Сейчас он проделывает в сборной и в "Спартаке" тот же колоссальный путь, не жалеет энергии и сил, "нащелкивает на спидометре" те же километры, часто даже вопреки советам тренеров и собственным интересам. Но трудолюбие, как известно, дело беспроигрышное. На любом поле, при всякой погоде, в самых трудных игровых ситуациях Галимзян являет образец стойкости, бодрости, воли к победе. Эти чудесные качества делают его всеобщим любимцем. Даже противники, которых он столь часто ставит в трудное положение, не позволяют себе в игре против него запрещенных приемов. Покоренные вежливостью Галимзяна, они невольно отвечают ему тем же.
Когда Хусаинов обосновался в линии полузащиты, он был зачислен в новаторы, то есть в ряды тех, кто призван внезапно забивать голы, а затем снова ретироваться во вторую линию атаки.
Многие помнят сенсационный проигрыш итальянцев в 1963 году в Москве в игре на Кубок Европы. Советская сборная разбила тогда "Скуадре Адзурру" 2:0, и оба гола были подготовлены Хусаиновым. Галимзян неожиданно, из тылов, развив скорость, ополчился против высокого Мальдини (№2) и развенчал защитника, считавшегося лучшим на континенте.
В Англии триумфа не получилось. Три причины не позволили этому сверхдобросовестному спортсмену выступить на "отлично". Первая - он был явно утомлен физически; вторая - его тянули ко дну, как вериги, обязанности персонального опекуна, которых он раньше никогда не нес; третья - партнерами у него оказались игроки разностильные, найти общий язык с которыми он так и не сумел.
Обычно достаточно любого из этих трех условий, чтобы выбить игрока из колеи.
Матчи против венгров и немцев Галимзян провел неплохо, однако новых лавров в свой венок не вплел. Это обстоятельство охладило его желание окончательно стать полузащитником. Вернувшись в "Спартак", он попросился на свое коронное место на левом фланге нападения. Снова пришлось Хусаинову вникать в психологию нападающего, а вместе с тем восстанавливать кое-что из утраченных приемов бомбардира. Но не исключено, что он снова попробует силы в полузащите, потому что у него есть данные, удовлетворяющие новые требования к хавбекам: выносливость, быстрота, техника, длинный пас, неожиданный завершающий удар, точный учет времени.
Нет нужды добавлять, что от каждого полузащитника, претендующего на место в сборной, требуется больше, чем от других игроков, потому что хавбек должен уметь делать все. Правда, по канонам тактики он вроде бы не обязан забивать решающих голов и спасать свои ворота от серьезной опасности. Первое для него неизмеримо труднее, чем для нападающего, а второе куда менее доступно, чем защитнику. Но он - хавбек, и обязанности его всеобъемлющи. Может быть, именно поэтому блистательных вершин здесь добиваются немногие. Во всяком случае, знаменитые хавбеки - явление куда более редкое, чем знаменитые форварды.
Не красивый впечатляющий гол или эффектно ликвидированная опасность делают полузащитника популярным. Он завоевывает славу таким мастерством, которое в конце концов не может остаться не замеченным любым зрителем. Вот почему, как правило, полузащитники могут играть с успехом на любом месте в команде, а заменить их нападающим или защитником всегда крайне трудно. У одних не хватает на это мастерства, у других - выносливости, у третьих - умения отобрать мяч.
Полузащитников важно угадать и подготовить действительно лучших. Повторяю: сильные хавбеки - сильная команда.
5
НАПАДАЮЩИЕ
Первый шаг. Кульминация и смысл игры. Профессор. Собственные знаменитости. Семейные кланы. Чародей. Апостолы "дубль-ве". Григорий Федотов. Импровизатор. Художник. Форварды текущего десятилетия. Заключение.
Стучат и стучат колеса, отсчитывая километры. Теплая августовская ночь давно спустилась на землю. А мне не спится на жесткой вагонной лавке, послезавтра моя первая игра в составе сборной Москвы против непобедимого Петрограда. Разные мысли лезут в голову.
