Когда, в конце концов, появилась машина дорожной инспекции, я был счастлив, как будто за мной примчался крылатый архангел, готовый забрать меня в рай. Вышедший из пестрого "воронка" дядя очевидной мясной породы с трудом напялил на круглую голову фуражку-аэродром с выпадающими из нее сотенными бумажками – она использовалась как кошелек – и деловито приказал нам показать документы. Я достал свои парижские водительские права и гордо протянул их милиционеру. Недоверчиво взяв их, тот брезгливо поморщился:
– Это что такое?
Я принялся сбивчиво объяснять, как обстоит дело с организацией правового пространства в "едином европейском доме". Но инспектор рукой властно дал мне знак замолчать:
– Получается, мы ездим без прав!..
Тут уж я вспылил, видимо, сказались благоприобретенная галльская гордость и накопленная за часы дорожных треволнений усталость:
– Как так без прав?! Французские водительские права являются универсальными, общеевропейскими!
Мент вскинул на меня пустые глаза и решительно обрезал:
– Здесь вам не тут!
Я восхищенно застыл – против такого аргумента не возразил бы и Сократ. А блюститель порядка продолжал приколачивать меня к кресту:
– Это Россия, а не Европа!
Против нового аргумента, явно позаимствованного из кремлевской официальной доктрины, мне вообще нечего было возразить. Впрочем, надо отдать должное гаишнику. К моему нескрываемому удивлению, он оказался частично вменяемым человеком: видимо, вдохновленный моим солидным видом – костюм, галстук, седины и очки, – быстро сменил гнев на милость и даже согласился отнестись к розовой ламинированной книжечке, выписанной мне в далекой парижской префектуре полиции, с должным пиететом. Правда, при этом недвусмысленно намекнул о взятке, Но тут пришла моя очередь идти в атаку:
– Взятки унижают человеческое достоинство! И вообще, я – журналист…
Последний аргумент никакого впечатления не произвел, Наверное, блюститель дорожного порядка считал журналистом каждого, у кого есть журнальный столик. Как известно, эмоциональное состояние водителя влияет на безопасность движения, а на его стоимость – эмоциональное состояние гаишника. Неожиданно обладатель пухлой фуражки стремительно погрустнел:
– Мне до хрена, кто ты… Пойми, таково уж наше дело сиротское: взятки брать! Ну что может делать такой гарный хлопец, как я, за зарплату в шесть тысяч?
Понятно: ничего. И даже немного вредить.
Оставалось только согласиться: своим окладом в России довольны только святые на иконах. На шесть тысяч рублей в месяц "гарному хлопцу", а тем паче менту не прожить, это как дважды два!.. Кем является у нас милиционер, если не бизнесменом, который начал рисковое дело без стартового капитала, причем в условиях самого что ни на есть дикого капитализма? В конце концов, для должностных лиц, параллельно занимающихся еще и бизнесом, в России даже специальный термин изобрели: "долбин"…
По закону тяжелых ассоциаций мне тут же вспомнилась макабрическая история советской юности. Я приехал навестить заболевшую мать в госпиталь, а в его клиническое отделение только что доставили гаишника, попавшего под машину пьяного водителя. У раненого сержанта, как у героя из фильма о войне, по колено была отрезана правая нога. Точнее, она была раздавлена, словно танковой гусеницей, и болталась только на тонком куске кожи.
– Сапог! Где мой сапог?! – орал с носилок на колесиках раненый милиционер, которого состояние его ноги волновало почему-то гораздо меньше, чем сапог. Тем более что тот как был на ноге, так на ней и оставался – только на почти отрезанной.
Позднее мой друг-хирург, дежуривший как раз в злосчастный вечер в клиническом отделении больницы, рассказал мне историю, которой мог бы позавидовать любой голливудский фильм ужасов. Когда фельдшер в операционной принялся разрезать ментовской сапог, обнаружилось, что гаишник использовал его голенища как бумажник: складывал туда деньги от взяток. Пятерок и червонцев с ленинским профилем, полученных от водителей, было столько, что хирургические ножницы в них завязли. А сержант все это время кричал благим матом:
– Не трогайте сапоги! Только сапоги, суки горбатые, не трогайте!..
