Лежал Леонтьев и на ременных лямках с поврежденным позвоночником, после того как отстоял в воротах в победных финалах кубка 1946 - 1947 годов. Он и сейчас по-прежнему храбр. В еженедельнике "Футбол" в своих обозрениях Леонтьев не всех гладит по шерстке: бойцовский характер помог ему "к штыку приравнять перо".
Другой знаменитый послевоенный вратарь Алексей Хомич во многих ситуациях действовал так же, как Леонтьев.
Слава Хомича прокатилась по всей Европе после его сверкающей игры в Англии в 1945 году, которая заставила поволноваться спокойных и квалифицированных английских зрителей. Оттуда, с родины футбола, привез Алексей Петрович на всю жизнь прилепившуюся к нему кличку "тигр". Хоть и примелькалось прозвище, а оно точно передает своеобразие этого спортсмена: сила, ловкость, гибкость видны в каждом его движении, в чуть заметной сутулости, в переливающихся под футболкой рельефных мышцах. Среднего роста, Хомич способен, лишь раз оттолкнувшись ногами, пролететь по воздуху от центра ворот почти до любой штанги. И все это с завидной ловкостью и мягкостью: пролететь, приземлиться и сразу же молниеносно, по-кошачьи, оказаться на ногах. Я говорю это все в настоящем времени, потому что совсем недавно видел 47-летнего Алексея Петровича в игре ветеранов. Видел и думал: "Тигр, действительно тигр".
- Такой не струсит, - делюсь впечатлением со своим соседом, именитым соратником вратаря.
Тот усмехается.
- Хотите, расскажу, как однажды наш Алексей Петрович перепугался?
И рассказал доподлинную историю: "Хомич был настолько популярен в Англии, что на заключительном банкете в Лондоне отцы города захотели его услышать. Речь на таком собрании казалась труднее недавнего поединка с самим Лоутоном. И "тигр", тогда совсем молодой, оробел. Да и усталый был, по правде сказать, как и мы все: и от игры и от массы впечатлений. Где мы только не побывали - в Тауэре, в Вестминстерском аббатстве, в театрах, в кино (специально пошли посмотреть "Леди Гамильтон").
Алексей начал от выступления отказываться: не могу, не умею. А ему говорят: "Да ты только начни. Скажи, как принято: "Леди и джентльмены", а дальше тебя наш переводчик выручит. В конце поблагодаришь по-английски за внимание и прием..."
И вот лорд-мэр предоставляет слово герою футбольных баталий. В зале тишина. Дамы особенно внимательно разглядывают сенсацию недели. Алексей встает, расправляет плечи, откашливается:
- Леди и Гамильтоны, - громко начинает он...
Мы обмерли. Но англичане, великие знатоки юмора, оценили оговорку. Смех и аплодисменты прервали оратора. Дальше все пошло как по маслу. Вот уж подлинно - если повезет, то и палка выстрелит.
- Ты нарочно так удачно брякнул? - спрашиваю у Алексея потом.
- Да что ты! Просто волновался очень, а тут еще этот фильм, да эти дамы в бриллиантах и декольте..."
Да, с кем в жизни не бывает курьезов! Помню, как я сам однажды опростоволосился. Это случилось на спектакле "Младость" в студии Художественного театра. После победного, но напряженного матча сборной Москвы меня с женой привез туда наш друг Михаил Михайлович Яншин.
Пьеса оказалась чувствительной, я был молод, да и нервы еще не успокоились после матча.
На сцене трагический момент. Умирает за кулисами отец большой семьи. С ним мать и доктор, а убитая горем жена с детьми на наших глазах в столовой ждут. Приоткрывается дверь, и бабушка тихо произносит:
- Просит сам-то Васю...
- Кого? - шепотом переспрашивают на сцене.
- Васю! - кричу я из зала.
Жена судорожно вцепилась в мой рукав, но поздно... Я не знал, куда деваться от смущения. Но Яншин потом меня утешил. Оказывается, редко "Младость" шла без такой подсказки из зала.
