Он много думает о смерти. О том же и его "Шенье". Невозможно предположить, что Пушкин писал о состоянии поэта перед казнью, имея в виду исключительно революционные призывы и сочувствие республике. Нет, на вертикальной связи времен, точно пронизанный острием ( Сверчок на булавке - это о нем, в ссылке), он непременно пишет о себе, о раздвоении себя, о границе в себе, по одну сторону которой он прежний, легкий, как сверчок, а по другую - новый, перешедший некий предел и как будто родившийся заново.
У его "Шенье" новый звук, подложенный кандальным звоном.
Достаточно одного выбора темы: он точно соответствует сезону. Достаточно настроения - зимнего, "двухэтажного", с опасным смотрением сквозь времена, и того, как очевидно рисковал Пушкин, затеваясь с "Шенье".
Это похоже на дуэль - с небесами. Пока мы различаем в "Шенье" дуэль с властями.
Дуэль: мизансцена роковым образом раздвоена.
Стоит еще вспомнить, что над Пушкиным висела дуэль реальная, отложенная еще с Молдавии, - с Федором Толстым "Американцем", которую Пушкин, не скрывая, опасался: слишком серьезен был соперник.
Все вместе выговаривалось стихами о близкой смерти.
В итоге все даже слишком просто, слишком очевидно: Пушкин в январе 1825-го года затевает воображаемую дуэль и получает ее, отложенную, в те же дни 1837-го года в Петербурге.
*
О дуэли ничего писать не буду: это событие петербургское. Можно отметить пару уединение-одиночество , разведенную по этажам двух русских зим.
Пушкин очень одинок в январе 25-го года - это по сезону, это уместно во времени.
Звон колокольчика все длится ( звенят ключи, замки, запоры ), одиночество и чувство опасности - воображаемое, нагнетаемое день ото дня - делают этот звук все более предметным. Легкие южные стихи Пушкина, до того легкие, что порой представляются обезвешенными, постепенно наливаются новой тяжестью: такой, что уже отдает звоном.
*
10 февраля - Ефрем Сирин
В этот день церковь вспоминает двух сирийцев: Ефрема, поэта, певца, составителя песнопений (IV век) и Исаака Сирина, епископа Ниневии (район Персидского залива, VI век), мистика, духовного исследователя, несторианца, возвращенного в православный календарь из уважения к его подвижническому исследованию.
Для нас, вспоминающих о Пушкине, как будто более уместен Ефрем, собиратель первых рифм. Хотя, кто знает, возможно, Исаак и путь его на восток, на солнце, к вечным вопросам, также указывают на существо происходящего в эти дни с северным, отпавшим и теперь возвращающимся к вере поэтом. Восточные мотивы для Пушкина всегда были в чем-то руководительны. К Библии он шел через переводы Корана.
10 февраля 1837 года . Смерть Пушкина.
10 февраля 1937 года . Страстная площадь в Москве переименована в Пушкинскую.
По народному поверью, Ефрем –сверчковый заступник. (Арзамасского Сверчка не защитил.) В этот день насекомых убивать нельзя: обидится домовой.
Этот день - именины домового. Нельзя браниться в доме: отворяешь его для нечистой силы. От нее обороняет домовой. Ему выставляли на загнетке печи горшок каши. К нему на ночь подгребались угли, чтобы каша не остыла, не опала на дно.
"Загнетка, загнет (в Москве –загнива) - заулок на шестке русской печи, обычно левый, ямка на передпечье, куда сгребается жар". В.И. Даль.
Жалко Пушкина.
Две зимы. Монахи и отшельники так же логичны после Рождества, как пророки перед ним. Идет освоение подарка (света), который явился звездой на Рождество. Пока с этим справляются единицы: отсюда это шествие людей-единиц.
Это трудный, двоящийся сезон. Не раздвоенный, но именно двоящийся, насылающий на Москву тяготы неизбежного членения (скорого перехода к движению: все сложности первого шага).
Притом что зима как будто покоится на своей вершине; ничего в ней не меняется, словно она продлится вечно. Света во всяком смысле мало. Не столько он сохраняет и согревает, сколько его необходимо охранять и поддерживать. Это работа; две зимы, церковная и светская, проживают один за другим свои "праздничные будни".
Их нестыковка рождает напряжение.
Напряжение нарастает.
Глава седьмая
Сретенье
15 февраля - 21 марта
- Петербургский сезон - Приключения луча - Московский компас (Сретенка) - Башня-ракета и Яков Брюс - Масленица - В каждом окошке по лепешке - Романкалендарь. (Сретение) -
Первоначально эта глава называлась Петербургский сезон . Февраль и Петербург: слова очевидно связаны. Первое являющееся на ум соображение - о революции 17-го года (февральской); затем добавляется то, что как будто не относится прямо к Петербургу, - мысль о Сретении. И сразу о Масленице, потому что эта пара праздников, давно сложившаяся. Как связаны Петербург, февральская революция, Сретение и Масленица?
