Вот этот список: Бахмач, Беловежа, Березый, Блове (Обловь), Блестовит, Болдыж, Вырь, Вщиж, Всеволож, Вьяхань, Воробейна, Воротынеск, Гомий, Гуричев, Глухов, Дедославль, Дебрянск, Домагощ, Зартый, Курск, Карачев, Козельск, Колтеск, Кром, Любеч, Листвен, Лобыньск, Лопасна, Моривейск, Мценск, Новгород-Северский, Ольгов, Оргощ, Ормина, Путивль, Сновск, Стародуб, Севсько, Синин Мост, Свирельск, Трубецк, Ростиславль, Рыльск, Радощ, Ропеск, Росуса, Уненеж, Хоробор, Чернигов, Чичерск.
Пятьдесят городов в одной лишь Черниговской земле – правда, особо богатой и населённой, но бывшей лишь частью всей Русской земли, и вообще-то не бедной городами и достатком… Какие-то смогли отстроиться и дожили до наших дней, но многие так и остались лишь строкой в старорусской летописи.
Можно ли было защитить их, уберечь от разрушения?
Да – если бы напор монгольского нашествия Русь встретила единой, мобильной в военном отношении и готовой отстоять свою суверенность и право на развитие.
Возьмём ведущее ко времени нашествия Батыя Владимиро-Суздальское великое княжество. Оно было оставлено Всеволодом Большое Гнездо преемникам на подъёме, на пути дальнейшего уверенного развития и возвышения. В своей внутренней политике по обустройству Русских земель владимирские князья Юрий и Ярослав Всеволодичи – дети и преемники Всеволода Большое Гнездо, внуки Владимира Мономаха и праправнуки Ярослава Мудрого, были в целом на высоте исторических задач.
Однако с важнейшей, традиционной для русских, внешней задачей – задачей организации отпора внешним врагам, они не справились. Да они себе такую задачу – применительно к монгольской угрозе – и не ставили.
По тем временам понятие "внешний враг" было, конечно, размытым… Бытовало понятие "поганые", но оно отражало народные оценки тех же половцев, а для князей знать этих "поганых" нередко была родственниками.
Понятия "внутренний враг" тогда тоже не было, хотя русские князья и "верхи" русского общества нередко и были этими самыми внутренними врагами. Можно страницы заполнять описанием того, как полоцкие дружины разоряли Псков и Новгород, в то время как киевские дружины разоряли Минск, и т. д.
Если вдуматься, то остаётся лишь удивляться, как вообще тогда имела хождение – и достаточно широкое хождение, идея единой Руси.
А она ведь была и жила!
Итальянцы, французы, англичане веками не могли договориться и объединиться на клочках – по русским меркам – земли. А на Руси на огромных пространствах от Карпат до Белого моря возникали уже в раннем средневековье устремления к государственной общности.
И при всём при том русские люди полонили русских людей, жгли русские города…
Однако нельзя переносить наше понимание жизни, и допустимого и недопустимого в ней, на то время. Ведь даже сегодня Соединённые Штаты Америки, затратив не более десятка миллиардов долларов, сумели создать в населении Украины слой численностью не в один десяток тысяч человек, говорящих на русском языке, но готовых разорить русский Псков так же, как это проделывали наши далёкие предки.
Что двигало давным-давно ушедшими?
Что двигает ныне живущими и бесчинствующими?
Увы, социальная слепота или налитые глупой кровью глаза – черта не только русского общества. Разве что-либо достойное человека двигало, например, знатными горожанами – потомками создателей римской цивилизации, когда эти горожане выстраивали в средневековых итальянских городах высокие башни-донжоны? Донжоны служили и наблюдательными пунктами, и убежищем во время смут. В небольшом городе Сан-Джиминьяно в Северной Италии их и сегодня насчитывается 13, а когда-то было более 70…
Высота донжона определялась степенью богатства и знатности хозяина, причём эти памятники человеческой глупости, алчности и розни нередко стоят на расстоянии чуть ли не вытянутой руки друг от друга…
Зачем?
Во имя чего?
И во имя чего совершаем преступные глупости мы?
Пока мы их совершаем, нам надо не столько судить прошлое, сколько критически оценивать своё настоящее и возможное будущее… Но при этом нам надо помнить и о прошлых трагических ошибках предков. Они были обязаны подготовиться к накату монгольской "волны" из глубин Азии заранее и сообща.
А вот же – не подготовились.
