Собственно, перед участниками этой первой командировки была поставлена очень конкретная задача. Первая - оценка степени разрушения реактора. Второе - обязательная оценка загрязнения и радиационного фона для возможности выполнения дальнейших работ. Самое главное, что от нас требовалось, это дать рекомендации, как дальше работать оставшимся шестнадцати станциям. Потому что вопрос стоял: или их все закрывать, что "порок", как говорится, присущ этому реактору "по определению" и, что ни делай, дальнейшая эксплуатация его чревата большими опасностями, или Чернобыль - это случай единичный, на основе которого должен быть сделан анализ безопасности эксплуатации всех блоков и выданы соответствующие рекомендации. Это первое оперативное указание как раз было сделано для всех станций в период с 27 апреля по 5 мая. Его подписали мы, как представители предприятия главного конструктора, и утвердил первый замминистра Министерства среднего машиностроения Александр Григорьевич Мешков. Это послужило основой первых шагов, которые были сделаны по следам Чернобыльской аварии. В дальнейшем все люди, которые здесь участвовали, в том числе и наши руководители - Никипелов Борис Васильевич, Будылин Борис Васильевич и Колов Евгений Владимирович, тогда руководитель Гостехнадзора, Госатомнадзора, все они были на Чернобыльской станции и, прежде всего, работали над проблемой, что нужно сделать для обеспечения безопасности работы "живых" энергоблоков. И вот уже к осени, примерно к концу августа, были разработаны первые так называемые "сводные мероприятия по реконструкции блоков с точки зрения повышения надежности их защит и систем управления реактора, с точки зрения изменения характеристик активной зоны и с точки зрения улучшения системы надежного питания и теплоотвода". Эти мероприятия на всех блоках были очень затратны, металлоемки. Огромное количество заводов участвовало в изготовлении оборудования, заказы были выполнены буквально за полтора года. Это был первый такой этап.
Но уже осенью 1986 года был подготовлен и осуществлен пуск первого блока Чернобыльской станции. Это была большая победа, которая позволила доказать живучесть этой реакторной системы, продемонстрировала возможность эксплуатации этих реакторов без больших потерь. Наша работа в то время осуществлялась группами командированных товарищей, которые работали непосредственно на 4-м блоке Чернобыльской станции. Но и здесь в Москве была создана очень мобильная и квалифицированная команда из сотрудников НИКИЭТа, Института атомной энергии и ВНИИАСа, которые были нацелены на исследование тех процессов, которые произошли на 4-м блоке Чернобыльской станции в апреле месяце 1986 года. Вот эта вся совокупность - она и позволила в дальнейшем наметить все мероприятия по реконструкции действующих блоков. И эта работа была выполнена примерно с завершением, где-то к концу 1991 года".
Фотография тех еще лет, молодежь рассматривает из вежливости. Сейчас делают электронные подборки по теме, раньше снимались группами на объекте.
"Эта фотография, - комментирует Ю. М. Черкашев, - где большинство, конечно, сотрудники НИКИЭТ, ну и есть представители других предприятий, в частности вот, в нижнем ряду, Филимонцев Юрий Николаевич, есть где-то Куклин Валентин Захарович. Здесь все сотрудники, которые участвовали, осуществляли все мероприятия по ликвидации последствий Чернобыльской аварии. Евгений Олегович Адамов, и Борис Арсеньевич Габараев, и…Василевский, Сергей Григорьевич Кухаров, Михаил Николаевич Михайлов, Анатолий Александрович Петров, все, все. Здесь, к сожалению, нет тех первых наших физиков, которые исследовали реальные эффекты реактивности на блоке РБМК после Чернобыльской аварии. Здесь нет Анатолия Петровича Сироткина, главного физика по реактору РБМК в НИКИЭТе, нет Конвиза Владимира Семеновича. Такая вот фотография памятная… участников. 26 числа, в день 20-летнего периода Чернобыльской аварии, мы тоже соберемся и как-то отметим… и помянем наших, ушедших от нас товарищей. Но, главным образом, поговорим о том, что же нам удалось сделать и чем была обоснована возможность не только плановой работы блоков РБМК, которые сейчас 50 % всей энергии на атомных станциях выдают, но и продления срока службы этих реакторов, что сейчас на повестке дня, поскольку 30-летний "штатный" период эксплуатации этих блоков наступил в 2003 году на первом блоке Ленинградской станции. В этом году будет завершена реконструкция 2-го блока ЛАЭС, и мы надеемся также получить лицензию Госатомнадзора на продление срока службы этого блока. Это сейчас основная задача - обоснование возможности продления срока службы атомных станций с реактором РБМК Эта работа будет продолжаться порядка 70-ти лет и последний, 3-й блок Смоленской станции будет "продляться" уже где-то в 2015 году…"
Эта работа будет продолжаться. Наш следующий семинар: Чернобыль: Ошибки и ошибки.