В календаре они связаны прямо: 19 февраля 1917 года в Петроград на Масленицу не привезли муку. Это вызвало массовые волнения, которые толкнули с места машину февральской революции (сама она была уже в готовности, собрана и смазана и заправлена в должной мере горючим).
Что было дальше, хорошо известно. Меня интересует исходный "праздничный" толчок: в событии несостоявшегося (или так состоявшегося) праздника видна закономерность. Есть определенная связь между революцией и Сретением. Сретение есть встреча двух Заветов, двух эпох (Масленица есть встреча двух сезонов, зимы и весны). Но так же и революция есть "встреча", столкновение, схватка двух эпох, двух стран: России прежней и России будущей. Сюжет Сретения - переход через пропасть межвременья, рывок, прыжок, - по сути, это революционный, двоящийся сюжет.
Метафизику, который задался целью проследить идеальную геометрию года, здесь является важнейший вопрос о протяжении точки. Вот где сокрыта сущая бездна значений и смыслов. Что такое (допустим, в истории) переход от покоя к движению? От геометрической точки, от звезды - к лучу? Мы рассматриваем первый революционный перелом года, переход в восприятии времени: от точечного (зимнего) к линеарному (весеннему).
Линия делается знаком времени. Сошедшего с места, сделавшего первый шаг. Здесь и начинают сходиться вместе все заявленные темы: февраль, Петербург, Сретение, Масленица, революция. Все они прямо или скрыто линеарны. Все это символы наступившего сезона, который представляет собой скрытое потрясение календаря.
Московского календаря: это важное уточнение: в первую очередь из Москвы видны как единое целое февраль и Петербург и с ними весь февральский праздничный чертеж. Весь он по линии , по траектории революционного (нарушившего московский покой) луча.
*
6 февраля 1918 года правительство большевиков в Петрограде меняет календарь со старого на новый. В России установлен европейский счет времени. (Вот он, прыжок через время.) Москва готовится протестовать и вдруг узнает, что новое правительство и самая столица переезжают (возвращаются) из Петербурга в Москву.
Переезд состоялся в ночь с 12 на 13 марта.
Объяснение этому было простое: войска Юденича подошли к северной столице слишком близко; революционное правительство оказалось в прямой опасности. От нее, от близкого фронта, от берега, края страны правительство двинулось в ее центр. (Тут слышно другое объяснение: столица вернулась на привычное место, закатилась в Москву, как в лунку.)
С 6 февраля по 12 марта 1918 года прошел последний петербургский (столичный) сезон. Первый и единственный, который праздновался в Питере по новому календарю.
6 февраля - блаженная Ксения Петербургская
Точная дата ее рождения неизвестна (между 1719 и 1732). Известнейшая святая, один из символов града Петрова. О жизни ее ходит множество легенд. Она предсказала смерть императрицы Елизаветы и другие заметные в столице события. Слава ее началась при жизни (она ее, как могла, избегала). Извозчики, завидя блаженную, издалека мчались к ней, предлагая прокатиться хоть немного. Тот, кто вез ее, затем весь день имел значительный заработок. Лавки, в которые она заходила, также принимались счастливым образом торговать. После смерти земля с ее могилы разбираема была постоянно. Положили на могилу каменную плиту - и она была разбита и разнесена по кусочкам. Записано множество случаев чудесной помощи Ксении: исцеление больных, но особо –устройство на службу, помощь в судебных делах (петербургские мотивы), в замужестве, воспитании и устройстве детей. Кончина ее между 1794 и 1806 годами.
О петербургской святой Москва пословиц не сложила. О самом Петербурге –другое дело; таких множество. Большая часть разыгрывает разницу между столицами "по признаку пола": Питер женится, Москва замуж идет.
Кстати, блаженная Ксения пошла в юродивые после смерти мужа и долго ходила в его одежде; она говорила всем и сама всерьез полагала, что она это он . В ее истории, однако, гораздо важнее избегание славы, отстранение от своего "Я", бытие в ином помещении (имени), в другом свете.
*
Петербург деловит, просвещен, высокомерен, смеется над суевериями Москвы, над ее "бабьей" склонностью к чуду. В ответ Москва отказывает "рациональному" Петербургу в способности устраивать чудеса. Все это различные проекции извечного спора о первенстве, о праве на единственность (русской столицы), о правильности чертежа, помещения во времени, которое в двух столицах столь разно.