С большевистских времен в экс-Стране Советов многое изменилось, но только не взятничество на дорогах и вне их. Как-то мы с приятелем загуляли у него в столичном пригороде чуть ли не до рассвета. Пошли ловить попутку, которая могла бы доставить меня до дома, и обнаружили, что у меня нет мелочи – только один тысячерублевый билет. А где в такой час разменять? Ясный перец: у милиции. Благо патрульная машина ГАИ была запаркована в засаде, в тени редких фонарей.
Мы подошли к двум гаишникам, лениво, как сытые стервятники, оглядывавшим серый горизонт:
– Доброе утро. Тысячу можете разменять?
Ответ блюстителей порядка был более чем откровенным и, честно признаюсь, неожиданным для меня:
– Пока, ребята, еще не набрали… Только на смену заступили.
Или вот еще. Может, это и анекдот, но мой приятель утверждает, что это произошло именно с ним. Меня в данном случае успокаивает мудрость итальянцев, любящих приговаривать: "Si non е vero ma bene trovato" – "Если это и неправда, то придумано хорошо". А дело было так.
Мой товарищ, возвращавшийся домой с работы, был остановлен инспектором ГАИ. Просто так, без видимой на то причины. Гаишник скрупулезно принялся проверять документы водителя, долго принюхивался, попросил показать аптечку и огнетушитель… Короче, искал повод придраться – и не находил, жалость такая! Под конец он, видимо, решил вульгарно взять водителя, как говорят дворовые шахматисты, на-фук:
– А у вас, эта… В общем, выхлопная труба, кажись, неисправна! Или глушитель…
Приятель, большой педант и неисправимый копуша, в это время без дела на месте не сидел. Он достал Дорожный кодекс и демонстративно, на глазах инспектора, перелистывал его, будто бы силясь найти что-то важное в этой книге водительских судеб. И отрезал в ответ, словно думая вслух:
– Что-то не вижу я в кодексе ничего о вымогательстве служб ГАИ… Сколько ни читаю я правила дорожного движения, ничего о необходимости давать взятки милиции не нахожу.
Мент же, оскорбленный тем, что – казалось бы – верная добыча уплывает от него, не растерялся. Вероятнее всего, это был крик его истомившейся по мзде души:
– А ты, мужик, хоть Камасутру читай, а деньги платить надо!..
Имя этим вымогателям правопорядка с большой асфальтированной дороги – легион, примеров об их "подвигах" еще больше. "Бизнесмент" – термин, который перестал быть в нашем Отечестве неологизмом, но в толковые словари русского языка по причинам, непонятным для моего скудного разума, не вошел. Судите сами! Счетная палата, изучив итоги целевого использования средств федерального бюджета, выделенных в 2004 году на содержание вневедомственной охраны МВД РФ, установила, что только тридцать процентов сотрудников управления по охране объектов высших органов государственной власти и правительственных учреждений занимались непосредственно своим делом. То есть, охраняли указанные высокие объекты. Львиная же доля обвешанных оружием сотрудников оказывали услуги на стороне. Официально это называется: "услуги коммерческим организациям на основе договоров".
