Вообразим на минуту, что лицом современной Германии жаждет стать внук Адольфа Гитлера, при чем не простой внук, а внук, оставивший себе дедушкин партийный псевдоним? Позвало б его какое-нибудь "Эхо Берлина" поразглагольствовать, как он славно оздоровит страну? Смешно? Только потому и смешно, что суд и осуждение фашизма в истории состоялись. Только благодаря этому Германия и поднялась вновь.
А у нас никакого реального осуждения коммунизма не было. Только не надо говорить, что страна-де была в девяностые годы "не готова". Некоторое знакомство с новейшей историей выявляет, что большая часть немцев-современников воспринимала Нюрнберг как судилище, устроенное победителями над побежденными исключительно по праву силы. Переосмысление немцами судебного процесса шло лет десять.
Суда же над коммунизмом не было не потому, что простые старички и старушки до сих пор приукрашивают образ товарища Сталина воспоминаниями своей молодости. Есть кому-то дело до их чувств - как же! Причина в том, что девять десятых нынешних демократов - потомственные члены "внутренней партии". Придя с Ельциным к власти, они были заинтересованы только в самом беззубом осуждении коммунизма вообще, и коммунизма современного, тоже уже довольно беззубого.
А зубастый коммунизм, тот, что неразрывно связан с прадедом "честной Маши", как бы выведен за скобки. Я не поленилась посмотреть в блогах. Вот честной Маше пишут: "Ваш легендарный прадед посвятил жизнь борьбе за освобождение народа. А Ваш папа посвятил жизнь борьбе за его порабощение". Вот честная Маша отвечает: "я, как и мой прадед, посвящаю жизнь борьбе за освобождение народа. Считаю, что и папа делал то же самое". Заметим: там, где человек менее циничный сделал бы выбор между коммунистом-прадедом и антикоммунистом-отцом, наша Маша безмятежно совмещает то, что на первый взгляд не совместимо. Доминантно одно - палаческая наследственность. Вспоминая тот голодомор, который, запланировано и осознанно, устроил пенсионерам Гайдар-третий, можно сделать вывод, что он вполне унаследовал методологический инструментарий легендарного деда.
Впрочем, может быть, кто не помнит, что детским писателем Аркадий Гайдар сделался только после того, как свои же ему запретили продолжать физические зверства? Не от избытка гуманности, понятно, просто хотели сперва допросить тех пленных, которых юному Гайдару и было приказано направить в штаб. Но юный герой никого никуда отправлять не хотел - поэтому собственноручно расстрелял всех на месте. Он сделался неуправляем в своем душегубстве даже по тем душегубским временам. Он подписывал кровью смертные "приговоры". Не в силах справиться с таёжным крестьянско-офицерским белогвардейским отрядом Соловьева, он обрушил "революционную мощь" на мирное население. Брал в заложники, сек плетьми, рубил шашками, детей - они же маленькие - просто швырял в колодцы. Не только сам, конечно, он же был командир, руководитель. Но был у него и индивидуальный стиль: очень нравилось Гайдару выстроить беззащитных пленных или заложников в шеренгу подлиннее и пройтись вдоль, стреляя в затылок. В один день, например, он расстрелял таким образом больше ста хакасов.
В промежутках между трудами над детскими книгами он тосковал по крови. Он все время "резался" - обильно, но, что любопытно, серьезных вен не трогал. Он мерзко пил и до истерик боялся собственных снов.
Ну почему они неустанно лезут править той страной, которой принесли столько зла? Им неймется в четвертом поколении, ведь и Гайдар-второй, кажется, куда-то пытался избраться. Вопрос праздный. Первый, второй и третий Гайдары стяжали себе все возможные житейские блага при советах. Второй успел вкусить благ и от установления демократии. Третий на оной раздулся до сверхъестественных размеров. На очереди четвертая, она хочет урвать свое.
Я не могу придумать ни одного возможного объяснения поведению клана Гайдаров кроме самого простого: они наделены наследственным умением наживаться на крови и деструкции.
