– Танюшка, я привык к тебе и не смогу без тебя. Если тебя не пугает двадцатилетняя разница в возрасте, выходи за меня замуж.
Не могу сказать, что я обрадовалась его признанию. Возможно, оно прозвучали с большим опозданием, а возможно сказалась бессонная ночь, головная боль после огромного количества выпитого шампанского или еще какая-то не существенная девичья причуда.
Я побоялась заглянуть в его бездонные голубые глаза и, потупив взгляд, ответила:
– Дело не в разнице лет, я всегда в душе останусь робкой студенткой, с благоговением смотрящей на тебя, своего строго бескомпромиссного преподавателя. Мы разного уровня люди и за четыре года наших встреч ты не попытался доказать обратное.
– Я это предчувствовал, – грустно сказал Владимир Николаевич, развернулся и ушел с перрона.
У меня не было время его догонять, да и чтобы я сказала своим строгим родителям.
Татьяна Николаевна так и не написала ни единого слова в анкете, вместо букв на листке появились крупные капли слез. Она оплакивала свое прошлое, далеко ушедшее прошлое, но ничуть не забытое.
– Извините, Наталья Ивановна, воспоминания нахлынули. Можно я приду к вам завтра с утра?
– Приходите, и мы продолжим разговор.
На следующее утро, подходя к офису, я увидела поджидающую меня Татьяну Николаевну. Женщина была в другом платье, которое еще больше подчеркивало ее красивую фигуру.
"И это в сорок семь лет, а какой красавицей она была в двадцать?" – промелькнуло в моей голове.
Пышные вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы молодили женщину, этому способствовала и естественная свежесть лица. Профессионально подобранная и, по всей видимости, дорогая косметика делала свое дело, она подчеркивала красоту крупных карих глаз и пышность губ.
Мы зашли в офис, на этот раз я анкету не подала, так как чувствовало мое сердце, что еще многое хочет рассказать Татьяна Николаевна прежде, чем понадобится ей бумага и ручка. Только поделившись воспоминаниями и простив всех виновных в ее бедах, она будет готова к переменам в своей жизни.
– На чем я вчера остановилась? Ах, да. – Она извиняющим взглядом посмотрела на меня. – Так уж, наверное, должно было случиться, что тем же летом, через месяц после расставания, приехавший в командировку в наш город Владимир Николаевич не застал меня на работе. Я отдыхала в Крыму. Больше мы с ним не виделись.
По направлению я попала на один из хлебозаводов города, где не спешила заводить знакомств. Да и родители, волнуясь за меня, предпочитали, чтобы в вечернее время я находилась дома, а не где-то в центре города на танцульках.
В тот период открывались мелкие частные пекарни и небольшие кондитерские цеха. Как-то меня, двадцатипятилетнюю девушку, и мою коллегу, Нину Ивановну, управление завода послало на совместную, с контролирующими органами города, проверку. Собрали нас в субботу в 9.00 в одном из кабинетов государственной торговой инспекции. Представителей со всех приглашенных организаций набралось более тридцать человек. При формировании групп я попала под начало высокого интересного, сорокалетнего мужчины, проводящего это мероприятие. Как выяснилось позже, он занимал приличную должность в управлении внутренних дел и звали его Виктором Андреевичем. На протяжении всей проверки он не сводил с меня глаз, и видно было, что происходящее вокруг событие меньше всего интересовали его. К концу обследования небольшого частного предприятия, когда осталось только подписать акт о результатах проверки, Виктор Андреевич попросил меня зайти на следующий день к нему на работу и рассказал, как найти его кабинет. О причине приглашения я сразу догадалась и сильно занервничала.
"Почему мне опять попался мужчина, с которым будет трудно отстаивать свою точку зрения?"