- Николай, почему не спите? - спрашивает Николай Александрович.
- Живот болит, - безбожно вру я. Признаться, что волнуюсь перед игрой, выше моих сил. Хочется выглядеть суровым мужчиной, этаким футбольным волком в двадцать лет.
Гюбиев обеспокоен. Я его выдвиженец. Он усердно ратовал, чтобы именно меня включили в сборную вместо маститого Сергея Чеснокова. Он что-то бормочет себе под нос, копаясь в чемодане, достает какие-то порошки и протягивает мне.
Припертый к стенке, я глотаю лекарство. За ложь следует наказание - через полчаса возмущенный желудок действительно начинает болеть. Что за лекарство подсунул мне Николай Александрович? Ведь он не врач, а заведующий отделом дамского платья в бывшем магазине Мюр и Мерилиз, первоклассный модельер.
Гюбиев - фанатик футбола, за заслуги в развитии футбола он был избран заместителем председателя Московской футбольной лиги. Он же общественный председатель Замоскворецкого клуба спорта, на содержание которого жертвует львиную долю своего заработка.
Красивый, всегда изысканно одетый, Гюбиев пользовался у футболистов особой популярностью. О нем рассказывали немало забавных историй. Особенно всех развлекала его экспансивность. Он знал, что на играх сотни глаз следят и за ним. Но когда его команда проигрывала, не мог сдержать чувств, случалось, швырял о землю карманные часы.
Кристальной души человек, он верил всем футбольным выдумкам: о мифических переходах футболистов, о пристрастных судьях, о том, что соперники всячески хотят насолить ЗКС.
Жил он по соседству с катком Патриаршие пруды, где мы дневали и ночевали. Поэтому в доме у него всегда было полно гостей. Любил угощать чаем он и своих и чужих игроков. К чаю подавалось превосходное варенье, на которое была мастерица его жена Амалия Карловна.
Гюбиев был одним из тех горячих поклонников мяча, благодаря заботам которых рос и развивался столичный футбол. Сейчас Гюбиев вез сборную Москвы в Петроград, твердо веря в победу, хотя в нашем составе отсутствовали такие звезды, как вратарь Николай Соколов, защитник Василий Лапшин, полузащитник Павел Ноготков и сам Федор Селин. Не поехали они по разным причинам: Соколов получил травму, Лапшин был дисквалифицирован, а остальные двое не явились к поезду из солидарности, так как считали наказание несправедливым.
Отсутствие их расстроило отъезжающих. Гюбиев ходил между нами и громко всех убеждал, что питерцы не победят.
Долго еще мысли о предстоящем матче гнали от меня сон. Видно, и наш руководитель размышлял о том же. Он сидел, вооружившись карандашом, и что-то высчитывал. Я все-таки заснул, а когда раскрыл глаза, поезд подходил к перрону.
По доброй традиции вся петроградская сборная встречала нас на вокзале. Я с юношеского возраста знал столпов питерского футбола: Батырева, Бутусова, Григорьева, Гостева и других. Они с любопытством оглядывали наши ряды, находили всеобщего любимца Павла Канунникова, известных им Казимира Малахова и Константина Блинкова.
- А что, Федор не проснулся, что ли? - балагурит Павел Батырев.
- Евграфыч, верно, еще гимнастикой в вагоне занят? - вторит Петр Григорьев.
- Их нет, и это неважно, - как всегда без обиняков объявляет Гюбиев. Сделав жест рукой в нашу сторону, он добавляет так, чтобы мы слышали: - Москва сегодня опирается на молодежь.
Я гляжу во все глаза на петроградцев и думаю: неужели мы сумеем взломать знаменитую питерскую оборону?
Вокруг толпа болельщиков. Кто-то острит:
- А где здесь жертва Жоржа Филиппова?
Я краснею. Речь идет обо мне. Мне, правому краю, предстоит единоборство с прославленным левым хавбеком Петрограда. Я сразу узнал его по недоразвитой руке.
