* * *
Руководитель Института глобализации Михаил Делягин считает, что представители некавказских национальностей поедут на Северный Кавказ лишь при условии обеспечения там безопасности и толерантности. Самым оптимальным было бы возвращение в этот регион тех, кто жил там прежде. При советской власти русские составляли 12 % населения того же Дагестана, в 2002-м их было уже 4 %, а сейчас - и того меньше. Если эти люди вернутся, тогда поедут и другие. По мнению Делягина, дерусификация этого региона продолжается, и в настоящее время она затрагивает даже Ставропольский край.
Что касается трудоустройства кавказцев в других российских регионах, эксперт считает: те из них, кто хотел этого, уже перебрались в глубь страны, "одни работают президентами корпораций, другие - бандитами". Смогут ли выходцы из Северного Кавказа заменить какую-то часть гастарбайтеров из бывших союзных республик (Узбекистана, Таджикистана, Молдовы)? М. Делягин полагает, что речь должна идти в первую очередь о восстановлении трудовой мотивации на самом Северном Кавказе. А на остальных территориях страны следует как можно быстрее отменить "рабовладение". Трудовые мигранты из республик бывшего Союза в большинстве своем работают у нас нелегально - работодатели экономят и на их зарплатах, и на налогах. А если уравнять гастарбайтеров в правах с гражданами России, то они станут неконкурентоспособными, и тогда их места вполне смогут занять россияне, в том числе представители республик Северного Кавказ. Рабовладение выгодно только коррумпированным чиновникам и недобросовестному бизнесу.
Заместитель директора Института современного развития Евгений Гонтмахер более пессимистичен в своих оценках. Он прямо заявил нам: "Не думаю, что русские в обозримой перспективе станут переселяться (возвращаться) на Северный Кавказ. Даже те, кто там жил прежде. И дело не в угрозах, а в том, что разные культуры, быт, традиции". К слову, такие проблемы, по словам Гонтмахера, не только у нас. В той же Германии, если турки селятся в каком-то микрорайоне и их количество со временем превышает 15 %, оттуда начинают уезжать немцы. "Так устроен современный мир: либо ты давишь, либо тебя давят. Россия - не исключение. У нас тоже отнюдь не идеальные отношения между общинами", - констатирует Гонтмахер.
С тем, что кавказцы как граждане России могут работать в других регионах, эксперт согласен. Он считает, что им нужно предоставлять такую возможность, информировать о вакансиях, условиях. Другое дело, что на Кавказе принято во всем надеяться на родственников, на клан. Но если кто-то из этого региона приедет, скажем, в Калугу, ему придется научиться выстраивать отношения с местными жителями. Непонимание того, как сосуществовать в некоем балансе с представителями других народов, по мнению эксперта, - одна из самых серьезных проблем современности.
Моногорода: выжить или умереть?
В стране до сих пор нет федеральной программы развития монопрофильных населенных пунктов. Проблема моногородов существовала всегда. В советское время она как-то решалась,
но начиная с 90-х годов о ней старались не говорить. Причина не в том, что всем было безразлично, как живет 25 миллионов россиян, обитающих в населенных пунктах с приставкой "моно". А в том, что не было понятно, с какой стороны подступиться к решению проблемы. В 1993 году федеральный центр решил было упорядочить жизнь монопоселений, но, столкнувшись с реальностью, в ужасе отшатнулся.
Экономический кризис, разразившийся в 2008 году в стране, обострил проблему моногородов. Градообразующие предприятия стали закрываться, люди оставались без перспектив на будущее, да и просто средств к существованию. По стране прокатилась череда стихийных выступлений. Обнародованы были далеко не все скандальные факты, но хватило одной истории с Пикалевом (Ленинградская область), чтобы Правительство России объявило "план спасения" моногородов. В его основе - модернизация и диверсификация экономики, создание новой технологической основы для возрождения затухающих поселений. Все это хорошо, если бы не одно "но". "Спасательный круг" государство решило бросить лишь 300 городам, причем экстренная помощь предложена 27 из них, и только 5 городов реально попали в поле зрения федеральной власти. А ведь в России, по разным данным, насчитывается от 335 до 1000 моногородов.
