Президенту не помогла и эта информация. Война завершилась победой Петржелы. Неслыханное дело - он обыграл Мутко в кабинетных сражениях! Впрочем, ничего удивительного: от Виталия Леонтьевича к тому моменту зависело куда меньше, чем раньше. Он был министром без портфеля, хотя никак не хотел с этим смириться. Все решал Трактовенко. А ему, человеку спокойному и терпеливому, хотелось довести эксперимент с Петржелой до конца.
Помните альтернативу: "Быть или казаться"? Так вот, Мутко, который никак не мог отвыкнуть от непосредственного и единоличного управления клубом, хотелось хотя бы казаться тем, кем он фактически уже не был. Петржела в этом, похоже, быстро разобрался. Его "деревенский" внешний вид на первой встрече был очень обманчив.
Оставалось встретиться с Трактовенко. Наверное, это было бы сделать сложнее, не совмещай Мутко посты президентов "Зенита" и премьер-лиги. В самый нужный момент Виталий Леонтьевич отбыл в Москву по делам РФПЛ, и теперь уже Петржеле не могло помешать ничто.
В конце 2003-го я спросил Радимова:
- Какую позицию вы заняли в летнем конфликте главного тренера и президента "Зенита" по поводу выставления на трансфер Игонина, Овсепяна и Осипова?
- Одинаково хорошо отношусь и к тренеру, и к бывшему президенту, а потому мне хотелось, чтобы примирение произошло как можно быстрее. Ситуация была ненормальной.
- От позиции опытных игроков - таких, как вы и Cпивак, - многое зависело?
- Мы разговаривали на эту тему со Спиваком и пришли такому выводу: да, ребята многое сделали для футбола, для "Зенита" и могли бы еще помочь клубу. Но если тренер так решил - ему виднее. За результат отвечает он. И если завтра Петржела так же поступит со мной, я признаю: он имеет на это право.
- Если бы вы пошли за Мутко, а не за Петржелой, мог произойти бунт игроков?
- Если бы мы со Спиваком участвовали в этой кампании - возможно. Но мы на это не пошли, несмотря на дружеские отношения с теми же Игониным или Осиновым.
- Они или Мутко вас о чем-то подобном не просили?
- Исключено: они все для этого слишком солидные люди.
Черкасов:
- Игонин был таким русским бультерьером, капитаном, лидером. Но в 2002 году получил тяжелейшую травму - вернувшись, инстинктивно уходил от борьбы. В том же 1:7 от "Динамо" у него после матча майка была сухая! Далек о того, чтобы Лешу в этом упрекать. При этом он был самым высокооплачиваемым игроком "Зенита".
И что же получалось? У нас был капитан, который получал больше всех, но из-за психологических проблем после травмы должен был сидеть на скамейке. Для команды такое было безумием. Снимаю перед Игониным шляпу, что через 4–5 лет он смог побороть в себе страх перед теми фантомными болями и стать лидером "Сатурна". Это маленький подвиг. Но мы не могли ждать пять лет. Тем более что в команде уже проявлялся новый лидер - Радимов.
У Рапопорта иное мнение: Игонину, по его словам, нужно было дать возможность полностью восстановиться, и не бросать его в пекло с начала сезона. "С Лешей поступили по-свински", - считает он.
Может, в этом тоже есть доля истины. Петербуржцами, преданными "Зениту" до кончиков ногтей, разбрасываться очень опасно. Допускаю, что Петржела сделал это не столько по игровым причинам, сколько потому, что подозревал в Игонине "ухо Мутко". Но раз клубу это решение вреда не нанесло, а в роли лидера смог сполна раскрыться Радимов, - значит, чеху в той ситуации не за что себя упрекнуть.
* * *
Власти у Власты становилось все больше и больше.
После обстоятельной беседы с Трактовенко и Коганом, накануне матча во Владикавказе, он заявил игрокам: "Мутко больше делами команды заниматься не будет".