Неудивительно, что, если верить статистике, каждый десятый российский гражданин активного возраста задействован в службах безопасности и охранных организациях. Вдумайтесь в эту цифру каждый десятый! (Из цивилизованных стран больше подобный "профессиональный процент", вероятнее всего, только в Швейцарии. Но в альпийской конфедерации и бомб террористы не взрывают, и роддомы со школами злодеи в заложники не берут, и инкассаторов поточным методом бандюганы не колют… Неспроста, наверное, новые русские так любят селить в Женеве и окрест нее своих жен и детей, не забывая при этом брезгливо обзывать Швейцарию "большой заснувшей деревней". Русачам в Альпах скучно, в них там никто не стреляет). Исходя же из того, что в эту статистику, думается, не вошли члены организованных преступных группировок, процентаж "людей с ружьем" будет от Москвы до самых до окраин еще выше. Все как в телевизионной рекламе: "Добавь ночи огня!" Правда, на уверенности в собственной безопасности девяноста процентов российского населения, оставшихся безоружными, сие никак не сказывается. Напротив – чем больше нас охраняют и берегут, тем неуютнее и неувереннее подавляющая часть населения себя ощущает.
"Я стала государственной преступницей, чуть ли не террористкой, с легкостью, достойной времен Лаврентия Павловича, – рассказывала моя знакомая, деловая молодая женщина, не расстающаяся с рулем. – Еду как-то домой по Кутузовскому проспекту. Оказываюсь первой в ряду перед постовым, который властно приказывает потоку машин остановиться. Стоим в пробке десять минут, двадцать, тридцать… Милиционер никого вперед не пускает, на вопросы водителей: "Что происходит? В чем дело?", гордо не отвечает. Только прогуливается неспешно перед огромным затором машин и палочкой полосатой, как тросточкой, играючи помахивает.
Я посмотрела на часы: сорок минут в пробке! Дорога пустая, никакой опасностью и не пахнет. Подгадала, пока постовой с его неразлучной дубинкой отойдет в сторонуи тихо так съехала на боковую дорожку. И пошла не своим путем, а чуть в сторону. Подальше от затора! Не успела проехать и трехсот метров, как слышу голос в громкоговорителе:
– Водитель такой-то машины, срочно остановитесь!
И тут же:
– В противном случае будет вестись огонь на поражение!
Получается, огонь сам собой будет вестись, такая у него особенность. Причем – слышу – номер машины сообщается… мой! Я, конечно, встала как вкопанная. Впрочем, дальше ехать все равно не смогла бы. Сразу три милицейских автомобиля со скрипом тормозов преградили дорогу. Вытаскивают меня, тычут в живот автоматом и обыскивают. А потом отбирают водительские права. Через два дня обращаюсь в ГАИ с просьбой вернуть мне документы. А мне сообщают, что вчера состоялся суд – без моего участия и даже ведома! – и у меня конфисковали права. К тому же еще и штраф присудили. В вину же мне вменили – держитесь крепче за землю! – "срыв мероприятия по организации проезда президента России".
Так я и сделалась врагом народа. Террористкой… Благо правила игры с властями у нас понятны даже страдающему даунизмом. Если не нравится, что тебя считают моджахедом "Аль Каиды", дай блюстителям порядка взятку. Короче, путем простейшей манипуляции под названием "Из рук в руки" я скоренько вернулась в состояние добропорядочного гражданина. Права возвратили в милиции через несколько дней. Как там у Френсиса Форда Копполы в "Крестном отце", хрестоматийной саге российского Первого канала? Я сделала предложения, от которого нельзя отказаться, и это не более чем бизнес…"
Вот такая поучительная история, рассказанная мне дамой с рулем. Таких, как она, мужская часть российских автолюбителей называет "обезьянами с гранатой". И совершенно незаслуженно, надо сказать! За без малого тридцатилетний водительский стаж я заметил, что в отличие от мужчин, большинство из которых водит машину средне, женщины манипулируют рулем, скоростями и педалями или очень плохо, или очень хорошо. Середина отсутствует. Все остальное на дороге от Бога зависит – как вам повезет… Впрочем, что-то я мыслью по древу растекся, не на телевидении работаю: пора и честь знать… Поэтому перехожу к заключительному выводу.