Как в капле воды судьба тогдашней России отразилась в судьбах двух сыновей Всеволода Большое Гнездо, двух великих владимирских князей: последнего до-монгольского князя Юрия II Всеволодича и первого "монгольского" – Ярослава II Всеволодича. И для одного, и для другого, и для всей Руси рубеж 1238 года оказался роковым…
Монголы Бату-хана – Батыя, пришли на Русь зимой 1237/38 годов, и их первой жертвой стало Рязанское княжество. Великий рязанский князь Юрий Игоревич обратился к великому князю владимирскому Юрию Всеволодичу (Карамзин называет его Георгием) с просьбой помочь лично или войском. Юрий отказал. Карамзин, сообщая, что "великий князь, надменный своим могуществом, хотел один управиться с татарами…", заключает: "Провидение, готовое наказать людей, ослепляет их разум". Что ж, с такой оценкой трудно спорить – в части того, что нежелание поступать разумно всегда чревато наказанием.
Племянник Юрия Игоревича Ингварь Ингваревич поехал за помощью в Чернигов, но черниговцы и киевляне ответили, что помнят, как рязанцы отказали им в совместном походе против монголов к Калке в 1223 году. На Русь надвигалась чёрная туча, однако это не было осознано ни во Владимире, ни в Чернигове, ни в Киеве, не говоря уже о Галиче и Новгороде.
Юрий Рязанский послал навстречу нашествию сына Фёдора с посольством, однако Бату умертвил Фёдора и послов. Разорив предварительно до основания Переяславль-Рязанский, Белгород и Пронск, монголы 16 декабря 1237 года подошли к Рязани. Взяв после пятидневного штурма Рязань, где было истреблено всё население вместе с князем Юрием и его семьёй, разорив далее Коломну, агрессоры двинулись к Москве. Вскоре была сожжена и Москва, где монголы пленили московского князя Владимира Юрьевича – сына Юрия II Всеволодича.
Монгольское войско вполне владело технологией взятия крепостей, имея и стенобитные орудия, и осадные лестницы. К тому же защитники русских городов вынуждены были сутками отбиваться без отдыха, а монголы меняли смены осаждающих. Характерным для монголов был и следующий приём. Они вели за собой огромные массы пленников, каждый из которых нёс связку хвороста. Отставших убивали, а уцелевших монголы, дойдя до крепостей, заставляли забрасывать крепостной ров хворостом и начинали штурм.
Разорение Рязанской земли отражено в летописях – это общеизвестно. Менее известно его преломление в былине-легенде об Авдотье Рязаночке. Один из наиболее полных вариантов "Авдотьи Рязаночки" известный собиратель русского фольклора А.Ф. Гильфердинг записал в августе 1871 года в Онежском крае на Кенозере от 65-летнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. С момента трагедии прошло более шестисот лет, и в легенде наслоился ряд последующих событий, но картина разорения "Казани-города" относится, конечно, не к Казани, а к Рязани, которую "король Бахмет турецкий" "разорил напусто", "князей-бояр всех вырубил, да и княгинь-боярыней – тех живых в полон побрал", а народу "полонил многие тысячи" и "повёл-де в свою землю турецкую"…
Лишь после трагедии Рязанской земли Юрий Владимирский стал собирать войско в лагерь на реке Сить, впадающей в Мологу, ожидая полки братьев Ярослава и Святослава, а также тверского воеводы Жирослава… Бату же прошёл к Владимиру и осадил его.
Под стены отцовской столицы привели и 20-летнего измождённого Владимира, которого 2 февраля 1238 года показали осаждённым владимирцам за пять дней до взятия города.
7 февраля город Владимир был взят, князь Владимир умерщвлён, семья Юрия перебита вместе с владимирским епископом Митрофаном.
А вскоре в ожесточённой битве при Сити с батыевым темником Бурундаем погиб и Юрий – 4 марта 1238 года. Как сообщает летопись, пришедший из Белоозера епископ Кирилл отыскал обезглавленное тело князя и привёз его в Ростов.
В битве на Сити монголами был взят в плен 30-летний князь ростовский Василько Константинович, племянник Юрия… Ему предложили перейти под знамёна Бату, однако Василько – по всем свидетельствам натура благородная, князь, всеми любимый, с негодованием отказался и был убит и брошен в Шеренском лесу у реки Шерны.
Тело Василька тоже отыскали и доставили в Ростов. Его заключили в одну раку с телом Юрия-Георгия, куда положили и отысканную после голову Юрия.
Батый-Бату же от Владимира двинулся на северо-запад… Однако, разорив Торжок и не доходя примерно ста вёрст до Новгорода, он повернул на юг, продолжая разорять Северо-Восточную Русь. По сей день гадают о причинах того, почему монголы не пошли на богатый Новгород, но, скорее всего, Бату заранее проложил свой маршрут через Русь в Европу, а сильное уклонение на Север в свете таких планов было бы тупиковым. Разведка у Чингисхана и его преемников была, вне сомнений, эффективной – при их-то богатствах и злом уме! так что о "чудесах" Южной Руси и Европы ханы должны были быть наслышаны, и соблазняться Новгородом означало мелочиться.