- Такая разница в цифрах объясняется тем, что Минрегион, экспертные институты и региональные власти применяют разные методики определения статуса моногорода, - пояснил директор Санкт-Петербургского филиала "Государственный университет - Высшая школа экономики" (ГУ - ВШЭ) доктор экономических наук, профессор Александр Ходачек. - По своим категориям моногорода делятся на пять групп: крупные (свыше 50 тыс. жителей; к ним относятся Тольятти, Нижний Тагил и пр.), малые (меньше 50 тыс. жителей - Пикалево), ЗАТО (академгородки), военные городки и геологические поселки. Но это не все. Для каждого города существует предельная нижняя граница по народонаселению. Так вот, в последнее время Минрегион многие населенные пункты исключил из списка моногородов, потому что из-за невыносимых условий существования оттуда выехала большая часть жителей. В стране даже появилось выражение: нет населения - нет территории. Сократить количество моногородов можно до любых размеров, особенно если учесть, что большинство из них расположены в сложных климатических условиях. Одна зима без отопления - и город будет стерт с лица земли. Сейчас правительство наконец заявило о своей решимости заняться вопросами моногородов. Вопрос - как? Того, что предлагается на современном этапе, явно недостаточно. Нужна национальная программа в отношении моногородов.
Первый шаг в этом направлении уже сделан: в конце прошлого года все города-"счастливчики" (т. е. попавшие в список-300) были поделены правительством на две части: прогрессивные и депрессивные. Первые, по мнению чиновников, надо сохранить, а вторые лучше расселить. И тот, и другой вариант очень сложен в исполнении. И еще неизвестно, какой из них окажется дороже.
- Полностью согласен с тем, что нужна комплексная федеральная программа в отношении монопрофильных населенных пунктов, - поддержал профессора президент Союза малых городов России Евгений Марков, - только не понимаю, почему ее до сих пор нет? Правительство дало возможность 27 моногородам разработать программы инновационного развития, под которые обещает выделить деньги. А что делать остальным?
В таком сложном вопросе, как моногорода, нужен не частный, а масштабный, структурированный подход, считает эксперт. Условия жизнедеятельности моногородов должны быть закреплены законодательно. Необходимо разработать типовые принципы вывода моногородов из кризиса. Также необходимо определить ответственность хозяев предприятий, местной и федеральной власти за состояние городов и за будущее горожан. Они должны принимать непосредственное участие как в модернизации городов, так и в создании инфраструктуры переселения граждан из депрессивных монопрофильных поселений в другие районы. Делать это нужно незамедлительно, ведь ситуация в моногородах сложилась взрывоопасная. Например, в Рубцовске (Алтайский край) и Вятских Полянах (Кировская область) люди после закрытия машиностроительных заводов по многу месяцев не получают зарплату. А жители города Балей Читинской области после затопления шести шахт и закрытия комбината перешли на натуральное хозяйство. Этот список можно продолжать.
Из 27 моногородов, попавших в короткий список экстренного спасения, только пять взялись за разработку инвестиционных планов развития, и три довели их до конца. В числе "передовиков" - автомобильная столица России г. Тольятти. В силу своей специфики Тольятти первым столкнулся с кризисом. От ситуации, сложившейся на градообразующем предприятии - "АвтоВАЗе", пострадали не только тольяттинцы, но и работники смежных предприятий, производящие комплектующие изделия для автопрома. Например, экономика Сызрани, Чапаевска, других городов Самарской и других областей на 79 % ориентирована на "АвтоВАЗ".
Разразившийся кризис обнажил системные проблемы отечественной промышленной политики. В Тольятти они, кроме прочего, проявились еще и в том, что 250 тыс. высококвалифицированных специалистов в области автомобилестроения оказались на грани увольнения. В этот самый период в качестве спасения профессиональных кадров от деквалификации был предложен план-переезд в город Тихвин Ленинградской области, где планировалось строительство суперсовременного машиностроительного завода.
- Мы расцениваем этот шаг как происки неких заинтересованных лиц, - возмутился первый заместитель мэра городского округа Тольятти Вадим Кирпичников. - При чем тут Тихвин? Нам надо свой город сохранить! Для нас и так больная тема - отток молодежи. Мы провели опрос в крупнейшем в городе техническом университете, который готовит кадры для наших предприятий. Так вот, только 27 % выпускников согласны остаться работать в Тольятти. Остальные планируют уехать в Москву, Питер, другие крупные города России либо за границу. Это нас беспокоит. Мы разрабатываем план спасения города, согласно которому в течение 10 лет будет создано 90 тыс. рабочих мест дополнительно, а у нас людей собираются переманивать.
Тольятти - один из трех городов, что доработали свою инвестпрограмму до конца. Большинство монопоселений к ней даже не подступилось. Дело в том, что в городах с населением менее 30 тыс. человек элементарно нет специалистов, способных разработать такую программу. А привлекать людей "со стороны" - очень дорогое удовольствие.
- Но другого выхода нет, - считает заместитель главы администрации Нижнего Тагила по стратегическому развитию и инвестициям Юрий Кузнецов. - Мы свою программу разрабатывали сами. Во-первых, намучились. Во-вторых, устали от согласований. Каждую неделю летали в московские министерства и ведомства, возили с собой по 43 килограмма документов.
