Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров 2 стр.


малороссийского края: всю осень продержал войско в сборе, как будто

наготове к военному походу, а как только слух пошел, что король

переходит Днепр и вступает в малороссийский край, то словно

умышленно своих ратных по домам распустил. На самом деле

Ромодановский не был отличным стратегом, как подозревали о нем

враги, но не был и виновен, как доносил на него Бруховецкий, обвинявший его почти в измене. Ромодановский действовал, строго

подчиняясь царским указам. Он по царскому указу распустил из

Белграда ратных людей по домам на один месяц, а когда услыхал

о вторжении польского войска и получил новый царский указ, тотчас разослал в разные города гонцов с отписками о высылке ратных

людей, отправил к Бруховецкому своего товарища Петра Скуратова

с вспомогательным отрядом и обещал гетману идти на соединение

с ним, как только ратные, отпущенные по домам, соберутся.

Ромодановский слушался своего правительства, которое поступало по

давнему московскому обычаю - распускать военные силы, как

только не предвидится близкой опасности, и тем подавать повод

врагам делать неожиданные вступления в пределы государства.

14

После прихода Скуратова Бруховецкий доносил в Приказ, что

и теперь с Хлоповым и Скуратовым всетаки он не в состоянии

выступать против польской силы и просил, чтоб указано было

Ромодановскому и Петру Шереметеву идти с своими ратями на

выручку Малороссии.

II

Движение польского войска в левобережной

Украине. - Взятие Воронкова, Барышполя, Остра, Ромна, Борзны, Солтыковой-Девицы, Сосницы. -

Осада Глухова. - Неудачные приступы. -

Отступление к Новгород-Северску. - Стычка под

Пироговкою. - Колебание малороссиян. - Казнь

Богуна.

Польские источники передают, что тотчас после переправы

поляков через Днепр у Ржищева к королю приезжал московский

гонец с изъявлением от своего правительства готовности начать

переговоры о мире. Гонцу дан был ответ, что поляки не прочь

толковать о мире, если московский царь пришлет своих

уполномоченных для этой цели. Но польские паны, окружавшие короля, рассуждали, что не следует поддаваться уловкам неприятеля, который думает как-нибудь продлить время в своих видах.

Вступивши в левобережную Украину, польское войско мало

везло за собою продовольствия, надежда была найти все нужное

в изобилии в неприятельской стране. Оказалось, однако, что

войско в этой неприятельской земле не так легко могло доставать

себе все нужное. За сбором провианта и фуража посылались

отряды; козаки нападали на эти отряды, иногда отбивали возы, нагруженные запасом, иногда и самих жолнеров истребляли. От

этого польское войско не получало необходимого; сперва пехота

стала терпеть голод, а за нею конница; тоже и лошади пропадали

от бескормицы.

Приходилось полякам на пути разделываться с укрепленными

городами, а таких городов впереди насчитывали поляки до

трехсот. Из них прежде всего удачно расправились поляки с Ворон-

ковом: он был ограблен и сожжен войсковою прислугою, которая

у поляков называлась лузьною челядью (luznaczeladz). За Ворон-

ковом следовал Барышполь, также укрепленный. Сначала барыш-

польцы храбрились и на требование поляков сдать городок

отвечали: <мы вам дороги не загораживаем, можете себе идти мимо

наших валов, только нас не зацепляйте, а если зацепите, то

знайте, что и мы не без рук, и Москва от нас недалече: придут к

нам на выручку>. Польный коронный писарь Сапега взялся добыть

местечко; пехота пошла на приступ; бросили в городок несколько

бомб и гранат; загорелось местечко, москвитяне не приходили на

выручку; тогда духовные первые подали совет сдаться. Известили

15

барышпольцы Сапегу, что готовы просить у короля пощады и

милосердия. Ворота местечка отворились, вышли впереди всех

духовные, заправлявшие сдачей городка, за ними жители вели

выдавать полякам своего сотника Собу, советовавшего держаться до

крайности. Этим барышпольцы купили себе жизнь, но затем

должны были доставлять провиант и скот для польского войска.

По невообразимой осенней слякоти двигалось польское войско

до Остра. Этот городок лежал в углу, образуемом Десною и

впадающими в Десну Остром и Папроком. С одной стороны городок

защищали болота, с других сторон были выведены укрепления.

Осенний разлив воды в тот год был так велик, что поляки острили, называя город плавающею уткою. Король послал требование

сдаться.