Утром, зайдя в кабинет Виктора Андреевича, я услышала слова признания в любви с первого взгляда. Что можно было ответить этому красавцу в погонах? Да он и не ждал ответа. Виктор Андреевич был человеком властным, характерным, самолюбивым, но ко мне относился хорошо. Первое время мы встречались, как школьники, только общались, чтобы хорошо узнать друг друга и больше ничего. Он не торопил со встречами в интимной обстановке, хотел, чтобы я к нему привыкла и, наверное, полюбила. Виктору Андреевичу нравилось во мне все – веселый уступчивый характер, частый заразительный смех, умение модно и со вкусом одеваться, длинные каштановые волосы, губы бантиком и карие выразительные глаза. Особое восхищение было отдано фигуре, какую, как он выражался, еще надо поискать.
За долгие десять лет наших отношений я всегда чувствовала себя защищенной, необходимой и, что там скрывать, любимой. Мне было с ним легко и уютно, я не боялась жизни в любых ее проявлениях, так как знала, что Виктор Андреевич всегда поможет, выручит, защитит.
А теперь признаюсь я вам, что было одно обстоятельство, которое отравляло мою жизнь – его супружество. Человеком он был не свободным, и в семье его держали, по собственным признаниям, только две любимые дочери.
Наши периодические встречи назначал Виктор Андреевич, заранее выбирая место и время. Мы часто с его друзьями выезжали на природу, причем в любое время года. Мужчины любили побаловаться хорошим шашлыком, ухой, юшкой из баранины. Когда собирались большие компании, некоторые из мужчин хвастались своими подругами, считая их самыми лучшими, но мой друг никогда не выставлял меня напоказ, тем не менее, я знала, что Виктор Андреевич мной гордится и по-своему любит. Бывало, разозлившись на прихотливых девиц, он ставил меня им в пример:
– Вы слышали, чтобы когда-нибудь Татьяна капризничала: буду, не буду, хочу, не хочу. С жиру, сучки, беситесь!
Меня всегда забавляло, что женщины его боялись, даже мои подруги удивлялись, как я нахожу с ним общий язык. Припоминаю случай, когда один из его сослуживцев стал оказывать мне знаки внимания. Таким разъяренным и злым, как в тот вечер, я Виктора Андреевича никогда больше не видела, как и не видела больше того сослуживца.
В летнее время, когда Виктор Андреевич не мог взять отпуск и отдохнуть со мной возле моря, он отправлял меня одну, вручая путевку в хороший пансионат, и обязательно договаривался о том, чтобы меня отвезли туда, а затем забрали обратно. На протяжении этих долгих лет Виктор Андреевич поспособствовал тому, чтобы мне, как молодому специалисту, предоставили отдельную однокомнатную квартиру в центре города, и помог продвинуться по служебной лестнице. С его помощью я стала начальником огромного кондитерского цеха.
Я скучала по нему, когда долго не видела. При желании просто услышать его голос, напомнить о себе, я набирала номер его служебного телефона, и, помолчав несколько секунд в трубку, клала ее. Он догадывался, что это я и сразу перезванивал. Порой Виктор Андреевич уезжал по делам службы или на отдых с семьей, и я начинала сильно тосковать. Как все одинокие люди, общаясь в основном на работе, я перестала любить выходные и праздничные дни. Редкие встречи с подругами, такими, как и я, невезучие в личной жизни, не скрашивали общей картины одиночества.
Я стала ловить себя на мысли, что в этом человеке заключается вся моя жизнь, что без него чувствую себя маленьким брошенным ребенком, до которого никому нет дела. Конечно, я понимала, что так нельзя поступать со своей жизнью, когда радость, счастье и даже настроение зависят лишь от одного человека, да еще чужого мужа, но ничего не могла с собой поделать. Бывали случаи, что обещанная им встреча не могла состояться. Это были самые тяжелые испытания для меня. Я начинала плакать, жалеть себя, ничего не хотела делать, кроме одного: узнать, когда снова увижусь с ним. Неизвестная перспектива нашей новой встречи расстраивала меня, намного больше, чем само несостоявшееся свидание. В тот период не ладилась работа ни дома, ни на службе, все валилось из рук.
