После того как я разъехался с Эммой перед рождением нашей дочери, я ни с кем не встречался. Мысли, что мне пора остепениться, меня мало беспокоили, мне нравились свобода и независимость. Однако Бэкки не выходила у меня из головы, поэтому я не сдавался. Наконец, в понедельник произошел прорыв: она согласилась встретиться со мной. Но ее согласие не выглядело вдохновляющим: "Я встречусь с тобой только потому, что ты меня достал, и я хочу прекратить эти переписки". Я так и не понял, шутила она или нет.
Я собирался провести понедельник спокойно, но Грант, один из "переростков", позвонил мне и сказал, что хочет встретиться в баре "Замок" в Хиллсборо и выпить. Я попросил его принести один коктейль "Джей-твенти", поскольку мне завтра нужно было тренироваться. Но Грант пришел от барной стойки с двойной порцией водки. К моменту встречи с Бэкки я принял еще несколько напитков, наслаждаясь бильярдом, а когда она вошла, у меня хватило наглости обвить ее талию руками. Следующее, что она тогда пережила, это зрелище моей борьбы с одним из моих товарищей на полу. Мой товарищ собирался продемонстрировать, как победить, найдя нужную точку, и, к счастью, Бэкки увидела в этом забавную сторону. От бокала вина она отказалась, но в баре решила побыть еще немного. К концу вечера мы прекрасно поладили и смеялись вместе. Каким-то образом мне удалось спасти ситуацию.
На следующий день я вернулся к тренировкам. Чувствовал я себя ужасно, так что одному моему знакомому пришлось везти меня в Лестер. Тренеру не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что происходило на выходных. Я тренировался и бегал по полю, чтобы поскорей вывести алкоголь из организма. Но тренеры все равно догадались, и Найджел сказал мне: "Похоже, кто-то оторвался на свой день рождения".
Я лишь глупо улыбнулся в ответ. В каком-то смысле я уже изменился с прошлого сезона: моя игра была в сто раз лучше, но я все равно жил на полную катушку.
* * *
Магалуф, куда я ездил летом 2013 года, был не лучшим местом, чтобы привести себя в форму после ужасного поражения от "Уотфорда" и всех моих неудач в моем первом сезоне в качестве профессионального футболиста. Но мне нужно было что-то поменять. Мой бывший сосед, Роб Аткинсон, позвал меня в это местечко на свою холостяцкую вечеринку. Как назло, в это же время чуть не весь "Флитвуд" был там по случаю окончания сезона.
До этого я уже был в Магалуфе пару раз, включая те памятные выходные с "переростками", которые мне вспоминались потом раз за разом. История была такой.
В один из вечеров мы пили в баре и отдыхали, пока кто-то из ребят не увидел тату-салон через дорогу. Рэнс посмотрел на меня и сказал:
– Я хочу набить твой автограф на своей заднице.
– Не говори глупостей, – ответил я.
– Я серьезно.
– Ну, иди, узнай, сколько это стоит, я заплачу.
Как идиот, он пошел туда и договорился сделать это за 30 евро. Я расписался на бумажке в качестве образца и отдал ее вместе с деньгами Рэнсу. В итоге довольный Рэнс действительно набил мой автограф на заднице, который красуется у него до сих пор.
В последний свой визит в Магалуф я не зашел в этот тату-салон, но не мог пропустить салон с аттракционами. Моим любимым игральным автоматом был "боксер": на железной ручке подвешена груша, которую ты должен сбить, а за силу твоего удара выставлялись очки. Я мог пропадать там долгое время, зависая на этом аттракционе. Любил поколотить по груше. Но однажды автомат взял верх надо мной: я слишком вошел в раж и неудачно ударил, попав в сам автомат, а не грушу. В результате я сломал несколько костей на запястье, и именно поэтому сезон 2013/14 начал с повязкой на руке.
