Березовский в протоколе допроса распространил заведомо ложные утверждения о якобы его дружеских отношениях с Литвиненко.
Думаю, что и с Патаркацишвили перед его смертью у Березовского не было декларированных им дружеских отношений.
Сначала в СМИ были приведены слова Березовского: "смерть Аркадия была совершенно неожиданной". И в это же самое время в одной и той же публикации в фирменном стиле Березовского, о котором я рассказал в своих книгах, тут же появилось: "… источник в окружении Березовского сообщил, что последние несколько недель у Патаркацишвили действительно болело сердце". То есть для самого Березовского смерть его "друга" явилась якобы полной неожиданностью, а вот для его окружения, оказывается, было известно, что сердце у его друга "действительно болело"!
Я невольно вспомнил, как в 2002 году в Лондоне Березовский рассказывал мне о том, как он навещал своего близкого друга "Володю Гусинского" в испанской тюрьме. Это был задушевный рассказ "лучшего друга Гусинского", об их дружбе. Он происходил как раз в тот момент, когда из МИ5 обратились ко мне с просьбой выйти через Березовского на Патаркацишвили для освобождения мистера Шоу, похищенного в Грузии.
А в 2006 году я прослушал в Интернете запись разговора Березовского и Патаркацишвили. Тогда Гусинский решал для себя вопрос, идти или не идти на допрос в Израиле. Он обратился к "другу Борису" с просьбой позаботиться о его семье, если его арестуют. Борис говорил с Бадри о том, что они не благотворительная команда, и поставил условие перед Гусинским передать его медиаактивы в Израиле. По тону Бадри, чувствовалось, что ему был совсем не по душе тот разговор с Борисом.
Поэтому для меня выглядит очень подозрительным, что за шесть часов до своей внезапной смерти Бадри Патаркацишвили встречался с Борисом Березовским. Не носила ли эта встреча с учетом распространенных незадолго до этого распечаток очень серьезного разговора Бадри с представителем грузинской спецслужбы похожий "технический характер" для подготовки отравления?
Вопрос К.: Я все равно вам задам вопросы, которые нам дали. Если вы не хотите на них отвечать, пожалуйста, просто откажитесь.
Ответ Березовского: Я понял, я просто хочу дополнить, что это не просто прихоть, но это еще и опасение, которое имеет под собой вполне конкретную почву. Поскольку когда я был вынужден уехать из России в конце 2000 года, господин Абрамович приехал ко мне во Францию и от имени Путина и Волошина. – Волошин в то время был главой президентской администрации – предложил мне сделку. Я продаю ему – Абрамовичу – 49% акций ведущего российского телеканала ОРТ, по цене, которую Абрамович сам назовет, и за это будет освобожден из тюрьмы мой друг Николай Глушков. Это был чистый рэкет. Но у меня не было выбора, поскольку в тюрьме сидел мой друг. И я согласился. Цена, которую назвал Абрамович, была минимум в три раз меньше рыночной. Эти акции я передал Абрамовичу, а Глушков не был выпущен из тюрьмы. Он просидел еще три года. Такая же ситуация повторилась с другими компаниями, которые мне принадлежали: это "Сибнефть" и "Русский алюминий", где я был одним из основных владельцев. Под давлением непосредственно президента РФ Путина, интересы которого представлял Абрамович, они были проданы по цене значительно ниже рыночной. Поэтому я рассматриваю попытку выяснить состояние моих активов как попытку выяснить, каким образом можно отобрать у меня мою собственность.
Вопрос К.: У меня есть только один вопрос из этого. Вы упомянули господина Абрамовича. Какое у него полное имя?
Ответ Березовского: Роман Аркадьевич Абрамович. В Англии он хорошо известен, поскольку в Англии очень любят футбол.
Вопрос К.: Я только попрошу уточнить, потому что Абрамович – довольно распространенная фамилия.
Ответ Березовского: Да-да, я понимаю вопросы.
Вопрос К.: Вы хотите назвать какие-то из ваших компаний и место из расположения?
Ответ Березовского: Я расцениваю этот вопрос ровно как предыдущий, поэтому не буду отвечать на этот вопрос.
Вопрос К.: Если у вас есть где-нибудь в мире компании, то кому они юридически принадлежат?
Ответ Березовского: Ответ тот же самый.
Вопрос К.: О'кей. Ваша работа когда-нибудь была связана с отравлениями и радиоактивными материалами, в том числе полонием-210?