Цинизм всегда был визитной карточкой СПС. Стоит ли удивляться второй "подающей надежды" партийной фигуре - волоокой дщери Бориса Немцова. Судя по виду внешнему - девочка здоровенькая, явно получившая все витамины, которых недостало большинству ее сверстников в бытность у власти папаши со товарищи. В биографии - МГИМО - кадровая кузница советской номенклатуры, она же номенклатура постсоветская. В предках - дедушка из "внутренней партии", немалая шишка. Ну и что бы она, спрашивается, могла в 21 год сделать полезного в стенах Мосгордумы? Вопрос даже не риторический, а анекдотический. Но ведь и это - только первые шаги милой малышки.
СПСу некогда думать ни о приличиях, ни о логике. Потомки кровавых чекистов, они срывают лавры на противостоянии застойному "гэбисту" Путину, потомку простых рабочих - и ведь у них недурно получается. Они самоназываются "правыми", будучи законченными леваками. Они именуют себя оппозицией - то есть тем, что может стать будущим страны - а на самом деле являются ее прошлым, вчерашней властью, уже не принесшей стране ничего, кроме бед и разрухи.
Впору по сторонам оглядеться - почему это до сих пор не явились хакамаденыши и чубайсята, где юные кириешки, резвые беляши? Неужели еще не выросли? Поверить в то, что эта поросль рванет в науку или медицину, ей же ей, сложновато. А все-таки девица из клана Гайдаров как-то особенно оскорбляет своими амбициями любого вменяемого русского человека. Ну да, юная Немцова родом из страны Номенклатурии, но все-таки, вдруг ее прадед все же не убивал по сто хакасов за один день? Прадед Аркадий Гайдар - это уж как-то слишком явно, слишком нагло, слишком нечистоплотно.
Ох, для себя вы, разумники, сочинили, что "сын за отца не отвечает". Шулерская формулировка, затаившая в себе подтасовку юридического и нравственного понятий. Одно из другого не вытекает, между тем. Я отнюдь не призываю к тому, что внук Аркадия Гайдара обязан отсидеть за все убийства, совершенные его дедом, в том числе - за смерть моего деда. (Я нимало не пытаюсь утаить, что "гайдаровская" тема меня затрагивает лично. Но ведь не меня же одну?) Но во имя всего святого, почему нераскаянные потомки тех, кто злодействовал в России, опять рвутся во власть, а главное - почему мы это терпим?
Никто не волен в своих предках, что уж говорить. Но будь моим дедом не путешественник и прогрессивный земледелец, а красный кат - я ушла бы в монастырь, коль скоро я христианка. Была б атеисткой - застрелилась бы. Для порядочного человека выход из подлого родства есть всегда. Если не в монастырь и не пулю в лоб - то можно же хотя бы постараться жить незаметно, хотя бы в публичность не лезть? А если они сами не в состоянии наложить на себя нравственные ограничения, не общественный ли долг поразить их в правах?
Дж.Оруэлл, конечно, гений терминологии. Жаль только, что деление на "внешнюю партию" и "внутреннюю партию", де-факто существовавшее в КПСС, не оформилось де-юре. Очень бы это нам сегодня помогло разбираться в прошлом. Смешно осуждать старшее поколение за членство во "внешней партии", полстраны шло на нравственный компромисс, но такие люди не творили зло. Вредили они обычно только своей бессмертной душе. Иное дело - "внутренняя партия", хотя даже в ней не всех членов необходимо однозначно подвергнуть остракизму в потомках. А все же претендентам на роль "совести нации" стоило публично ответить на некоторые вопросы. Вопросы эти вполне конкретные: были ли Ваши предки в ЧеКе, ЧОНе, СМЕРШе, etc.? Проще сказать - были ли они безнаказанными убийцами? Хотя бы колен на семь такое распространить - чем не число? Проживут семь колен скромно и достойно - вопрос закрыт. (Это, конечно, не случай Гайдаров и Гайдарок, тут отчет пошел не с Аркадия, а заново, с Егора…)
