убежал в отечество, где обратился снова к христианской вере.
250
Несколько времени падишах оставался в стане близ Жванца, куда перешло войско из-под Каменца. Там тешился он охотою.
17 сентября турки снялись и 19 стали под Бучачем, городком, принадлежавшим вдове Терезе Потоцкой; жолнеры, бывшие в этом
городке, сначала храбрились, а когда увидали, что неприятельское
войско велико, то сдались. Гуссейн-паша взял Язловицы; другие
паши овладели прочими городками. Большая часть этих городков
и местечек сдавалась без отпора; современник-очевидец
насчитывает их около Каменца более тридцати; турки никого не рубили
и обращали в неволю только тех, кто был взят,с оружием, но и
тех впоследствии отпустили на свободу: Только городок в Черво-
ной Руси, называемый Буджаны, над рекою Серетом, представил
исключение. Там засел Фома Лужицкий, брат того, который с
Ханенком потерпел от татар поражение на Батоге; к нему в
Буджаны набежало из окрестностей много народа, способного носить
оружие. Турки добыли приступом Буджаны и убили Лужицкого, поставивши ему в вину его упорство, как оскорбление султанского
величества. С ним побили других лиц, которые были познатнее, а прочих всех отдали татарам в неволю.
Выше было сказано, что хан и Дорошенко отправлены были
ко Львову. На пути своем, в Орынине, хан встретил послов от
коронного гетмана Собеского, стоявшего с войском близ Красно-
става, у сельца Крупе: Собеский приглашал хана принять на
себя посредничество и примирить польского короля с турецким
падишахом. Послами были Венявский и Злотницкий, люди давно
знакомые крымскому повелителю. Не трудно было указать хану, что дальнейшее унижение Польши и успех Турции не вполне
будут выгодны для крымских властителей, которые хотя и были
подручниками падишаха, но всегда ревниво дрожали за свою
самобытность. Хан принял дружелюбно обоих польских послов и, по сношении с верховным визирем, отвечал Собескому, что готов
принять на себя посредничество, если наперед будет знать, что
поляки уступят Турции* Подолию н обяжугся платигь надишаху
годичную дань. Иначе - он не только не брал на себя
посредничества, но угрожал опустошением польских областей. Такой
ответ привез коронному гетману Злотницкий, а Венявский остался
при хане.
Хан с ордами и Дорошенко с козаками следовали ко Львову; с ними был отряд турецких сил под начальством Каплан-паши.
На пути им сдавались городки, а татарские загоны расходились
по сторонам, сожигали поселения и забирали жителей в полон.
Неприятельское полчище достигло до Львова 20 сентября. Перед
их приходом Собеский распорядился вывезти из города Львова
все общественные и частные имущества, удалить женщин, детей
и стариков и дозволил оставаться в городе только людям, способ-
251
ным владеть оружием, а комендантом во Львове оставил Илью
Лонского с четырьмя хоругвями пехоты и с двумя отделами
конницы1.
Неприятельские силы сразу окружили Львов со всех сторон: с востока расположились турки, с юга войска молдавские и сед-
миградские, с запада татары, с севера Дорошенковьц козаки. 25
сентября львовяне послали Капланупаше почетный гостинец2, но
паша не принял его и потребовал присылки к нему городских
ключей.
- Этого мы не смеем сделать без воли короля, - отвечали
посланцы, - ведь мы королевские подданные! Ожидаем
королевских послов и надеемся, что они заключат с вами мир.
Каплан-паша прогнал городских послов. Началась канонада.
Вместе с тем турки стали вести подкопы. 28 сентября удалось
туркам взять замок, господствовавший над городом. Но в ночь с
28 на 29 прибыли желанные послы польского короля, каштелян
волынский Францишек Любовицкий и коронный подскарбий Шу-
мовский. Первое их старание состояло в том, чтобы при
посредстве хана прекратить канонаду. На другой день, 30 сентября, начались переговоры. На первых порах салтаны или аги подняли
такой шум, что ни к чему не могли придти и отложили сходку
на другое утро у хана. Турки умышленно старались унизить
польских послов, не давали им стульев, приказывали слушать и
говорить стоя, снявши шапки.