Я порой казалась себе заводной куклой, которая в присутствии хозяина исправно работала, но стоило ему отлучится, и она ломалась без всякой на то причины. О починке куклы не могло быть и речи, ну вот появлялся хозяин, и скверная игрушка снова работала, как часики, не требуя никакого ремонта.
Моя подруга Светлана, к тому времени имевшая двоих мальчуганов, советовала родить от Виктора Андреевича и этим навсегда привязать его к себе, но, будучи принципиальной в отношении сохранности чужой семи, я отказалась от такого скверного поступка и завела лишь кошку Машку, чтобы вечерами перед сном было с кем общаться. Зная всегда, что в семье Виктора Андреевича давно не ладиться, я все равно уважала его жену, родившей ему двух дочерей. При своей порядочности, а возможно это была совсем не порядочность, а трусливость, я не претендовала на роль супруги Виктора Андреевича, а просто хотела обычной взаимности от человека, которого любила. Со временем меня стали посещать недобрые мысли о безнадежности наших отношений и появилась навязчивая идея найти себе свободного, не связанного узами брака, мужчину, выйти замуж и родить детей. Поводом к таким размышлениям послужило мое наступившее на пятки тридцати пятилетие. Своими мыслями я поделилась с Виктором Андреевичем и была искренне изумлена, когда он, немного помолчав, сказал:
– Родишь сына – женюсь.
Меня почему-то обидела такая постановка вопроса. Как я, ничейная жена, должна рожать и, причем сына? А вдруг это будет дочь?
Я сама пошла на разрыв отношений, удивляясь себе, что еще недавно было время, когда не могла прожить без Виктора Андреевича ни единого дня. Мы расстались. К тому времени наши чувства, возможно, порядком остыли, а возможно, каждый был настолько упрям, что отстаивал только свою точку зрения, слышал только себя и не хотел ни в чем уступать другому.
Через полтора года после разрыва с Виктором Андреевичем моя лучшая подруга Светлана принесла ошеломляющую новость, что за это время он развелся, женился, и у него родилась дочь. Это известие застало меня врасплох и надолго лишило душевного спокойствия. Где-то в глубине души я надеялась, что он, все-таки одумается, придет, извиниться, скажет, что был не прав, предложит руку и сердце, и … заживем мы с ним долго и счастливо.
Крупные слезы побежали по щекам Татьяны Николаевны, она промокала их носовым платочком, часто шмыгая носом и тяжело вздыхая.
– Почему так случилось, Наталья Ивановна, что я потратила десять лет жизни на Виктора Андреевича, была все это время ему верной и преданной подругой, а он в итоге предпочел другую женщину? Что в ней такого, чего нет у меня?
Сразу трудно было ответить на такой сложный вопрос и, ожидая продолжения ее печальной повести, я предпочла промолчать.
– Молчите? Не знаете? Я тоже не знаю.
Татьяна Николаевна постепенно успокоилась, привела себя в порядок и извинилась за свой эмоциональный всплеск, но продолжить разговор не могла. Видя переживания своей клиентки, мне стало чисто по-человечески ее жаль, и я по-доброму спросила:
– Татьяна Николаевна, вам было тридцать пять лет, когда вы расстались с Виктором Андреевичем, а сейчас сорок семь. У вас было достаточно времени, чтобы устроить свою личную жизнь. Почему не случилось?
И тут она снова заплакала и так безутешно, так горько, что мое бедное сердце от сочувствия к ней тоскливо заныло.
– Я решила жить одна, не пытаясь ничего менять в своей жизни, – собравшись с силами, наконец-то продолжила разговор Татьяна Николаевна. – Летом с подругой съездила в Крым. Я люблю Крым за его многообразную удивительную природу: за теплое море, горные вершины и синеву безоблачного неба, а еще за беззаботность людей, которые приезжают туда отдохнуть. Они умеют оставить все свои дела дома и как малые дети резвятся, радуются знойному солнцу, пенящей морской воде и изобилию вечерних, ярких красок.
