Никаких особых "насилий" в колониях ревизоры не нашли, но нам интереснее отчет Головина… Встретившись со Стеклем, он с Костливцевым наслушался от него разного, но в конце посланник признался, что "о настоящем состоянии колоний имеет "самые поверхностные понятия (вот так! - С.К.) и желал бы получить все необходимые сведения о производительности страны, ее средствах, богатствах и проч., чтобы потом на основании всех этих данных можно было определить сумму, за которую можно уступить колонии без убытка"…
Стекль, конечно, валял здесь ваньку, потому что с оценками "суммы" Врангелем был знаком. Другое дело, что его вашингтонским приятелям нужна была точная текущая информация.
Что ж, они ее получили!
А Головин - как моряк и уже поэтому естественный геополитик, в своем отчете от 20 октября 1861 года рассуждал так:
"Разрыв между северными и южными штатами надолго, если не навсегда, остановил выполнение этого предположения (о продаже. - С.К).
Сожалеть ли об этом?
Общественное мнение России до сих пор негодует за уступку нашей бывшей фактории в Калифорнии, особенно с тех пор, как рядом с селением Росс открылись золотые прииски. А при преобразованиях, которые предполагаются для наших колоний, легко может случиться, что люди предприимчивые, принявшись за дело толково и с энергией, откроют и в колониях наших богатства, о существовании которых теперь и не подозревают (тут русский моряк попал в точку - с конца XIX века на Юконе начался бурный рост золотопромышленности. - С.К). Что же касается до упрочения дружественных отношений России с Соединенными Штатами, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это для них выгодно; жертвовать же своими интересами для простых убеждений американцы никогда не будут".
Этот отчет лег на стол генерал-адмиралу Константину Романову, и, хотя извлечения из него были опубликованы в "Морском сборнике", эта часть из публикации была исключена.
А отчет капитан-лейтенанта Головина стал, по сути, единственным официальным документом, обосновывающим необходимость не продажи, а укрепления Русской Америки.
Везло России на толковых капитан-лейтенантов! Жаль вот только, что этим капитан-лейтенантам не везло с генерал-адмиралами…
ЧАСТЬ последней обширной цитаты я уже приводил в главе 2-й, которая начиналась с описания прихода русских эскадр в нерусскую Америку для дружественных американцам-федералам военных демонстраций.
Напомню, что вскоре после прихода эскадры адмирала Лесовского в Нью-Йорк 24 сентября 1864 года в гавани тихоокеанского Сан-Франциско стал на якорь отряд судов Тихого океана под флагом адмирала Попова, пришедший из Владивостока.
Когда Головин со своим коллегой отправлялся в русские колонии, Владивостока еще не было не то что на картах, но и вообще в природе. Только 20 июня 1860 года в хорошо укрытую бухту Золотой Рог в заливе Петра Великого вошел закупленный в свое время в США капитан-лейтенантом Кроуном военный транспорт "Маньчжур" под командой капитан-лейтенанта А.К. Шефнера. И с него на западный берег бухты высадились 40 солдат третьей роты 4-го Восточносибирского батальона во главе с прапорщиком Н.В. Комаровым. Они выполняли приказ Муравьева-Амурского об основании военного поста Владивосток.
К зиме были готовы две казармы, кухня, дом для офицеров, баня и мастерская с кузницей. На зимовку пришел корвет "Гридень" под командой капитан-лейтенанта Г.Х. Егершельда.
А в 1864 году Попов уже привел в Сан-Франциско из Владивостока (переименованного в порт) отряд из корветов "Богатырь", "Калевала", "Рында" и клиперов "Абрек" и "Гайдамак"…
Как видим, были у нас на Тихом океане пусть и не такие уж великие, но вполне реальные силы.
Капитан Головин в своем отчете отмечал, что систематическое плавание русских военных кораблей у берегов русских американских владений произвело бы самое благоприятное впечатление: "Своеволию китоловов и контрабандистов будет положен предел, дикие племена, населяющие колонии, убедятся, что мы сильны не на словах, а на деле, и влияние русских в Тихом океане будет фактическое, тогда как теперь его нет вовсе".
И вот теперь, казалось бы, такие силы появились. И можно было вести то постоянное крейсерство, которое предлагал учредить Особый комитет об устройстве русских американских колоний, образованный для рассмотрения отчетов Костливцева и Головина.
Да, силы уже были!
И сдержать они могли не только браконьеров.
ГОЛОВИН упоминал о "преобразованиях". И действительно, они назрели. Это признал и Особый комитет под председательством директора Департамента мануфактур и внутренней торговли Александра Ивановича Бутовского (его родной брат служил по тому же ведомству, а с 1860 года стал директором Строгановского центрального училища технического рисования, так что род их был русскому духу не чужд).