На другой сходке, 1 октября, поляки заговорили было о До-
рошенке и об Украине, но турки и хан прервали их и объявили, что об этом нечего уже тратить слов, когда Украина давно уже
отдалась под власть падишаха. Польские послы упорно
состязались о платеже каждогодной дани, добиваясь, чтоб эту дань
называли не харачем (как звалась дань, платимая турецкому сул^
тану порабощенными христианами), а <упоминками>. Это решено
было предоставить воле падишаха. Мусульмане требовали было
уступки не только Подолии, но Львова и с Ким вместе всего
воеводства русского, но потом на просьбы послов согласились, чтоб
1 Львовский комендант впоследствии жаловался, что у него было так
мало силы, что невозможно было давать отпор тридцати тысячам турок, пятнадцати тысячам татар и нескольким тысячам Козаков (Ojczyste Sp., II, 176). По другим известиям, орды было до шестидесяти тысяч, турок
до пятнадцати тысяч, а Козаков до восьми тысяч (Ojcz. Sp., II, 179). Но
это разноречие может объясниться тем, что татарские орды не бывали
все вместе, а воевали порознь; таким образом, в одном случае говорилось
о всей орде, пришедшей с ханом, - в другом же о той, которая в данное
время стояла против польского войска. Притом же цифра численности
неприятельских сил поляками могла быть соображена только глазомерно
и потому только приблизительна к истине.
2 4 хлеба, 10 голов сахару и боченок пивного меда.
252
город Львов заплатил за себя окуп в размере двадцати тысяч
червонцев. Тогда комиссары послали в город звать выборных
делегатов. Выслали из Львова четырех членов магистрата и при
них одного каноника. Эти делегаты, по собственному их
выражению, как нищие, выпрашивали милости, представляя, что город
не имеет средств. <Возьмите Львов, - говорили делегаты, -
разберите по кирпичику все костелы и каменные строения, и тогда
не соберете большей стоимости; магнаты и богатейшие граждане
ушли, из костелов все серебро вывезли>. Турки ничего не
уступили. Когда во Львове сделан был сбор денег по разверстке, то
едва набралось 5.000 червонных, и потому в обеспечение уплаты
остальной суммы Львов дал заложниками нескольких знатных лиц
из своих граждан, которые 5 октября выданы были послами Речи
Посполитой туркам и отправлены в Каменец.
Во все стороны от Львова свирепствовали татарские загоны; десятками тысяч жителей, и больших, и малых, и старых, и
молодых, гоняли татары в неволю, сожигали их жилье, истребляли
хлебные запасы. Комиссары умоляли Каплан-пашу приказать
пощадить край. Но Каплан-паша отвечал: <на то война, благодарите
еще Бога за то, что наши войска и крымцы не пошли за Вислу!
Зачем Речь Посполитая не поверила, когда вас остерегали?>
Возвращаясь с последней сходки, послы увидали Дорошенка
и его товарищей, сидевших на конях. Враги взаимно поклонились
друг другу. Здесь был Петрановский, знакомый панам по своему
посольству от Дорошенка. <Каково поживаете, господа?> сказали
полякам козаки с явною насмешкою. - Эх, господа, господа! -
отвечал Любовицкий, - будьте мудры и смотрите заранее, какой
конец для вас из этого будет>.
В тот же день, 5 октября, послы Речи Посполитой со статьями
договора отправились в стан падишаха под Бучачем. Ничего не
могли выторговать поляки у тех, кому было поручено принять от
них договорные статьи. 7 октября (20 числа мусульманского
месяца Джумазыль-Ахыла) верховный визирь, упавши ниц перед
высоким стременем падишаха, представил договор на высочайшее
утверждение.
Польша обязывалась давать турецкому государю ежегодный
дар в количестве двадцати двух тысяч червонных злотых на срок
26 октября, а падишах давал от себя обязательство запретить
своим подданным и подручникам делать, наезды и разорения в
польских владениях, и если бы случилось что-нибудь такое, а
турецкий император не учинил бы удовлетворения по жалобе польского
короля, то польский король в тот год будет свободен от взноса
определенного годичного дара. Польша уступала Турции Подолию
в ее давних границах, а если бы случились какие-нибудь
недоразумения о рубежах, то следовало в таком случае с обеих сторон
253
выслать порубежных судей, которые будут опираться на
свидетельство сторожилов, и власти мусульманские обязаны будут
подчиняться приговору этих судей. Польским военным людям из
подольских городов и крепостей предоставляется выходить с семьями
и домашними пожитками, а также унести с собою и собственное
оружие, но не вывозить крепостных орудий. Остающаяся в Под-
олии шляхта (бейзаде), находясь с своими маетностями под
турецкою властью, будет пользоваться прежними льготами.
