов. Присутствие небесной патронессы его довершало.
В Татьянин день самомнение достигало апогея. К тому же славное заведение долгое время оставалось по своему составу исключительно мужским; культ прекрасной дамы утвердился.
История праздника полна курьезных сцен и баталий, в основном, разумеется, застольных. Соревновались в пении, стихотворстве (начиная с рифмы "Татьяна-пьяна", далее неразборчиво), и не в последнюю очередь в потреблении веселящего зелья. Засим начиналось гулянье по всей Москве, уханье прохожим по голове "Дубинушкой", катание по ледяным холмам и горбам и тому подобное – см. архивы Гиляровского и Склифосовского. В самом деле, день был довольно буен.
Начинались празднования с молебна, праздничной службы и общего крестного хода в церкви святой Татьяны, что располагалась в самом здании университета. Затем в актовом зале произносились чинные речи. Но уже по выходе на мороз начиналось веселье. Весь день по Моховой и Большой Никитской летали санки и снежки, равно как в небесах очумевшие от ужаса вороны и галки. К ночи рыцарское гулянье раскатывалось уже по всей Москве. Почему-то традиционный ночной банкет в ресторане "Эрмитаж" на Трубной назывался "завтраком" - не оттого ли, что затягивался до следующего утра? Официанты заранее убирали от рук ученых кавалеров бьющиеся предметы, снимали занавески и скатерти, даже заменяли мебель. В завтраке участвовали все желающие - настоящие и бывшие, и вовсе не состоявшиеся студенты.
Но дело не ограничивалось одним только питием и "Дубинушкой". Весьма знаменательны были гремящие перед фасадом университета потешные поединки и турниры. Во дворе на Моховой сгребался преогромный сугроб, на которой с двух сторон забегали ряженые соперники, утыканные перьями и заклеенные в картон. На самой вершине, по пояс в снегу они сходились в рукопашной, полосуя друг дружку мечами из картузной бумаги. Последние мгновенно ломались, и в ход шли обыкновенные снежки. Нетрудно догадаться, какой прекрасной даме посвящали свои подвиги полуобмороженные роланды и тристаны: бумажное Татьянино изображенье помещалось в окне по центру фасада, сообщая соревнованию должные пафос и размах.
В принципе, понятно, каков был фон потешных схваток: все тот же - двоение, разрыв сезона, раскол времен. Студенты помещались в одном пространстве, Москва в другом.
Со временем картина переменилась. Ветры с запада занесли в Москву не только рыцарство и гегельянство. К середине девятнадцатого века в широко растворенные ворота университета вошло совершенное безбожие. И вот в один из праздных дней новейшие вольнодумцы решили в знак вящей насмешки выставить взамен иконы живое своей попечительницы подобие. Разумеется, подобием этим оказался переодетый, гренадерского роста, студент. Очевидное святотатство только разогрело участников: турнир разразился. Более часу, возвышаясь над побоищем, нелепая фигура совершала зазывные жесты, вертелась волчком и пела то фистулой, то басом. Поклонники ея и зеваки стенали от восторга.
Дальше - больше. В компании изрядно накачавшихся собратьев Псевдотатьяна явилась на традиционное гулянье в "Эрмитаж". Здесь ей устроена была встреча самая пышная. Вокруг верзилы запели песни и повели хороводы, и завозилась возня, которая, отрясая снег с деревьев и раскачивая статуи, переместилась постепенно в помещение. Там дело продолжилось и катилось до полуночи. И тут, согласно анекдоту, двери ресторана распахнулись и в зал вошли профессура и прочее начальство. Сделалась немая сцена. "Дама" под румянами позеленела и стала столбом - только вчера разрисованный розами переросток сдавал своему декану очередной экзамен и вдруг самый этот декан нестойким шагом приближается к нему и совершает неопределенные жесты, долженствующие изобразить приветствие. Студенту было чего пугаться: старшие товарищи могли счесть его выходку за оскорбление небесного прототипа и наказать нещадно. Впрочем, ничего страшного не произошло - видимо, его приняли за обыкновенную в студенческой компании гетеру. "Рослую, однако, отыскали девку…" –пробормотал вчерашний экзаменатор, махнул рукой и удалился. Засим и сама мнимая Татьяна бежала из "Эрмитажа".