И сейчас еще кое-кто из актеров, когда я пытаюсь умерить их болельщицкий пыл, переходят в контратаку и разят меня фразой:
- А Васю в "Младости" помните?
И я сдаюсь.
Как-то встретил я под трибунами в Лужниках Алексея Петровича с целым набором фотоаппаратов. Вначале, конечно: "Как дела, как здоровье?" - "Все в порядке", - отвечает.
- Ты что ж, одним фото занимаешься?
- Нет, я кончил инфизкульт, работаю тренером в райсовете "Динамо", но без "Контакса" жить не могу. Стоишь сзади ворот и вроде сам играешь.
Ох, как знакома эта щемящая тоска каждому спортсмену в отставке! Попадешь на футбольное поле и с неизъяснимым волнением разглядываешь траву на том куске земли, где когда-то так уверенно носили тебя молодые ноги...
Сменил Хомича в воротах "Динамо" в начале пятидесятых годов Лев Яшин.
Лев Яшин! Сейчас это имя известно всему футбольному миру. Золотыми медалями награжден он за победу на Олимпийских играх в Мельбурне, выигрыш Кубка Европы в 1960 году и за динамовские триумфы в чемпионатах страны. В 1963 году ему был присвоен почетный титул лучшего футболиста Европы. Он заслужил его по праву.
Техника Яшина виртуозна и разнообразна. Он на "ты" с любым мячом, летит ли тот под штангу или скользит по земле. Яшин не страшится ближнего боя, он непробиваем и с дальних дистанций. Яшин высок ростом (184 см), подвижен и гибок, отлично физически развит, быстр и, главное, бесстрашен. Его удары ногами сильны и точны, вбрасывания руками внезапны и далеки.
Можно встретить совокупность таких достоинств и у других вратарей, но нет у них так сильно развитого шестого чувства - интуиции, которая помогает синхронно мыслить и творить. Яшин, как говорится, рожден вратарем, хотя его карьера вначале была усыпана больше терниями, чем розами. Жизнь потребовала от длинного и нескладного юноши громадных трудов для развития ловкости, силы и техники.
И вот он уже отражает удары так, будто форварды беспрерывно ошибаются и бьют прямо в его руки. На самом деле все наоборот: не мяч находит вратаря, а он сам неумолимо возникает на пути мяча, в том месте ворот, куда направлен удар.
Как все спортсмены экстра-класса, Яшин достаточно самолюбив, но он никогда не играет для трибун. Что можно легко поймать, он и ловит просто. Никаких утрированных бросков, поз, жестов. Все скупо, деловито и рационально. Вот почему он чаще других вратарей на ногах, всегда в боевой стойке, всегда готов продолжать борьбу, не выключая себя из схваток ненужными падениями.
Мастерство его отшлифовано настолько, что позволяет ему как бы без особых усилий достигнуть того, на что другие вратари тратят уйму энергии и движений. Делается все на удивление своевременно даже там, где счет идет на десятые доли секунды.
Яшин тонко понимает стратегию футбола и, как всякий большой мастер, не переступает того порога, за которым кончается вдохновение и начинается трюкачество. Вот почему брать пример с Яшина сложно.
У некоторых вратарей есть склонность к эффектам, которых они стараются достичь за счет двух-трех разученных приемов. Как правило, это стремительные прыжки на любой мяч. Мяч, бывает, не требует падения, но если не упасть, то, чего доброго, не будет аплодисментов! Да и выбрать верное место в воротах куда труднее, чем совершить хорошо разученный феерический бросок, не всегда целесообразный, зато очень зрелищный... А в результате - ошибки, а в итоге - голы, совершенно незаслуженно влетающие в сетку за спиной такого актера. Вот почему ныне столь часты вопли тренеров: "Все, что летит в девятку, пропусти, но возьми то, что идет тебе прямо в руки!"
