Дата 11-ое октября также подтверждается ещё и французскими источниками: "В "Календаре Наполеона", изданным в Москве в 1912 году под 11 (23) октября написано: "…Маршал Мортье ещё до зари оставляет Москву и отправляется в Верею, после того, как устроил мины под Кремлём. Сначала ещё сражения между Мортье и Винцингероде…".
В воспоминаниях Норова А.С., оставленного тяжелораненым в госпитале, расположенном в квартале от Калужской заставы до Калужских ворот написано: "Часа через три вошел к нам казацкий урядник с несколькими казаками; радость наша была неописанная. Мы несколько раз жарко с ними обнимались. Это были казаки Иловайского; они стерегли выход французской армии близ Калужской заставы и явились вслед за ними". Калужская застава расположена с юго-запада Москвы. Там в это время находились казаки, входившие в отряд Кудашева. Сенатор Норов не указывает: казаки какого именно Иловайского освободили госпиталь. А жаль, так как в армии в это время служило почти 12 командиров Иловайских: и с севера Москвы, и с юга. Казаки и башкиры успели помешать вражеским солдатам произвести взрыв и этим спасли ряд ценнейших памятников Кремля. Освобождение Москвы обрадовало башкирских воинов так же, как и ее жителей. Вот что писал об этом генерал Богданович: "Вся Москва как бы ожила после продолжительного омертвления. Не только церковь и паперть и двор монастыря наполнились народом. Никогда, может быть, жители Москвы не молились с таким усердием, как в торжественную минуту, когда по окончании литургии совершалось благодарственное молебствие богу сих и когда пали на колени все, не только русские, но… и даже башкиры".
Но Рахимов Р.Н. начинает разрушать общепринятую и утвердившуюся историю в монографии: "Вслед за отступающими французами 10 октября (а фактически 11 октября – авт.) вступили казаки донского казачьего генерал-майора Иловайского 12-го полка, из отряда генерал – адьютанта барона Ф.Ф. Винценгероде. В региональной литературе часто ошибочно указывается, что башкиры 1-го полка первыми ворвались в Москву, и даже спасли Кремль от взрыва, потушив фитили от французских зарядов. Однако полк в это время находился на Старой Калужской дороге в отряде Кудашева и в Москву попасть не мог". А ведь недавно в сборнике Бородинского музея-заповедника за 2008 год писал прямо противоположное: "7 октября в Москву вступили воинские части и казаки, среди которых было несколько сотен воинов 1-го Башкирского и 1-го Мещерякского полков". Теперь он сочиняет противоположное, без всяких ссылок на документы. Между тем, несколько исторических документов дают возможность утверждать, что башкиры в числе первых вошли в Москву. Кутузов в представлении императору писал, что полковник Кудашев Н.Д. первым сообщил об освобождении столицы. А ему сообщили об этом его казаки-разведчики. Не зря Кудашев, находясь на юго-восточных окрестностях Москвы, отправил 11 октября партию казаков, включая и башкирских, на север для связи с генералом Винценгероде. Документ об этом хранится в РГВИА, ф. 846 и также опубликован в двух моих научно – популярных книгах и ВАКовской статье. Сохранилось и донесение Кудашева Н.Д. в ставку главного командования из Чирикова, близ Пахры (в 40 км от Москвы – авт.) от 11 октября: "Неприятеля на дороге (Калужской) нет, все его силы потянулись на Боровскую дорогу; послал я открывать большими партиями неприятеля на Боровскую дорогу и сам на рассвете иду туда, другая же партия идёт на Москву". Среди посланной на Москву партии была и часть 1-го Башкирского полка. Этот единодушный порыв по спасению древней столицы был высоко оценён В.В. Путиным, президентом Российской Федерации, на Госсовете в Уфе: "Тогда Башкирия поставила под ружьё всё свое мужское население, способное сесть на коня. И именно башкирская конница в составе отряда Кудашева предотвратила взрыв Кремля". Плановые речи президента России на таких больших форумах тщательно готовятся, всё многократно проверяется и перепроверяется ведущими специалистами Москвы. Да и сам Владимир Владимирович, по опыту прежней службы, абы чего нести не будет. Ненормальная ситуация сложилась: высшее должностное лицо страны твёрдо знает, что башкиры предотвратили взрыв Кремля, генерал Богданович это косвенно подтверждает, предшественники-кандидаты и доктора исторических наук из Башкортостана с гораздо большими знаниями писали об этом, а какой-то региональный сотрудник РИСИ всё это отрицает. Получается: или его самомнение в разы превышает его знания, или ещё хуже: полученные сребреники настолько застили ему глаза, что он нагло утверждает, что белое – это чёрное со страниц монографии.