Поселяне, шляхетские подданные, обложатся <харачем> наравне с
прочими мусульманскими подданными Турецкой империи (в
размере от 20 до 50% с годового дохода), или десятиною (данью, которою облагались принявшие ислам, в размере 10%), а
владельцы обязаны были через султанских комиссаров представлять
в казну весь доход с своих имений разом с собираемыми с
поселян государственными податями, из чего владельцам будет
оставлена определенная часть. Зато на шляхту не будет налагаться
никаких личных поборов. За исключением мечетей, которые будут
находиться в городах и замках, мусульманские власти не имеют
права вступаться в остальные земли и усадьбы шляхты, остающейся в турецком владении, и все подольские жители с их
семьями и потомками, подобно другим обитателям порубежных
областей турецкого государства, не будут подвергаться никаким
стеснениям в отправлении своих глупых религиозных обрядов.
Подольской шляхте дозволялось выезжать по своим делам в
польские края сроком на два месяца, но из поселян никто ни под
каким предлогом не должен был ездить в Лехистан1. Вся Украина
уступалась козакам в ее давних рубежах, а если бы возникли по
поводу рубежей недоразумения, то они должны были решаться
тем же способом, какой указан выше по отношению к Подолии.
Польские войска обязаны были выдти из Белой-Церкви и изо
всех крепостей и замков украинских, оставивши на месте орудия
и боевые запасы. Всем козакам, находившимся при Ханенке, поляки не должны препятствовать уходить в .свои дома в Украину; самому же Ханенку не дозволять ездить в ту сторону. Поляки не
должны мстить польским татарам, так называемым липкам за то, что во время войны поступали под турецкое знамя; поляки должны
были дозволить им, по их желанию, переселяться в .<дом Ислама>.
Хан крымский обязан не только сдерживать своих татар от
набегов в королевские области, но и помогать польскому королю
против его неприятелей, а король польский обязывался не давать
помощи неприятелям султана и не дозволять другим в польских
владениях набирать военных охотников для войны с Турциею.
Таков был Бучацкий договор, считаемый в польской истории са-
* Так турки называли Польшу.
254
мым унизительным для Речи Посполитой; но это был
единственный акт, по которому Польша принуждена была отказаться
легально от власти над правобережною Малороссиею, так долго
добивавшеюся независимости от Польши.
По заключении мира турки отодвинулись к Жванцу. Падишах
назначил оставить в новоприобретенной Подолии залоги в
различных количествах по городам1. Ко Львову отправлено было
приказание прекратить войну. Но татары, разошедшись загонами, продолжали еще около месяца своевольствовать. Польские войска
ходили отрядами для преследования татар, но ничего не сделали
им, отличаясь сами только хвастовством и трусостью. Один Со-
беский удачно расправлялся с татарскими загонами. Козацкий
гетман Ханенко также довольно удачно действовал тогда с своими
козаками против татарских загонов. После своего поражения под
Четвертыновкою он стоял у Дубна и там отбил нападение
турецкого подъезда, потом, 5 октября, разбил татарский загон под Крас-
нобродом и отбил до двух тысяч полоненников. Вслед затем он
нанес татарам поражение у Томашева, где никого из татар не
оставили в живых козаки. Не одни козаки и польские жолнеры
Собеского били тогда татар: и поселяне Червоной Руси составляли
добровольные отряды, разгоняли татарские загоны и освобождали
христианских пленников2.
Хан с Дорошенком, по приказанию падишаха, отступивши от
Львова, прибыли в главный турецкий обоз под Жванцем и там
представились снова верховному повелителю. Козацкий гетман
благодарил падишаха за великодушное благодеяние, оказанное ко-
закам. Падишах поздравлял его с совершенным освобождением
от ляхов и приказал возложить на него халат, вышитый золотом.
Верховный визирь в своем шатре вел с Дорошенком такую беседу: - Отчего, - спросил он гетмана, - ваше славное Войско
Запорожское так умалилось и обессилело против прежних времен?
1 В Каменце по одним - 20.000 человек, по другим - 15.000, а по
иным 10.000.. в Межиборже, Баре, Ядловце-по 1.000 человек, а в других, менее значительных городках - по 300 человек (А. Ю, и 3. Р., XI, 143, 155). Разноречиво показывали об этом разные выходцы, занимавшие в
тот век роль газет нашего времени.
2 Польские историки выставляют тогдашние победы своих
соотечественников, в особенности Собеского, чем-то необыкновенно геройским и
указывают на многочисленность татарских сил в сравнении с польскими.