До начала сезона я съездил в еще одно путешествие – в Грецию, на остров Занте. Там я выполнял различные тренировочные упражнения, в которых до этого вроде бы не нуждался. Вот насколько я хотел скорей вернуться в Лестер и начать тренироваться. Большинство туристов, отдыхавших на Занте, просто напивались. Я, конечно, тоже выпивал иногда.
Я набрал прекрасную форму после того, как познакомился с хозяином отеля, который видел меня по телевизору. Однажды утром он вышел прогуляться со мной и показал место, где можно было заниматься бегом. Я делал это каждый день – бежал изо всех сил под палящим солнцем, а по возвращении сразу же прыгал в бассейн.
Все это помогло, в новом сезоне я вернулся к своей прежней форме. Моя игра снова стала агрессивной и резкой, что разительно отличалось от последних двух месяцев. Найджел тоже заметил это, поэтому поставил меня в стартовый состав на дебютную игру сезона, первый раз с февраля. В этом матче я забил гол в ворота "Мидлсбро". Дринки также отличился, и мы победили 2:1. Мы побежали праздновать к нашим болельщикам, которые, однако, были к нам холодны из-за прошлогоднего выступления.
В начале этого сезона я сделал перестановки в занятиях, которые повторялись день за днем. Традиционно тренировка начиналась в три часа. С утра, проснувшись, я выпивал "Ред Булл" и ничего не ел до половины двенадцатого. Обычно мой завтрак состоял из омлета с ветчиной и сыром и консервированными бобами. Пока все убивали время перед тренировкой, я выпивал двойной эспрессо вместе с полузащитником Марцином Василевским, который очень усердно тренировался и хорошо играл.
Мы приходили в раздевалку за полтора часа до начала тренировок, и я выпивал третью банку. Я распивал ее в два подхода: половину – до разминки, а другую после. Подводя итог, три банки "Ред Булла", двойной эспрессо и омлет помогали мне носиться по полю как белка в колесе.
В игре против "Мидлсбро" Ньюджи вышел на замену и отдал мне голевой пас. У нас была потрясающая синергия на поле, что было следствием наших прекрасных отношений в повседневной жизни. Мы были как пара наушников. Мы знали стиль игры друг друга изнутри, дополняли друг друга, ведь у каждого из нас была своя манера играть. Вскоре мы притерлись друг к другу, и наши дела пошли в гору.
На следующий день я вернулся к тренировкам. Чувствовал я себя ужасно, так что одному моему знакомому пришлось везти меня в Лестер.
Я всегда был в движении, стараясь забегать вперед, а Ньюджи играл на своей скорости, иногда болтая с кем-то и улыбаясь на протяжении игры. Однажды он очень сильно рассмешил нас своими действиями на стадионе "Лофтус Роуд" в декабре. Игра в тот вечер была приостановлена на четыре минуты из-за белки, выбежавшей на поле. Фанаты запели "Белка, есть лишь одна белка", лайнсмен стоял в замешательстве, не зная, что делать. Вдруг Ньюджи решил взять быка за рога, а если говорить точно, то – белку за хвост. Он начал гоняться за белкой по всему полю. Мы долго ржали над его погоней, пока, наконец, не вмешались работники стадиона и не прогнали ее.
В тот день мы выиграли матч у "КПР", Ньюджи лидировал в гонке бомбардиров. Я не мог нарадоваться за него. Эта победа стала девятой подряд. Команда неслась на всех парах, а я был полон уверенности, оставив позади все свои сомнения, терзавшие меня в прошлом сезоне. Каждый раз я не мог дождаться следующего игрового дня. Был ужасно расстроен, когда не вышел на поле в новогодней выездной встрече с "Миллуоллом", так как получил пятое предупреждение в сезоне в игре против "Болтона".
Я был раздражен, потому что это был последний матч, после которого желтые карточки обнулялись, да и, кроме того, мне показалось, что предупреждение было незаслуженным. Я столкнулся в прыжке с Зэтом Найтом, полузащитником "Болтона", рост которого был под два метра. После прыжка я приземлился на его ступню – это было случайно, а он посчитал, что я сделал это нарочно. Зот схватил меня за горло и начал спорить со мной: "Лучше бы ты отвалил", – сказал он.