Ответ Березовского: По доброй воле или сознательно мне не приходилось работать или сталкиваться с радиоактивными материалами. Но случилось так, что в моем офисе после посещения его господином Луговым 31 октября прошлого года были обнаружены следы полония-210. Точнее, они были найдены на тех креслах, на которых сидел господин Луговой. Я еще раз хочу подчеркнуть – 31 октября. А также они были обнаружены в значительно меньшем количестве в тех местах, где в моем офисе был господин Литвиненко 1 ноября. Это единственный из известных мне случаев моего контакта с радиоактивными веществами.
Мой комментарий. Эти утверждения Березовского о местах в его офисе, где были обнаружены следы полония, вызывают сомнение с точки зрения здравого смысла. По его словам у стула, на котором сидел Луговой, было найдено гораздо большее радиоактивное заражение, чем у стула Литвиненко (якобы на два порядка выше по сообщениям в СМИ). Здесь уместно заметить, что вся история с радиоактивным заражением должна быть прокомментирована специалистами. Дело в том, что, как известно, различается три вида излучения: альфа-, бета– и гамма-излучения. Полоний-210 используется как источник α-излучения. Поэтому, на мой взгляд, возникают логичные вопросы.
Так о каком виде радиоактивного заражения многочисленных мест в Лондоне и Гамбурге идет речь в случае дела Литвиненко?
Почему Луговой (который, исходя из слов Березовского, излучал большую радиоактивность) остался жив и работает в Государственной Думе, а Литвиненко оказался на кладбище?
Почему сам Березовский и его сотрудники продолжительное время находившиеся в офисе с радиоактивными стульями и множительной техникой никак не пострадали?
Вопрос К.: Вы упомянули, что это произошло в вашем офисе. В каком?
Ответ Березовского: Это произошло в том офисе, адрес которого я вам дал раньше: 7, Даун Стрит, Мэйфэйр.
Вопрос К.: Теперь я задам вам несколько вопросов, переданных нам Генпрокуратурой РФ по поводу Александра Литвиненко. Вы согласны с тем, чтобы я называл Александра Литвиненко Сашей?
Ответ Березовского: Да, я его так же называл.
Вопрос К.: Вы знали Сашу?
Ответ Березовского: Да, я его знал.
Вопрос К.: Когда, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Сашей?
Ответ Березовского: Я познакомился с господином Литвиненко в июне 1994 года. 7 июня 1994 года была совершена попытка покушения на меня с целью убийства. Это происходило в Москве, около моего офиса. Был взорван автомобиль рядом с моим. Водитель погиб, мой охранник был серьезно ранен. Я тоже получил ожоги и ранения. Это дело было очень громкое, и фактически на следующий день после того, как это произошло, в моем офисе появился господин Литвиненко и представился как офицер ФСБ, которому поручено расследовать это дело. И это была моя первая встреча с Александром Литвиненко. После этого наше знакомство продолжалось вплоть до дня его смерти.
Мой комментарий. Здесь следует отметить, что примерно то же самое об обстоятельствах их знакомства я слышал и от Березовского и от Литвиненко. Березовский говорил мне, что у его водителя вследствие взрыва оказалась оторвана голова. Это было реальное покушение 7 июня 1994 года возле дома № 40 по Новокузнецкой улице в центре Москвы, как писали, в ходе разборок Березовского с преступным авторитетом Сергеем Тимофеевым (Сильвестр). Что характерно авторитет был вскоре убит. Взорван в своем автомобиле 18 сентября 2004 года на Ямской-Тверской улице в центре Москвы.
Впоследствии Литвиненко очень сильно помог Березовскому, когда его реально должны были арестовать 6 марта 1995 года в ходе расследования дела Листьева (убит 1 марта 2005 года).
Литвиненко не без гордости рассказывал мне, что был тем самым сотрудником ФСБ, который через генерала Анатолия Трофимова (бывший начальник Московского управления ФСБ, как сообщалось в СМИ, имевший компромат на Березовского, был застрелен вместе с женой в Москве 10 апреля 2005 года) вызвал группу спецназа для защиты олигарха. И неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Бориса Абрамовича, если бы не помощь Александра Вальтеровича, оказанная тому 6 марта 1995 года в офисе ЛогоВАЗа в Москве! Поэтому, чисто по-человечески, мне очень понятны чувства по отношению к этому своему давнему "другу" Березовскому, которые испытывал Литвиненко, находясь в большой нужде в Лондоне вплоть до дня своей смерти.
Вопрос К.: К тому моменту, когда он умер, какие у вас были отношения?
Ответ Березовского: В тот момент, когда он умер, у меня с ним не было никаких деловых отношений. У меня были только дружеские отношения с ним и его семьей, его женой Мариной и его сыном Анатолием.