Главное, с чем столкнулись разработчики инвестпрограммы на первом этапе, - отсутствие государственных регламентов при подготовке комплексных инвестиционных планов моногородов. Каждый вопрос приходилось утрясать в индивидуальном порядке. Хорошо, министры и другие московские чиновники относились к проблемам разработчиков удивительно внимательно, оказывали всестороннюю поддержку.
Второй этап разработки принес нижнетагильцам новые сюрпризы: как оказалось, в решении правительства по спасению моногородов полностью отсутствует ориентация на развитие социальной инфраструктуры. Получалось, что модернизацию города будут осуществлять супергерои, которые не едят, не болеют, не читают, не рожают детей, а только строят светлое будущее.
- В своей программе мы сохранили весь социальный блок с учетом его развития. Однако откуда брать финансирование на все это, пока неизвестно, - подчеркнул Кузнецов.
Рассчитывать на понимание потенциальных инвесторов не приходится. Компании готовы финансировать модернизацию производства, но стараются "сбросить" с себя все социальные вопросы. А не будет решен пакет соц-проблем - никакая самая расчудесная экономика не заставит человека остаться в городе.
После громкого скандала, связанного с приостановкой работы градообразующих предприятий в Пикалеве, и разноса Председателем Правительства РФ В. Путиным хозяев местных заводов крохотный городок Пикалево прогремел на весь мир. Сейчас он находится под особым контролем правительства. Однако проблем от этого не убавилось. Главная из них - отток молодежи. Каждый год из Пикалева уезжают 150 человек. Для 22-тысячного городка это огромная цифра. С другой стороны, сорокалетние жители, наоборот, не хотят двигаться с места.
В советский период город Пикалево чувствовал себя прекрасно. Заводы работали, люди были социально защищены. Но именно эта мощная социальная поддержка сыграла с жителями злую шутку, подчеркивает глава администрации г. Пикалево Сергей Вебер. Ведь когда остановились предприятия, никто из горожан и не подумал решить проблему выживания самостоятельно. Они даже отказывались переезжать в соседний город, куда их звали, где была работа. Но там не было родной квартиры и дачи.
С. Вебер подчеркнул, что в моногородах особенно сильна психология "советского человека", которая предусматривает высокую социальную защиту со стороны государства. Люди, в сущности, не понимают, что хозяин у них - барин, а не государство. И основные социальные гарантии им должен обеспечивать этот самый барин, хотя и под контролем государства.
Социалистическая ориентированность жителей создает определенные сложности для реализации инвестиционных программ развития моногородов. Во-первых, у всех разработчиков в разделах инвестпрограмм, связанных с созданием новых рабочих мест, одно из центральных мест занимает пункт "развитие предпринимательства". На это закладываются немалые деньги. Между тем, по оценкам психологов, только 10–20 % населения могут заниматься предпринимательством. В моногородах этот процент еще ниже. У их жителей сложился устоявшийся стереотип: они всю жизнь работали на благо страны. Сейчас готовы работать на благо своего предприятия в обмен на стабильность. Создавать же собственное дело многие считают рискованным и в какой-то степени неприличным. Люди скорее согласятся переехать в другое место, чем заняться бизнесом. Но лишь в том случае, если им предложат приемлемые условия для работы и проживания.
Однако инфраструктуры переезда в России как таковой нет. Получается замкнутый круг.
- Мы находимся только на первом этапе решения проблемы моногородов, - отметил зам. директора департамента региональных программ госкорпорации "Фонд содействия реформированию ЖКХ" Александр Бударин. - В конце прошлого года было принято решение о государственном финансировании пяти моногородов. На эти цели выделено 5 млрд. руб. Из них 3,5 млрд. лежат невостребованными. Деньги выделяются под программы спасения, а программ нет. Так что у нас впереди очень много работы. И очень много проблем, которые придется решать в рабочем порядке. Надеюсь, совместными усилиями мы справимся.
- Нам тоже хочется на это надеяться, - подытожил член ОПРФ Сергей Вострецов. - Только времени на реализацию намеченных планов почти не осталось: люди стареют, города пустеют… Впрочем, не зря ведь у нас говорят: нет города - нет проблем…
Деньги пахнут. Потому что их отмывают
По данным Межправительственной комиссии по борьбе с отмыванием криминальных капиталов (ФАТФ), во время глобального кризиса существенно возросло влияние криминала на экономику многих государств, в том числе и российскую. Попытки профильных организаций противодействовать отмыванию преступных доходов не приносят желаемых результатов. В итоге, по самым скромным подсчетам, в финансовых "прачечных" отстирывается от 2 до 5 % мирового ВВП.
