Борис встал посреди цеха, по-дирижерски взмахнул руками. Рабочие заулыбались, взяли музыкальные инструменты - каждый свой, - окружили телефонную кабину. И зазвучала песенка-серенада для незнакомой девушки, которую еще надо встретить, найти, полюбить; В общем, песенка-надежда для телефонисток.
Тянутся телефонные провода над заснеженными полями - сначала голые и влажные, потом - покрытые инеем и наконец щедро разукрашенные снежными хлопьями.
Слушает песню в переговорной кабине Алена.
Слушает за своей стойкой китежградская телефонистка.
- Алло, Китежград, тебе слышно? - тихо спрашивает девичий голос из Москвы, утративший сердитую официальность.
- Слышно… - улыбаясь, отвечает китежградка.
- Ничего поют, а?
- Классно!
- Продлим?
- Давай продлим!
Улыбаясь, слушает песню Алена.
В цехе играет настоящий оркестр, а четверо друзей перед телефонной трубкой поют, точно перед микрофоном на большой эстраде.
Перед Аленой на столике лежит телефонная трубка. Песня заканчивается.
- Говорите! - кричит Алене телефонистка.
Алена хватает трубку.
- Аленка! Я забыл сказать, - кричит Иван, - нам квартиру дают! Вид - сказочный! Ордер уже выписан, только брачное свидетельство нужно!
- Иванушка, дурачок ты мой милый, - в восторге смеется Алена, - что ж ты сразу не сказал!
Алена хочет продолжить разговор, но вдруг видит бегущего к почте Коврова. Он без пальто и шапки, скользит на выбоинах, нелепо машет руками, чтобы удержать равновесие.
Алена и Ковров бегут по коридору.
- Витенька, не ругай меня, - молит Алена. - Раз в жизни такое случается…
- В. П. тоже раз в жизни создают, - непримиримо бросает Ковров.
Ковров и Алена на цыпочках вошли в просторную светлую комнату, сплошь состоящую из стекла - даже пол был стеклянным и сквозь него проглядывали нижние помещения.
Кира Анатольевна встретила вошедших строгим взглядом.
- Все наконец? - строго спросила она. - Приступим! Брыль подал директрисе небольшой резной ларец. Кира открыла крышку. Брови ее изумленно вздернулись.
- Что это?
- В. П., простите, волшебная палочка, - осторожно пояснил Брыль.
Кира извлекла из ларца предмет, как две капли воды похожий на обыкновенный большой карандаш. Алена тихо ахнула. Ковров грозно уставился на Брыля. Брыль пожал плечами и показал глазами на Сатанеева. Девять членов ученого совета молча ждали реакции Шемаханской.
- Так, - молвила Кира Анатольевна голосом, не предвещающим ничего хорошего. - И кто же это… сотворил?
Сатанеев сделал шаг назад, на всякий случай выдвинув перед собой Камноедова. Алена умоляюще посмотрела на Киврина. Киврин ободряюще улыбнулся.
- Интересное решение! - громко сказал он.
- Вы думаете? - спросила Кира, оборачиваясь.
- А что? - Киврин обвел взглядом присутствующих, словно приглашая присоединиться к его высказываниям. - Просто, демократично.
Ученый совет пришел в движение, послышались одобрительные реплики:
- Удобно…
- Знакомо…
- Без выкрутасов…
Кира Анатольевна вздохнула, пожала плечами.
- Мне виделось что-то более… изящное, но если нет возражений… форма принимается. Приступим к проверке содержания.
Она обвела взглядом присутствующих.
- Напоминаю: волшебная палочка создана для того, чтобы ею мог воспользоваться любой работник сферы обслуживания, не являющийся чародеем.
- Доверенный работник! - тихо подсказал Сатанеев.
- И проверенный, - вставил Камноедов, - а то непроверенные такого натворят…
- Да-да… - кивнула Кира. Чувствуется, что ей не терпится скорее приступить к делу. - Что ж, друзья! - говорит она, с волнением глядя на волшебный предмет. - Нам остается только что-нибудь пожелать. Ваше слово, Алена Игоревна.
Алена лукаво и нерешительно смотрит на Шемаханскую.