Футболисты обеих команд, подтрунивая друг над другом, идут через дорогу на завтрак в Знаменскую гостиницу. Настроение у хозяев отличное: еще бы, у москвичей явно не боевой состав.
Матч на стадионе "Унитас" сложился драматично. Вначале Петроград повел 2:0 и разгром молодой Москвы казался неизбежным. Но тут я прорвался по флангу, обошел всех знаменитостей и забил хозяевам первый гол, сделавший мне имя. Почувствовав уверенность, форварды Москвы Исаков и Прокофьев провели еще два гола. Петроградские болельщики приумолкли. С трибун слышался только задорный голос Гюбиева.
И вот тогда на помощь пришел местный судья. Пенальти. Но Батырев бьет мимо. Страсти разгораются. Из-за травмы покидает поле центрхавбек Андрей Лепорский, москвичи остаются вдесятером. В наши ворота попадают два мяча. В итоге проигрыш 3:4.
Разгневанный Гюбиев вбегает в судейскую комнату и резко заявляет:
- Так судить может только подлец!
За эту фразу, брошенную в запальчивости, Гюбиев потом был сурово наказан. Московская футбольная лига принесла официальное извинение за своего представителя, и Николая Александровича больше в Петроград уже никогда не посылали.
Я умышленно не называю фамилии судьи. Он жив-здоров и живет теперь в Москве. Прошло 45 лет, но мы оба помним этот матч. Как-то я показал ему свой альбом с отчетом об игре, напечатанном в Москве. Он улыбнулся. Через неделю привез мне пожелтевшие вырезки о том же матче из петроградских газет. День и ночь. В одном отчете - судья джентльмен и непогрешим; в другом - наглец и шулер. К моему удовольствию, в обеих газетах меня хвалили.
Обратно мы, дебютанты, уезжали в приподнятом настроении. Экзамен на зрелость был сдан. Провожая нас, противники, казавшиеся еще недавно недосягаемыми, прощались уже с нами за руку как с равными.
Дома младшим братьям - Александру, Андрею и тринадцатилетнему Петру я подчеркнуто называл Батырева - Павлом, а Бутусова - Михаилом. Ребята смотрели мне в рот и готовы были говорить "вы".
- Жаль, что Москва была не вся. Никогда бы Питеру не отыграться, - с апломбом утверждал я.
* * *
Размышляя об играх, мы прежде всего вспоминаем их результат, то есть голы, а следовательно тех, кто их забивал. Это и понятно: мяч в воротах - кульминация и смысл игры. Голы и прославленные их творцы всегда памятны любителям футбола. И если в обороне главным справедливо считают вратаря, то в нападении - центрфорварда. Лидер, бомбардир, таран, танк - вот эпитеты, которыми награждают игроков под № 9.
Разрушать всегда легче, чем созидать. Когда приходится очень туго, защитник может выбить мяч куда угодно. Если он заставит нападающего двигаться чуть в сторону от ворот, то атака сразу потеряет остроту.
Куда сложнее задачи форвардов. Им нужно обыграть противника, не теряя контроля над мячом, и либо нанести завершающий удар, либо точно отпасовать партнеру.
Территория, на которой действует центральный нападающий, позволяет ему серьезно угрожать чужим воротам: именно отсюда наиболее удобно их обстреливать, ставить вратаря в самое трудное положение. Поэтому тренеры предпочитают сильнейшего нападающего держать в центре, чтобы использовать его для заключительных аккордов. Какими бы мастерами ни были крайние нападающие, они выходят на чужие ворота всегда под острым углом, а такие опасности вратари легко ликвидируют. Не случайно по забитым голам в лауреаты сезона почти всегда попадают "девятки". Отсюда и громкая популярность центрфорвардов: ведь именно эти игроки часто решают судьбу узловых встреч.
Особенно высока была роль центрального нападающего в годы господства систем "пять в линию" и "дубль-ве". Смена мест у нападающих тогда практиковалась редко, и игрок № 9 незыблемо занимал наиболее убойную позицию против чужих ворот. Он был дамокловым мечом, занесенным над вратарем противника. Правда, каждый из этих мечей разил по-своему, в зависимости от дарования, сложения и черт характера. Но, безусловно, игрок с девяткой на спине задавал тон всему нападению и во многом влиял на тактику команды.