Среди членов комитета оказались Яков Данилович Гинкулов, профессор Петербургского университета, румын по происхождению и первый русский румыновед - от Министерства иностранных дел; Павел Николаевич Глебов, тайный советник, деятель военно-судебной реформы, генерал-аудитор флота - от Морского ведомства (потом его сменил Шестаков) и ряд других видных, но не очень компетентных чиновников, в частности: Г.П. Неболсин от Министерства финансов, А.Г. Щербинин от МИДа.
Такой состав давал основания предполагать подход чисто формальный - по параграфам, а фигура Глебова говорила о желании высшей, власти сделать упор на "туземной" проблеме.
О "положении алеутов" доклад комитета действительно трактовал подробно, но общий вывод оказался неожиданным - комитет высказался за сохранение РАК при некоторых реформах: продление привилегий Компании не на 20, а на 12 лет; установление правительственного надзора и назначение для управления краем военного губернатора; учреждение постоянного крейсерства; ряд административных нововведений в, как сейчас говорят, социальной сфере.
Главное правление Компании протестовало, причем некоторые протесты были и справедливыми и - в то же время - не очень… Скажем, Компания возражала против идеи заселения и развития внутренних районов Аляски. Такой шаг был вообще-то более чем нужен. Давно было пора исходить Аляску с геологическим молотком (тем более что данные о золоте уже имелись). Но это было делом не РАК, а - державы.
Однако важен был тот факт, что в целом идея продажи как-то сникла. И весной 1865 года Министерство финансов внесло в Государственный Совет представление о новом Уставе РАК и продлении ее привилегий до января 1882 года.
Общее собрание Государственного Совета признало продолжение существования РАК "по многим уважительным причинам весьма желательным".
14 (26) июня 1865 года мнение Государственного Совета было подписано его новым председателем - великим князем Константином Николаевичем, и утверждено Александром Вторым.
8 (20) августа это мнение было опубликовано в "Московских ведомостях" (почему-то в них, а не в столичном официозе).
Возможно, на уступчивость царя и его брата повлияли польские события… В первой половине 60-х годов Гражданская война в США была в разгаре. Но и в России произошло нечто, объективно не способствующее непопулярным внешнеполитическим авантюрам. В январе 1863 года началось Польское восстание.
Бунтовали (как, впрочем, и ранее) больше паны да мужики попридуристее - те, которые поумнее, понимали, что царская власть хоть и не очень хороша, но получше панской. Восстание быстро подавили, однако конфуз был большой, и внутренние дела как-то заслоняли внешние.
Казалось, все диверсии под Русскую Америку отбиты и можно спокойно обдумать все очевидные и неочевидные накопившиеся проблемы.
Объективно главнейшей из них была, конечно, проблема обеспечения устойчивых геополитических перспектив Русской Америки, невозможных без серьезного, но вполне реального наращивания военного потенциала наших владений - как морского, так и сухопутного.
Вот ради этого можно было пойти и на займы!
В 1866 году в Московском Манеже проходила этнографическая выставка. Главными экспонатами ее были почти три сотни манекенов, представлявших все народности России. По этому поводу одна из московских газет написала вот что: "Входя в Манеж, посетитель переносится в виртуальную империю, символическое пространство, определяемое разнообразием его обитателей. От алеутов Аляски до Мазуров центральной Польши народы Империи были представлены как маленькие фрагменты огромной мозаики, изображающей обширные пространства и разнообразие жителей России".
Увы, до момента, когда из этой "мозаики" выпадут алеуты Аляски, оставалось тогда менее года.
ГРАЖДАНСКАЯ война в США закончилась. Целостность Федерации была сохранена. Рабовладельческий сельскохозяйственный Юг уступил, победа осталась за промышленным Севером. И этим, кроме прочего, обеспечивалось то, что было предопределено Соединенным Штатам их долгосрочными наднациональными покровителями - бурное промышленное развитие, без которого США не могли выйти в мировые лидеры.
Теперь можно было вернуться к вопросу о резком изменении перспективной тихоокеанской ситуации в пользу янки и соответственно о лишении России серьезных перспектив в этой части планеты.
Ведь суть проблемы продажи заключалась именно в этом- что бы в то время и потом ни говорили об ином ангажированные газеты и историки! Собственно, умные русские люди это понимали в реальном масштабе времени - вспомним хотя бы отчет Головина!
Возможность детально познакомиться с Аляской янки получили не только по отчетам двух русских ревизоров, но и непосредственно. Дело в том, что еще во время Крымской войны возникла идея прокладки трансконтинентального русско-американского телеграфа из США в Европу через британскую Канаду, русскую Аляску, Берингов пролив и Сибирь.