Конвей: У вас были с ним какие-то общие интересы или совместные предприятия.
Ответ Березовского: У меня с ним не было никаких совместных предприятий. Я подчеркиваю, что то, что касается Литвиненко, Саши, я говорю более подробно, в том числе и о бизнесе, о деловых отношениях, постольку-поскольку дело идет о расследовании убийства Александра Литвиненко. Итак, у меня не было никаких деловых отношений с ним последнее время, но у меня с ним были по-прежнему дружеские отношения. Я не знаю, есть ли этот вопрос дальше или нет, но я сам на него отвечу. Когда Литвиненко переехал в Англию, я помогал ему и его семье, делал это абсолютно добровольно. С другой стороны, я помогал Литвиненко и финансировал его расследования, которые он проводил о преступлениях ФСБ и внутри ФСБ. Расходы на эти расследования осуществлялись через Фонд гражданских свобод, который я основал в 2001 году со штаб-квартирой в Нью-Йорке и отделениями в России, на Украине и в Латвии. На Украине и в Латвии они существуют до сих пор. В России в 2006 году я закрыл это отделение в связи с принятием закона о деятельности некоммерческих организаций, которое сделало по существу невозможной работу независимых гражданских институтов в России. Приблизительно год тому назад Саша сообщил мне, что он нашел другую работу, и попросил меня сохранить поддержку и обучение его сына. Его сын учится в частной школе, и я оплачивал с самого начала и продолжаю оплачивать обучение его сына, и все остальные расходы по содержанию своей семьи в связи с переходом на другую работу Александр взял на себя.
Мой комментарий. В отношении природы якобы дружеских отношений Бориса Березовского и Александра Литвиненко в 2002 – 2003 годах и в 2006 году я уже говорил. Поскольку Березовский вновь настаивает на якобы дружеском характере их отношений с Александром и Мариной Литвиненко приведу выдержки из двух моих разговоров, состоявшихся с ним по телефону 5 и 18 февраля 2003 года. Так, например, 5 февраля 2003 года Александр позвонил мне и начал разговор словами, часто перемешанными с ненормативной лексикой и содержащими следующие фразы: "Им (с Мариной и Анатолием) надо уезжать (из Англии). Этот х… сраный (имелся в виду его "друг" Борис Абрамович) заявил: "Не буду платить две тысячи фунтов за дом".
"А я больной, контуженный". "Пошли они на х… Получим пособие". "Нам с тобой ничего не сделают". "Какие у тебя есть гарантии, если уедешь домой (в Россию)?"
"Я лучше здесь повешусь". "Тебе надо начинать работать с Бовковым" (беглый российский предприниматель в Лондоне Владимир Бобков обещал мне работу в своем офисе).
"Света (Лукас – помощница Березовского) достала с расчетами".
"Пошли ее с Володей (Воронковым – помощник Березовского) на х…"
"Он (Березовский) им за телефон мобильный, за метро платит".
"Мы с тобой здесь лишние. Ты отработал, и я отработал свое. На х… ты нужен!"
"Надо искать работу… Он (Березовский) не хочет об этом говорить. Я на х… ему не нужен". "Мне все пох... Я въехал сюда (в Англию), пособие получил. Я решил. Меня на х... У меня двое детей еще (Александр и Софья в Москве)…" "Света давит. Пошли всех на х... Пускай не опускает. Пойду в "ЛУКОЙЛ", сдам всех…"
Мне кажется, что у читателя уже сложилось собственное впечатление об атмосфере, в которой жили Литвиненко в Англии в начале 2003 года, об истинном характере их "дружбы" с олигархом. А затем последовали чрезвычайные события весны-осени 2003 года с проведением знаковых спецопераций Березовского по получению политического убежища им, Дубовым и Закаевым, в которых ведущая криминальная роль была отведена Александру Литвиненко.
Отношения с Мариной Литвиненко у Березовского к 2006 году могли стать более чем дружескими или весьма "деловыми". И это могло быть обусловлено именно тем, что "все остальные расходы по содержанию своей семьи в связи с переходом на другую работу Александр взял на себя". То есть другими словами, Березовский под протокол подтвердил, что будущая вдова оставалась фактически без каких-то реальных регулярных доходов для существования вместе со своим сыном в Англии. Следователям Скотленд-Ярда, на мой взгляд, необходимо было выяснить истинный характер отношений между супругами. Наличие между ними мира и согласия, удовлетворенности того, как Александр после разрыва с Березовским взял на себя расходы на содержание семьи. Дело в том, что из моих разговоров с Мариной в Лондоне стало ясно, что она никогда не испытывала к Александру каких-либо серьезных человеческих чувств.