Усугубляет его вину, что в данном случае есть даже изобразительные подтверждения участия башкир в спасении Кремля: практически прижизненная гравюра "Пожар Москвы" Д. Ругендаса 1813 года, где на переднем плане слева изображён башкир в схватке с французским арьергардом на территории Кремля. И даже видны за ним ноги падающего второго башкира, смертельно раненного в схватке. Да и на раскрашенной гравюре "Изгнание из Москвы остатков наполеоновской армии отрядом лёгкой кавалерии" очевидца событий И. Иванова первой четверти XIX века, если вглядеться, то видны абрисы башкир с натянутыми луками впереди строя донских казаков. Сколько же надо заплатить к.и.н., чтобы он не видел очевидного и маниакально продолжал фальсифицировать нашу историю в СМИ и монографиях? 40 км – не расстояние для башкирских конников. Они могли с боем вытеснить с французский арьергард, потушить пожар в Кремле, установить связь с казаками из отряда Винценгероде и вернуться обратно в Красную Пахру к концу тех же суток.
Все эти унизительные характеристики башкир в общероссийской трёхтомной энциклопедии и монографии "На службе у "Белого царя" абсолютное большинство русских в России и СНГ воспримут как истину в последней инстанции. Да и другие народы тоже… Имиджу башкир, а значит, автоматически, и всей Республики Башкортостан, нанесён значительный ущерб.
На 245-й странице монографии Рахимов Р.Н. приписывает огрехи калмыцких полков и 2-му Башкирскому: "На переходе, 2 мая в Луцке его (2-й Башкирский полк) и два калмыцких полка осмотрел генерал от инфантерии П.П. Багратион, поскольку эти полки временно считались входящими во 2-ю Западную армию. Он нашёл в них "неполный комплект людей и значительный недостаток в лошадях, а наличных в весьма дурном состоянии". Между тем, во 2-м Башкирском полку на апрель в полку насчитывалось 489 рядовых, лошадей 501 строевая и 501 вьючная". То есть это замечание никак нельзя относить на счёт Башкирского полка. На самом деле, по первоисточнику – сборнику документов "Калмыки в Отечественной войне 1812 года" эти замечания относятся только к калмыцким полкам. Ведь 489 рядовых для казачьего полка уже неплохо для 1812 года, а 1002 лошади на 500 человек 2-го Башкирского полка (с командирами) совсем никак нельзя считать "значительным недостатком в лошадях".
Штурм Кобрина стал первой крупной победой русского оружия в 1812 году. Тормасов написал 16 июля из г. Кобрина Багратиону: "Поспешаю равномерно поздравить Ваше сиятельство с теми трофеями победы над неприятелем, каковые Бог в 15-й день сего месяца даровал войску армии, мною предводительствуемой, при совершенном разбитии и покорении всего отряда саксонских войск, занимавших город Кобрин, где по упорном и сильном его сопротивлении и защищении себя, продолжавшемся чрез девять часов наконец был поражён, и, кроме убитых на месте более тысячи человек, взято в плен: командовавший отрядом генерал-майор Клингель, полковников 3, штаб-офицеров 6, офицеров 57, унтер-офицеров и рядовых 2234 (!), знамён 4, пушек 8 и разное, в большом числе, оружие. Потеря же с нашей стороны не весьма значительна". В честь этой победы в Санкт-Петербурге был произведен артиллерийский салют, а Тормасов награжден орденом Св. Георгия 2-й степени. За храбрость и отвагу Аюп Каипов из Белебеевского уезда и полковой старшина Аралбай Акчулпанов из Стерлитамакского уезда были награждены орденом Святой Анны.