- Что же вы, Аля? - ласково говорит Шемаханская, - Пожелайте что-нибудь самое прекрасное из того, что создано природой и человеком!
- Отпуск! - выпаливает Алена, - Целый месяц, с сегодняшнего дня!
- Сейчас не время шутить! - Шемаханская отворачивается, поджав губы.
- Самое прекрасное - это прекрасные женщины, - льстиво говорит Сатанеев. - Но они у нас уже есть!
Он смотрит на Алену и Киру. Кира слегка кивает. Алена отворачивается.
- Цветы! - вдруг тихо говорит секретарша Ольга.
- Молодец, Оля! - снисходительно улыбается Шемаханская и обращается к Совету: - Прошу внимания! Сейчас я взмахну рукой, - она демонстрирует изящный жест, - произнесу "букет цветов", и цветы должны появиться на этом столе. Как видите, палочка очень проста в обращении.
Указав на легкий столик, крытый зеленым сукном, на котором начерчен мелом магический круг, Шемаханская торжественно поднимает руку.
- Простите, Кира Анатольевна, - обращается к директрисе высокий мужчина из состава ученого совета, - вам не кажется, что в целях чистоты эксперимента надо бы… передать палочку в руки лица незаинтересованного, не знакомого с волшебством и современной магией?
Кира слушает говорящего с некоторым раздражением, но соглашается:
- Пожалуй… Но где же мы найдем такое… лицо?
- Я такое лицо! - раздается голос с кавказским акцентом.
- Кто это? - удивленно спрашивает Кира Анатольевна у Сатанеева, но тот не успевает ответить.
- Лицо я! Самое подходящее, - торопясь, говорит гость с Кавказа. - Волшебства не знаю! Даже в детстве сказок не читал! Я деловой человек, у меня наряд! Сейчас все сделаю, смотрите, пожалуйста!
Он ловко выхватывает палочку из рук ничего не понимающей Киры.
- Вот - раз, два, три! Букет цветов!
Повторяет жест Шемаханской, гость с Кавказа легко и плавно взмахивает палочкой. На столике появляются три гвоздики в целлофане с ценником: "Один рубль".
- Ага! Что я говорил! - торжествует представитель с нарядом. - Еще букет цветов? Или "Букет Абхазии"?
Но на него никто уже не обращает внимания. Все повернулись к Кире.
- Свершилось! - тихо говорит она. Раздаются вежливые аплодисменты. Кира направляется к выходу. За ней следует ученый совет, на ходу обмениваясь впечатлениями:
- Потрясающе!
- Какой успех…
- …скрижали…
- …академия…
- …все учебники…
- …за рубежом ахнут!
Тем временем гость с Кавказа в стороне от толпы осторожно открывает портфель. Появившийся рядом Ковров аккуратно берет его под руку.
- За помощь спасибо, а палочку, пожалуйста, сюда. - Он протягивает открытый ларец.
- Слушай, только шапку зимнюю, можно? - нежно поглядывая на волшебную палочку, просит гость. - Уши мерзнут…
- Дома отогреешь! - грубо прерывает подоспевший Камноедов. - И вообще, как вы сюда проникли?
- У тебя свой секрет, у меня свой секрет! Все равно ваша В. П. нашей будет! - многозначительно обещает гость и выходит в сопровождении Камноедова.
Алена, Ковров, Брыль, Катенька и Верочка собрались в мастерской волшебной древесины. Все возбуждены удачей, общим ликованием, песенкой. У Верочки в руках гитара.
- Аль, хочу спросить, - понизив голос, говорит Ковров. - Что это за история у тебя с московской пропиской?
- Подслушал? Ладно, признаюсь, - улыбнулась Алена. - Замуж выхожу. В Москве. Завтра свадьба.
- Уезжаешь?! - ахнул Ковров.
- Неужто насовсем! - всплеснул руками Брыль.
- Алена Игоревна вернется! - радостно объявила Верочка.
- Она уже нам обещала, - добавила Катенька. - Правда?
- Правда, Катенька, обязательно вернусь. И его с собой привезу, - подтвердила Алена. Подумала и сама себя спросила: - Только что ж он будет здесь делать?
