* * *
Повествование наше начинается с курьeза.
Впервые Бицилли использовал псевдоним (криптоним) ещe в гимназические годы. Увлекавшийся в юности рисованием 12–13-летний гимназист Петя Бицилли подписывал свои графические работы в 1891–1892 гг. криптонимом "П. Б.". Оригиналы некоторых рисунков, подаренные мне дочерью Бицилли в 1996 г., находятся в моем архиве. Они содержат названный криптоним в правом углу каждого из рисунков.
Позже, успешно окончив в 1906 г. историко-филологический факультет Императорского Новороссийского университета в Одессе, П. М. Бицилли стал преподавателем (вскоре – доцентом) в том же университете и одну из своих довольно частых публикаций той поры напечатал под криптонимом "Б.". Так он подписал обнародованное в 1916 г. в газете "Одесский листок" сообщение о юбилее проф. Е. Н. Щепкина. Побудительным мотивом для использования криптонима была, вероятно, скромность молодого автора: в данном случае речь шла о публикации, посвященной деятельности наставника Бицилли – известного ученого и общественного деятеля.
Скромность побуждала Бицилли к анонимности и в последующие годы. Как правило, это было в тех случаях, когда он испытывал чувство избыточности, перенасыщенности своих публикаций.
По-видимому, публикация 1916 г. была первой из научных работ ученого, которую он опубликовал анонимно. Использованный им при этом криптоним "Б." больше у него не встречался.
Зато впоследствии он неоднократно употреблял криптоним "П. Б.". Впервые под таким криптонимом он напечатал в 1923 г. рецензию в журнале "Русская мысль". Позже под названным криптонимом "П. Б." Бицилли обнародовал еще пять публикаций в разных периодических изданиях. В № 31 журнала "Современные записки" за 1927 г. одновременно печатались пять его материалов (что было, по его понятиям, несомненно перенасыщением) – статья и четыре рецензии; две из рецензий он опубликовал под криптонимом "П. Б.".
Четыре года спустя, в 1931 г., им были обнародованы под тем же криптонимом "П. Б." почти одновременно, но в разных изданиях две рецензии: в журнале "Новый град" – рецензия-обзор двух французских книг; и вторая рецензия – отклик на изданную в Риге книгу С. В. фон Штейна о Пушкине-мистике – в выходившей в Софии газете русских эмигрантов "Голос".
В пятый раз Петр Михайлович использовал криптоним "П. Б." при публикации в парижском журнале "Встречи" в 1934 г. небольшой заметки справочного характера – об употреблении некоторых слов А. С. Пушкиным и А. С. Шишковым.
Четырьмя годами ранее, в 1930 г., Бицилли впервые применил в качестве криптонима вторую заглавную букву латинского алфавита: "В.". Фактически этот криптоним аналогичен третьей заглавной букве алфавита кириллицы. Однако значение его меняется, поскольку ученый использовал его при публикации в журнале, издававшемся в Праге на немецком языке.
Позже, в 1933 г., П. М. Бицилли опубликовал в журнале "Новый град" в одном номере две разнородные публикации: статью он подписал псевдонимом "П. Михайлов", а рецензию – криптонимом "П. М.". Таким образом он пустил в оборот впервые им использованный псевдоним и еще один новый криптоним. Заметим, что в выходившем тогда в Париже примерно раз в квартал журнале "Новый град" Бицилли опубликовал в 1932 г. (т. е. в предшествующем 1933-му году) восемь материалов – две статьи и шесть рецензий. Видимо, ощущение некоторой избыточности его публикаций в журнале в 1932 г. побудило ученого прибегнуть в 1933 г. к псевдониму и новому криптониму.
Наконец, в 1938 и 1939 гг. в журнале "Современные записки" Бицилли дважды – и явно из соображений конспирации – использовал новый криптоним "М. К.": им он подписал две статьи, которые, как отмечалось, недавно были атрибутированы. Тот же криптоним он использовал в 1939 г. в журнале "Русские записки".
* * *
Мы рассмотрели все случаи выявленных и атрибутированных публикаций П. М. Бицилли, напечатанных под псевдонимами и криптонимами, обстоятельства и мотивы их появления. К настоящему времени выявлено 14 таких работ ученого и установлено, что он использовал лишь один псевдоним "П. Михайлов", который употребил единственный раз.
Остальные 13 публикаций были подписаны пятью различными криптонимами. Криптоним "Б." был употреблен лишь однажды. Криптоним "П. Б." был применен шесть раз. Криптоним "В." – из латинского алфавита – один раз. Криптоним "П. М." был использован два раза, криптоним "М. К." – три раза.
Удивительно, что с напрашивающимся для П. М. Бицилли криптонимом – "П. М.Б." – пока ни одной публикации выявлено не было. Хотя, как отмечалось, авторы упоминавшейся биографической справки о Бицилли (в справочнике 1996 г.) поспешили заявить, что ученый выступал в печати (подразумевалось, видимо, в газете "Последние новости") с подписью "П. М.Б.". Впрочем, в той же справке явно ошибочно утверждалось, что Бицилли печатался в журнале "Евразийская хроника" и в газете "Новое время". Составленная на заре эмигрантоведческих исследований (в начале 1990-х гг.) справка содержит немало и иных погрешностей.