Так и вышло. Вплоть до конца сезона Мутко впервые годы своего пребывания в клубе отошел на задний план, а 10 ноября сложил с себя полномочия, став членом Совета Федерации от правительства Санкт-Петербурга. Он ушел из футбола, чтобы спустя полтора года вернуться в него главой РФС.
Петржела пишет:
"На очередном заседании правления клуба Мутко без обиняков выдвинул предложение о моей отставке, которое принято не было. Я предвидел это. Потому что на встрече с Трактовенко и Коганом я получил свободу и власть - то, чем должен обладать каждый уважающий себя тренер. Потому прямо сказал игрокам во Владикавказе, чего я хочу.
Наш конфликт (с Мутко) был неизбежен. С уважением отношусь к Виталию, но футбол в его представлении уже не имел права на жизнь в "Зените". Тренер, за спиной которого футболисты ходят жаловаться к президенту, - ноль, он не имеет никакого веса ни в чьих глазах".
На следующий день Петржела совершил кадровую революцию в составе и по-морозовски (все в жизни повторяется!) выпустил во Владикавказе группу питерских мальчишек из дубля во главе с новым капитаном - опытным Радимовым. Вспомним эти фамилии: Денисов, Быстров, Николаев, Лобов, Макаров, Власов, Недорезов. В итоге на высоком уровне закрепятся только первые двое.
При этом с главным тренером дубля, Вячеславом Мельниковым, отношения у Петржелы не сложились - как и с очень многими специалистами в городе. Можно, конечно, трактовать это как неприязнь к чужаку. Но невоздержанный на язык чех обладал редким умением плодить врагов.
Мельников:
- Разногласия с Петржелой у нас начались сразу. Приезжает, к примеру, Денисов из молодежной сборной, приходит на тренировку и говорит, что простудился. Измеряем температуру - да, высокая. Не может быть и речи о том, чтобы он на следующий день сыграл за дубль. На матч приходит Петржела, и кто-то ему говорит: "Мельников вам специально Денисова не показывает". На следующий день Властимил звонит Мутко и кричит: "Что у вас за тренер дубля, который не показывает мне перспективных футболистов?"
Мутко, естественно, обращается с тем же вопросом ко мне. Я просто поразился: что, извините, за идиотизм? Какой смысл мне не показывать игрока главному тренеру первой команды? Хотя бы по логике - ведь для тренера дубля престижно попадание его футболиста в "основу". Так вместо того, чтобы напрямую спросить меня, что случилось с Денисовым, он слушает каких-то шептунов и потом звонит Мутко. Как я после этого к нему буду относиться? Потом я подошел к Петржеле и спросил, зачем он это сделал. Он сослался на то, что по-русски плохо понимает, и произошло недоразумение. Но сколько их было, таких недоразумений!
Перед Владикавказом Петржела взял у меня шестерых игроков, и все они внесли вклад в завоевание серебряных медалей. Он удивлялся: "Вот понятливые футболисты пришли: я им два слова говорю - а они уже знают, что делать!" Но вы думаете, мне за это хоть спасибо сказали? Да меня даже на чествование не пригласили! Не то что на сцену - в зал! Потому что к тому времени все Властимилу в рот смотрели, и если он ко мне негативно относился, значит, и окружение - тоже. Было очень обидно.
Окончательно Петржела взбесился после того, как один журналист сказал ему: "За счет дубля выезжаем". После этого он пошел к Черкасову и настоял на том, чтобы меня убрали.
Это было позже. А пока, выпустив во Владикавказе группу дублеров, чешский тренер пошел, казалось бы, на огромный риск.
Петржела:
"Насколько я знаю, у Мутко могли бы найтись определенные рычаги, чтобы убрать меня, проиграй мы в первых после революции состава матчах. Но… люди, которым я не имел оснований не доверять, обещали мне полную моральную поддержку".