В России этот показатель еще выше - только доля теневого бизнеса во внутреннем валовом продукте страны, по подсчетам Росстата, составляет 20 %. По утверждениям независимых экспертов, эта цифра вдвое больше.
Финансово-экономический кризис больно ударил по всем секторам экономики, но практически не задел криминальную сферу. Наоборот, как заявил президент Всеобщей итальянской торговой конфедерации Confesercen-tri Марко Вентури, международная мафия стала еще более опасной. Преступные сообщества кредитуют бизнес, подменяя собой легальный банковский сектор, скупают недвижимость, отрывают для себя все новые куски рынка. В преступных сделках активно участвуют российские дельцы. Вот один из примеров: в марте 2010 года в России пресечена деятельность преступной группы, которая за три года отмыла 30 млрд. 440 млн. долларов и 123 млн. евро.
Существует множество схем "отмывания денег". Классические включают в себя использование операций с наличностью, злоупотребления услугами банковских и других финансовых институтов, операции с дорогостоящим движимым и недвижимым имуществом, азартные игры. Для легализации преступных доходов также широко используются офшорные финансовые компании, Интернет, кредитные карты, небанковские системы перевода денежных средств (терминалы и пр.) и международной торговли товарами и услугами.
Проблема отмывания доходов актуальна для всех государств. По оценкам ОСЭР, в 2008 году (более свежих данных пока нет) мировая система банковских офшоров укрывала 11,5 трлн. долларов. Каждый год в офшорные дыры утекают сотни миллиардов из России. Для нашей страны, где 15 % населения официально живет за чертой бедности, это огромная цифра. Как отметил президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян, основными каналами вывода денег из России в офшоры стали банки стран Балтии.
Какая часть российского бизнеса сидит в офшорах - неизвестно. Но известно, что в офшорных зонах зарегистрированы такие крупные корпорации, как "Альфа Групп" Михаила Фридмана и Петра Авена (им принадлежат "Альфа-банк", "Альфа-Страхование", ТНК-ВР, "Мегафон", "ВымпелКом", торговая сеть "Пятерочка"), "Базовый элемент" Олега Дерипаски (РУСАП, "Группа ГАЗ", Ингосстрах), "Евраз" Романа Абрамовича (Западно-Сибирский, Нижнетагильский, Новокузнецкий металлургические комбинаты, угольные шахты, ТЭЦ), главная компания Виктора Вексельберга "Ренова", "Металлоинвест" Алишера Усманова, "Уралкалий" Дмитрия Рыболовлева, "Мечел" Игоря Зюзина, "Уралхим" Дмитрия Мазепина, "Миракс Групп" Сергея Полонского и холдинг "Новолипецкий металлургический комбинат" (НМЛК) Владимира Лисина. Офшорные фирмы являются совладельцами "Северстали", "Совкомфлота", "Норильского никеля", "Аэрофлота", других компаний.
Любят офшоры и главы крупнейших российских госкорпораций. Например, финансовая компания Gazprom Finance B.V., принадлежащая "Газпрому" (председатель правления Алексей Миллер), находится в Голландии, а ее фонды - на Британских Виргинских островах. "Дочка" госкорпорации "Роснанотехнологии" Rusnano Capital (глава госкомпании Анатолий Чубайс) зарегистрирована в Швейцарии.
С уходящих в офшоры денег не платятся налоги. И, наверное, здесь стоит искать ответ на вопрос: почему в условиях сокращения федерального и региональных бюджетов, закрытия предприятий и тотальной безработицы в России появляется все больше долларовых миллиардеров.
Что объединяет хозяев жизни - олигархов и изгоев общества - террористов? То, что и те, и другие совершают преступления против государства, против народа. Не случайно "отмывание преступных доходов" и "противодействие терроризму" в системе государственных мер противодействия преступности идут в одной связке. Отличительной чертой нашего времени стало то, что преступные финансовые схемы, освоив бизнес-сектор, активно проникают в бюджетную сферу и сферу антикризисных мер. В ответ на борьбу государства с финансовыми "прачечными" теневики изобретают новые методы отмывания своих доходов, заявил на недавно прошедшей в Москве VIII Международной конференции "Модернизация системы противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма" (ПОД/ФТ) руководитель Федеральной службы по финансовому мониторингу (ФСФР) Юрий Чиханчин. Под угрозой проникновения преступного капитала оказываются практически все легальные секторы экономики. Уже сегодня отмывка средств осуществляется через закупку лекарств для льготников, через мобильные платежи, Интернет, ломбарды, паевые фонды, инвестиционные и страховые компании, через предприятия жилищно-коммунального комплекса, сферу услуг и спорт, при реализации социальных проектов и т. д.