В 1918 году я был свидетелем, как сборная Москвы со счетом 9:1 разгромила сборную Петрограда. Начал разгром центральный нападающий Михаил Денисов, послав первый мяч в сетку гостей с двадцати метров своим знаменитым шутом с левой ноги. Этот первый поразивший мое юношеское воображение центрфорвард не был стратегом, или, как теперь говорят, диспетчером. Но все мячи, которые доставляли ему партнеры по нападению, он старался обязательно послать в чужие ворота. Он заражал своим энтузиазмом соседей, среди которых блистали в том матче инсайды Павел Канунников и Николай Троицкий и два отличных крайних из Орехова-Зуева - Алексей Шапошников и Вячеслав Перницкий.
Крупный, сажень в плечах, Денисов до сих пор, даже в 70 лет, вызывает у меня при встречах с ним чувство восхищения, похожее на то, которое я испытал много лет назад.
Очень похож на Денисова бойцовскими качествами был ленинградский центр нападения Модест Колотушкин - двухметровый гигант, гроза московских сборных и в футболе и в хоккее с мячом. У него не было поддержки с флангов, как у Денисова. Поэтому Колотушкин часто воевал в одиночку, действуя на чужой штрафной площадке, как танк. Глядя на этого красавца с длинными черными волосами, никто бы не подумал, что по профессии он музыкант, что вместе с братьями, бурно поддерживающими младшего с трибун, он составляет один из лучших струнных квартетов северной столицы.
В те времена все сходились во мнении, что заменить Денисова и Колотушкина могут только игроки с такими же физическими данными. Но новая звезда в центре нападения оказалась других размеров: среднего роста, крепкий и на редкость выносливый восемнадцатилетний нападающий Замоскворецкого клуба спорта Петр Исаков с первых шагов в футболе вызвал удивление своей расчетливой и техничной игрой. Он не родился с этими качествами, а приобрел их благодаря исключительному упорству и трудолюбию с мальчишеских лет.
Особенно расцвело мастерство этого игрока в команде "Красная Пресня". Здесь он с 1924 года возглавлял пятерку нападения - Н. Старостин, П. Артемьев, П. Исаков, П. Канунников и В. Прокофьев, - выступающую в полном составе за сборную Москвы и Советского Союза. Десять лет Исаков водил нас в бои, совершенно изменив наше представление о тактике центрфорварда.
Именно Исакову удалось создать схему "вогнутая дуга", при которой сам он играл несколько сзади своих четырех партнеров, снабжая их мячами и успевая к чужим воротам на заключительные аккорды комбинаций и атак. Природный талант аналитика, тонко чувствующего и предугадывающего игровые ситуации и смену событий, дополнялся у Исакова высокой техникой, отличными ударами с обеих ног и той своевременностью в передачах, которые обеспечили ему признание его знаменитых соратников: Селина, Батырева, Канунникова, Бутусова и других. Это они присвоили скромнейшему Петру Ефимовичу звание "профессор". Носил Исаков и еще одно почетное имя в нашем узком кругу, частенько звали мы его Маратом - за непримиримость к игрокам, много думающим о своей персоне и о собственных удовольствиях.
После того как Исаков оставил футбольное поле, он работал тренером в московском "Спартаке", воспитывал юных футболистов для команды, с которой связана была вся его жизнь. Умер он в 1961 году.
Как ни популярны были центрфорварды, все-таки не место центра нападения было в те годы особенно притягательным и модным. Каждый из молодых футболистов мечтал сыграть левого инсайда, вероятно потому, что на этом месте сверкал Павел Канунников из команды "Красная Пресня".
Павел был вторым по возрасту сыном в семье рабочего Александра Ивановича Канунникова - страстного любителя футбола, которых на Пресне всегда было много.
