А особенно грустное впечатление оставляет последний раздел третьего тома "Вместо заключения", принадлежащий перу единолично "россиянского" академика с русской фамилией Болховитинов. Много удивительного есть там…
Есть там и сожаление о том, что Государственная Дума РФ не ратифицировала горбачевский подарок янки 1990 года - еще от имени СССР - пятидесяти пяти тысяч квадратных километров шельфа в Беринговом море…
И внушение читателям мыслей о неотвратимости и закономерности утраты нами не то что уже утраченной Русской Америки, но даже русских Курил, и даже чуть ли не острова Врангеля в Северном Ледовитом океане…
И уж совсем из весело зеленеющей "капусты" выглядывает "мальчик"-тезис о необходимости-де ратификации Договора ОСВ-2…
Это академик Болховитинов написал в 1999 году, когда тема СНВ-2 (а не ОСВ-2, как он ошибочно указал) была еще актуальна и когда автор этой книги вместе с другими русскими людьми боролся против разоружающего Россию проамериканского "договора" СНВ-2.
В желании "подсюсюкнуть" дяде Сэму наш "эксперт" тут малость спутал дискриминирующий Россию, "ельцинский" "договор" 1993 года с равноправным "брежневским" Договором 1979 года с США об ограничении стратегических наступательных вооружений - ОСВ-2, выполнение которого сорвали сами янки.
И вольно же было этаким профессорам-академистам уже в советские времена "благородно" негодовать - какая там "нечистая аляскинская сделка"! Какое там "предательство национальных интересов"! Денег, мол, у России не было и сил на удержание Русской Америки. Спасибо, мол, американскому сенату за то, что он, мол, еле-еле согласился хоть что-то нам заплатить.
А то ведь могли бы янки и за "бесплатно" забрать у нас наши, международным правом и теми же Соединенными Штатами признанные государственные территории.
А так как вышло - упрочили-де союз России и США, устранили причины для возможных конфликтов.
Однако напомню, что капитан 2 ранга Головин 20 октября 1861 года предупреждал царей (а впрок - и россиянских академиков-историков, да и не их одних): "Что касается до упрочения дружественных отношений России с Соединенными Штатами, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это для них выгодно".
Итак, простой русский офицер Головин все понимал, а цари, то есть верховная российская власть, - нет?
И понимают ли это нынешние академики вкупе с нынешней верховной российской властью?
ВОЗВРАЩАЯСЬ же в годы сразу после продажи Русской Америки, скажу - какая там к черту нехватка средств! Через десять лет после этой продажи Александр со своей сановной компанией полез на Балканы - освобождать "братьев-славян" и залезать во внешние долги уже не по уши, а по маковку. Вот уж выдался на русскую шею профессиональный "освободитель"!
Да и министры были ему, как правило, под стать… Скажем, на имени светлейшего князя и канцлера Александра Михайловича Горчакова лежат отсветы пушкинского Лицея, но лично у меня, уважаемый читатель, сей "государственный ум" особых восторгов не вызывает.
С 1856 по 1882 год он был министром иностранных дел России. В заслугу ему ставят отмену ограничительных статей Парижского договора 1856 года, завершившего Крымскую войну.
Но эти статьи отменили те русские люди, которые вопреки недалекому барству, а то и предательству их высшей власти трудились во имя могущества России и создания ее нового флота. Такие люди, как адмирал Попов и корабельные инженеры Окунев и Леонтьев, как мастеровые верфей Галерного острова и Николаевского адмиралтейства, и такие, как русские мужики, кормившие этих мастеровых хлебом…
В 1875 Году вопреки здравому смыслу Горчаков сорвал планы Германии провести еще одну войну с Францией (что для России было косвенно выгодно уже за счет упрочения хороших отношений с Германией).
А накануне Русско-турецкой войны 1877–1878 годов он обеспечил нам нейтралитет европейских государств. А почему бы и нет, если эта война была этим государствам косвенно выгодна - для кого-то Россия из ее огня каштаны таскала, кому-то (как Англии, например) было выгодно втягивать нас в долговое болото и ослаблять…
Вот если бы Горчаков сумел этой войны избежать! Правда, считается, что Горчаков воинственное славянофильство Александра Второго сдерживал (подстрекал царя генерал Игнатьев). Но эффекта-то это не давало. Если бы Горчаков не сдержал немцев, то ослабление французов сдерживало бы и турок, а усиление Германии обеспечивало бы головную боль англичанам и ограничивало бы их поддержку тех же турок. Умная, говоря языком военного теоретика англичанина Лиддела Гарта, "стратегия непрямых действий" нужна была России. И - что важно, она была для нее возможной!