Но беспристрастно вникнувши в дело, эти победы не окажутся так
изумительными, какими их окрашивают поляки: татарские загоны не
держались никакого порядка и были отягчены громадным числом уводимых
в неволю полоненников, а потому не трудно было сколько-нибудь
устроенному войску разгонять их и освобождать из их рук яссыр.
255
- Разделилось, - отвечал Дорошенко, - большая часть его
осталась на левой стороне у царя, и на правой стороне город
Киев у него же во власти.
- А ты бы, - сказал визирь, - спросил себе у царя зад-
непровскую Украину и Киев.
- Царь не отдает, - сказал Дорошенко.
-г-А каким подобием достались эти края царю? - спрашивал
визирь.
Дорошенко отвечал:
- Сперва сами поддались, потом отложились от царя; но царь
посылал большое войско, тогда они и поневоле подчинились царю, и живут у него в подданстве.
- Так потерпите же и молитесь Богу, - сказал визирь, -
вот как польского короля одолеем и под данью крепко учиним, тогда и Киев, и заднепровская Украина будут наши.
Дорошенко оставил при султанском дворе в качестве своих
резидентов Петрановского и писаря Воеховича с четырьмя
человеками товарищей.
Падишах двинулся обратно с войском за Днестр в свои
владения, а Дорошенко с ханом в Украину. Дорошенко без труда
отобрал под свою власть городки, подчинившиеся Ханенку между
Днестром и Бугом: польские жолнеры, бывшие там в замках, ушли без сопротивления.
Недалеко от Умани хан с своими ордами отправился в Крым, а
Дорошенко остановился в Кристиновке. Этот город перед турецким
приходом держался Ханенка, который прежде был уманским
полковником и, по всему видно, родом он был из Умани; по крайней
мере, семья его там оставалась. Ныне полковником от своей руки
поставил Ханенко там Белогруда. Услыхавши, что Дорошенко в
Кристиновке, уманцы собрались на раду и рассудили, что теперь
Дорошенко страшен и надобно ему кланяться. Духовные и миряне
повезли ему в гостинец, .как выражается летописец, <скоромного и
постного провеянта> и разных напитков. Дорошенко ласково
принял предлагаемые гостинцы, но похулил уманцев за то, что
поддались Ханенку и ляхам. <Ляхи, - говорил он, - наши первейшие
враги; отрежьтесь от них, будьте под турецкою протекциею, не
верьте тем, которые вас пугают нарушением православной веры и
старых порядков>. В заключение он пригласил депутатов на обед, дружелюбно простился с ними и отправился в Чигирин, а через
полторы недели потребовал из Умани к себе некоторых знатных
Козаков и приказал их - кого повесить, а кого расстрелять, а Ха-
ненкову жену прислать в Чигирин. Но в1 Умани были запорожцы, преданные Ханенку - по одним известиям, их было полторы
тысячи, по другим - пятьсот. Они ушли в Белую Церковь и увлекли за
собою многих уманцев, опасавшихся расправы от Дорошенка. Тог-
256
да Дорошенко послал к Белоцерковскому коменданту Лобелю
требование выступить с польскими жолнерами сообразно условию, постановленному в мирном договоре с турками. Но Лобель отвечал, что не выйдет, пока не получит приказа от своего короля. Вслед
затем Лобель стал дразнить Дорошенка: он послал своих жолнеров
и велел им сжечь козацкие городки Семеновку и Хвастов. Таким
образом Дорошенко еще до истечения полугодия со времени Бучац-
кого договора имел уже полное право упрекать поляков в
вероломстве и несоблюдении мирного договора.
III
Политика московского правительства. - Опасения
разрыва с Турциею. - Царские грамоты
христианским европейским державам. - Проект
сойтись с Дорошенком. - Освобождение Серка. -
Рада у Дорошенка весною 1673 года. - Народное
недовольство турецким господством. - Каневский
полковник ^Лизогуб. - Его сношения с московским
правительством. - Сношения Дорошенка с
Польшею. - Рада на Расове и в Чигирине. -
Неудачное посольство Шумлянского. - Последняя
борьба Дорошенка с Ханенком. - Ханенко под
Киевом. - Убийство Пиво-Запольского. - Ханенко
уходит в Запорожье. - Хотинская победа Собеского
над турками. - Увертка Дорошенка.
Московское государство держалось почти безучастно во все
время войны турок с поляками. Когда падишах шел на Каменец, король Михаил посылал в Москву просить содействия на основании
Андрусовского договора, но ему ответили, что Андрусовские статьи
повреждены уже самими поляками, что, однако, царь, по
христианскому долгу, уже указал подвластным калмыкам, татарам и