Вратарь-позер сумеет, конечно, отразить за сезон три-четыре довольно трудных мяча, но пропустит куда больше из-за желания "поинтереснее" подать себя зрителям, из-за привычки действовать вычурно с помощью небольшого набора технических приемов. С каждым годом стоимость забитого мяча все возрастает и будет возрастать. Вот почему вратарь не имеет права рассчитывать на прощение.
Подражать Яшину - это значит играть просто, много работать, много думать, много искать.
В чем же особенности вратарской школы Яшина? Что он реформировал и почему мало у него последователей?
Яшин первым из всех вратарей мира начал организовывать контратаки своей команды. Начал это делать еще тогда, когда ни один из защитников даже и не помышлял о такой возможности, считая своей обязанностью лишь разрушать чужие атаки. В Европе утверждают, что приоритет игры по всей штрафной площадке остается за Планичкой. Пусть так, но Планичка покидал ворота, чтобы перехватывать и отбивать мячи. А Яшин не только предупреждает угрозы для своих ворот. Он, как минер, закладывает взрывчатку для атакующего натиска своих форвардов у ворот противника. Бывают случаи, когда Яшин играет даже за пределами штрафной площадки, там, где кончается вратарское право на игру руками. И тогда он действует ногами или отлично пользуется ударами головой.
Яшину под сорок. Возраст, естественно, отразился на его игре. Она несколько утратила живость, страстность, зато приобрела важное качество: чем значительнее встреча, тем надежнее играет маститый вратарь. Природа этого явления ясна: ответственность горячит кровь, возбуждает нервы, придает азарт, а опыт помогает выходить из критических ситуаций.
За последнее время в советской вратарской школе определились три направления. Первое - классическое. Его отличает строгая, простая, надежная игра, основанная на расчете, высокой технике и тонком понимании футбола. Второе направление можно назвать характерным, если пользоваться хореографической терминологией, в нем больше эмоций, но меньше расчета: он заменен интуицией и риском. И наконец, третья струя - виртуозная. Здесь чувствуют себя в своей стихии вратари с прекрасными акробатическими способностями и удалью в характере.
Это деление, конечно, условно, так как общая школа больше роднит наших вратарей, нежели названные особенности разделяют. Разнообразие творческих манер лишь подтверждает высокий уровень нашего вратарского мастерства. Ведь недаром в любой стране без ошибок узнают представителей советской школы игры. Там всегда тепло встречают преемников Льва Яшина. В первую очередь к ним относится Анзор Кавазашвили.
Он родился в Грузии, первые азы вратарской науки познал в юношеской команде тбилисского "Динамо", где любят эффектный, каскадный футбол. В семнадцать лет был уже крупным и сильным юношей, стремящимся к футбольной славе. Однако тренеры тбилисского "Динамо" не торопились включать Анзора даже в дубль своей команды.
Мечты о месте вратаря в основном составе были явно несбыточными. В воротах команды царствовал Владимир Маргания, через несколько лет трагически погибший в автомобильной катастрофе. Анзору, следовательно, нужно было совершенствоваться и ждать. Второго он не пожелал, зная, как трудно оказаться пророком в своем отечестве.
И вот осенью 1958 года на подмосковной базе "Спартака" внезапно появился грузин, с акцентом объясняющийся на русском языке. Он хочет "всего-навсего" места в воротах лидера чемпионата и владельца Кубка страны. Руководители "Спартака" советуют ему возвратиться домой, убеждают, что и в других столичных командах он по молодости лет вряд ли найдет пристанище. Юноша отрицательно качает головой.
- Звать будут, не вернусь. Я еще докажу...
И ведь доказал!.. Но на это понадобилось добрых пять лет.
Его приютили проницательные тренеры "Торпедо". Через год Анзор пробился в ворота дублирующего состава, а затем "не прошел по конкурсу" из-за другого приезжего - ладно скроенного и крепко сшитого уральского парня Владимира Глухотко.
Я следил за карьерой Кавазашвили и боялся, что южный темперамент помешает упорному спортсмену взобраться на футбольный Олимп. Уж слишком горячо и рискованно он действовал на поле. Такая игра часто дает осечки.