Случай этот не послужил началом общему поветрию, только добавил празднику новых красок. В каком-то смысле языческую линию продолжили неохватные снежные бабы. Их возводили в том же университетском дворе, на радость горожанам, которые, наконец, стали принимать студентов за своих. Но снежные Татьяны были уже не столь заметны на фоне общих зимних гуляний, строительства снеговиков и ледяных крепостей. Перемены в обществе продолжались, высшее образование стало доступно для женщин, и неизбежно рыцарское противостояние науки с обледенелою страной утратило свою первоначальную романтическую окраску.
Нет, была еще одна знаменитая схватка. Лев Толстой в 1889 году, оберегая народную нравственность, заклеймил январское буйство неистовыми словами. Студенты долго не могли простить обиды. Несколько поколений татьянопоклонников сочиняло о нем язвительные куплеты.
С совершением революции колорит праздника, состоявший в показательном соревновании с антинаучной жизнью, значительно потускнел. Студенты смешались с восставшим народом, и за ними уже вся страна запела "Дубинушку" - и ухнула. Место, куда она ухнула, равно как и результат перемещения, определяются экспертами поразному. Неоспоримо одно - турнир, а за ним и самый блеск Татьяниного дня растворились в кипении классовой борьбы.
Говорят, он возрождается, этот праздник; это правильно: праздники нужно восстанавливать. Другой вопрос, что мы сегодня более копируем чужие церемонии (к примеру, 14 февраля, День влюбленных); их формы еще не устоялись. Они не вполне переварены Москвой. Еще важнее, какую сегодня собираются праздновать Татьяну?
Тема схватки представляется здесь ключевой. По горизонтали: студента со студентом, и по вертикали: просвещения с невежеством. Некоторое объяснение этому есть: сезон двоится, на дворе две зимы.
Отчасти это подтверждает конфликт, который сопровождал передачу помещения студенческого театра МГУ православной церкви. Обе стороны предъявили право на свет. Церковь победила, но это результат в большей мере юридический: она взяла свое. По существу, из этой коллизии только отыскивается выход; сезон, как и прежде, двоится.
*
В сюжете святой Татьяны слышен не один конфликт церковной и светской Москвы (зимы); тут видно "феоктистово" двоение одного отдельно взятого человека: на свет и тень, на ветошь тела и теплород души. Или знания? Что так жжет, так беспокоит Москву? Наверное, новый человек еще не сросся частями в целое.
Темная тема
По идее, на дворе самые холодные времена (погода в последнее время этого не подтверждает). Заметка об открытии Антарктиды на ту же тему.
Все зависит от настроения. К примеру, я родился в этот сезон, 21 января - что это значит? Гороскопею я не признаю - не то, что заложено в основании ее, а то, как это подается: в глянцевом журнале на последней странице - что сегодня делать Водолею, что Раку, что Льву - чушь и чушь.
Но здесь особый случай: 21 января в СССР был своего рода праздником - мрачным, похоронного оттенка. В этот день в 1924 году умер Ленин (см. Дно, "Календарь наизнанку"). С самого утра народ угощали фунеральными мелодиями, по телевизору никто не улыбался, а со стены из траурной рамки в календаре смотрел, точно космонавт без скафандра, Владимир Ильич. Вечно живой, но мертвый. В этом была какая-то темная загадка. День рождения из года в год мне всем миром пытались испортить. Я не очень-то поддавался, но совсем не замечать этого мрачного молчания не мог. Наверное, с тех пор у меня повышенное внимание к праздникам.
*
Есть напряжение в самом рисунке этого сезона. Массы света и темноты подвинулись; их противостояние закрывают будни, но напряжение все равно ощущается. Москва катится по ледяным ухабам, как будто недовольная.
Наяву, в пространстве , - широкая зима: если она с морозом и снегом (теперь такое случается все реже), столица прекрасна.
Календарь (пространство времени) показывает свое.
22 января церковь вспоминает митрополита Филиппа, того, что спорил с Грозным и погиб. Еще одна неразлучимая январская пара: Грозный, который в январе 1547 года венчался на царство, и детский друг его, затем соратник, затем беглец, затем глава церкви, Иоанном убиенный, - Филипп.
1 февраля 1730 года в Москве скончался от оспы Петр II.
На рубеже января и февраля (28 января по старому стилю, 10 февраля по новому) 1725 года умер и сам Петр Великий.