Семинар 7
ЧЕРНОБЫЛЬ: ОШИБКИ И ШИБКИ
Ведущий (физик, 45 лет):
- Темой данного семинара является Чернобыльская катастрофа и допущенные в связи с ней ошибки. Сверхзадачей является построение на материале анализа энергетической, атомной аварии базового сценария ошибочных действий в период с 1967 по 2006 год в сферах технологии, социологии и идеологии. Те, кому знакомо слово "трансценденция" или "онтология", могут поддерживать в рамках нашей работы онтологическую рамку.
Докладчик (член клуба "Полгалактики" с 1981 года, генетик, 48 лет):
- Как правило, при санации катастрофической ситуации и ее последствий принимаются ошибочные решения. Так было всегда, и странно предполагать, что именно в Чернобыле дело обстояло по-другому. Причины неточных действий кроются в отсутствии заранее, в спокойной обстановке продуманного алгоритма организационных действий. Невозможно предсказать заранее событие, не имеющее аналогов в предыдущем опыте. Но Гладстон сказал как-то, что все кризисы одинаковы, следовательно, существуют и типовые кризисные реакции. Примерно, по схеме, описанной У. Тенном в "Штамме "Андромеда"".
Текст на экране:
"…Он полез в карман за бумажником, порылся там и вытащил карточку, которую передал ему тогда профессор:
В СЛУЧАЕ ПОЖАРА
ОПОВЕСТИТЬ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ 87
ЗВОНИТЬ
ТОЛЬКО ПРИ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ
ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ
Он уставился на карточку и задумался: что же произойдет, когда он наберет двоичный эквивалент числа 87? С кем ему придется говорить? Или кто-нибудь ему позвонит? А может, будут проверять, уточнять, докладывать высшему начальству? (…) Он снял трубку и набрал этот номер.
Часы показывали ровно полночь.
(…)
Все было в полной готовности. Кабели, шифровальные устройства, телетайпы дремали в ожидании долгих два года. Но достаточно было одного звонка Мэнчика - и машина пришла в движение.
Когда он кончил набирать номер, послышалось несколько щелчков, затем низкий жужжащий звук, означавший, как он знал, что вызов переключен на одну из линий шифрованной связи. Через несколько минут жужжание прекратилось и раздался голос:
- Разговор записывается на пленку. Назовите вашу фамилию, изложите сообщение и повесьте трубку.
(…)
Мэнчик полагал, что в самые ближайшие минуты его вызовут из Вашингтона, что в ближайшие часы звонки посыплются один за другим, и не отходил от телефона. Но никаких звонков не было: не мог же он знать, что дал толчок автоматическому процессу, независимому от человека. Раз объявленная тревога по программе "Лесной пожар" протекала строго по плану и отменить ее можно было не ранее чем через двенадцать часов. Не прошло и десяти минут, как станции шифрованной связи особой секретности приняли следующее сообщение:
ВКЛЮЧЕНО
Совершенно секретно
Код CBW9/9/234/435/6778/900
Координаты дельта 8997
Следует текст
Объявлена тревога режиму лесной пожар повторяем объявлена тревога лесной пожар компетенция НАСА - медслужба армии - совет нацбезопасности
Режим вступает в действие немедленно
Дополнительные указания
Прессе не сообщать
Возможно применение директивы 7-12
Состояние тревоги до особого распоряжения
Конец
Сообщение это передавалось автоматически. Все до строчки, включая указания относительно прессы и возможного применения директивы 7-12. было предусмотрено заранее, и теперь, после звонка Мэнчика, начало проводиться в жизнь.
Через пять минут последовала еще одна телеграмма, в которой были названы члены группы "Лесной пожар"…" М. Крайтон, 1969 год
Реплика (студентка, 18 лет):
- В наши дни существует МЧС, которое вполне способно разумно реагировать на любые мыслимые неожиданности.