- А он у тебя кто? - с надеждой спросил Ковров.
- Просто… человек. Очень-очень хороший.
- Не чародей, значит, - печально уточнил Ковров. - Кира знает?
- Не хотела говорить до испытаний, сейчас к ней схожу. Ты, Витенька, мне билет на вечерний рейс возьмешь? А вы, Фома, пожалуйста, телеграмму по этому адресу…
Алена передала Брылю сложенную бумажку.
В кабинете Шемаханской продолжалось совещание. На маленьком столике перед директорским столом стоял резной ларец, и все время от времени на него поглядывали.
- А что, если пригласить комиссию для приема волшебной палочки не как-нибудь, в рабочем порядке, а торжественно, со значением, например, тридцать первого декабря? - говорила Кира Анатольевна, сама зажигаясь своей идеей. - Покажем, как говорится, товар лицом! Устроим настоящий новогодний бал, с музыкой, танцами, а главное - с демонстрацией нашего нового изобретения в действии?
Совет возбужденно зашевелился. Было видно, что идея понравилась. Особенно одобрительно отнеслись к ней женщины.
- Впечатляюще… и дальновидно! - произнес Сатанеев. Только Киврин ничего не сказал, настороженно глянув на Киру. Он ждал, что за этим последует.
- Значит, нет возражений? - спросила Кира.
- Какие возражения? - удивился Камноедов. - Не может быть возражений!
- Помолчите! - сквозь зубы зашипел на него Сатанеев и сразу включился в разговор: - Предлагаю программу: елка с противопожарными огнями, Дед Мороз из фирмы "Заря", скромное товарищеское застолье и танцы под трансляцию. В фойе - три телевизора в ряд!
Кира поморщилась.
- Необходимо пригласить хороший эстрадный ансамбль.
- А может, самодеятельностью обойдемся? - осторожно спросил Сатанеев.
- Не обойдемся! - твердо сказала Кира. - Ансамбль должен быть! Возьмите кого-нибудь в помощь и приступайте!
- Если не возражаете - Санину Алену Игоревну? - быстро предложил Сатанеев.
- Не возражаю! - кивнула Кира и обратилась к Киврину: - Иван Степанович, а вы что скажете?
- Ансамбль, конечно, хорошо, - откликнулся Киврин. - Но вот комиссия… Под Новый год… Поедут ли?
- Поедут. - Кира улыбнулась. - Этим займетесь вы.
- Что значит - займусь? - Киврин даже привстал.
- Съездите в Москву, поговорите, пригласите, попросите, - мягко, но настойчиво сказала Шемаханская.
- Но у меня… совсем другие планы! - Киврин поднялся во весь рост.
- Я знаю, Иван Степанович, - пристально глядя на него, продолжала Кира. - И все-таки… прошу.
- А нельзя ли мне отказаться? - сдержавшись, спросил Киврин.
Такой поворот событий не застал Шемаханскую врасплох. Она только грустно улыбнулась, слегка наклонив голову.
- Что ж, не хочу настаивать, но если вы откажетесь… я сниму свое предложение. Не скрою, мне очень хотелось, как руководителю… да и как женщине… Балы ведь в нашей жизни случаются не часто…
Она тряхнула головой, села, подвинула к себе бумаги.
- Тогда все это отменяется и мы возвращаемся к нашей повседневности.
В кабинете повисла напряженная тишина. Все смотрели на Киврина. Он, не поднимая глаз, спросил:
- Когда лететь?
- Сегодня, вечерним рейсом, - немедленно ответила Кира.
- Хорошо. - Киврин встал и пошел к выходу.
- Перед отъездом, пожалуйста, загляните ко мне, - провожая глазами его ссутулившуюся спину, попросила Шемаханская.
Он молча кивнул и скрылся за дверью. Шемаханская тихонько вздохнула и обратилась к секретарше:
- Олечка, закажите, пожалуйста, Ивану Степановичу билет, погоду я обеспечу…
В мастерской волшебной древесины Верочка и Катенька льнули к Алене.
- А вы его очень любите?
- Ужасно, Верочка!
- А он красивый?
- Не знаю, девочки… Мне нравится…
- А как его зовут?