<Мы не можем сдаться, еслиб даже и захотели> - отвечали

полякам жители: - <город наш охраняют московские ратные

люди, у них во власти и ворота, и вал, и все укрепления>.

Взять этот городок было трудно, но,, к счастью поляков, вдруг

стало мерзнуть, и притом так быстро и сильно, что через

несколько дней можно было уже ходить по льду. 6-го декабря

польская пехота разложила по льду фашинник и стала подходить к

городку, а войсковая прислуга пустилась в пригородные села

набирать дерева; разбирали для этого даже хаты и стали строить

мост. Таким средством успели приблизить к городу пушки, которых невозможно было повезти по льду, еще неокрепшему, начали из них пускать ядра и гранаты, а пехота пошла на приступ.

Остерские обыватели усердно помогали козакам и приступ отбили; но польские ядра и гранаты сделали свое дело. В полночь

поднялся в городе шум и крик, а утром из города сообщили полякам, что московский гарнизон ушел из города, и тогда поняли поляки, что происходил шум ночью во время ухода москвитинов, которых, как они догадались, вовсе и не было слишком много. Король

обещал остерцам пощаду, если обяжутся давать провиант на войско.

Здесь военный совет решил дать войску роздых и переждать

время наступивших тогда жестоких холодов; жолнеров развели по

зимним квартирам, и сам король поместился в предместье, в

хатке, наскоро выстроенной нарочно для него. С ним было два полка

телохранителей и королевская прислуга. В таком положении

поляки проводили праздники Рождества Христова.

Между тем другая часть войска, что была под начальством

Чарнецкого, отправлена была в сторону от Остра - приводить

городки-и местечки к повиновению королю. К Чарнецкому

примкнул отряд правобережных Козаков под начальством полковников

Богуна и Гуляницкого. Отряженный Чарнецкйм, Тележинский

взял Ромен: жители выпустили московских ратных людей задними

воротами и сами за ними ушли из городка, оставивши свои дома

16

пустыми во власть врага. Тележинский велел в окрестностях

собирать провиант и фураж. Вслед за Ромном стали сдаваться и

другие городки и местечки; сдавались они преимущественно Бо-

гуну, потому что имя этого сподвижника Хмельницкого было еще

в уважении и в славе у малороссийского народа. В некоторых

местечках малороссияне не только сдавались на королевское имя, но и сами присоединялись к отряду Богуна. Только местечко Мо-

настырище упорно сопротивлялось полякам и было разорено

жолнерами: тамошние козаки и жители в наказание за свое упорство

были отданы татарам в полон. Но когда одни поляки брали

русские местечки, русские платили за то другим полякам: козацкие

ватаги нападали на жолнеров, расположенных на квартирах около

Остра, и беспрестанно тревожили их.

Обогатившись яссыром, татары оставляли поляков и уходили4

прочь с толпами малороссийских пленников; напрасно король

силился подарками удержать их салтанов. <Мы уже и так довольно

помогли вам> - отвечали салтаны. В утешение полякам один

мурза именем своего хана обещал королю, что скоро снова придет

на помощь полякам свежая орда. Утрата союзников побудила

короля потребовать к войску козацкого гетмана Тетерю с тем ко-

зацким войском, которое оставалось на правом берегу Днепра. В

то же время послано было приказание литовскому войску

приблизиться к королевскому для совместного действия против

неприятеля. После рождественских праздников король решился не

терять больше времени и идти прямо в границы Московского

Государства.

В первых числах января 1664 года король Ян Казимир

выступил из Остра; затем и все его войско оставило зимние

помещения. Поляки обогнули Нежин, не отважившись нападать на

него, потому что этот город был и укреплен, и снабжен

значительным гарнизоном; поляки пришли на Олишевку.

Богун,’ между тем, взял Борзну, где находился тогда лубенский

полковник; город Борзна сдался без сопротивления; сам лубенский

полковник изъявлял готовность покориться королю. Гетман Тетеря, получив приказание присоединиться к королевскому войску, проходил через Прилуки и Ичню.

На пути королевскому войску стояло на берегу Десны

местечко Солтыкова-Девица. По известию польского летописца, это

местечко было притоном всякого рода бродяг, живших грабежом; награбив в разных местах чужое добро, они свозили награбленное

в эго местечко и торговали, то продавая, то променивая добычу.