Ведущий (физик, 45 лет):
- Центра же по управлению последствиями немыслимых событий нет до сих пор, хотя такие события периодически происходят, и чем дальше - тем чаще.
Ведущий, он же наш руководитель, все равно говорит на семинарах больше всех, последние годы он озабочен общей теорией всего и созданием Института изучения Советского Союза. Некоторые ходят не на семинары, а на него. Он берет слово и начинает раздумчиво:
- Летом 1989 года вышел журнальный вариант "Чернобыльской тетради" Г. Медведева, и появилась возможность детально разобраться в механике произошедших событий. Именно после работы Г. Медведева я сформулировал свой собственный вердикт по поводу катастрофы 26 апреля 1986 года: "Изнасилование атомной электростанции, совершенное группой лиц по предварительному сговору, осуществленное в особо жестокой и извращенной форме и повлекшее за собой смерть потерпевшей". Я никогда не понимал послечернобыльской антиатомной истерии - ни в 1986 году, ни в 1989, ни сейчас. Не пониманию и отношения к реактору РБМК, который и в российской, и тем более в зарубежной литературе, не называют иначе чем "чернобыльский". Конечно, ретроспективно к его конструкции можно предъявить массу претензий, и не подлежит сомнению, что в наши дни подобный проект не прошел бы сертификацию и, скорее всего, даже не дотянул бы до нее. Но все это, как мне кажется, "подведение под ответ". Любимый прием историков: поскольку Германии в 1914 году не удалось осуществить "План Шлиффена", значит, этот план не соответствовал… В действительности, любая система - будь то военный план, линейный корабль, семья, страна или атомная электростанция - имеет свой "предел устойчивости". 26 апреля 1986 года с реактором РБМК были проделаны манипуляции, запрещенные любыми инструкциями и противоречащие здравому смыслу.
"- Сержант, вы не видели рядового Джонса?
- Последний раз, сэр, я его видел, когда он закуривал, стоя на часах у порохового склада.
- Но ведь это последнее, что он мог сделать!
- Так точно, сэр".
Смех в зале
Поднялось несколько рук. Студенты у нас вежливые…
Ведущий (физик, 45 лет):
- Предвижу возмущение. У нас в стране предпочитают ругать технику. А людей, погибших при катастрофе, рассматривать - ну, если не как героев, то как мучеников. Не дай Бог прямо обвинить их в случившемся!
Несколько лет назад под Иркутском разбился Ту-154. Следствие в кратчайший срок установило и озвучило причину катастрофы - элементарную ошибку пилотирования, вызванную невниманием пилота. Какой поднялся шум - и со стороны родственников погибших, и со стороны профессиональных союзов - не только российских! В конце концов пришлось опубликовать стенограмму расшифровки голосового регистратора, известного как "черный ящик" (хотя он не черный и ящиком не является), после чего голоса недовольных несколько утихли.
Если так уж нужно найти виновного в Чернобыльской катастрофе, то это - начальник смены старший инженер управления реактором (СИУР) Леонид Топтунов. И если мы ищем - и находим - оправдание его ошибкам, то следует проявить справедливость и по отношению к реактору РБМК и людям, его сконструировавшим. Они тоже не все знали, не все предвидели и работали в условиях сильнейшего давления…
Докладчик
(генетик, 48 лет, перехватывает инициативу):
- Вообще, разговор об "ошибке" нуждается в развитии.
У того же Г. Медведева много говорится об ошибках надзорных организаций, которые обязаны были запретить эксперимент по "выбегу" реактора. Но, помилуйте, братцы-естественники, с чего бы это? Эксперимент был вполне осмысленным, заявка была соответствующим образом оформлена, а что касается предварительного отключения едва ли не всех аварийных установок, то никто, находясь в здравом уме, не предупреждает о таких вещах начальство и контролирующие инстанции.
Находясь в этой позиции, я бы разрешил эксперимент и физический, и биологический…
Разрешил бы я его, друзья, и находясь в позиции Брюханова. Ну, может быть, внес мелкие коррективы - типа того, что кнопка МПА должна быть подключена к исполнительным механизмам. Здесь я проконсультировался с физиками: при подготовке эксперимента допущена ошибка очевидная, но, кстати, практически не влияющая на развитие катастрофической ситуации.