Проходивший мимо Камноедов, услышав голос Алены, сбился с рыси и затоптался у полуоткрытой двери, как стреноженный.
- Иван Сергеевич, - сказала Алена, улыбаясь.
- Ой, как Тургенева! - обрадовалась Катенька. - А все-таки, какой он собой?
- Опишите!
- Не могу…
- Он веселый?
- Да!
- Добрый?
- Да!
- Нежный?
- Да, да…
- А еще, еще он какой? - приставали девушки.
- Я не сумею объяснить, - отбивалась Алена. - Лучше спою!
Алена задорно тряхнула головой, взяла гитару, тронула струны и запела веселую песенку о женихе, в которой подтверждается старая истина: любовь слепа, и очень хорошо, что это так, потому что представляете, что было бы, будь она зрячей? Как бы они выглядели, все эти мужчины, если критически на них посмотреть? Верочка и Катенька по ходу песенки задают Алене "каверзные" вопросы, на которые она тут же находит ответы, аккомпанируют ей, выстукивая ритм на остатках волшебного дерева, подтанцовывают, - в общем, веселятся вовсю.
Камноедов постучался в кабинет Сатанеева. Оттуда послышалось "войдите".
- Разрешите, Аполлон Митрофанович, - осторожно начал Камноедов, прикрывая за собой дверь. - Решил вот сообщить вам некоторые… соображения.
- Сообщай, - позволил Сатанеев.
- Я тут подключился… и узнал… Думал, вам сказать нужно…
- Да, да, - поощрил помощника Сатанеев.
- Алена Игоревна как бы замуж собирается…
Алена заглянула в приемную директора и вопросительно глянула на секретаршу.
Из директорского кабинета доносилась музыка.
- Занята. У нее самодеятельность, - сказала Ольга. - И товарищ вот ждет.
В углу на стуле сидел гость с Кавказа, не сводивший с Алены глаз.
- Жду! - подтвердил он. - Очень жду, у меня наряд!
- А у вас что? - спросила Ольга.
Алена быстро подошла к ней и зашептала на ухо. Секретарша расплылась в улыбке.
- Ой, как я за вас рада! Они поцеловались.
- Приходите после обеда, - посоветовала Ольга Алене.
- Я вам заявление оставлю. Как думаете, подпишет?
- Какие могут быть сомнения…
Алена вышла.
- Я тоже пообедаю, - глядя ей вслед, сказал гость. И быстро поднялся.
Ольга усмехнулась.
А в директорском кабинете, прямо перед столом, происходили танцы. Несколько молодых людей и девушек в очень открытых эстрадных костюмах демонстрировали Кире Анатольевне свое искусство. Парни играли и пели, девушки танцевали.
Кира молча и сосредоточенно смотрела на все это, сдвинув брови и строго сложив перед собой руки. Поглощенная зрелищем и оглушенная современными ритмами, она не заметила тихо вошедшего в кабинет Киврина. Осторожно прикрыв дверь, он стал в углу, с удовольствием глядя на молодых корифеев. Парни извлекли последний оглушительный аккорд. Представление кончилось. Исполнители непроизвольно сбились в кучу, ожидая приговора.
Кира сердито вздохнула.
- И это вы хотите продемонстрировать высокой комиссии из центра? Вы что, не понимаете, в какое время живем? Не ренессанс, кажется, на дворе! Нет, это решительно не годится… В таком виде!
- А мне, представьте, понравилось, - неожиданно заявил Киврин, выступая из угла и улыбаясь девушкам. - Весело, легко, грациозно…
Кира вскинула брови.
- Вы здесь? - И, обернувшись к танцорам, махнула рукой, - Исчезните!
Группа молодежи с ропотом растворилась в воздухе. Киврин даже руками развел.
- Ну, зачем же так-то, Кира!
- А затем, чтобы ты глаза не пялил, куда не надо! - Она отвернулась.
- Это что-то новое, - усмехнулся он. - Первая вспышка ревности за семь лет…
- Ты появился неожиданно.
- Прости… Зашел попрощаться.
- Сердишься? - Она вышла из-за стола и приблизилась к нему.