Последнее и было главным. Уверен: Петржела достаточно умный и хитрый человек, чтобы не бросаться грудью на амбразуру. "Определенные рычаги", которые он упомянул - скорее жеманство. На самом деле политический расчет тренера был верным. Оставалось только одно - доказать все на поле. Если бы "Зенит" начал проигрывать матч за матчем, у Трактовенко и Когана возник вопрос: а на того ли человека мы сделали ставку?
Во Владикавказе в запасе остался Кержаков - и это была еще одна сенсация. Правда, уже в первом тайме он вышел на замену - вместо травмированного Гартига. О том, как он отнесся к решению тренера оставить его на скамейке, Петржела пишет:
"Видели бы вы, как вылетел на поле Саша Кержаков, когда получил в середине первой половины травму Гартиг! Кержи провел свой лучший матч, носился как угорелый, отдавал передачи (боже, сколько раз его просили, чтобы он хоть немного делился мячами с партнерами), атаковал ворота сам. Мы выиграли 2:0 и испытали невероятный восторг".
Кержаков:
- Опять неправда! Какое там - "вылетел на поле"?! Я, наоборот, демонстративно еле-еле побежал. А до этого еще долго переодевался, медленно зашнуровывал бутсы. Потому что у меня есть самолюбие, и я не считал себя виновником ситуации, которая сложилась в "Зените". Ну а то, что игра удалась - так выходя на поле, обо всем забываешь.
Такая вот нестыковка. Лишний раз показывающая, насколько сложна жизнь, и как по-разному люди могут увидеть один и тот же эпизод.
С той победы - 2:0 - и начался новый, серебряный "Зенит".
* * *
Та команда летала как на крыльях. В клочья, к примеру, разорвала ЦСКА, будущего чемпиона, - 4:1. Возьми "Зенит" разгон чуть пораньше - не факт, что армейцы с их тяжеловесным в ту пору футболом выиграли бы первенство.
Кержаков:
- Когда "Зенит" взял серебро, ощущение было, как будто мы чемпионат выиграли. Играли бесшабашно, на эмоциях, все время атакуя. Иногда сами не понимали, как все так легко красиво получается! А со стороны Петржелы к нам было огромное, безграничное доверие. Все это и вылилось в результат.
Аршавин:
- Почему Петржела тогда стал так популярен, что даже Адвокат за ним долгое время не мог угнаться? Потому что в 2003 году мы играли в хороший футбол. Плюс в той команде было очень много питерцев.
Орлов:
- Петржела сделал "Зенит" лучше, чем он был. О чехе начали говорить, он стал популярным - и заслуженно. Команда играла с таким кайфом, упоением! Когда Кержаков уезжал "Севилью", и я говорил ему: "Зачем? Ты же в "Зените" на два миллиона больше заработаешь!", он отвечал: "Да какая pазница - три миллиона или четыре? Я в футбол играть хочу!" И я понимал, что этот его ответ - из времен раннего Петржелы, которые не может забыть ни один футболист.
Они летели в атаку, и трибуны "Петровского" сходили ума. Очаровательное время! А помните, как они безумно радовались всей командой, когда забивали голы? Я тогда уже говорил, что такого "Зенита" больше не будет. Он может стать сильнее, но это будет другая команда. Так и оказалось.
Радимов:
- Питер - сумасшедший город, в нем пять миллионов mpенеров. Но в тот момент не было ни одного, кто был бы недоволен игрой команды. И во многом это заслуга Петржелы который нас раскрепостил. Он чувствовал, когда дать на нагрузку, а когда расслабить, когда заставить быть серьезными, а когда вместе с нами посмеяться. Властимил дал игрокам свободу, и мы ею очень дорожили.
