Я еду в автобусе, и тут у меня в кармане начинает звонить один из двух телефонов. Обычно звонит телефон Джинти, кто-нибудь из ее подружек; в последнее время я просто включил на нем вибровызов и не обращаю внимания. Но на этот раз звонит мой собственный телефон, поэтому я поднимаю трубку, это Хэнк. Он говорит, что Малки, мой двоюродный брат, вписал нас в представительскую ложу на игру в середине недели на "Тайнкасле". Я так этому рад! Я! В представительской ложе на "Тайнкасле"!
Когда я возвращаюсь в квартиру, даже несмотря на ужасную усталость, я не могу уснуть. Джинти просыпаться не собирается, поэтому я просто допоздна смотрю всякие старые фильмы на Четвертом киноканале, мы всегда так делаем. Но одному смотреть скучно, и я слишком боюсь пойти в ту комнату и лечь спать вместе с Джинти. Точняк, слишком боюсь. Поэтому я вытаскиваю запасное одеяло, накрываюсь им и типа продолжаю смотреть телик, сидя в кресле.
Но не успеваю я опомниться, как уже рассвело, во рту у меня пересохло, а по телику какие-то девушки показывают, как печь пироги; точняк, так и есть. Хорошие пироги, точняк, отличные, но девчонку, которая не умеет печь, никогда бы не пустили на телик. Точняк, такого просто не может произойти. В этом нет смысла. Сначала они должны провести небольшое испытание, убедиться, что девчонка умеет печь. Кому нужна девчонка, которая не умеет печь? На телике уж точно никому. Ага.
Я встаю и заталкиваю одеяло обратно. Во рту паршивое ощущение, меня знобит, в буфете и холодильнике пусто, а окна так сильно заледенели, что их даже не открыть, чтобы немного проветрить запах в доме. Но я начинаю чувствовать голод, в кишках словно копошатся черви. К Джинти можно не приставать, ведь мы не разговариваем, поэтому я отправляюсь за завтраком в "Макдональдс". Точняк, может, хоть озноб прекратится.
Говорят, что все "Макдональдсы" одинаковые, но я считаю, что "Макдональдс" в Горджи - самый лучший из всех "Макдональдсов". Ага. Те, что в городе, не так хороши: там все слишком высокомерные, даже не разговаривают с тобой, не то что в Горджи. Так что я иду за своими чикен-макнаггетсами. Клево. И озноб и вправду прошел! Всё эти чикен-макнаггетсы! У меня внутри оставалось еще место для макфлури-афтер-эйт, но его не оказалось, был только обычный макфлури.
- Как это нет макфлури-афтер-эйт? - говорю я девушке, той, что в прыщах.
- Это была специальная акция, - отвечает она, - с ограниченным сроком действия.
- Мне очень понравилось. Мне понравился этот мятный макфлури-афтер-эйт.
- Да, но это была специальная акция. Она уже закончилась.
- Ага… ну, да… да, мятный макфлури-афтер-эйт.
- Закончилась акция.
- Мятный макфлури-афтер-эйт. Да, он мне очень понравился, - говорю я ей, - нет, серьезно!
- Да, но его больше нет. Акция закончилась. Они просто хотели поставить его в меню ненадолго, чтобы посмотреть, будет ли спрос. Только на короткий срок.
- А они поставят его обратно в меню?
- Думаю, да. Если на него был спрос.
- А откуда берется этот спрос?
- Не знаю… Грейс! - Она подзывает другую девушку. С красивыми крупными белыми зубами. Точняк, с очень белыми зубами. - Тут молодой человек хочет знать, когда вернут мятный макфлури-афтер-эйт. Я сказала ему, что это была специальная акция, но если они пользовались спросом, то, возможно, их вернут.
- Все правильно, - говорит вторая девушка, девушка-управляющая.
Первая в это время идет обслуживать ужасно толстого парня, который хочет двойной чизбургер и колу. Но картошку он не берет. Я думал, он захочет картошку, раз уж он такой ужасно толстый. Но я не могу ему ничего на это сказать. Не то что такие, как Джинти, она бы сказала: "Ты что, не берешь картошку? Я думала, такой, как ты, обязательно съест еще и картошку!" Да уж, она бы сказала. Но именно так люди и наживают себе беды - берут и говорят другим плохие вещи. Я смотрю на девушку-управляющую:
- У вас есть какая-нибудь бумажка, которую я должен подписать?