Но для проведения такой стратегии надо было иметь действительно широкий государственный ум. И если бы он у светлейшего соученика Пушкина был, то мы, может быть, и Русскую Америку не упустили бы…
А так…
Нет, у бездарного монарха не может быть даровитых дипломатов.
Академик Сергей Данилович, Сказкин в своей статье о Горчакове для 1-й Большой Советской энциклопедии оценил его в конце 20-х годов жестко и справедливо: "Его шефом был Нессельроде, его учителями и примерами - Меттерних и Талейран и общество высокопробных дипломатов, где безукоризненные манеры, изящная французская речь и тонкое остроумие сочетались со значительной дозой аристократического невежества (далее мы увидим, как Горчаков не желал вникать в среднеазиатскую ситуацию. - С.К.) и твердой уверенности в том, что судьба народов и государств вершится искусной дипломатической игрой в тайниках дипломатических канцелярий".
Да, вот это - портрет, а не славянофильская иконопись!
О РУССКО-турецкой войне 1877–1878 годов я уже писал в своей книге "Россия и Германия: стравить" как о войне для России ненужной, избыточной. Говорил о ней и в этой книге…
Да вот и военный министр Александра - Дмитрий Алексеевич Милютин накануне этой войны подавал царю записку, где писал, что русско-турецкое столкновение "было бы поистине великим для нас бедствием".
Увы, вотще!
И еще я приведу мнение великого князя Александра Михайловича - об этой войне, да и еще кое о чем, высказанное им в своих мемуарах уже в XX веке…
"События 1877–1878 гг. кажутся теперь, по прошествии пятидесяти лет, - писал он, - совершенно непонятными: восхищаться ли предусмотрительностью Дизраэли или же сожалеть о простодушии русского императорского правительства?
Быть может, было бы правильнее, если бы мы не вмешивались в балканские дела, но какие-то темные побуждения руководили лордом Биконсфилдом (Дизраэли. - С.К.)… Ведь одного слова из Лондона было бы достаточно, чтобы сразу же прекратить ряд убийств, подготовленных турецким правительством в славянских странах…
Медленно продвигаясь в течение почти двух лет через полудикие балканские земли, русская армия в действительности вела жесточайшую кампанию против Британской империи. Турецкая армия была вооружена отличными английскими винтовками новейшей системы. Генералы султана следовали указаниям английских военачальников…
"Старый еврей - большой человек", - сказал Бисмарк… Однако нет оправдания и русской дипломатии, которая вместо того, чтобы нейтрализовать шаг Дизраэли русско-германским союзом, стала способствовать бессмысленному, даже фатальному сближению России с Францией и Великобританией".
Особым аналитическим блеском мемуары великого князя не отличаются, но писал он их весьма искренне (иногда даже - до не замечаемого им саморазоблачения), а порой был точен и глубок на
удивление. И поэтому вышеприведенные оценки, дорогого, как говорится, стоят!
Выйти к черноморским проливам мы еще были способны (да, собственно, в ходе войны и вышли), но не имели ни малейшего шанса их удержать и контролировать. Обеспечить же себе естественное расширение территории на Кавказе мы могли, ограничившись лишь малой долей от понесенных нами расходов на большую войну. И - малой кровью, а не, почитай, двумя сотнями тысяч жизней русских солдат - убитых, умерших от ран и болезней, сгинувших в турецком плену… Жизней, которыми Россия заплатила за свободу болгарских "братушек", ныне русских оплевывающих.
Обойтись без конфликта с Турцией Россия по той геополитической ситуации не обошлась бы, но нам надо было избегать конфликта затяжного, не идя далее того, на что мы могли претендовать очевидным образом (то есть на Кавказе). Затяжной конфликт был вреден России, а выгоден…
Чтобы понять, кому было выгодно перманентное противостояние России и Турции, я приведу здесь, пожалуй, содержание депеши Петра Полетики Карлу Нессельроде, помянув эти два несимпатичных мне имени на страницах сей книги, наверное, в последний раз…
Так вот, 23 сентября русского стиля 1821 года Полетика доносил из Вашингтона, что сосредоточение русской армии на Пруте рассматривается в Соединенных Штатах как предвестие начала континентальной войны в Европе, которая является для США "предметом горячих вожделений". Мол, местные судовладельцы и фермеры ждут не дождутся объявления войны между Россией и Османской империей в надежде, что закрытие одесского порта позволит им повысить цены на американское зерно и увеличить стоимость морских перевозок.
Вот так.
НУ, И ЧТО изменилось тут за чуть ли не два века, уважаемый мой читатель? Европейская война как была, так и остается "предметом горячих вожделений" янки.