Бату не мелочился, и с 1239 года принялся за Русь Южную. В 1240 году после ожесточённого штурма он взял и разграбил богатый Киев, а в 1241 году через Каменец и Владимир-Волынский вышел на Венгерскую равнину. Венгерский король Бэла IV бежал на один из островов в Адриатическом море.
Бату дошёл до Далмации и после этого повернул обратно. Среди "историков", которые видят в луже не звёзды, а грязную воду, бытует версия, что единственной причиной стала весть о смерти великого хана Угедэя и необходимость участия Бату в избрании нового хана. Однако если здравомыслящий человек поставит себя на место Бату, в чьём здравом смысле сомневаться нет никаких оснований, то станет ясно, что отказ Бату от дальнейшего продвижения на Запад объясняется как истощением сил, так и естественной тревогой о тыле, в котором остался народ, способный на любые неожиданности, а именно – народ русский.
Много позже Пушкин написал: "России определено было высокое предназначение… Её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией"…
И разве это не так?
Бату повернул назад и на нижней Волге близ современной Астрахани основал Сарай-Бату – столицу своего государства, получившего название "Золотая Орда"… Он увёл с русских земель войска, однако стратегический контроль над ними сохранил. При этом надо понимать, что стратегический контроль над огромными территориями, осуществляемый с расстояния в добрых полторы тысячи километров, означал нечто иное, чем через века. Фактически, контроль Бату выражался в том, что сохранялась угроза его нового похода. Эта угроза и определяла отныне рациональную линию поведения умных русских князей на обозримый исторический период.
Ярослав Всеволодович относился к умным… Ещё до нашествия Батыя – в 1236 году он попытался сесть на великий киевский стол, но не удержался. Теперь, в 1238 году, после гибели Юрия, он сел на владимирском великом столе и начал обустраиваться на пожарище Владимира. Летопись сообщает об этом так: "…и обнови землю Суждальскую и церкви очистив от трупия мертвых и кости их сохранив и пришелци утешив и люди многи събра (собрав. – С.К.)…".
Верно о Ярославе II Всеволодовиче написал Карамзин: "Ярослав приехал господствовать над развалинами и трупами. В таких обстоятельствах государь чувствительный мог бы возненавидеть власть; но сей князь хотел славиться деятельностию ума и твёрдостию души, а не мягкосердечием. Он смотрел на повсеместное опустошение не для того, чтобы проливать слёзы, но чтобы лучшими и скорейшими средствами загладить следы оного. Надлежало собрать людей…, воздвигнуть города и сёла из пепла – одним словом совершенно обновить государство…".
Юрий погиб, а Ярославу выпадала невесёлая участь начинать всё заново – на пепелище.
Этим же пришлось заняться в Рязани новому великому князю рязанскому Игнварю Ингваревичу. Во время взятия Рязани Ингварь был в Чернигове, прося о помощи. Вернувшись в сожженную Рязань, он тоже занялся погребением убитых и восстановлением столицы княжества.
Казалось бы, это было русским людям не впервой, однако постепенно стали осознаваться масштабы случившегося. Ни один из погромов русскими русских же не имел катастрофических последствий – княжества и после разорения жили, развивались, потому что погромы были локальными, не уничтожающими существующего как явления жизни. Теперь же жизнь замерла и лишь теплилась.
Она лишь теплилась, несмотря на то, что тот же Ярослав в то время, как Бату продвигался по Руси, ходил походом на своего недруга Михаила Всеволодича к Каменцу, воевал с досаждавшими Руси литовцами и занял Смоленск. Однако в жизнь русских князей, и Ярослава Всеволодича – тоже, входило новое понятие: ханский ярлык – грамота, утверждавшая князей на их столах.
В 1239 году Ярослав перенёс останки брата Юрия из Ростова во Владимир и похоронил их в Успенском соборе. В 1243 году ему пришлось отправляться в Орду к Бату – за новым ярлыком, а в 1245 году – опять, но теперь Бату отправил его к великому хану Гуюку в столицу Чингизидов Каракорум. Там Ярославу весной 1246 года и пришлось принять смерть – очевидно, от яда.
Жизнь живых тоже была невесёлой. Во второй половине XIII века не росли старые города, не возникали новые, утрачивались технологии, прерывались или снижали уровень ремёсла, хирела торговля. Чуть ли не на сто лет в Северо-Восточной Руси почти забыли о каменном строительстве.
Могло ли быть иначе?
Могло…
В историю нашествия Бату вписано имя Козельска – небольшого городка на реке Жиздра, находившегося на окраине Черниговского княжества. Княжил там малолетний князь Василько, отчество которого летописи не сохранили. Весной 1238 года Бату, отвернув с севера на юг, подошёл к Козельску, и… застрял под ним на 7 недель. Стратегического значения Козельск не имел, однако Бату уже имел на счету не один русский город покрупнее и поважнее Козельска, и, похоже, хана, что называется, заело.