Увидеть, узреть, узнать
15 февраля - Сретение
Евангелие от Луки. Согласно древнему обычаю, младенца на сороковой день по рождении несли в храм, чтобы принести благодарственную жертву. Мария и Иосиф Обручник принесли в храм Иисуса и с ним двух горлиц (птенцов голубя), дабы их отдать Господу вместо первенца. В храме родителей и младенца встретили вещий старец Симеон и пророчица Анна. Симеон первым узнает (встречает) Бога.
Христос до того момента не явлен глазу. Теперь наступает время его рассмотрения и прямого узнавания (рисования). Первого, чувственного: узрения.
*
О жертве. Кроме горлиц, были 14 000 младенцев в Вифлееме и окрестностях, убиенные Иродом. Они также "прятали" за собой Спасителя, оборачивая его многоликим, многоочитым покрывалом. В их сумме растворено его лицо.
Иисус был (и остается) надежно укрыт, замкнут. Всякое узнавание его было (и есть) чудо, творческий акт, сложное прозрение. Таким чудом было узнавание Симеона Богоприимца. Дух Святой обещал ему, что он не умрет, пока своими глазами не увидит Спасителя.
По преданию, старец Симеон был одним из семидесяти переводчиков, которые по поручению египетского царя Птолемея (основателя Александрийской библиотеки) переводили Ветхий завет на современные в ту пору языки. С еврейского на греческий. Составлялась Септуагинта (книга семидесяти, семидесятница). Симеону достался фрагмент с пророчествами Исайи. Переводчик усомнился над местом, говорящим, что Мессию родит дева. Он перевел: молодая женщина. Хотел даже выскрести "деву" из оригинала ножом, но руку его остановил Ангел. За сомнения и неточность Симеон был наказан бессмертием. Отпустить его умереть мог только родившийся от Девы, Безлетный . (Отсюда по его словам составленное: "Ныне отпущаеши".) Ко времени встречи с Христом Симеону было триста лет (по другим данным –сто, он жил в первом веке до Р.Х.). Оттого была его великая радость. Симеон взял младенца на руки (Иисус: "не старец Меня держит, но Я его держу, ибо он от меня отпущения просит") и сказал Марии: огонь ты носишь, чистая. Исайя очистился от Серафима уголь приемши.
*
Это праздник всех христиан. Уточнения несущественны; католики отмечают Сретение 2 февраля (мы 15-го), для них это день свечей . В Польше для обряда очищения в костелах в этот день святят свечи, и целые процессии с горящими свечами обходят городские улицы и окрестные поля.
Приключения луча
Однажды на Сретение, рано утром я зашел в Архангельскую церковь, ту, что на Чистых прудах, за Почтамтом. Там два храма: один Архангельский в Меньшиковой башне, в коем высоты больше, чем ширины, и рядом малый, приземистый, наоборот, заметно раздавшийся в ширину, Федора Стратилата. Службу в нем правят раньше, чем в Меньшиковой башне, и мне все никак не удавалось застать ее в этом малом храме.
Погода в то утро стояла сырая и промозглая; свет от облаков был смутен, белес и (с недосыпу) резал глаза. На службу я и в этот раз опоздал; наградою была ширина в опустевшей церкви непомерная. Храм сей, как старый "Запорожец", машинамыльница, снаружи мал, внутри же необыкновенно поместителен.
Я пошел осматривать иконы; одна меня задержала. Многонаселенная иконакалендарь (на весь год; святые, точно войско, стоят отрядами по месяцам). Я стоял и раздумывал, не постигая, отчего в середине иконы двенадцать больших праздников изображены против часовой стрелки, а вся икона, весь год - по часовой, в самом деле, почему? И тут за киотом в тесном закутке запела женщина. Пробовала голос: звуки были отдельны, почти случайны, но все до одного прекрасны. Потом, также будто бы случайно, над церковью заколотил колокол и вдруг все звуки сошлись в неясную симфонию: поющий гаммы голос и звон слились с беспорядочным хождением служек (они отирали подсвечники большими кистями и тихо переговаривались), с общей суетой, пьяными бродягами в сенях, холодом и порывами ветра на улице. Симфония показалась мне горизонтальна , как будто звуки ее нес по земле ветер.
На недавнем Крещении в Богоявленском соборе (см. выше) купол ощутимо шел вверх, синий свет из него так же медленно оплывал вниз. За месяц время поменяло вектор: двинулось по земле, потекло изо дня в день.
Я перешел в Меньшикову башню, служба здесь только начиналась. Царские врата были открыты настежь, священник-грек переодевался, поднимая медленно, картинно руки со скрещенными пальцами. Народ прибывал, и уже сделалось тесно, одной из последних протиснулась девочка, румяная дылда в полосатом вязаном колпаке и с рюкзаком за плечами - как вдруг.