Проблема трансконтинентальной связи тогда оказывалась в тупике - первые подводные кабели, проложенные по дну Атлантического океана, были ненадежны, отказывали, рвались, укладка их стоила дорого, а сигнал на больших расстояниях искажался до неузнаваемости. И американский предприниматель П.М. Коллинз пришел к разумной идее минимизации подводного участка, а это было возможно лишь при варианте Берингова пролива.
Проект, о котором сейчас знают мало, был поставлен на серьезную основу, и к моменту сворачивания (именно так!) в него было вложено американцами около трех миллионов долларов - сумма для коммерческого проекта огромная. Еще осенью 1866 года строилась соединительная линия от Николаевска-на-Амуре до Верхнеудинска: прорубались просеки, устанавливались столбы, на Амур были завезены материалы и оборудование…
И вот все отменилось почти мгновенно! Летом 1866 года другому американскому предпринимателю - С. Филду удалось успешно проложить подводный трансатлантический кабель длиной 5100 километров и обеспечить неискаженную передачу сигнала. А 28 февраля 1867 года в Санкт-Петербурге получили сообщение президента "Компании соединенных западных телеграфов" Дж. Уэда "о прекращении работы по российско-американскому телеграфу".
Пожалуй, это был самый выдающийся - после создания ядерного оружия и межконтинентальных баллистических его носителей - случай того, как достижения науки и техники способны быстро и резко повлиять на бытие государств и народов.
Так вот, в ходе проектно-изыскательских работ американская экспедиция на законных основаниях исследовала бассейн Юкона. Тогда, к слову, и было окончательно установлено тождество русского Квикпака и канадского Юкона. Уже упоминавшийся мной креол Иван Лукин поднялся по Квикпаку до русско-канадской (эх, была когда-то и такая!) границы, а американские геологи во главе с Робертом Кенникотом составили карту бассейна будущей "золотой" реки.
Тогда же янки собрали обильную информацию по всей Аляске: пушные и рыбные богатства, леса, климат.
Драмы и трагедии последней классической "золотой лихорадки" XIX века на "джеклондоновском" и "чарличаплиновском" Клондайке разыгрались на канадской территории, но и бывшая русская Аляска ее объектом стала тоже.
Но это было позже - на излете позапрошлого века. Однако задолго до всяких "лихорадок" при бесстрастно ледяном анализе становилась понятной истинная цена стратегического значения Аляски.
И это значение заключалось даже не в месте Аляски в проблеме обеспечения будущего могущества США. Важнее было исключить русский американский фактор в геополитических перспективах России.
Обладание Аляской на историческую судьбу США особого влияния оказать не могло.
Обладание Аляской (или ее утрата) в огромной мере влияло на историческую судьбу России.
А тем самым - на общий облик будущего мира…
Вот почему, несмотря на вполне определенное, казалось бы, решение Государственного Совета, идея продажи Русской Америки была не похоронена, а лишь временно отложена. Подспудная, закулисная, тайная работа по ее продвижению не только не затихла, но набирала и набирала обороты.
И все более активно тут действовал российский посланник в США Эдуард Стекль…
СТЕКЛЬ был, конечно, фигурой темной. Забегая вперед, скажу, что даже точная дата смерти этого кавалера русско-польского ордена Белого Орла, тайного советника, барона - под сомнением. "Не ранее 1874 года" - сообщал в 1997 году "Словарь американской истории" под редакцией академика А.А. Фурсенко. И - все. Впрочем, по некоторым другим данным, он скончался в Париже в 1892 году на 88-м году жизни.
Академик Болховитинов, сообщивший последние сведения в 1999 году со ссылкой на американский источник 1990 года, в 1990-м году этого, во всяком случае, не знал, поскольку завершил тогда свою монографию о "продаже Аляски" так: "Дальнейшая (после этой продажи. - С.К.) судьба Э.А. Стекля остается пока неизвестной…"
Но вряд ли биографы Стекля могут похвалиться прояснением и вообще всей биографии барона.
Его видимая биография начинается с тридцати пяти лет, с 1839 года, когда он начинает служить в представительстве России в США. Посланником в это время был уже Александр Бодиско - сын директора "Московского ассигнационного банка". Отец получил дворянство лишь в 1803 году, но сын, родившись в 1786 году, неполных тринадцати (!) лет был записан титулярным юнкером в Коллегию иностранных дел уже в 1799 году. Ассигнации - они везде ассигнации.
Затем долгое время Бодиско-сын вращался в сфере скандинавских дел, а 16 марта (русского стиля) 1837 года был назначен посланником в Вашингтон, в каковом качестве и пробыл до своей смерти, последовавшей 23 января (нового стиля) 1854 года.