Множество упущений, в частности, в справке в списке изданий, в которых П. М. Бицилли сотрудничал. Даже простой перечень библиографически полных и точных названий журналов, газет и разнородных сборников и сериальных изданий, не учтенных в справке 1996 г., в коих Бицилли участвовал, займет по меньшей мере около двух страниц. И я ограничусь здесь суммарными сведениями.
Итак, кроме перечисленных в справке 1996 г. (за вычетом ошибочно в ней указанных), Бицилли сотрудничал также в "Анналах института Н. П. Кондакова" (три публикации; здесь и далее в скобках указывается общее число публикаций Бицилли в каждой отдельной группе изданий; все подсчеты наши); в "Годишниках (ежегодниках) историко-филологического факультета Софийского университета" (пять монографических исследований и восемь статей); в шести разномастных сборниках, выходивших по поводу юбилеев и в память об усопших болгарских ученых (шесть статей); в двух юбилейных югославских сборниках (две статьи); в одиннадцати болгарских научных журналах (38 публикаций разных жанров); в четырех болгарских газетах (пять публикаций); в десяти научных журналах, издававшихся в странах Западной, Центральной и Восточной Европы и США на немецком, французском, английском, испанском, итальянском, чешском и латышском языках (17 публикаций разных жанров).
Возвращаюсь к сюжетам об эвентуальном псевдониме Бицилли – криптониме "П. М.Б." – и о потенциальном сотрудничестве его в газете "Последние новости". Участие Петра Михайловича на страницах газеты полностью исключить нельзя; хотя до сей поры не было выявлено в ней ни единой подписанной им публикации, он многократно печатался, например, в таком примыкавшем к газете издании, как еженедельник "Звено" (и в его продолжении, ежемесячнике "Звено") в 1926–1928 гг. Он мог сотрудничать в газете и анонимно – например, с одним из упомянутых выше криптонимов.
Особого внимания в связи с поиском невыявленных публикаций Бицилли заслуживают, на мой взгляд, материалы об А. С. Пушкине и пушкинистике, обнародованные в газете "Последние новости" (и в других изданиях) в 1936–1938 гг. Здесь мы сделаем отступление с небольшим экскурсом в сторону.
П. М. Бицилли был избран в состав созданного (в связи со столетием гибели поэта) в 1937 г. в Болгарии (как и в ряде других стран) Пушкинского комитета. И он опубликовал только во второй половине 1930-х гг. на разных языках (кроме русского, также и на болгарском, французском, итальянском и латышском языках): исследование монографического типа "Пушкин и Вяземский" (в ежегоднике университета), одиннадцать статей и сообщений и пять рецензий на темы о творчестве Пушкина. К 17 упомянутым публикациям следует приплюсовать написанную Бицилли в 1937 г. статью "Пушкин и русский роман", найденную позже в архиве болгарским исследователем Х. Манолакевым и опубликованную им в Софии в 1993 г.
Вместе с тем обращает на себя внимание удивительно малое число выявленных газетных публикаций ученого. В ежедневной печати Бицилли, видимо, печатался неохотно и очень редко.
Лишь в парижском еженедельнике "Россия и славянство" и выходившей дважды в неделю софийской газете "Голос" он опубликовался несколько раз (с редактором "Голоса" Г. Ф. Волошиным у него были приятельские отношения). Остальные случаи сотрудничества Бицилли в газетах были разовыми. По-видимому, в отличие от своих современников – Г. В. Адамовича, В. В. Вейдле, Д. В. Философова, В. Ф. Ходасевича и др. – Бицилли своими размышлениями о новациях в литературе и культуре предпочитал делиться в журнальных публикациях. И не было у него острой потребности выплеснуть в газетной статье эмоции по поводу злободневных политических событий, волновавших эмиграцию, а то и весь мир. Историк-профессионал по призванию (история оставалась для него "царицей наук"), он привык анализировать события с дистанции: его исследования на темы истории обычно хронологически останавливались на рубеже конца ХIХ и редко – начала ХХ века.
Не следует сбрасывать со счетов и объективные трудности разысканий и атрибутирования опубликованного в ежедневной печати, в особенности напечатанного анонимно: страноведческие библиографические справочники и соответствующие историографические обзоры обычно не охватывают публикаций даже из самых солидных газетных изданий.
При атрибутировании незнакомых текстов в ходе аналитической проработки уместно будет учесть рекомендации самого автора атрибутируемых публикаций (П. М. Бицилли). Они были высказаны им по другому поводу в письме Ивану Дуйчеву от 23 августа 1933 г. (тот, будучи учеником проф. Бицилли, только что окончил тогда университет и работал по своей теме в архивах и библиотеках Италии). В означенном письме Бицилли среди прочих рекомендаций сформулировал свое мнение о критерии идентификации памятников неизвестного происхождения: "Мне кажется, что самым надежным критерием идентификации, – замечал Бицилли, – является словарь, а именно: специфические повторения незначительных, т[ак] сказ[ать] "нейтральных" слов (напр[имер], у Толстого – всегда ежели, вместо если; у Достоевского – постпозитивное даже)".