Два первых Петра не перешли широкую московскую зиму. Разумеется, тут следует говорить о сумме совпадений, тем более выборочной (по настроению) подборке, но при всем этом есть определенная закономерность в том, как удерживаются на поверхности календаря эти сообщения, несомненно, родственные.
Две зимы - две столицы (которая из них единственная? что есть русская точка? ) обозначают свои противоречия все более отчетливо.
Дуэль
…В эти дни 1825-го года Пушкин вел себя так, словно знал, что спустя двенадцать лет его в эти же дни ждут дуэль и смерть. Я не предполагаю, не могу предполагать, что он сумел тогда провидеть 37-й год (хотя много слышал и читал о чем-то подобном); это вышло бы слишком прямолинейно и потому уже ошибочно. Но тот маршрут, тот целостный сюжет, который начал намечаться у него на Рождество 25-го года, сам по себе был показателен, случайно-неслучаен - он подводил к неким отметинам в календаре, как будто заранее приготовленным.
Рождество открыло Пушкину новый звук, точечный (звезда, колокольчик); сюжет обозначился. Следующий шаг был через январь. Пущин уехал, оставил его в тишине (новой, обретшей эхо; прежняя тишина была глухой и неподъемной). Еще оставил книги: новый том Карамзина, комедию Грибоедова, переписанную от руки. Свои были - Библия, Коран, на двух языках Шекспир. Книги-камни, книги-великаны.
Все вовремя: такие же великаны встают в календаре; на дворе срединная, "двухэтажная" зима. Еще Пушкин не различает календаря, но уже вовлечен в круг истории - Карамзина был IX том, о Грозном. Пушкин еще считает себя атеистом, но уже осторожно наметил путь возвращения к вере: через Коран к Библии.
Шекспир особенно его занимает. Пушкин читает его в переводе и одновременно, тайно, в подлиннике, не зная транскрипции и выговаривая все эти th, ch, sh как тх, цх, сх . (Ошибка будет выяснена много позже, во время путешествия в Арзрум, на кавказском привале, когда знакомый офицер услышит его декламации из Схакеспеаре - Shakespeare. ) Но это уже не так важно, как важен диалог и пространство, им подразумеваемое.
Драматургия классиков в своем замкнуто-разверстом мире дает уроки умножения пространства. Трещины диалога, разномыслие героев: воздух за поверхностью страницы так и рябит.
Понемногу заканчивается один Пушкин и начинается другой.
Это об Иоанне Крестителе: последний пророк ветхозаветный и первый мученик нового времени. Разрыв "по вертикали", через времена.
Пушкин помнил об Иоанне, вспоминал его на Крещение.
На Иоанна Крестителя, 20 января 1815 года, состоялось знаменитое чтение Пушкиным своего "Воспоминания о Царском Селе". Экзамен перед стариком Державиным. Странные стихи. Странная сцена: сообщение через несколько возрастов, "по вертикали", через времена - притом перевернутое: юноша старику рассказывает воспоминания . Его ведет интуиция, проникающая время. Еще стоит посчитать дни: если он читал воспоминания Державину на следующий день после Крещения, то легко предположить, что написаны эти стихи в Святки, в самый хоровод эпох.
Но это пятнадцатый год, грезы юноши, который оканчивает лицей и неизбежно заглядывает в будущее.
Что происходит с этим юношей в эти же дни спустя десять лет, когда он в ссылке, в ледяном гробу Пскова - как будто умер, но на Рождество спасся, "родился"? Прошли Святки - не знаю, участвовал ли Пушкин в гаданиях, иногда он вместе со слугами, играя, мог себе это позволить - только теперь ему не нужна такая игра: его обступили книги. В них время.
Пушкин на Крещение и далее только и делает, что читает, погружаясь в хоровод времен через слово . С чем он выходит из этого бумажного купания?
С "Андреем Шенье", монологом поэта перед казнью. Это самое известное из стихотворений, той зимой написанных. Революционное содержание этих стихов исследовала особая комиссия 1827 года, расценила их как побуждающие к бунту и приговорила поэта к очередному сроку полицейского надзора. Но здесь важнее другое их содержание, а именно - заглядывание "по вертикали", сквозь времена (этажи зимы) - загадывание возможной смерти.