Козельцы же решили умереть всем, но не сдаться.
Все они и умерли – если не на стенах, то после взятия города в муках. Монголы, потеряв под Козельском четыре тысячи воинов, не пощадили ни старого, ни малого. Бату приказал стереть "злой", как он определил, город с лица земли.
А если бы все русские города оказали сопротивление подобно Козельску? Люди в Козельске не отличались какими-то очень уж особыми, отличными от других русских людей, качествами. Они просто решились. И, вне сомнений, имели над собой решительных и самоотверженных вождей. Этого оказалось достаточным для того, чтобы одержать если не военную – что было невозможно, то моральную победу над врагом.
Конечно, просто без боя не был сдан тогда ни один, по сути, город. Однако запомнился и русским, и монголам почему-то прежде всего Козельск. Ещё более продуктивным стало бы своевременное соединение всех сил русских городов уже на рубежах Рязанского княжества. Увы, русские силы сломали порознь, как ломают по прутику веник.
К тем же дням относится и подвиг Евпатия Коловрата, описанный в "Повести о разорении Рязани Батыем". Рязанский боярин Евпатий Коловрат спешил из Чернигова на помощь князю Юрию с 1700 дружинниками-добровольцами, но застал на месте Рязани дымящиеся головешки. Коловрат бросился по следам монголов и смял их арьергард. Батый был в смятении и изумлении, однако затем монголы разобрались, что имеют дело с горсткой, окружили Коловрата и расстреляли его и его бойцов.
Эти герои тоже решились и желали одного – отомстить. И так ведь было не только тогда… Уже 23 июня 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск рейха Франц Гальдер записал в своём служебном дневнике: "Общая обстановка лучше всего охарактеризована в донесении штаба 4-й армии: противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени"… Вот и Евпатий Колворат, и козельцы боролись за выигрыш времени – не текущего, оно было проиграно, а исторического.
И они, надо сказать, его выиграли… Уже к концу XVI века о бывшей столице Батыя Сарай-Бату в районе Астрахани и памяти толком не осталось, зато Астрахань вошла в состав Московского государства.
Не воспоминание ли о Козельске и героях Коловрата стало одной из причин того, что Бату ушёл из Адриатики, не продвигаясь дальше в глубь Европы? Оставлять за спиной такой тыл опытный воитель не станет. И не героизм ли козельчан и коловратцев спас Венецию от судьбы Рязани, Владимира и Козельска?
Воины Чингисхана были грозной силой… Автор монографии "Вооружение центрально-азиатских кочевников в эпоху раннего и развитого средневековья" сибирский учёный Ю.С. Худяков пишет: "Жестокость по отношению к противнику была сознательным стремлением подавить его волю к сопротивлению, внушить страх. И, судя по источникам, монголы во многом преуспели в этом отношении… Основу военных успехов монголов составила боеспособность и дисциплинированность войск, жёсткая централизация военной организации, достаточный уровень вооружённости и технической оснащённости. Высокая профессиональная подготовка воинов достигалась целенаправленным воспитанием с детских лет…".
Худяков приводит слова китайского автора Чжао Хуна: "Татары рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться. С весны до зимы они каждый день гоняются и охотятся". Причём эти охоты были не только забавой или добычей пропитания, но и воинскими учениями. Ю.Н. Рерих цитировал наставление "Великой Ясы" Чингисхана: "Когда нет войны с врагами, пусть учат сыновей, как гнать диких зверей, чтобы они навыкли к бою и обрели силу и выносливость, и затем бросались на врага, как на диких животных, не щадя себя…".
Сильной стороной монголов были кони, как и их хозяева хорошо приспособленные к жизни под открытым небом. "Цивилизованные" кони не могли обходиться без зерна, сена, соломы, монгольские же, разбивая снег копытами, довольствовались мёрзлой травой.
Да, это был враг принципиально более опасный, чем привычные русским половцы, с которыми русские то сражались, то роднились. Однако и русские ведь были не лыком шиты. В своём "Поучении" детям Владимир Мономах вспоминал, как он "в пущах" своими руками "связал…10 и 20 живых конь диких", не считая тех, что изловил во время переездов по Руси… Три раза его "метали" туры и олени, один лось "ногами топтал", другой "рогома бол (бодал. – С.К.)"… Боролся князь и с вепрем, и с медведем…
Таков был великий князь, глава государства! Надо полагать, что и дружинники у подобного князя тоже чего-то стоили? Можно было бы с Бату и потягаться – если бы Русь вовремя собралась с силами, и собралась со всеми своими силами.