Осенью я сделала в квартире ремонт и поменяла мебель. Потом подошел со своими праздничными подарками и рабочей суетой Новый год, который я всегда встречала с коллегами по работе. Мне нравилась моя работа. Невзирая на то, что начальство узнало о моем разрыве с Виктором Андреевичем, я осталась трудиться начальником кондитерского производства, где всегда было место творческим фантазиям. Спрос на нашу продукцию перед новогодними праздниками сильно возрастал, и дел на работе прибавлялось, тем более, что наше предприятие старалось порадовать покупателей новыми видами продукции, поэтому я засиживалась допоздна.
Наступила весна. Она принялась дарить свои первые теплые деньки всему миру, в том числе и мне. Солнце стало понемногу растапливать лед в моей застывшей душе, и я все чаще и чаще начала задумываться над тем, как у меня мало причин радоваться жизни. Не скрою, мне, как любой женщине, хотелось тепла и любви, тем более что я своих лет совсем не ощущала. Я по-прежнему, чувствовала себя молоденькой наивной девчонкой, у которой еще вся жизнь впереди и верила в принца на белом коне.
Однажды апрельским полднем я вышла в обеденный перерыв в магазин и с удовольствием отметила, какой на улице прекрасный весенний день. Только такой пригожий день способен по-настоящему отогреть любую обделенную душу. Я подставила лицо солнцу, погрелась в его ласковых теплых лучах, и мне захотелось иного тепла.
Как по заказу меня догнал высокий симпатичный мужчина моих лет и, улыбаясь, сказал:
– Такая красивая женщина и гуляет по городу одна.
Я объяснила, что выскочила из работы на пять минут в магазин и что мне необходимо возвращаться. Валентин Александрович, так звали мужчину, настоял на том, чтобы проводить меня и всю дорогу развлекал своей веселой болтовней. Возле проходной он назначил свидание, и мы расстались. Два года одиночества, проведенных после разрыва с Виктором Андреевичем, с каких-то пор стали тяготить меня, и я обрадовалась новому знакомству. Моя душа жаждала перемен, простых человеческих радостей, и конечно любви. Вскоре мечты о настоящей любви завели меня слишком далеко, и знакомство с Валентином Александровичем я приняла с большим воодушевлением и с надеждой на долгожданное личное счастье, но, как оказалось позднее, напрасно.
Валентин Александрович, имеющий небольшой бизнес, оказался человеком свободолюбивым, несерьезным по отношению к женщинам, и превыше всего ценящий свою независимость. После многочисленных вечерних прогулок в парке Валентин Александрович пригласил к себе домой на чашечку чая, и я согласилась. К тому времени я привыкла к этому независимому, веселому, энергичному мужчине, он мне даже многим нравился и, зная истинную причину приглашения, я осознанно пошла на сближение. В то же вечер при расставании Валентин Александрович сказал фразу, запомнившуюся мне на всю жизнь:
– Не делай на меня ставку, малышка, я не та лошадь, которая придет первой.
Я очень болезненно восприняла слова своего нового друга, но и не порвала завязавшихся с ним отношений. Крылатая фраза "лучше быть одной, чем с кем попало" давно не грели мое одинокое сердце.
Валентин Александрович то появлялся, то исчезал из моей жизни, никогда ничего не обещая и не планируя. Я не помню ни единого знака внимания в свой адрес, даже копеечных цветов в летнее время он мне не подарил. Мужчина вел себя как самовлюбленный актер на сцене, наслаждаясь своей, как ему казалось, талантливой игрой. В июне я поехала с такой же одинокой подругой, как сама, Людмилой отдыхать на Черное море, Валентин Александрович обещал подъехать на своей машине, но мы его так и не дождались.
Долгое время я не могла понять причину его странного поведения, пока он не раскрыл передо мной свою душу. Причиной скверного отношения к женщинам был неудачный брак, когда жена, которую он очень любил и боготворил, ушла к другому мужчине. Все же я всегда восхищалась его отношением к сыновьям. Бывшая супруга, выйдя замуж за мужчину моложе себя, оставила детей на попечение своей престарелой матери, и уехала жить в другой город, заботясь только о себе. Валентин Александрович, искренне любя своих детей, никогда не оставлял их без своего внимания, заботился о них на протяжения всего периода детства, вплоть, до совершеннолетия, затем помог получить высшее образование и трудоустроить.