Я первый раз увидел Павла уже в расцвете его славы, хотя ему шел лишь двадцатый год. Он покорял зрителей разнообразием своего таланта. Быстрый, сильный и ловкий Канунников показывал такие финты и удары, которые и у теперешнего зрителя, много повидавшего и избалованного, вызвали бы восхищение. В игре с петроградской сборной в 1918 году, закончившейся ее разгромом, Павел четыре раза посылал мяч в чужие ворота. Правда, тогда была пора, благоприятная для форвардов. Против пяти нападающих действовали два защитника и три полузащитника. Никаких уплотненных оборон и персональных опек изобретено еще не было. В этой ситуации Канунников благодаря своему техническому превосходству чувствовал себя как рыба в воде.
Великолепный дриблер, на могучих ногах, Павел умел в одиночку обыграть чужую защиту. Я иногда приходил к выводу, что самостоятельно забивать голы ему первое время было легче, чем учить уму-разуму соратников. Только когда мы повзрослели и летами и мастерством, он стал играть с нами коллективно. Любой левый крайний получал удовольствие от игры с ним. Ничуть не хуже участвовал Павел и в комбинациях центровой тройки.
В защитных действиях команды Павел, как большинство нападающих того времени, участия не принимал. Его стихией была атака, и возвращение на свою половину поля представлялось ему актом, подрывающим достоинство форварда. Такую же позицию через двадцать лет демонстрировал на поле Всеволод Бобров.
Долгое время Павел активно спортом зимой не занимался. С ноября по апрель он изредка хаживал на лыжах, копил энергию для футбольных баталий к маю. Естественно, вместе с энергией набирался и жирок. Поэтому, возможно, и случилась беда. Осенью 1927 года сборная Советского Союза возвращалась из зарубежного турне. В Риге в товарищеском матче Павел был сбит и неудачно упал на вытянутую руку. То, что выдерживали могучие ноги, оказалось не под силу плечевому суставу. Бандаж, операция в Германии, опять бандаж. Перетянутая ремнями грудь, затянутое в кожу плечо... И все-таки - эффектная игра до начала тридцатых годов.
Сейчас Павел Александрович Канунников - персональный пенсионер. Его голос часто слышится в спорах о футболе.
По-иному выглядел на поле другой большой мастер - ленинградец Михаил Бутусов. Горячий, стремительный, он бурно реагировал на все перипетии борьбы. У него была своеобразная техника: мяч послушно вертелся перед ним не только на земле, но и на метровой высоте. Подбросы, перекидки, игра грудью - всеми этими, тогда новыми, приемами он владел в совершенстве.
Прирожденный вожак, он беспрерывно находился в гуще футбольных и хоккейных сражений, носился по полю из конца в конец, раздавал замечания своим игрокам, чужим и даже судьям. Все было верно, остро, но малоприятно. Бутусов не просил - он требовал, чутко улавливая малейшие изменения в стратегии игры. Он не удовлетворялся ролью аса, как это было у Канунникова. Михаил руководил игрой и звал партнеров к победе.
Бутусов не считал зазорным участвовать в обороне. Он был прообразом того нападающего, который нужен футболу сегодня. В 38 лет он выступал в сборной Ленинграда и забивал голы, обеспечившие его команде победы.
Казалось, так будет продолжаться долго. Ленинградец на редкость счастливо избежал повреждений. Но собственный вес его катастрофически рос, именно это приблизило закат его футбольной карьеры.
И все же этот футболист поставил рекорд долголетия: в линии нападения он проиграл с большим успехом двадцать лет.
В могучем ансамбле ленинградцев Бутусову принадлежала первая партия. Уход его сразу отразился на исполнительском уровне коллектива. Равноценной замены у ленинградцев не нашлось до сих пор.
В Москве правый инсайд был моложе. Петр Артемьев, воспитанный старшим братом Иваном, принес в футбол все замечательные черты характера своей семьи. Упорный и неутомимый, мужественный и до конца уверенный в собственных силах, этот нападающий был образцом для московской молодежи. В 1923 году он перешел на место правого полусреднего и блестяще справлялся со своей ролью в течение многих лет.