Это мне напомнило перепалки в непрофессиональном футболе. "Хер тебе", – огрызнулся я. Мы оба орали друг на друга, и судья, посовещавшись с лайнсменом, выдал по карточке нам обоим.
В январе, когда трансферное окно открылось, тренер подписал несколько игроков, чтобы усилить команду ко второй половине сезона. Одним из новичков был Кевин Филлипс, который являлся легендой для меня, потому что забивал красивые и техничные голы.
Не думаю, что кто-то из нас слышал про другого новенького паренька – Рияда Махреза. Уолш, один из скаутов "Лестера", отыскал его в клубе "Гавр", игравшем в Лиге-2 чемпионата Франции. Рияд был худым и жилистым, но необычайно сильным. Мы понимали, что он обладает большим потенциалом, когда смотрели, как он тренируется. Он мог круто финтить и легко проходить защитников.
Третий новичок – Кев – был уже состоявшимся игроком и не нуждался в представлении. До этого он играл в Премьер-лиге за "Сандерленд", "Саутгемптон", "Астон Виллу", "Бирмингем" и "Кристал Пэлас", забивая там приличное количество голов. Кроме того, он играл за сборную Англии, поэтому после его перехода в наш клуб я старался учиться у него. Когда он присоединился к нам, ему было 40 лет. Помню, как он праздновал победный гол в конце встречи с "Борнмутом", пародируя себя с тростью. К концу сезона он решил закончить карьеру и присоединился к тренерскому составу "Лестера". Как игрок и как тренер он очень сильно помог мне: учил меня, как нужно грамотно перемещаться по полю, как заканчивать атаку в различных позициях.
В начале 2014 года мы были далеко впереди от преследователей в турнирной таблице, и я показывал свою лучшую игру за "Лестер". Гол, который я забил в матче с "Бирмингемом" (2:1) в конце января, был десятым в сезоне – я улучшил в два раза мою результативность по сравнению с прошлым годом. Я изменил свое отношение и чувствовал, что достоин играть на уровне профессионала.
* * *
В тот период я проводил много часов с Бэкки, но, чтобы добиться ее, мне понадобилось немало времени. Ее было нелегко очаровать – мои попытки не имели успеха.
Она была на пять лет старше меня и жила в Барнсли. У нее было двое детей – Меган восьми лет и Тейлор четырех. Так что она была в схожем положении. Ведь у меня тоже была дочка от предыдущих отношений. Это нас сближало. Через некоторое время начались наши регулярные свидания. Однако с началом отношений я не прекратил мою социальную жизнь: я по-прежнему тусил с друзьями, поэтому сутками мог не отвечать на звонки и сообщения Бэкки. Я был как самолет, пропавший с радаров, поэтому неудивительно, что это начало выводить ее из себя.
Однажды это зашло настолько далеко, что, когда мы договорились встретиться, я не поднял трубку на ее звонок. На следующий день я набрал номер ее телефона, но она уже сама приехала ко мне в квартиру в Лестере. Она начала звонить в дверь, а я стоял на кухне. Она вошла и бросила в меня книгу. Была просто в бешенстве, потому что я пропустил столько ее звонков, а она хотела мне сказать что-то важное.
– Важное? Я без понятия, что ты собираешься мне сказать.
– Я беременна, – произнесла она.
Тут уж я не знал что сказать. Мне нравилась Бэкки, до нее у меня ни к кому не было чувств, но мы знакомы лишь пару месяцев и не обручены. Я не мог это никак принять.
Успокоившись, мы хорошенько поговорили. Наша беседа касалась не только беременности. Бэкки говорила, что мне нужно изменить свой образ жизни и себя в первую очередь. Она видела те вещи, которые я не хотел замечать: недостатки лучше видны со стороны.
Такие разговоры продолжались не одну неделю после того, как мы решили, что нам нужно быть вместе.