Так изображают это местечко польские источники. Местечко это

было укреплено палисадом и валами; к нему примыкал замок в

виде полумесяца; его обтекала с трех сторон река, не замерзавшая

в жестокую стужу, потому что в глубине ее на дне струилось

17

множество родников. Замком и местечком начальствовал какой-то

донской козак, по прозвищу Трикач. Жители решились упорно

защищаться, но на случай, если уж никак невозможно будет

удержаться, приготовили себе меры к спасению. Они затопили в воде

паромы в противоположной стороне от той, откуда приходило

польское войско, надеясь приподнять эти паромы, когда нужно

будет - и ускользнуть на них. Эта предосторожность им же во

вред обратилась. Королевский трубач, подъехавши к валу городка, закричал:

<Солтыкова-Девица должна сдаться его величеству королю, своему законному государю>.

Ему отвечали с вала:

<Солтыкова-Девица принадлежит не королю, а его царскому

величеству>.

После того в другой раз с тем же предложением послал король

трубача.

Козаки на этот раз ответили выстрелами из смиговниц (род

старинных стенных пушек).

Тогда поляки острили: <упрямая Девица! она достойна того, чтобы быть изнасилованною!>

Король приказал идти на приступ.

Зимний день склонялся к вечеру. Раздались пушечные

выстрелы^ дым поднялся тучею, помрачившею дневной свет; ядра

и гранаты полетели в местечко; пехота полезла на валы. Козаки

мужественно отбивались, пехота подалась назад; затем козаки

сами сделали три вылазки одну за другою. Уже стало смеркаться.

Пехота еще раз попыталась начать приступ и катила перед собою

заставы из бревен для защиты от выстрелов. Но козаки и теперь

отбили наступающих с прежнею храбростью.

Ночь уже покрыла землю. Бой продолжался! Но в то время, когда козаки бились на вылазке, польская войсковая прислуга

толпою отправилась на противоположную сторону местечка -

искать брода, и случайно открыла затопленные в воде паромы.

Поняла прислуга, в чем дело; тотчас принялись копать плотину: вода ринулась через прокоп, паромы поднялись, бросились на

них жолнеры, достигли дубового палисада, составлявшего стену

замка, и принялись топорами рубить палисадные бревна. Отпора

не было: в замке были только женщины и дети, которых оставили

там козаки, вышедшие на вылазку. Они надеялись, что их семьи

вполне будут безопасны в этом замке, пристроенном к местечку.

Но польская войсковая прислуга, открывши убежище козацких

семей, дала знать в польское войско; жолнеры массою бросились

туда и подвезли тараны для скорейшего разрушения стен. Тут

козаки, бывшие на вылазке, бросились назад, но спасения их

семьям уже не было: в палисаде сделано было несколько проломов.

18

<Згода! милосердия!> - кричали козаки.

Поляки обещали им милосердие, если сдадутся, и русские

отворили им ворота, покидали оружие.

- Нет вам милосердия! - запели им тогда поляки.

Рассвирепевшие жолнеры, опьяневшие от торжества победы, темною

ночью неистово истребили и старых и малых, и мужчин и

женщин, сами не видя впотьмах, кого бьют. <Мстим за наших

погибших братии! - кричали они. Упрямая Девица, потанцуй-ка

теперь с нами военный танец! Пропала твоя краса, пропали твои

наряды! Вместо свадьбы, погребение твое празднуется!>

Невозможно было остановить одуревших от крови жолнеров.

Какой-то капитан вздумал было чересчур энергически удерживать

ярость жолнеров, и те его искалечили. До десяти тысяч народа

обоего пола, всякого возраста, погибло в этой свирепой резне.

Начальник Трикоч найден мертвым с простреленным горлом.

Украинский летописец иначе описывает покорение поляками этого

местечка: он говорит, что поляки вытеснили русских из местечка

в замок, потом брали их там приступом несколько дней: русские, дошедши до крайности, увидали, что нет им спасения, - просили

пощады; поляки им пощаду обещали* но не сдержали обещания.