Так вот: бизнес у нас ныне для всех бизнес. Без малейших исключений. Тот, кто этого еще не понял и пребывает в дорыночном состоянии, может легко и непринужденно выйти вон из самолета, летящего на высоте восемь тысяч метров и управляемого заслуженным мастером спорта по затяжным прыжкам с парашютом. У нас никто никого ни к чему предосудительному силой не принуждает. В том-то и состоит специфика России, что здесь человек добровольно вынужден делать самые невероятные, совершенно неприемлемые – по нормальной логике – вещи. Причем оценку им, людям и вещам, дают индивиуумы – без лупы видно, – не способные вообще ни к какому мало-мальски здравому анализу. Как их ни одевай в "Хьюго Босс" и среднюю ногу им ни крути! Что тут поделаешь, в единственной в мире стране с тринадцатью часовыми поясами незнание законов отнюдь не освобождает ни от контроля за их соблюдением, ни от самого законотворчества.
Вернемся, однако, в долгоиграющие путинские реалии. Короче, хоть акта коррупции при моем участии на этот раз и не состоялось, после моего первого дорожно-транспортного происшествия мы расстались с верным служителем ГИБДЦ-ГАИ-ДПС – как их теперь называть? – настоящими друзьями. (Скорее всего, я стал очередной жертвой "стокгольмского синдрома"). В конце концов, не зря паталогоанатомы из службы вскрытия в морге утверждают, что в каждом человеке можно найти что-нибудь хорошее. Я даже довез гаишника, которого – как выяснилось, – словно самого простого смертного, звали Юрой, до его отделения милиции. И на прощание он мне доверительно посоветовал:
– Слышь ты, блин, журналюга! А права ты эти, блин, гнилые, европейские, все равно, блин, побыстрее поменяй!.. – Гаишник употреблял "блин" (на самом деле его волшебное слово было еще более лаконично, из трех букв), как француз – неопределенный артикль, с той разницей, что артикль у мента Юры был совсем определенный, матерный. – С нашей совковой ксивой, блин, оно куда сподручнее будет. По-хорошему блин, говорю… Пока не поздно, понял, блин?
"Рашн-коннекшн" Эстреллы Поносовны и бравый лейтенант Собакин
"Вход посторонних лиц в 3-дневный срок после аванса и получки строго запрещен".
Из объявления
Блин в очках понял! Решив прислушаться к гласу одетого в казенный мундир народа, я принялся истошно искать ходы для срочного получения российских автомобильных прав. И нашел. Слава Богу, живем в городе-герое Москве, а не где-нибудь в Волкошкирии или Белкоруси.
Давний приятель-фотограф, в свете технического прогресса теперь гордо называющий себя "дизайнером", узнав о моих водительских заботах, оперативно откликнулся:
– Запиши телефончик! Скажешь, что от Оли, которая сама была рекомендована Аликом, который пришел к ней от Оси, получившего эти сраные права в январе прошлого года… Звать твоего ангела-хранителя Эстрелла Поносовна. Она враз тебе любые права нарисует! Вплоть до депутатского удостоверения!
Я ушам своим не поверил:
– Как звать, говоришь? Эстрелла, да еще Поносовна?!.. Ты что, издеваешься?
Однако мой товарищ только демонически усмехнулся:
– Отвык, видать, ты, братан, от наших советских имен! А мы давно так живем… У нас отечества и отчества не выбирают Что тебе за разница-заразница, как эту тетку звать?! Лишь бы она тебе права состряпала… Знай, такса у нее, по нашему больному формату, вполне божеская: 500 долларей. Ну будь! Звони ей скорее!
Так я и сделал. Пароль сработал, и низкий женский голос с непривычной, таинственной интонацией пригласил меня приехать на край Москвы. В хрущобе, где все время звонил телефон из яшмы, мигающий всеми цветами радуги, у меня взяли означенные 500 долларов. При этом не без грусти спросили:
– Медицинской справки у вас, конечно, нет?
– Какой такой справки?
Мне ласково пояснили:
– О том, что вы вменяемы.
С первого дня общения с Москвой я таковым себя, признаюсь честно, отнюдь не чувствовал, однако понимал, что без справки – мне каюк! Если ты личность, то обязан показать удостоверение.