Осторожно покосившись на дверь, взяла за руку.
- Пойми, Ваня, обстоятельства… Но это в последний раз! Иван Степанович покачал головой.
- Сфера услуг, Кира, не имеет конца. Она беспредельна, как Вселенная. И так же вечна, в отличие от нас…
Строгое "директорское" выражение исчезло с лица Киры Анатольевны. Оно стало мягким, нежным и даже, страшно сказать, ласковым.
- Обещаю тебе… Как только ты вернешься - обещаю… Киврин грустно улыбнулся и предостерегающе поднял руку.
- Не надо! Я устал ждать, надеяться, разочаровываться и снова - ждать. Как видишь, волшебники тоже бывают в заколдованном кругу. Пусть все идет своим чередом, без дат, чтобы мне хоть не считать дни.
Кира печально посмотрела на него.
- Трудно ведьму любить?
- Трудно, когда тебя не любят, - возразил он.
- Любят…
И, приподнявшись на цыпочки, Кира Анатольевна неожиданно крепко поцеловала Ивана Степановича. Сделала она это так самозабвенно и решительно, что Киврин даже слегка отпрянул и выпучил глаза, потому-то он и заметил нечто, ускользнувшее от затуманенного искренним порывом внимания Киры Анатольевны.
Дверь в кабинет тихо приоткрылась, и в щель просунулась физиономия Сатанеева. Увидев застывших в поцелуе Киврина и Шемаханскую, он сначала зажмурился, потом отшатнулся. Дверь в кабинет бесшумно закрылась.
- Гм-кхм, - произнес Сатанеев, бессмысленно глядя перед собой.
- Будьте здоровы, - не поднимая головы от бумаг, пожелала ему Ольга, приняв невнятный звук за чихание.
- Что? - повернулся к ней не совсем очнувшийся Сатанеев. - Ах, да! Спасибо… Здоровье здесь нужно железное…
Он вышел, задумчиво поглядывая на директорскую дверь.
Кира и Киврин, улыбаясь, стояли друг против друга.
- Не знаю, успею ли повидать тебя до Нового года в спокойной обстановке. Поэтому… Вот, это для тебя…
Он протянул ей изящный кулон на тонкой цепочке. В центре кулона сверкали миниатюрные часики. Кира сделала протестующее движение.
- Только не это, прошу тебя!
- Но почему? - искренне удивился Киврин.
- У меня дома уже лежит тринадцать подаренных тобой часов. Давай остановимся на этой волшебной цифре.
Киврин растерялся.
- Но я не приготовил другого подарка.
- Знаешь что, привези мне вот это. - Она быстро чиркнула что-то на листе бумажки, протянула ему. Он прочел и неожиданно рассмеялся.
- Нет, на тебя, действительно, сердиться нельзя… Ты все еще дитя, Кира!
Она тонко улыбнулась.
- Я - женщина. Этим сказано все!
Гордо подняв голову, Иван Степанович вышел из кабинета. В приемной он заметил Сатанеева, победоносно улыбнулся ему и вдруг - неожиданно, совершенно по-гусарски подмигнул, приложил к губам палец. Сатанеев вздрогнул, попытался изобразить ответную улыбку, но у него это получилось плохо.
Оказавшись в коридоре, Киврин улыбнулся еще шире.
- Так! - сказал он сам себе. - Сплетня гарантирована! Очень хорошо! Да здравствует сплетня!
В прекрасном настроении, напевая знаменитую арию о клевете, Иван Степанович спускался по лестнице в вестибюль. В некотором отдалении за ним следовал Сатанеев, упорно наблюдая сутулую спину зама по науке. Он мучительно пытался осмыслить увиденное и приспособить для своих целей.
Через стеклянные двери с улицы в вестибюль вошла Алена. Следом тащился разочарованный гость с Кавказа.
- Ах, девушка! Что за девушка. Только "нет" говорит!
- Почему же, - весело возразила Алена. - Один раз я сказала "да".
- Когда? - встрепенулся гость.
- Вы спросили, хорошо ли я слышу…
Гость сразу несколько поотстал. Чтобы окончательно от него избавиться, Алена подошла к одевавшемуся у гардероба Киврину.