После взятия Солтыковой-Девицы войско двинулось к Соснице; на доросе пойманные языки наговорили, что в Соснице находятся

московские посланники, что они привезли с собою от своего

государя тридцать больших возов, нагруженных деньгами, чтоб раздать

эти деньги в жалованье козакам. Поверивши этой басне, поляки

подступили к сотенному городу Соснице. По принятому поляками

обычаю, прежде всяких военных действий послали они

приглашение сдаться. В Соснице не было сотника, он находился в Березной; козаки сосницкие сообразили, что при своем малолюдстве не в

силах будут отстоять себя, и согласились. Поляки более всего

старались добраться до московских людей с денежными возами, о

которых им наболтали языки. Жители Сосницы выдали ехавших через

их город московских людей. Последние уверяли, что никаких денег

у них не было; они, напротив, ехали в Киев - забрать там

сложенную казну, составившуюся из податей, собираемых х украинских

жителей в пользу царя. Московских людей подвергли пытке огнем, но они ничего не сказали под огнем более того, что прежде говорили, а только прибавили, видно, в утешение полякам, что вторжение

польских войск в царские владения произвело большой переполох

в самой Москве. Поляки заковали московских людей и держали под

караулом; козацких же посланцев, из Батурина от Бруховецкого

ехавших к царю в Москву и пойманных, казнили смертью как

изменников. Так поступлено было с ними потому, что поляки

признавали всех малороссиян вообще польскими мятежными подданными, а не иноземными неприятелями.

19

По взятии Сосницы король с войском двинулся к Новым Мли-

нам. Местечко было не укреплено, а потому вовсе не

сопротивлялось; польское войско прошло через него и расположилось

станом за его пределами, разбивая шатры и разводя огонь. Канцлер

Пражмовский, ехавший с важными бумагами и со множеством

дорогих вещей, расположился ночевать в самом местечке. Про

это проведал конотопский сотник Нужный, и со своими козаками

ворвался в местечко, пользуясь продолжительностью зимней ночи.

Канцлер едва успел выскочить и уйти от полона, но козаки

захватили много ценных вещей, серебряную посуду королевского

буфета, все бумаги канцлера и ддже взяли канцлерскую

серебряную чернильницу.

Сначала у короля была мысль идти на Батурин, где, как

доносили языки, остановился тогда гетман Бруховецкий с главными

силами козацкаго войска. Для точнейшего дознания отправили

туда подъезд. Воротившись назад, подъездчики донесли, что ба-

туринская крепость довольно сильна, взять ее трудно, людей у

Бруховецкого много, и козаки не допустили польских

подъездчиков до хуторов, окружавших город Батурин. Сообразно такому

донесению, король отменил намерение добывать Бруховецкого в

Батурине и двинулся с войском далее на север.

Между тем литовский гетман Сапега и польный литовский же

гетман Нац шли на соединение с королем. Московское войско под

начальством князя Борятинского перегородило им путь под

Брянском; там произошло сражение и окончилось без решительной

выгоды и для той, и для другой стороны. Однако, в Путивле стоял

князь Куракин и к нему шел в соединение князь Яков Кудене-

тович Черкасский; эти московские воеводы намерены были не

допустить литовского войска соединиться с коронным. Король

услыхал об этом и повернул с войском своим к Путивлю. Князь

Черкасский уклонился от битвы и ушел лесом, а король не стал

добывать Путивля: ему языки донесли, что туда прибыли свежие

силы московского войска. Король повернул к Новгород-Северску

и оттуда двинулся к Глухову.

Король расположился обозом за несколько верст от Глухова, а к городу отправил передовой отряд на выведку. Осажденные

сделали вылазку, отогнали поляков, но последние успели схватить

несколько полоненников, годных быть языками. Они сказали, что

глуховцы ожидают прибытия сильной московской рати для

пополнения гарнизона. Полякам надобно было предупредить

прибывающих. Король, не выходя сам из обоза, отправил Чарнецкого

с пехотою и артиллериею на приступ.

В городе Глухове были козаки глуховской сотни под

начальством Дворецкого и жители окрестностей, ушедшие в осаду. Но там

был начальник и выше - генеральный судья Животовский. Был

20

там и гарнизон великорусских ратных людей под начальством

Авраама Лопухина. Город был опоясан двойным валом и двумя рвами; глуховские козаки делали необходимые поправки в укреплениях и

готовились биться с врагом, хотя бы многочисленным и

сильнейшим. Удержать Глухов было не .маловажным делом; от судьбы его

зависели дальнейшие обороты войны: взятие Глухова открывало

полякам путь в пределы Московского Государства, и потому полезно

было для русского дела задержать их под Глуховом, пока тем

временем от Батурина могли двинуться Бруховецкий и Ромодановский

и ударить на королевское войско сбоку. Если бы поляки миновали

этот город, как сделали с Батурином, то могли бы нанести царским

владениям чувствительное опустошение.

Назад Дальше