Их знакомство на вечере с участием общих знакомых, как я понял впоследствии, могло быть не случайным. Вскоре после первой встречи Марина, профессионально занимавшаяся танцами и не имевшая перспектив в этой сфере, удивительным образом весьма быстро забеременела от Литвиненко. До этого она была долгое время замужем за профессиональным танцовщиком. Александр Литвиненко совершенно неожиданно для его первой жены Наталии пошел на развод, оставив двух несовершеннолетних детей.
О полной неожиданности развода для Наталии рассказала она сама: "Марина как-то постепенно начала уводить у меня Сашу. Я ничего не подозревала. Вообще ничего. Теперь-то я понимаю, что для нее это было последним шансом выйти замуж". Наталия Литвиненко (с ней я никогда не общался), совершенно точно передала состояние, в котором находился ее бывший муж в Англии: "Мне кажется, он очень тосковал в Лондоне. В чужой стране, без гражданства, деньги он получать мог только у Березовского. Дом не его, Березовский для Саши снимал (на самом деле этот дом, как и некоторые другие на улице Осиер Крессент, принадлежали Березовскому. – Прим. автора). Если бы он перестал платить, то вообще непонятно, где и на что жить. В такой кабале он был до конца своих дней".
Судя по рассказам самого Литвиненко и Марины, они тщательно готовились к побегу за границу в 2000 году. То есть план воспользоваться связью Александра Литвиненко с Борисом Березовским был изначально. Как происходил их побег (со слов Александра и Марины) и каковы были отношения между супругами в Лондоне, я уже описал в своих предыдущих книгах.
Ни о каких семейных празднованиях годовщин их пребывания в Великобритании ни 1 ноября 2002 года, ни 1 ноября 2003 года они нам с сыном не рассказывали. А именно такое славное семейное событие, по словам Марины, отмечала чета Литвиненко 1 ноября 2006 года, то есть в заявленный день его отравления. Марина относилась к Александру исключительно потребительски, постоянно требовала от него денег, которых он в течение нашего общения никогда не зарабатывал. Поэтому он всегда старался выходить в город с минимальными деньгами или вообще без них. Около года мы жили по соседству. Поэтому много общались вместе с нашими детьми. Мы часто гуляли по лондонским паркам, играли с мячом, в бадминтон и другие активные игры. Об этом у меня сохранились фотографии. Мороженое и прохладительные напитки для детей моего сына Никиты и сына Литвиненко Анатолия покупал только я. В случае совместных обедов в японском ресторане деньги пополам со мной доставала Марина.
Вот как, по сведениям газеты "Известия", за год до гибели со слов его дочери Сони обстояли дела у новой семьи Литвиненко в Лондоне: "В свою последнюю поездку (это было за год до смерти Литвиненко-старшего, то есть в конце 2005 года. – Прим. автора) я почувствовала, что у отца серьезные финансовые проблемы. Он даже не купил мобильный телефон, сославшись, что это дорого. Было видно, насколько он зависит от Березовского". На этом фоне особенно становится ясно истинное лицо Марины Литвиненко, которая уже после его смерти, на вопрос о финансовой зависимости мужа от Березовского витиевато и лицемерно ответила: "Он старался как раз найти какие-то автономные источники дохода, чтобы была какая-то самостоятельность. Поэтому они оставались большими друзьями, и эту их дружбу никто никогда не мог понять".
Марина лично мне жаловалась в 2002 и 2003 году на полную неопределенность их жизни в Лондоне. Она не скрывала своего возмущения от их неустроенного положения и отсутствия стабильных и надежных доходов. Марина безуспешно пыталась найти постоянную работу по своей специальности – преподавателя танцев. Она после смерти Александра, в своих интервью публично призналась, что ей удалось начать зарабатывать самостоятельно якобы уроками танцев только за год до отравления мужа.
О какой "большой непонятой дружбе" между ее мужем бывшим подполковником ФСБ без постоянных источников доходов и олигархом Березовским она рассуждала? Марина всегда казалась нам крайне неискренним и лживым человеком. О каких "автономных источниках доходов" она говорила? Ведь она сама признавала в своем интервью в январе 2007 года, что ее муж не мог самостоятельно зарабатывать в Лондоне: "Сначала Саша получил грант на книгу ("ФСБ взрывает Россию"). Бизнесмен он был никакой. Говорил: "Марина, ну какой я бизнесмен? Я опер. Я могу создать какую-то охранную структуру", – это то, чем он пытался заниматься в последние два года".