Они тщательно подготовили две крупнейшие такие войны - Первую и Вторую мировую…
Они спровоцировали Европу на третью "холодную" такую войну, создавая НАТО.
Они усиленно проводят необалканизацию уже в новом веке.
И они же нагло уничтожают - собственной политикой и руками внутрироссийских резидентов и "президентов", будущее России и программируют ее конфликт с Европой…
Вот только на этот раз мы, может быть, вместе с европейцами окажемся и умнее?
А после той, давней русско-турецкой войны государственный долг России вырос (держись, читатель!) до 6 миллиардов рублей, и оплата долговых обязательств поглощала треть государственных доходов - 240 миллионов рублей.
И ведь Россия платила!
Вот они - те средства, на которые мы могли и удержать, и содержать Русскую Америку!
Да и только ли ее?
Курс рубля в Лондоне упал до 25 пенсов… Об этих временах Салтыков-Щедрин писал, что это еще ничего, когда за рубль дают полтинник, хуже будет, когда за рубль будут давать в морду.
Что ж, такие времена наступили только в XXI веке - сегодня за россиянский рубль и в морду не дадут. Что зря кулак-то обдирать?
И сегодня - как и когда-то - привлекательных геополитических перспектив мы лишаем себя сами (как сами же все еще можем их обрести вновь).
Полтора века назад Россию лишала таких перспектив монархия. И даже ее верные слуги - если они служили еще и России - это понимали в реальном масштабе времени…
Молодой сотрудник Азиатского департамента МИДа Федор Остен-Сакен узнал об особом совещании 16 декабря 1866 года, решившем продажу Русской Америки, скорее всего от своего начальника - заместителя департамента Энгельгардта. И в тот же вечер он написал свою записку, которая уже ничего не изменяла, но сегодня лишний раз доказывает - везло русским царям на толковых подданных, а русским канцлерам - на толковых молодых подчиненных, но подданным и подчиненным редко везло на царей и канцлеров (Остен-Сакен особо далеко так и не пошел, став со временем начальником второстепенного Департамента внешних сношений МИДа).
Вот основные тезисы Остен-Сакена:
"Доводы в пользу продажи наших американских колоний заключаются, сколько известно, в следующем:
1) Совершенная для России бесполезность этих колоний.
2) Опасения, что рано или поздно они у нас будут отняты.
3) Выгоды получить за них довольно значительную сумму денег.
По первому доводу:
В состоянии ли мы в настоящее время составить себе определенное понятие о том, могут ли эти колонии быть полезны России или нет?
…Из бесполезности Компании (Остен-Сакен допускал, что РАК уже несостоятельна как гарант Русской Америки, и это в то время не было утверждением тотально неверным. - С.К.) можно ли выводить заключение о бесполезности самой земли, которою она заведовала и о которой мы положительно ничего не знаем (тут он лишь доказал из рук вон плохое информационное обеспечение деятельности ведомства Горчакова. - С.К.).
По второму доводу:
Положение наших американских колоний в мире политических отношений может быть названо особенно выгодным (тут имелось в виду взаимно нейтрализующее соперничество Англии и США и хотя "соперничество" это часто было заключено в кавычки, Остен-Сакен был прав в том, что наличие Канады нам было выгодно. - С.К.)… Пока существует нынешний порядок вещей в Северной Америке, едва ли основательно опасаться захвата наших Колоний другой державой.
По третьему доводу:
…Несколько миллионов или даже десятков миллионов рублей едва ли имеют государственное значение в империи, имеющей около полумиллиарда ежегодного дохода и расхода и более чем полтора миллиарда долгу…"
Остен-Сакен делал очевидный вывод: "Через продажу наших американских колоний сложившееся исторически распределение североамериканского материка между тремя великими державами будет нарушено… Ныне благотворное для нас равновесие в северозападном углу Америки… будет разрушено безвозвратно".
В конце он писал, что "положительные выгоды" наших американских колоний принадлежат только будущему, "но, казалось бы, что нынешнее поколение имеет святую рбязанность сохранить для будущих поколений каждый клочок земли, лежащей на берегу Океана, имеющего всемирное значение".
Такая вот записка…
И такие вот дела.
"ОДНАКО тихоокеанская вялость высшей власти в какой-то мере искупалась нашей среднеазиатской активностью, - может заметить читатель. - Автор ведь сам начал с ее описания главу 9-ю".
Увы, и тут активность исходила не столько от Петербурга, сколько от энергичных русаков, далеких от столиц и столичных салонов!
Я уже упоминал о походах полковника Черняева, а сейчас к ним вернусь, чтобы показать, что ему приходилось действовать в Средней Азии так же, как Невельскому на Дальнем Востоке, то есть чуть ли не партизанским образом.