Но, может статься, честная Маша не так уж и глупа, когда откровенно похваляется прадедом? Только что мы наблюдали, как загибавшийся на глазах СПС резко сменил предвыборную тактику. СПС начал играть на поле коммунистов, кинулся к уже однажды обобранным старикам с популистскими лозунгами, давил на ущемленное чувство социальной справедливости, помножал это все на не слишком хорошую экономическую грамотность. Раздать стабфонд, ни больше, ни меньше. Конечно, пылится стабфонд этот пока что без всякой пользы, да только разовая дележка - еще глупее. Ну, получит каждый пенсионер долларов по пятьсот: кончатся они очень быстро, а дальше что? А стабфонда уже не будет. (Кроме, понятное дело, тех его частей, что упадут при дележке в карманы раздатчиков…) Но многие уставшие старики сегодня пойдут голосовать за тех, кто хоть малую толику да обещал наличными. А расчет сделан именно на стариков, что Белых простодушно объяснил открытым текстом: они-де активнее всего ходят на выборы. Забыл, правда, добавить, что предыдущий свой электорат партия сама же разогнала, когда, впав в панику от проигрыша, принялась кричать, будто ходить на выборы смысла никакого и нет, все они заранее сфальсифицированы. Оказалось, однако, что при условии успеха СПС, выборы вполне могут оказаться честными. И если для успеха надо сменить какую-нибудь мелочь - взгляды или электорат, то это не проблема. Как раз среди пенсионеров больше всего ностальгии по всему советскому. Ну и как тут не вспомнить, что папа честной Маши в свое время энергически трудился в журнале "Коммунист"? Так что противоречие между прадедом и папашей - самое мнимое. Однако маневренность уже сошедшей было партии не может не насторожить. Ведь цвет знамен им не важен, важно одно: власть и деньги. Одно вытекает из другого. Россия так богата, что они не успели полностью ее обобрать в прошлый раз. Они тоскуют о временах Ельцина и очень, очень хотят реванша.
Мысли о красном терроре
Беда в том, что в ленивые годы застоя мы слишком мало читали труды В.И.Ленина. Полные собрания его сочинений стояли во всех читальных залах, являясь привычным предметом библиотечного интерьера. Их раскрывали студенты - исключительно на заданных статьях, никто не делал себе труда перелистнуть лишнюю страницу, их листали аспиранты - тоже прицельно, дабы раскидать по диссертации необходимые цитаты… Между тем для того, чтобы ощутить ужас и омерзение перед коммунистическими идеями, совершенно излишне было добывать модный самиздат. Вполне достаточным оказалось бы честно провести несколько дней наедине с этими пухлыми томами в репектабельно темных переплетах…
"ТОЛЬКО СЕГОДНЯ МЫ УСЛЫШАЛИ В ЦК, ЧТО В ПИТЕРЕ РАБОЧИЕ ХОТЕЛИ ОТВЕТИТЬ НА УБИЙСТВО ВОЛОДАРСКОГО МАССОВЫМ ТЕРРОРОМ И ЧТО ВЫ (НЕ ВЫ ЛИЧНО, А ПИТЕРСКИЕ ЦЕКИСТЫ ИЛИ ПЕКИСТЫ) УДЕРЖАЛИ.
ПРОТЕСТУЮ РЕШИТЕЛЬНО!
МЫ КОМПРОМЕТИРУЕМ СЕБЯ: ГРОЗИМ ДАЖЕ В РЕЗОЛЮЦИЯХ СОВДЕПА МАССОВЫМ ТЕРРОРОМ. А КОГДА ДОХОДИТ ДО ДЕЛА, ТОРМОЗИМ РЕВОЛЮЦИОННУЮ ИНИЦИАТИВУ МАСС, ВПОЛНЕ ПРАВИЛЬНУЮ. ЭТО НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!
ТЕРРОРИСТЫ БУДУТ СЧИТАТЬ НАС ТРЯПКАМИ, ВРЕМЯ АРХИВОЕННОЕ. НАДО ПООЩРЯТЬ ЭНЕРГИЮ И МАССОВИДНОСТЬ ТЕРРОРА, ОСОБЕННО В ПИТЕРЕ, ПРИМЕР КОЕГО РЕШАЕТ".