Я не стал бы, находясь в позиции Дятлова, командовать СИУРом, тем более - с переходом на крик, личности и частности, поскольку не приемлю подобного стиля управления - безотносительно к катастрофам и реакторам. Но, находясь на месте Дятлова, я бы тоже использовал все возможности, чтобы все-таки провести эксперимент. Разница, в общем, теоретическая: Дятлов де факто приказал "поднимать" реактор, я бы ограничился "намеком, обязательным для исполнения". И сел бы в тюрьму… Без морального состава, так сказать…
- Особенностью поколения 1960-х является то, что вы все - немножко физики - скажет мне девушка журналистка в кулуарах. - Это даже страшновато как-то. Почему же "они, американцы" вас сделали… - эх, гнет конспирологическую линию молодежь, а у нас в плане выпустить ее только в следующем цикле семинаров. Пока я улыбаюсь девушке загадочно и говорю, что все так и есть…
Ведущий (физик, 45 лет):
- А вот на месте Топтунова я бы "поднимать" реактор не стал. Во всяком случае, остановился бы до потери стабильности и управляемости процессов теплообмена. И кстати, не стал бы - не столько из соображений безопасности, сколько из-за технической неэстетичности таких действий. И, раз начав эксперимент, я не стал бы бросать аварийную защиту. Не из знания, полученного, конечно пост-фактум (хотя, вообще-то, СИУР на своем месте обязан знать такую особенность реактора, как всплеск реактивности в момент падения стержней). Не из предчувствия. По двум вполне тривиальным причинам: во-первых, эксперимент нужно доводить до конца. А во-вторых… во-вторых, нестабильность работы сложной технической системы всегда ощущается "кожей", и Топтунов ее ощущал. Но существует жесткое правило: если система находится в неустойчивом состоянии, нельзя делать резких движений. Надо очень медленно возвращать ее к норме. То есть применительно к данной ситуации, опускать аварийные стержни по одному.
Докладчик (генетик, 48 лет):
- Совершенно неочевидно, что такие действия предотвратили бы взрыв - это самое ваше "насилие над реактором" в моем мысленном эксперименте тоже зашло достаточно далеко… не всегда же мы стопроцентно полагаемся на волю Аллаха, не привязывая при этом верблюда. Так что, отмеченные сценарные "развилки", вероятно, несущественны.
А вот что существенно, так это действия операторов после свершившейся катастрофы. Шок, сознание вины, горя и ответственности - все это, несомненно, "имело место быть", но Топтунова с Акимовым это оправдывает не больше…
Реплика (юрист, 28 лет):
- …чем правонарушителя оправдывает то обстоятельство, что в момент совершения преступления он был пьян.
Докладчик (генетик, 48 лет):
- Суммируем информацию, которая была доступна старшему инженеру по управлению реактором непосредственно после катастрофы.
Во-первых, реактор находился в неустойчивом состоянии, что было вызвано потерей мощности с возможным "отравлением" активной зоны продуктами распада и последующим насильственным разгоном энергоблока путем выведения из активной зоны регулирующих стержней "неприкосновенного регулировочного запаса". Согласны, физики? - обращается он к залу.
Сегодня там два физика. Они кивают.
Во-вторых, в момент катастрофы из активной зоны были выведены почти все регулировочные стержни, следовательно, реакция деления была максимально интенсивной.
В-третьих, поскольку насосы сорвали подачу, были основания полагать, что в момент катастрофы рабочая зона осталась без охлаждающей воды, что должно было привести к перегреву реактора и опять-таки его разгону.
Молодежь вздыхает, этот биолог так смыслит в физике, как им не снилось разбираться в собственной специальности. Нас преследует семинар о поколениях. Детишкам впору снимать фильм "Странные взрослые".
Ведущий (физик, 45 лет):
- "А дальше беда за бедой как по нотам…" Произошел, конечно же, взрыв или даже серия взрывов, после чего отключилась вся телеметрия реактора, причем сельсин-указатели положения регулирующих стержней остались в "верхнем" положении. В помещениях энергоблока распространяется сильный запах озона.
От слов про сельсин-указатели молодежь увяла. Очень действует на нервы, если не понимаешь, что же там происходило… Только "бум и все… Буль-буль и точка… Я вообще не понимаю, зачем делают АЭС". После семинара родится много фольклора, сценарий фильма, реалити-шоу, и не разбирающаяся в физике молодежь станет знаменитой в своей области… А пока мы, сорокалетние, здесь главные…
Докладчик (генетик, 48 лет):