Михаил Григорьевич Черняев родился в 1828 году, то есть ко времени своих среднеазиатских походов ему не было и сорока… В 1865–1866 годах он назначался военным губернатором Туркестанской области, а почему перестал им быть, сейчас скажу…
Потом он издавал вместе с отставными генералом Фадеевым и полковником Комаровым газету "Русский мир" (как сообщает 2-я БСЭ - "реакционную"). Последний, к слову, из этого "трио" - Виссарион Виссарионович Комаров был представителем известной военной династии Комаровых, видным деятелем славянофильства, популярным в России и в заграничном славянском мире.
Газета "Русский мир" стояла в оппозиции к реформам военного министра Милютина, что само по себе ни о чем не говорит - в целом-то реформы были нужны и верны, но даже через двадцать лет после Крымской войны реформированная русская армия оказалась не очень-то боеспособной даже на восточном театре военных действий. Так что запальчивость трех отставников была в чем-то, возможно, и к месту.
Накануне Русско-турецкой войны Черняев по представлению Александра был назначен главнокомандующим сербской армией в сербско-турецкой войне (там с ним был и Комаров). Но славы генерал на том не заработал - сербы терпели поражения, а был ли в том виновен Черняев, сказать сейчас тоже сложно.
Позднее Черняев стал основным прототипом (вместе с генералами Фадеевым и Гурко) выведенного в "Современной идиллии" Салтыкова-Щедрина генерала Полкана Самсоновича Редеди ("…Вспомните, что Редедя Сербию освобождать ходил, всю Россию взбаламутил… Боевая репутация Редеди была в значительной мере преувеличена. Товарищи его по дворянскому полку, правда, утверждали, что он считал за собой несколько лихих стычек в Ташкенте, но при этом как-то никогда достаточно не разъяснялось, в географическом ли Ташкенте происходили эти стычки или в трактире Ташкент, что за Нарвской заставою…").
Однако ирония великого нашего сатирика тут была вряд ли к месту - "стычки" Черняева происходили в Ташкенте географическом. И вот на каком политическом фоне…
Наша активность в Средней Азии объяснялась не столько внятным пониманием геополитической и государственной ее необходимости высшей властью, сколько… желанием отвлечь внимание Англии от русской Польши (англо-французами подстрекаемой).
До этого не только ведомство Горчакова, но даже военный министр Милютин более чем прохладно относились к предложениям генерал-губернаторов Западной Сибири и Оренбурга по Средней Азии.
А генерал-губернатор Оренбурга Александр Павлович Безак еще в 1861 году в записке Милютину предлагал наступательную тактику, и именно он предложил соединить Оренбургскую и Сибирскую укрепленные линии. И именно благодаря Безаку была учреждена в 1861 году Сыр-Дарьинская линия.
Безак был не просто генералом - он был сыном высокообразованного и деятельного чиновника Павла Христиановича Безака и Сусанны Яковлевны Рашетт, дочери известного скульптора Жана Доминика Рашетта, обрусевшего француза, профессора петербургской Академии художеств.
Отец Александра Павловича сотрудничал с Беклешовым, Прозоровским, Багратионом, Сперанским (после ссылки последнего он ушел в отставку и, занявшись коммерцией, очень разбогател).
Дед Безака - Христиан Христианович, профессор философских, политических и исторических наук в Петербургском сухопутном кадетском корпусе, происходил из старинного славянского рода Безацких, изменивших фамилию на немецкий лад в период Реформации. Поступив в русскую службу в 1760 году, тридцати трех лет от роду, он был уважаем и ценим Екатериной и стал одним из "первопожалованных" кавалеров ордена Святого Владимира.
Поэтому у внука такого деда был далеко не провинциальный кругозор, и на русские перспективы в Средней Азии он смотрел воистину державно, то есть широко и комплексно.
Безак писал Милютину, что при умной линии поведения Россия получит и новую надежную государственную границу, и возможность дешевого снабжения фортов на Сыр-Дарье продовольствием и лесом, и месторождения свинцовых руд.
Вот кому бы в министрах ходить, и необязательно - в военных! Позднее - в 1865 году, Безак был, правда, назначен командующим войсками Киевского военного округа и генерал-губернатором киевским, волынским и подольским. И на этом посту он серьезно подрезал крылья польским помещикам (у крестьян в результате его жестких выкупных мер оказалось 4 миллиона десятин земель). Но проводил он такую линию недолго - в 1868 году выехал по делам службы в Петербург и там (надо же, как совпало!) скончался - всего-то шестидесяти семи лет от роду.
Так вот, Александр Павлович Безак предлагал в Средней Азии энергичность. Дмитрий Алексеевич Милютин считал все это "несвоевременным".