1812 г. июля 18 – о награждении пятисотенного старшины 2-го Башкирского полка Аксулпанова орденом св. Анны 3-й степени: "Господин пятисотенный старшина Аксулпанов. Именем е. и. в. и властию высочайше мне вверенною, справедливом уважении к отличной храбрости вашей в сражении 15 июля при городе Кобрине оказанной, по личному моему в том удостоверению препровождаю у сего для возложения на вас орден Св. Анны 3-го класса. Подлинное подписал генерал от кавалерии Тормасов. Июля 18 дня 1812 года при г. Кобрине".
Генерал-майор князь Вяземский Василий Васильевич, командир бригады из двух пехотных и одного егерского полка 3-й Западной армии оставил после себя дневниковые записи. В его "Журнале", который вёлся им с 1803 года до ноября 1812 года, есть запись и о Кобринском сражении: "Июль 15-го. В 7 часов утра корпус выступил к Кобрину. В 8 часов подошёл к Кобрину наш авангард и нашёл неприятеля в Кобрине и круг местечка расположенного, коего было до 5000 и 8 пушек. Войски сии были саксонцы, под командою генерала Клингеля. Генерал-майор Чаплиц, командовавший нашим авангардом, напал на неприятельскую кавалерию, врубился в оную. Часть оной бежала в местечко, а часть малая в лес; а 13-му егерскому полку приказал атаковать пехоту саксонскую. Сей полк храбро сражался более двух часов. В нём было до 900 человек и две пушки. Саксонцы имели против сего полка более 3000 и 8 пушек. Около девяти часов показался по Дивинской дороге наш корпус, по Бржестской – отряд де Ламберта, и тогда 13-й полк секурсирован Ряжским полком. Но 13-й взял уже 8 пушек, командующего генерала, до 20-ти штаб и обер-офицеров и до 1000 рядовых. В то же время я с дивизиею обошёл местечко справа, де Ламберт слева, а остальные войски стали пред местечком…. Победа около 12 -ти часов дня. У неприятеля взято 8 пушек, 4 знамя, генерал 1, штаб и обер-офицеров 53, рядовых 2500, множество лошадей и оружия. Убитыми неприятель потерял до 1300 человек. С нашей стороны убито два офицера, до 10 раненых; рядовых: до 100 убитых и до 100 раненых. Июль 16-го. Армия наша стояла при Кобрине. Наши транспорты приотстали. Магазейнов впереди нет. Земля опустошается, все здесь стонет. Какая ужасная картина, когда я обходил местечко. Всё в пламени, жёны, девушки в одних рубашках, дети, все бегут и ищут спасения; сражение в пожаре, быстрое движение войск, раскиданные неприятелем обозы, ревущий и бегущий скот по полю, пыль затмила солнце, ужас повсюду". Казалось бы – всё предельно ясно описано в двух первоисточниках, но госп. Рахимов Р.Н. решил и тут принизить победу русского оружия. Пишет: "Когда кончились боеприпасы, саксонцы прекратили сопротивление и сдались в плен (генерал, 62 офицера, около 2 тыс. солдат при 8 орудиях), убитыми противник потерял 109 человек". Причём занижает число убитых и пленных саксонцев без всяких ссылок на другие документы-первоисточники.
Принижение роли башкир видно и из гипертрофированно-преувеличенного описания инцидента, случившегося с ними на марше в Самаре в октябре 1812 г. Ему и участию башкир в подавлении волнений посвящено 13 страниц, то есть в разы больше, чем описанию их мужества непосредственно в боях с внешним врагом в Отечественной войне 1812 г.