Эта фигура тоже ждет своего исследователя, поскольку Александр Андреевич (надо же - двойной тезка Баранова!) Бодиско тоже не очень-то ясен.
Так, в 1840 году он становится тайным советником, и примерно в то же время… женится на американке.
Это не запрещается, конечно, даже если тебе пятьдесят четыре года, но Бодиско стал еще и последователем епископальной церкви. Тоже не запрещается, но смена вероисповедания действующим дипломатическим представителем православной державы в стране пребывания несколько странна. И это сходит ему с рук.
Между прочим, немало сходило с рук и его старшему брату Николаю. Этот служил на флоте, воевал, в 1808 году стал контр-адмиралом, во время Русско-шведской войны занял остров Готланде двухтысячным отрядом, но вскоре оставил его, атакованный пятитысячным шведским отрядом. И вот тут началось нечто удивляющее: вначале за эту экспедицию Николай Бодиско получает "Анну" 1-й степени, а потом его предают суду и 26 мая 1809 года исключают со службы, лишают ордена "за удаление с острова Готланда сухопутных войск, бывших под его начальством, и положение оружия без сопротивления" и высылают в Вологду.
Однако 4 октября 1811 года он "всемилостивейше прощен" и вновь принят на службу (орден ему не "восстановили", то есть обвинение не было признано ошибочным, хотя за год до смерти в 1815 году он вновь был "Анной" 1-й степени награжден).
Что же до Бодиско Александра, то, как сообщает "Словарь американской истории", его донесения якобы отличались "точными характеристиками внешнеполитических действий США, что способствовало выработке адекватного курса со стороны России и сближению двух стран".
Я в этом сомневаюсь, поскольку на действительно адекватные донесения могла быть лишь одна адекватная русская реакция: предельная настороженность в силу явной враждебности США. Одно давление США на Россию с целью лишить нас Форт-Росса (то есть полноценной продовольственной базы Русской Америки) говорит само за себя.
Опять-таки считается, что Бодиско как раз наоборот- пытался Росс для России сохранить, но мне после прочтения об этом сразу вспомнилась описанная Дюма в "Сорока пяти" сцена аудиенции испанского посла у Генриха Наваррского, когда посол французского короля Генриха III - шут Шико, сидел в шкафу, запихнутый туда самим королем Наварры.
Это, конечно, художественный вымысел, но, сдается мне, что и в реальной жизни частенько происходит нечто подобное…
Бодиско, как и его предшественник Крюденер, был, конечно, соратником Нессельроде. И - как на мой взгляд, его деятельность в США хорошо характеризуется тем, что по случаю смерти Бодиско конгресс США на день прервал свои заседания, что в парламентской истории США явилось случаем беспрецедентным.
Президент США Франклин Пирс и члены правительства лично присутствовали на траурной церемонии. Причем хоронили русского посла в американском Джорджтауне, а это примерно в двух сотнях километров от Вашингтона, да еще и через Чесапикский залив надо переправляться.
Конечно, Бодиско был дуайеном дипломатического корпуса (семнадцать лет в одной стране - не шутка), но не каждого же дуайена провожает в последний путь вся официальная верхушка США.
И в редчайших случаях посла великой страны хоронят вдали от этой страны (впрочем, этот случай с сыном московского банкира, возможно, вообще единственный в новой истории мира!).
Вот у этого Бодиско Стекль и подвизался в соратниках, а после его смерти надолго принял его пост.
Чтобы уж закончить с этими Бодиско, сообщу, что после 1854 года сия фамилия из списков нашего посольства не исчезла, поскольку секретарем русской миссии числился сын Бодиска- Владимир Александрович. Сын оказался достоин отца, активно участвовал вместе со Стеклем в подготовке договора о продаже Русской Америки, а потом два раза ездил в Санкт-Петербург и обратно для скорейшей его ратификации. После отъезда Стекля в Россию он исполнял обязанности временного поверенного в делах и в конце 70-х годов все еще находился в Штатах (о дальнейшей его судьбе я не осведомлен).
Стекль же был малым ловким - правда, лишь для "умников" из российского МИДа. Так, в начале Гражданской войны он отбил туда депешу, в которой призывал правительство России остаться беспристрастным свидетелем "этих внутренних споров двух ветвей англосаксонской расы (имелись в виду янки и британцы. -С.К.), от которых человечество только выиграет", поскольку-де такая распря является "лучшей гарантией против честолюбивых замыслов и политического эгоизма этой расы".
Казалось бы - точно, блестяще, патриотично? Увы, вся эта несомненная правда была лишь наживкой, клюнув на которую русская высшая власть должна была "заглотнуть" уже иные рекомендации "патриота"…