Но вот Глухотко и еще пять основных игроков покидают команду, и Анзор наконец занимает место в воротах явно ослабленного "Торпедо".
Кавазашвили заиграл уверенно и страстно, как-то сразу сменил ненужный риск на смелость и расчет. Минуло два сезона, и Анзор заслуженно был включен в первую сборную страны. Сам Лев Яшин вынужден все чаще уступать место в воротах сборной своему молодому напарнику.
А сколько, казалось бы, неотразимых голов отвел от ворот "Торпедо"! Тбилисские футбольные наставники рады бы вернуть своего воспитанника, но Кавазашвили был верен своему слову: "Звать будут - не поеду".
Сейчас Анзору 27 лет. При росте 176 сантиметров, он широкоплеч и по-настоящему силен, весит 80 килограммов.
Длительное пребывание в сборной повлияло на его стиль. Анзор, правда, не стал классиком, но и трюкачество оставил. Сейчас его правильнее всего отнести к характерному направлению.
Считают, что ориентация в творчестве вратаря во многом зависит от фигуры. Очень высокий, с длинными руками Яшин может, мол, в спокойном броске достать далекий мяч. Кавазашвили для броска на такое же расстояние нужны куда более резкие движения и особый подхлест корпусом. Алексею Хомичу (172 см) и того больше требовалось экспрессии на преодоление дальних полетов. Отсюда-де разница в стиле.
Доля истины в этом есть, но каждый из выдающихся вратарей достигал успеха на своем собственном коньке. Один не достаток роста компенсировал резкостью, другой нехватку в стремительности покрывал длиной корпуса и рук.
Последние восемь лет Кавазашвили живет в Москве, но манера игры сразу выдает в нем южанина. Дожидаться чужих ошибок он не может и не хочет. Он, как сейсмограф, реагирует на всякую голевую обстановку у ворот, стараясь в зародыше погасить малейшую опасность. Если удача сопутствует его дерзостным стремлениям, он покоряет зрителей и приносит победы. Вот почему накануне первенства мира репутация Анзора была в зените.
Хорошо играл в это время и Виктор Банников. Стройный (180 см) и изящный, он, по мнению своих украинских почитателей, вполне годился на звание "мистера мира" среди вратарей всех стран.
Орлиная внешность подкреплена на этот раз суровым характером футбольного борца. Банников чтит каноны вратарского искусства одинаково с Яшиным: он также за простоту и экономичность, хотя от природы награжден более динамичной и гибкой фигурой. Ведь не зря свой путь в спорте он начал с прыжков в высоту и перелетал планку, поднятую на 190 сантиметров.
Годы, потраченные на легкую атлетику, принесли ему завидную прыгучесть и взрывную реакцию. Но отняли время, необходимое для закалки нервов. Нельзя получить высшее образование, не пройдя университетского курса. Невозможно обрести психологическую закалку, оставаясь в стороне от высших испытаний.
Существует германский обычай - вбивать в деревянные памятники железные гвозди, укреплять непрочное дерево металлом. Каждый международный матч - такой гвоздь. Потому так крепка воля Яшина. На целых двенадцать лет больше участвует он в схватке гигантов. Испытаний такого масштаба недостает Банникову, хотя по другим статьям футбола у него все отлично. Вспомним хотя бы его вдохновенную игру в полуфинале кубка 1964 года против московского "Спартака" в Лужниках. Разве он не один из главных героев этой битвы, принесший киевлянам вторично почетный приз?
Очевидцы помнят, как Виктор отразил казавшиеся необратимыми удары, когда "Спартак", стремясь уйти от поражения при счете 2:3, всей командой пошел в наступление. Поддерживаемые сотней тысяч москвичей, спартаковцы обрушили на соперников отчаяние и ярость. Киевляне устояли прежде всего потому, что не дрогнул их вратарь.