Бэкки признала, что у меня есть некоторые верные преданные друзья, люди, которые общались со мной искренне. Но она считала, что четверо или пятеро парней из моей большой компании поддерживали со мной контакт, чтобы извлечь какую-то выгоду. Я не замечал этого, и мы долго спорили по этому поводу. Бэкки говорила, что я каждый раз плачу за всех в баре, и спросила, оставались бы такие-то и такие-то люди моими друзьями, если бы я не делал подачки из своего кармана.
Ее слова не произвели на меня впечатления, которого она ждала. По-моему, такое поведение просто мне свойственно. Я говорил, что мне повезло, что я хорошо зарабатываю и время от времени вполне могу проявить благородную щедрость.
Я знал, что Бэкки тяжело это обсуждать, потому что она не хотела создать у меня впечатление, что она пытается мной манипулировать и вторгается в мое личное пространство. Кроме того, она переживала, что ее слова могут вызвать негативные перемены в моем восприятии друзей.
Были и некоторые другие вещи, которые она не могла понять, например мой режим питания.
Когда мне было скучно, я звал ребят поиграть на "Плэйстейшн" или посмотреть футбол, все это время мы ели всякую хрень. Я обожал пиццу, что и понятно: ведь жил я один, а готовить что-то самому мне было лень.
Я знал, что мое питание удивляет и одноклубников, я ел что хотел, и это никак не влияло на мою физическую форму. Я никогда не ходил в "качалку", потому что был стройным и худым по своей природе – я не видел смысла наращивать себе мышцы, это бы лишь замедлило меня. Что касается веса, то он всегда колебался от 72 до 74 килограммов, независимо от того, что я ел и чем занимался. Мне повезло с такой особенностью моего организма. Каспер Шмейхель был одним из людей, которые тщательно следят за питанием, поэтому он каждый раз делал мне замечания, когда видел, что я ем что-то вредное.
Делать все по правилам было не в моем стиле. Когда я присоединился к "Лестеру", я начал принимать снюс – этакий жевательный, скорее сосательный, табак, который кладешь под губу на десять минут или больше. Однажды увидел странного типа на вечеринке во Флитвуде, который употреблял снюс.
Но в первый раз я попробовал его, когда подписал контракт с "Лестером", он помогал мне расслабиться. Клуб знал о таком увлечении, но достаточно много футболистов использовали его, а некоторые даже играли, закинувшись такой таблеткой.
Я не пропустил слова Бэкки мимо ушей, потому что знал: толика правды в них была. Я не мог быстро принять то, о чем она говорила – это случилось, лишь когда мы съехались в июне. Тогда я понял, что мне нужно контролировать эти аспекты своей жизни.
* * *
На поле все шло как надо. Я забил два гола в матче с "Барнсли", эта игра стала четвертой в ряду, где я отличался. А одиннадцать дней спустя в матче против "Блэкберна" я забил мой шестнадцатый гол в сезоне, завершив прорыв де Лата. Мы отыграли 17 матчей без поражений и отрывались на пять очков от "Бернли", который был на втором месте. В клубе не было никаких сомнений, что мы завоюем путевку в Премьер-лигу.
Мы окончательно добились этого, когда "КПР" проиграл "Бормуту", а "Дерби" не смог победить "Мидлсбро". После десяти лет игры в низших лигах "Лестер" вновь возвращался в высший эшелон английского футбола. Мы победили "Шеффилд Уэнсдей" за сутки до этих игр, так что смотрели эти встречи, собравшись вместе у Энди Кинга. А позже начали праздновать выход в Премьер-лигу.
Для всех это было большое достижение, оно сплотило нас и придало огромную мотивацию.
Я был уверен, что мы должны были достичь этого еще в прошлом сезоне, когда играли плохо и потерпели то ужасное поражение на "Викаридж Роуд" в плей-офф.