Приезжаем, допустим, в Москву играть со "Спартаком". Селимся в гостинице "Орленок", а там внизу казино. Вечером идем вместе с Петржелой, играем. Доходило даже до такого, что тренер ставит на красное, а Быстров бьет его по рукам со словами: "Да нет, будет черное!" В 11 вечера звонит Титов и говорит, что в "Спартаке" только что нашу тактику разбирали. Отвечаю: "А мы в казино играем". Егор не поверил, воспринял как шутку. А мы на следующий день вышли и обыграли "Спартак" - 3:0.
Аршавин:
- Ничего плохого в тех походах в казино не было. Да, мы сидели в "Орленке", а потом выходили и спокойно всех обыгрывали. Как-то целый год вообще не проиграли ни одного московского матча.
Пройдет время - и не команду, как это обычно бывает, самого Петржелу походы в казино накроют с головой. И для веселого "Зенита" это станет началом конца.
Но тогда, во второй половине 2003-го, обо всем этом никто не думал. Войны закончились, Мутко формально остался во главе клуба, но фактически от дел отошел, а Петржела и игроки поверили друг в друга.
- Самый смешной эпизод того сезона? - спрашивал я Радимова.
- Когда Боровичка (второй тренер. - Прим. И. Р. ) в матче ЦСКА символически "чистил бутсы" Кержакову. Все "травили" Сашу - накануне Nike прислал ему какие-то серебристые бутсы, каких ни у кого в чемпионате не было. Подшучивали: мол, аккуратнее, поле влажное, не дай бог, испачкает. А тот в ответ спросил Боровичку: "Если забью - почистишь?" Чех согласился - и Кержаков, как по заказу, забил уже на десятой минуте!
* * *
Ни одна команда не способна преуспеть, если в ее рядах не найдется вожака. В "Зените" им стал Радимов. Удивительная судьба: до 27 лет ни разу не сыграть в родном городе и любимой команде детства, а потом за полгода стать кумире нервного и недоверчивого Петербурга.
Петржела писал в своей книге:
"Задатки лидера в Радимове сразу различить было сложно. Влад сам чувствовал, что не готов, как говорится, давить авторитетом, что он не в форме, еще не может выйти на поле и "всем показать". Поэтому он молчал и работал… Радимов - гениальная фигура, не стесняюсь об это заявить".
Когда поздней осенью 2003-го мы встретились с Влада на хоккейном матче питерского СКА, он вспоминал:
- Это сейчас кажется, что в "Зените" у меня все сложилось легко - а ведь была и травма мениска на первом же сборе, и скамейка запасных во многих матчах первого круга. И критиковали жестко. Говорили, например, что лучше бы за эти полтора миллиона пару хороших полей купили. Но я твердо решил: если не принимать обидные высказывания близко сердцу, а просто хорошо работать - со временем все наладится. Так и вышло.
Зная тонкую, ранимую душевную организацию Радимова представляю, насколько ему пришлось трудно. Но игра стоила свеч. В том же интервью он говорил мне:
- После того, как во время одного матча кто-то письменно посоветовал мне убираться восвояси, на следующую игру люди вывесили плакат: "Влад - наш капитан". Увидел - будто крылья выросли.
Аббревиатура ВНК - "Влад - наш капитан" - вскоре стала питерской классикой. Никому на форумах болельщиков "Зенита" в Интернете не требовалось объяснять, что означает это сочетание букв. Казалось бы, только что Мутко потребовалось два часа, чтобы "зомбировать" Радимова и убедить его перейти в "Зенит" - но вот уже без ВНК никто представить себе этот клуб не может, и все в нем вертится вокруг этого человека.
Для таких эмоциональных людей, как Радимов, очень многое решают человеческие отношения. И слова Петржелы на первом сборе, о которых я уже упоминал, сыграли в этом смысле важнейшую роль.
Радимов говорил:
- Такого со мной вообще никогда не было! Случалось, спрашивали после операции: "Как дела?" Но чтобы новый тренер, иностранец, да еще и на предсезонной подготовке сказал: "Мне будет вас не хватать…" Петржела с Боровичкой зашли к нам с Катульским, главный тренер обнял нас обоих и произнес эти слова. Конечно, это проняло - и вскоре я ответил ему тем же. Мог пропустить следующий сбор на Кипре, остаться для восстановления в Питере - но поехал с командой.