Правда, по волевому накалу матчи на мировое первенство куда сложнее и ответственнее даже самой напряженной кубковой игры у себя дома. Взять Москву - здесь все знакомое, все свое. За рубежом - все чужое, незнакомое: город, нравы, люди, обычаи трибун и сами игроки противника. О, как дорого стоят здесь яшинские уравновешенность и опыт! Опыт, подкрепленный не только былыми подвигами, но и когда-то случавшимися провалами. Что правда, то правда: за битого двух небитых дают.
Конечно, к началу сражений на Кубок Жюля Риме и Банников нахватал немало синяков. Но все-таки яшинской стойкости ему пока недостает. Правда, это дело наживное. Придет такая психологическая зрелость и к нему.
Киевлянин талантлив, а будет ли творцом? По характеру Виктор романтик и склонен к уединению. Это мешает ему командовать на поле, ставит в зависимое положение от защитников. Партнеры его любят, но мало слушаются. Дружная игра у них получается только в тех случаях, когда все серьезно боятся противников. Первенство мира в этом отношении дало благие и незабываемые уроки.
Нельзя не сказать еще об одном интереснейшем нашем вратаре, входившем в число кандидатов на поездку в Англию, - Владимире Маслаченко.
Он вырос в Кривом Роге на Украине. Как во всех промышленных городах, футбол там любимое зрелище. Молва о криворожском вратаре сначала достигла Днепропетровска, а затем докатилась до Москвы: с 1957 года Маслаченко в воротах московского "Локомотива".
Новичок сразу стал притчей во языцех. Он больше походил на лондонского денди, чем на украинского парубка, как следовало бы ожидать. Ломали голову - где нахватался всего этого парень? Кого брал за образец? Было в нем что-то от Бориса Разинского, но чувствовалось, что дарование Маслаченко глубже и содержательнее. Там, где Разинский опирался на мощь и темперамент, у Маслаченко бросалась в глаза отточенная техника.
Прошел сезон, и Владимир - первый соперник Льва Яшина. Мало того, он признанный вожак нового направления в советской школе вратарей. Направления акробатического, игры подчеркнуто эффектной, где не только удача, но и промахи окрашены очень яркими красками. Что-то есть у Маслаченко и его последователей от столь модных ныне мимистов.
Но вместе с тем Маслаченко, как, скажем, и Марсель Марсо, абсолютно не ломака. Трудно найти более вдумчивого и преданного футболу молодого человека.
Пока он играл в "Локомотиве", меня тоже иногда смущала претенциозность его одежды, но за пять лет, прожитых вместе в "Спартаке", я убедился, что человек он настоящий, принципиальный, натура широкая.
Вот почему у него столько последователей из вратарской среды. Им импонируют его манеры на поле и в быту. Они копируют его походку, рукопожатие, костюмы. А тут еще такие успехи... Апогей был достигнут в 1962 году. Но судьба устроила ему западню. По дороге в Чили, выступая за сборную на острове Кюрасао, Владимир получает перелом челюсти. Тяжелое повреждение лица обычно каждого выбивает надолго из строя. Тем более трудно вратарям. Вспомните, как часто кидается вратарь лицом вперед прямо на занесенную для удара чужую ногу.
Маслаченко же скоро вернулся на поле. Изобретая методы страховки, он к тому же отработал непревзойденную технику игры кулаком. Постепенно, с возрастом, исчезла и вычурность. Это сразу отразилось и на игре его последователей. Акробатика стала у них не самоцелью, а средством к совершенству.
А не сотрутся ли в конце концов грани между манерами игры Яшина и Маслаченко?
Нет, они художники разных направлений, с собственным вкусом к игре в воротах, с различными взглядами на будущее футбола. Пусть доказывают, что лучше. От этого только польза советскому спорту.
Заканчивая главу, хочу сказать еще об остром моменте футбольного зрелища. Вы, конечно, догадываетесь, что речь пойдет об одиннадцатиметровом штрафном ударе.
Обычно не вратарь виновник катастрофы. Но он единственный, кто может ее предотвратить. Он последняя надежда команды, он главный из двух действующих лиц. И в какое же невыгодное положение он поставлен!