В этом сезоне нам оставалось лишь шесть матчей, но я играл только в одном, против "Рединга", который закончился со счетом 1:1. Я был на поле только до 65-й минуты, меня заменили из-за болей в пахе, которые начались несколькими неделями ранее. Я прошел рентген, но он ничего не обнаружил. Поэтому Дэйв Ренни, наш физиотерапевт, устроил мне встречу с Дэвидом Ллойдом, хирургом из Лестера, который хорошо разбирался в болях паха у спортсменов. Он нашел проблему в подвздошной мышце. Хирург сделал мне болезненную инъекцию: я смотрел на экране, как в меня входит шестидюймовая игла, когда она достигла цели, я увидел, как выходит жидкость.
Сезон для меня был окончен, а ребята играли дальше. Мы одержали победу 1:0 в матче против "Болтона" благодаря сильному удару Лойда Дайера.
В последней игре сезона, когда нам вручили трофей, я решил выпить водки со Skittles перед встречей с публикой. Помните мою трехлитровую бутылку, которую я заготовил за полгода до этого? Только представьте, сколько драже Skittles растворил я в водке за это время.
После окончания церемонии на поле мы забрали наши медали и гуляли по полю вместе с близкими нам людьми. Потом тренер попросил нас вернуться в раздевалку, где мы начали празднование перед тем, как выйти к публике. Я перелил свою Skittle-водку в большую бутылку из-под воды, и мы распивали ее по кругу. Она была сладкой, как сироп, даже тренеру понравилась.
За несколько дней до этих событий я завоевал звание лучшего игрока сезона, которое мне присудили сами ребята из нашего клуба. Я получил эту награду на ежегодном праздничном ужине, на котором чувствовал себя гораздо лучше, чем в прошлом сезоне, потому что теперь у меня на поле все шло путем.
В "Лестере" люди могли купить место на праздничном ужине с командой. В прошлом году чувак, который заплатил за место за столом со мной и Энди Кингом, не смог прийти и передал место своему сыну. Тот был студентом и привел своих друзей из университета. Как завсегдатай студенческого бара "Соар Пойнт", я не имел никаких проблем при общении с ними, но наш сезон еще не закончился, поэтому мы пили чай, а Кинги вместе со студентами заказывал по восемь пинт пива каждый раз, когда официантка проходила мимо. Они очень сильно напились, и мне скорей хотелось уйти.
Я всегда ладил с Кингом – он хороший игрок и был одним из тех парней, которые никогда не говорят про других гадости. Энди спокойно справлялся со своей работой. В этом году мы вновь сидели вместе за праздничным столом. Но на этот раз нам составлял компанию парень по имени Элио Беза, который управлял международной компанией, проектировавшей магазины. Он оказался чудесным парнем, и вскоре мы стали близкими друзьями, настолько, что позже мы с Бэкки попросили его стать крестным отцом нашей дочери.
Когда мне было скучно, я звал ребят поиграть на "Плэйстейшн" или посмотреть футбол, все это время мы ели всякую хрень.
У нас было еще несколько официальных встреч перед межсезонными каникулами. Первая – парад на крыше автобуса и встреча с фанатами в городской ратуше. Вторая – поездка в Таиланд к Вишаю Шриваддханапрабхе, владельцу "Лестера". В обоих случаях я попал в неприятные ситуации, связанные с головными уборами.
После церемонии в ратуше я попросил у полицейского дать поносить его шлем. Я уже бежал по лестнице с ним на голове, прежде чем полицейский ответил. А в Таиланде я расстроил Эндрю Невилла, футбольного директора "Лестера", бросив его кепку в море.
В Пхукете мы высадились на небольшом острове, где все игроки и члены тренерского штаба команды занимались водными видами спорта. Я стянул кепку с головы Эндрю и запустил ее в воду. Я хотел просто повеселиться. Это было одно из тех действий, которые я делал необдуманно. В итоге выяснилось, что в этой кепке Эндрю поднялся на гору Килиманджаро, потому она была ему дорога. Так что он не оценил мою шутку, когда кепка полетела далеко за борт. Я чувствовал себя жутко виноватым.