Солнечный луч, пробивший где-то там, наверху белесую преграду туч, которому на земле открывалась одна только узкая щель при входе с юга, из переулка, через двор, прошил пространство и вырезал в нем две вертикальные колонны царских врат. Ему было жизни одно мгновение, и он нарисовал за это мгновение полную перспективу - сперва облил сбоку слепящим светом иконостас, выявив максимально глубину колонн и наличников (перед тем полотно иконостаса было темно и плоско), а затем, переместившись в алтарь, нашел тяжелое завитое семисвечие и неопознаваемые мелкие предметы. Все зажглось. Два этажа глубины (три –я стоял у самого входа, в притворе) открылись за одну минуту, нарисованные, явленные одним лучом. Три - одним.
Луч, линия, обегающая сферу, режущая ее, проявляющая в ней глубину и дробную безразмерность, - все знаки Сретения, праздника линеарного.
*
В этом празднике верующее человечество начинает вьяве приобщаться к Богу. Начинает видеть его. (Свет идет лучом навстречу человеку: из четырех измерений - в три.)
Также и в истории: после первых "январских" веков существования церкви начинает проявляться канонический облик Христа. Одновременно с этим проступают черты христианского храма.
Сретение празднует начало храмостроения как осмысленного, прямопространственного процесса.
1045 год. В Новгороде на Сретение по повелению Ярослава Мудрого начали строить Софийский собор (строили те же мастера, что и в Киеве).
Луч Сретения обозначает новое пространство, остро, насквозь, проницает его; само Сретение подразумевает пространство большее, поскольку представляет столкновение, сумму времен многообъемлющую.
*
Недавно в Меньшиковом храме я увидел роспись - в том месте (над входом), где положено быть лику, иконе. Вместо нее был нарисован храм: массивный, одним телом, с малыми окнами, скала посреди пустыни. - Где же икона? - Это и есть икона, - ответили мне, - это такая особенная икона, в память не человеку, но храму.
Московский компас
Сретенка
Как "луч" Сретения проникает Москву, как обозначает (обещает в ней) пространство?
Следует рассмотреть улицу Сретенку , попытаться разгадать заложенный в этом названии московский смысл.
Вот он: Москва (в плане) похожа на компас; на нем улица Сретенка есть стрелка, указывающая прямо на север. Вверх.
Обозначение верха и низа есть уже помещение в пространство (неявное).
Стрелка москвокомпаса двести с лишним лет была видна воочию: улица завершалась Сухаревой башней, остроконечной, похожей на ракету. Башня поднималась на тридцать сажен и уже основанием своим о трех этажах превосходила все окрестные здания. К тому же подпираема была холмом и потому была видна в Москве отовсюду.
Ориентация многоэтажной стрелки нарисовалась довольно показательна. В августе 1689 года, во время столкновения с регентшей Софьей юный Петр бежал по Сретенке из Москвы на север, в Троицу. Из девяти стрелецких полков Москвы бежавшего Петра поддержал лишь один - полк Лаврентия Сухарева, который держал оборону города именно на Сретенских воротах Скородома (деревянной крепости, по контуру которой прошло затем Садовое кольцо). Отсидевшись в Троице, Петр удержал власть и в благодарность Сухареву в 1692 году постановил построить на "верной" дороге для нужд образцового подразделения новую полковую избу. В составе деревянной крепости появился каменный зуб непомерной величины. Затем разобрали крепость - зуб остался.
Через много лет по возвращении из-за границы Петр велел его надстроить, чтобы придать полковой избе облик европейской ратуши. Избу украсила высоченная каменная стрела, в коей утверждены были часы, отбивавшие новый, европейский счет времени. К тому же наверху, у самого ее наконечника размещалась обсерватория. Вертикаль северного направления обретала новый смысл –теперь отсюда стартовал взгляд вверх, в недвижный фокус универсума. В нижних этажах располагалась библиотека, в сердцевине которой, в центре тяжести каменной громады, утвержден был медный глобус семи футов в диаметре.
Сооружение значительное (на тот момент самое большое светское здание Москвы), начиненное атрибутами географическими и астрономическими, - сюда же следует отнести и то, что с 1701 года в башне помещена была Школа математических и навигацких (!) наук, - все оставляло впечатление, что Петр хотел установить в этой точке новый, "магнитный" полюс столицы.
Так этот человек-луч, царь Стрелка начал двоить Москву и одновременно показывать ей саму себя. Это сретенский сюжет: как раз тот, что нам нужен.