После развода Валентин Александрович был обижен на всех женщин сразу. Веселый и беззаботный он мог легко понравиться любой женщине, но долгие годы жил один, не решаясь вновь создать семью. Мы с ним были больше друзья, чем любовники, но каждая женщина хочет иметь мужа, хочет постоянных, а не периодических отношений. Мне пришлось ему объяснить, что наши взгляды на важные жизненные вопросы расходятся. Я не теряю надежды в свои сорок два года обзавестись семьей и хочу от него определенности и постоянства. Он долго думал, решался, но ничего серьезного не предпринял, и нам пришлось расстаться.
Сначала я думала, что такие люди как Валентин Александрович никогда больше не женятся, один раз обжегшись, они никому не смогут доверять. Мы стали просто приятелями, и по сей день хорошие приятели, изредка встречаемся в кафе за чашечкой чая, когда он нуждается в общении со мной, в моих советах, а порой и в нравоучениях. Хотите, верьте, хотите – нет, но Валентин Александрович сейчас женат. У него прекрасная жена, красивая, молодая, интеллигентная, и он счел нужным познакомить меня с ней. Чудеса, да и только.
Опять я осталась одна. Конечно, я понимала, что в мои годы трудно устроить личную жизнь, но с другой стороны верила – в любом возрасте люди разводятся, знакомятся, женятся. Пережив дождливую осень и почти такую же зиму, я с нетерпением ждала новую весну, которая всегда преподносила мне царские подарки.
Однажды мартовским вечером я поджидала в кафе свою подружку, но Людмила почему-то задерживалась. Заказав еще одну чашку зеленого чая, я без особого оптимизма смотрела в окно в надежде вот-вот увидеть ее.
– Можно возле вас присесть? Все столики заняты, я буквально на пять минут, выпью кофе и уйду, – сказал подошедший ко мне интересный, высокий, явно моложе меня, мужчина. На вид он был опрятный, интеллигентный, доброжелательный, и я не смогла ему отказать в такой мелочи.
– Да, пожалуйста.
– Спасибо.
Он присел на стул, отпил глоток, другой ароматного кофе и спросил:
– Я вижу, вы кого-то ждете?
– Подругу, – призналась я. – Она очевидно на работе задерживается. У нее такое часто бывает.
– Меня зовут Виталий. Мне нравится заходить в это кафе. Оно чистенькое, уютное и есть зал для не курящих. – Он заулыбался, видимо хотел мне понравиться, и, оголив свои белоснежные зубы, добавил: – Я не курю.
Я немного смутилась. Меня никогда не интересовали мужчины моложе моих лет, но я не хотела показаться невоспитанной деревенщиной или голодной злючкой и тоже представилась:
– Татьяна Николаевна. Я сюда тоже иногда захожу со своими подругами.
– Почему с подругами? Такая интересная женщина и одна? Признаюсь – вы мой идеал женщины: шатенка с карими глазами. У вас есть все то, что мне нравится: и рост и фигура и улыбка.
– Вы не можете видеть ни мой рост, ни мою фигуру.
– Ошибаетесь, Танечка. Можно, я вас так буду называть? Не хотите встретиться? Я свободный человек, врач. Ищу жену. Был неудачно женат, но вот уже девять лет один, детей нет. Может, подойдем друг другу? Дайте свой номер телефона. Я вам непременно позвоню, – на полном серьезе сказал симпатяга.
– Сколько вам лет Виталий? На вид вы моложе меня.
– Мне нравятся женщины чуть старше. Они мудрее и серьезнее юных девиц. Подумаешь, у нас с вами разница в два, три года. Месяц назад мне исполнилось тридцать три, ну а вам, надо полагать, максимум тридцать семь. Я угадал?