– Такой справки у меня, конечно, нет, – обреченно вынужден был констатировать я.
– Раз нет справки, так платите еще 550!
– Долларов?! – ужаснулся я.
– Нет, рублей, – оказалась гуманисткой моя собеседница. – Да, не забудьте приложить две фотографии!
На том и порешили. Мои деньги стремительно перекочевали в сафьяновую сумочку, и мне обещали позвонить в ближайшее время. На мое наивное замечание, что было бы неплохо дать мне расписку о получении суммы, превышающей среднюю российскую зарплату, Эстрелла Поносовна только пренебрежительно проронила:
– Наша фирма клиентов не кидает! Мужчина, вы не в церкви, вас не обманут…
Уходя, я запоздало осознал, что лица всемогущей женщины, организовавшей целый "Рашн-коннекшн", подпольную сеть "Русской связки", так и не увидел. Во время нашего общения звездная дама усадила меня на жесткий диванчик таким образом, что лампа галогенки била мне прямо в глаза, сама же осталась в тени плотного абажура. Моему взору остались доступны только желтые брюки и мощные щиколотки, обильно поросшие мелкими волосиками – как лапки у паучка. Любопытно, в какой такой явно не богоугодной специализированной структуре раньше трудилась эта женщина?..
Так или иначе, вскоре мне позвонили. Это была незнакомая мне Лена, представившаяся подругой и помощницей Эстреллы Поносовны. Судя по голосу, девушка была длинноногой блондинкой. Лена назначила явку у далекой от центра станции метро: нужно было передать мне от Эстреллы Поносовны справку о "вменяемости". Когда я приехал к назначенному месту, никакой Лены там не было. Лишь маячила тенью старая, сутулая проститутка с увядшим лицом. Прождав минут с пятнадцать, я уже грешным делом принялся думать, что уставшая представительница самой древней профессии и есть та самая Лена – оставалось лишь найти подходящую моменту формулу, чтобы обратиться к ней, – как с визгом затормозил мощный джип. Жрица любви с неожиданным для ее почтенного возраста пылом ринулась к роскошной машине, но зависла в прыжке, заметив у руля женщину, к тому же – молодую и весьма хорошенькую. Та же царственно поманила меня наманикюренным пальчиком.
Не ожидая подвоха – даже в самом горячечном фантазме мне трудно представить себя в амплуа жиголо, – я подошел к крокодилу на колесах. Дверь распахнулась, и раздалось властное:
– Садитесь!
"Неужто киднэппинг?" – почуял я репортерскую удачу. Но красавица с места в карьер представилась:
– Лена, от Эстреллочки…
Не сбавляя хода стального коня, Лена протянула мне выписанную на мое имя справку из психдиспансера с фотографией и многозначительно произнесла с ментоловым придыханием:
– Завтра. Это будет завтра!
Неужто я, наконец, стану полноправным российским гражданином? Амазонка же продолжала:
– Будьте на месте ровно в девять ноль-ноль! Эстреллочка позвонит вам без трех минут девять и скажет, к кому обратиться…
Нет, все-таки действие определенно разворачивалось, как в шпионском романе! Ровно в назначенное время я был на явке. Аккурат без трех минут в моем "ручнике" – так в эмиграции зовут "мобилу" – прозвучал голос Эстреллы Поносовны (почему-то вспомнился древний, еще послевоенный, польский кинодетектив; в нем на бандитской "малине" телефон неизменно отвечал низким женским голосом: "Гонората слушает!").
– Ничего не записывайте, а запоминайте! – приказала она. – Вы подниметесь на второй этаж и обратитесь к такому-то от такого-то… Повторите! Надеюсь, никого рядом с вами нет?
– Нет! – с пионерской готовностью отрапортовал я и повторил все слово в слово.
– Тогда ступайте! – благословила меня деловая женщина. – И запомните: если что – мы с вами не знакомы!