Эта телеграмма самого человечного человека Зиновьеву приведена на сто шестой странице пятидесятого тома. Печатные буквы телеграммы я сочла уместным оставить для колорита. Не следует, впрочем, считать, что покушение на автора телеграммы, убийства Урицкого или упомянутого в ней Володарского и были причинами красного террора. Они были лишь причинами его новых всплесков. Представляем ли мы сегодня вообще, что такое "красный массовый революционный террор"?
В юности, когда мучительно решаешь впервые все вопросы, которыми давно отболело уставшее человечество, меня терзал и такой: отчего в "красных вождей" стреляли преимущественно эсеры? Ведь получается не проявление высокой справедливости, а какие-то внутренние разборки. Отчего же никто из белых не убил Сталина, Дзержинского, Зиновьева, Троцкого? Ведь были белые в обеих столицах на рубеже 20-х гг., один только "Национальный Центр" в Петрограде имел огромное подполье! Так в чем причина? Не смерти же они боялись, в самом-то деле? Люди, прошедшие через фронты Первой Мировой, были людьми баснословной храбрости. Им случалось ходить в чеканные психические атаки, им доводилось - выше цирковых акробатов - кувыркаться в ажурных распорках аэроплана, пытаясь заткнуть кожаной своей перчаткой дыру в пробитом бензобаке… Они первыми столкнулись с отравляющими веществами… Они были в столицах, они были бесстрашны - и ни один не решился?
Когда правильный ответ, наконец, приходит, его невозможно не узнать. Все вдруг встает на свои места, и делается непонятным уже то, над чем ты вообще ломал голову.
Объявленный 2 сентября 1918 года (но на самом деле начатый с самого момента захвата власти) красный террор в России обратился к французской революционной модели института заложников. К чему арестовывать, содержать людей в тюрьмах, если они вполне могут обитать до поры в собственных своих домах? Арест равен смерти, но до ареста содержать в заложниках можно десятки тысяч. И десятками тысяч жизней обе столицы платили за смерть каждого урицкого, за ранение каждого ульянова. Вот она, причина отсутствия покушений со стороны белых. Для людей, не вырванных из контекста традиционных представлений о Добре и Зле, подобная цена неприемлема.
Кем же были эти заложники, кому принадлежали эти загубленные жизни?
Убийство царской семьи возвратило общество к забытому с лет Французской революции принципу сословного истребления. В первую очередь истреблялось офицерство. Многие сегодня, не утруждая себя чрезмерным вниманием к отечественной истории, невольно подразумевают под офицерами белых офицеров. Мол, власть уничтожала своих врагов, дело обычное. Тут необходимо помнить, что в действительности на момент октябрьского переворота лишь очень небольшой процент офицерства оказался в так называемых первопоходниках. Истреблялись офицеры, не только отказавшиеся служить новой власти, но и пошедшие на службу к ней - военспецы. Нередко офицеры уничтожались вместе с семьями, также семьи белых офицеров уничтожались вместо них, и об этом спокойно сообщали газеты. Так, в мае 1920 года в Елисаветграде была расстреляна мать белого офицера и четыре его маленьких дочери - от 3 до 7 лет. Парадоксальнее, в духе логики нового века, были случаи, также нередкие, когда сам офицер служил в Красной армии, а семья его в это время бралась в заложники и расстреливалась. Он не переходил к белым, отнюдь! Просто офицерская семья все равно годилась в заложники. Офицерство истреблялось как таковое. Вот как выглядело, по описаниям очевидцев, помещение киевской ЧК: "Большая комната, и посередине бассейн. Когда-то в нем плавали золотые рыбки… Теперь этот бассейн был наполнен густой человеческой кровью. В стены комнаты были всюду вбиты крюки, и на этих крюках, как в мясных лавках, висели человеческие трупы, трупы офицеров, изуродованные подчас с бредовой изобретательностью: на плечах были вырезаны "погоны", на груди - кресты, у некоторых вовсе содрана кожа - на крюке висела одна кровяная туша. Тут же на столике стояла стеклянная банка и в ней, в спирту, отрезанная голова какого-то мужчины лет тридцати…"
Таких леденящих описаний можно было бы привести сотни. В природе революционного террора заложено нечто, заставляющее общество странно цепенеть, а обслуживающий персонал террора превращающее в новый подвид, весьма условно относящийся к человеческому роду. Всех красных вождей и вождишек - Урицкого, драпировавшегося в красный плащ, Блюмкина, приглашавшего знакомых из богемной среды на расстрелы, как на представления, Бокия и Дзержинского с Петерсом - я назвала бы гемаголиками, впавшими в наркотическую зависимость от крови и людских мук…
Речь идет только о красном терроре, умещающемся в совсем не большой отрезок времени. Еще не был выстроен лагерный архипелаг, да и преждевременно было его строить временщикам, еще не знавшим, что удержатся у власти целых семь десятков лет. Рабский труд еще не обрел ценности: над страной царила только смерть.