Иллюстрация в самой середине книги подписана как "Башкир и киргиз-кайсак". Между тем, художник Г.Э. Опиц, писавший казаков в Париже в 1814 году с натуры, никогда не видел киргиз-кайсаков, потому-что они не участвовали в Отечественной войне 1812 года и освобождении Европы в 1813–1814 гг. Второй изображённый – это тоже башкир, конкретно – с южной половины Ногайской дороги. Изображения башкир в подобных шляпах имеются в Национальном музее Республики Башкортостан и описаны рядом дореволюционных учёных. Да и лошадь у него, – явно башкирской породы.
На страницах 292, 298–299, 301,303, 306–307 к.и.н. Рахимов Р.Н. упорно именует командующего 1-м Тептярским полком Темировым. Между тем, в Государственном архиве Калужской области (далее ГАКО) в фонде 32 "Канцелярия Калужского губернатора" наиболее редкой и ценной находкой оказался подлинный рапорт майора Тимирова 1-го с его автографом и правильным написанием фамилии, находящийся в описи 19, деле № 510, лист 15. Фотокопия этого рапорта приводились и в моих научно-популярных книгах, и в ВАКовской статье. (Из-за сословных ограничений в дореволюционном периоде в архивах и музеях Российской империи сохраняли, к сожалению, переписку только генералов). Конечно, когда-то во многих официальных изданиях, включая даже краткую энциклопедию "Башкортостан", фамилия его писалась через "е" – Темиров. Между тем, и в заголовке собственного рапорта, и в последующих рапортах дворянских заседателей, секретарей, городничих, написано через "и" – Тимиров. И это более созвучно башкирскому слову "тими(е)р" – "железо, железный", от которого и произошла его фамилия. Так что правильнее было писать: "Тимиров".
Во-вторых: рапорт подписан в день Бородинского сражения. В этот день 1-й Тептяркий полк указан в Составе соединенных русских армий при с. Бородино 24–26 августа в подразделе "Иррегулярные войска 1-й Западной армии". И есть письменное свидетельство пребывания тептяр в сражении. Поручик Радожицкий И.Т. вспоминал, что в день Бородинского сражения он видел на перевязочном пункте раненого "тептярского казака". Уверен, что 4 сотни полка сражались в тот день на Бородинском поле, а с одной сотней шеф полка майор Тимиров, отлично владевший русским делопроизводством, уже партизанил. И в тот же день, 26-го же августа Тимиров подал рапорт о сдаче пленных в Юхновском уезде. Этот документ находится в Государственном архиве Калужской области в деле № 510 "Переписка с Мосальским земским судом, Боровским городничим по вопросу о предании суду французских мародеров, пойманных в д. Селище Мосальского уезда", начатом 29 августа 1812 года, оконченном 2 сентября 1812 года. Юхновский уезд в те времена входил в Смоленскую губернию, но в связи с занятием большей части губернии французами, свободные от них приграничные уезды подчинили Калужскому губернатору.
Калмыки молодцы: дважды увековечили участие двух своих полков в той войне – возвели Хошеутовский (Калмыцкий, Тюменевский) хурал (хурул) в Астраханской области и поставили памятник в Элисте. Руководству Башкортостана и её столицы стоит взять с них пример в Уфе, – удивлён почему разнообразные власти Башкирии не сделали этого за 200 лет (?!). Оказывается, письменные источники стали важны только для ищущих, а для всех прочих надо ставить монументы. Чтоб было просто, наглядно и доступно.
Выводы: – Казаки, включая и башкирских, оказались наиболее подготовленными к боевым действиям в резко меняющейся обстановке осенней распутицы. Именно на них приходится большая доля захваченных орудий, пленных и убитых врагов. То есть в фазе контрнаступления решающая роль принадлежит казакам с башкирами и лёгкой армейской кавалерии. И в 1-й, и во 2-й, и 3-й Западных, армиях были сформированы и успешно действовали целые летучие корпуса: казаки, лёгкая регулярная кавалерия, егеря. Это было очень значимым ноу-хау русской армии в мировой военной мысли того времени. Летучих корпусов не было ни в одной другой армии тех десятилетий. И башкиры хорошо вписались в эту передовую концепцию, претворяя её в жизнь.