Все почему-то пророчили нам конфликты. Но для меня главное, чтобы тренер говорил все прямо и открыто. Петржела не стесняется признать свои ошибки и всегда говорит правду. Может, поэтому у нас и не было разногласий.
Еще играя в Испании, я понял, что никогда в жизни иностранный тренер не унизит достоинство игрока. В перерыве не будет говорить: "Вот вы зарабатываете огромные деньги, все для вас делают, а вы, такие-растакие, играть не хотите. Вместо этого он постарается перестроить игру, скажет, что надо изменить.
Еще деталь: Петржела не выключает музыку в автобусе, когда мы едем на игру. Наоборот, делает ее громче. Слушайте, мол, что хотите, только на поле будьте самими собой! Я никогда не понимал мрачной закрепощенности, которую так любили некоторые наши тренеры. И убежден, что классная атмосфера в "Зените" - в первую очередь заслуга Петржелы и Боровички.
Свобода, о которой говорит Радимов, поразила игроков еще в начале того сезона. После разгрома от "Динамо" - 1:7 - все ожидали драконовских мер по ужесточению дисциплины, но их не последовало. Когда я спросил Петржелу почему, он в своей фирменной манере ответил:
- Никакие разгромы не заставят меня обращаться с футболистами как с собаками, со скотом. В игроках надо воспитывать профессионализм. Крутыми мерами этого не сделаешь. Никогда не будет большой команды, если у игроков нет уверенности в тренере, а у тренера - в игроках.
Чех приучал футболистов к самодисциплине, к которой в России не привыкли. И это было большое дело. Другой разговор, что со временем сам Петржела перестал требовать от себя столько, сколько в 2003-м…
После окончания того сезона я беседовал с Боярским. И спросил:
- Как-то написали, что Боярский больше всего на свете любит футбол и женщин. Согласны?
- Я бы только поменял эти понятия местами. А так у них действительно много общего. Неожиданные восторги, обманутые надежды… И хожу я на стадион с таким же удовольствием, как в гости к любимым женщинам. Правда, в последнее время "Зенит" доставляет даже больше радости. Сезон был фантастический, и зимняя пауза без футбола кажется мне невыносимой.
Кстати, сразу же после окончания сезона мы с моим другом Сергеем Мигицко поздравили команду в гостинице "Астория", пели ей куплеты. Свалили всю "вину" на Петржелу - даже за то, что у футболистов жены беременные. Установили памятники Петржеле - и вместо Петра 1, и вместо Ленина…
Нигде и ни за что так не болеют, как в Петербурге за "Зенит". В день матча в городе даже будто климат меняется, и ты вдруг попадаешь в сине-бело-голубую сказочную страну. А сейчас и вовсе творится что-то особенное. Как я обрадовался этому серебру! Может, потому, что от шоу-бизнеса во как (провел рукой по горлу. - Прим. И. Р. ) устал. А тут - живое. Не под фонограмму. Настоящее.
Одного боюсь. Не видел в жизни ни одного артиста, которого в таком возрасте так славили бы, как игроков "Зенита" в этом году. Вынесут ли они это, хватит ли и здравого смысла, и силы духа? Я ликую и поздравляю зенитовцев среди первых, но как медные трубы отражаются на спортсменах, мне неведомо. Смотрю на игру Быстрова, любуюсь ею, хочется воскликнуть: это же черт-те что, такого быть не может! Но потом осаживаю себя. В конце сезона в городе начался такой перебор, в частности, в его оценке, что я за парня просто боюсь.
С Быстровым артист попал в точку. "Зенит" же вплоть до осени 2004-го как-то даже не в традициях Питера будет планомерно развивать успех предыдущего года. Но…