Вот ее приблизительная жатва: 28 епископов, 1219 священников, 6 тыс. профессоров и учителей, 9 тыс. врачей, 54 тыс. офицеров, 260 тыс. солдат, 70 тыс. полицейских, 12 950 помещиков, 355 250 интеллигентов прочих профессий, 193 290 рабочих, 815 тыс. крестьян (В целом около 1.7 миллиона человек). Цифры эти, безусловно, занижены. Многочисленные расстрелы "на месте" никто не учитывал. Мало писали газеты и о расстрелах участников крестьянских восстаний. В "Окаянных днях" Иван Бунин пишет о странном нравственно-психологическом эффекте статистики: смерть нескольких человек наш разум воспринимает как трагедию, смерть сотен и тысяч - не может воспринять и превращает в скучную абстракцию. И все же в эти цифры необходимо вдумываться и вдумываться сегодня, когда недавний (накануне 90-летия расстрела Романовых) призыв РПЦ довершить осуждение коммунизма встретил столько протестов в нашем нравственно дезориентированном обществе. Чем только не были мотивированы эти протесты! Говорилось, что коммунизм и без того "оборачивают против России", следовательно, коммунистическую эпоху в нашей истории нужно оставить как есть. Но приблизительные эти цифры твердят как раз о том, что первой жертвой коммунизма были прежде всего мы, русский народ, что мы, как всегда, понесли крест за других, что мы тонули в крови и теряли лучших детей… Недоосуждение коммунизма наносит нравственный вред всей стране, ее подрастающему поколению. Во внешней же жизни оно толкает нас в тупик изоляционизма.
Мы докатились до предела,
Голгофы тень побеждена,
Безумье миром овладело,
О, как смеется сатана!
Так писал в окаянные дни прекрасный русский юноша, князь-новомученик Владимир Палей. Сатана все еще смеется.
Кто виноват?
(Историческая вина как категория политического диалога)
Давненько меня занимает этот вопрос. В сверхгуманном современном обществе, до полусмерти озабоченном правами человека, почему-то легко и безо всякого смущения поднимается тема, которую весьма трудно назвать человеколюбивой. Это тема исторической вины. Отнюдь не являясь гуманистом, автор этих строк, тем не менее, считает чрезмерным, когда ныне живущему человеку выставляется нравственная ответственность за злодеяния даже не собственного его прапрадедушки, а всего лишь каких-то единоязычных прапрадедушкиных современников. И хорошо, когда хоть эти злодеяния вообще имели быть. В разгар варварских бомбежек Сербии западноевропейцы с американцами договаривались аж до купной вины сербского народа, причем вины неискупаемой, т.е. переходящей из современной в историческую. Нашим читателям не нужно напоминать, что Сербия была не виновником, а жертвой. Западноевропейский же читатель западноевропейских газет вместить в голову эту простую мысль покуда не готов.
Больше всего спекуляций звучит, конечно, в наш исторический адрес. Неадекватность соседей в оценках общего прошлого становится настоящей и весьма весомой проблемой России. Шестерки младоевропейцы то и дело поднимают визг по поводу тех либо иных наших исторических вин, меж тем, как страны повесомее ловко этим манипулируют с целью всяческого давления на Россию.
Пресечь этот механизм смуты необходимо. Однако попытки образумить какую-нибудь Польшу бессмысленны. Все это крикливое пространство образумится само, если мы наведем порядок сперва в собственной голове, а только затем - в головах старых европейцев.