- Что?
- Ну, чтобы они поняли, что мне понравилось. В смысле, как они об этом узнают?
- Они просто знают.
- Да, но как они это делают?
- Простите, сэр, но у меня нет времени, чтобы это обсуждать, - отвечает она. - Следующий, пожалуйста!
Наверное, они были страшно заняты. Но мне же сегодня еще красить, чуть не забыл! Так что пора бы уже подсуетиться! Я быстро все доедаю и направляюсь к выходу. Прохожу мимо парня с двойным чизбургером и колой. К своему чизбургеру он даже не притронулся.
- Ты даже не притронулся к своему чизбургеру, - говорю ему.
- Не-а, я люблю сначала выпить колы.
- А я думал, что ты зальешь все колой сверху!
- Не-а, я люблю сначала выпить колы.
- Ясно.
Я выхожу на улицу и все еще думаю о том, что сказал этот парень. Я оглядываюсь на него в этот момент, когда он как раз подносит чизбургер ко рту. Парень замирает с открытым ртом и смотрит на меня. Я отворачиваюсь, потому что пялиться на толстых людей невежливо.
Я добираюсь до нужной квартиры, она находится прямо по соседству с предыдущей. Рэймонд Гиттингс уже ждет меня, он говорит:
- Значит, так, друг мой Джонти, сегодня ты красишь плинтуса.
Он приводит меня в комнату, в ней какая-то молодая девушка - студентка, что ли, - сидит за столом и что-то пишет.
- Это Скарлетт, Джонти, она снимает эту квартиру. Будешь красить при ней.
- Привет, Скарлетт, ага, я буду здесь красить, точняк, ага.
Девушка поднимает глаза от страницы и улыбается. У нее красивые белые зубы и черные волосы, но веснушки скорее как у какой-нибудь рыжей. Похоже, что она добрая девушка, точняк, добрая.
Рэймонд уходит, и я начинаю красить. Ложусь на живот и крашу плинтуса. Крашу себе, крашу да рассказываю девушке про все, что случилось в "Макдональдсе", а она отвечает:
- Все дело в том, что они должны определить спрос. Они выпускают некоторое количество, и, если продукт хорошо продается в течение установленного периода, они запускают его в продажу.
Это наводит меня на одну мысль, ну, точняк, так и есть.
- Определить спрос. Типа как определить общий счет в футбике. Но это только в Европе. Типа ничья со "Шпорами" уже не прокатит, если дома мы проиграли пять-ноль! Вообще не прокатит!
Девушка отрывается от книг и с легкой улыбкой смотрит вниз на меня:
- Да. Думаю, все именно так и есть.
- Я понял, что ты имеешь в виду, - говорю я, глядя на нее с пола, - но мне кажется, дело, может быть, в том, что "Афтер-эйт" и "Макдональдс" не поделили прибыль.
- Что? - Девушка снова отрывается от книг и смотрит на меня. - Я не совсем поняла…
- Ну, насчет того, кто получит больше денег, "Макдональдс" или "Афтер-эйт". Понимаешь, я бы, например, отдал большую часть денег "Афтер-эйт", потому что так честнее, ведь у "Макдональдса" и так много денег, это понятно. Да, я бы так поступил.
- Ясно…
- То есть понятно, что нужно нормально питаться, а не есть одни "Афтер-эйт", на них долго не проживешь. Это типа лакомство. Вот на бургерах, точняк, на бургерах можно прожить. Или на макнаггетсах. У "Макдональдса" есть макфлури, я имею в виду обычный макфлури. А у бедных "Афтер-эйт" нет чего-нибудь вроде бигмака или чикен-макнаггетсов!
- Да… ты прав, - говорит девушка, встает и собирает в рюкзак свои книги и бумаги. - Я отойду всего на минутку.
- Ага, - говорю я.
Я знаю, каково ей, ведь учеба, должно быть, дается ужасно трудно. Совсем как мне, когда я ходил в школу. Мне было ужасно трудно сконцентрироваться, и это я еще сидел там, а не дома! Мне говорили: перестань смотреть в окно, Джонти Маккей, и начни смотреть в книги, и все вокруг были такие образованные. Точняк, так они и говорили! Должно быть, и эта Скарлетт такая же, как я. Клевое имя, Скарлетт. Если бы у нее был парень, который любил бы ее, он мог бы говорить: "У меня Скарлеттина!" Жаль, что она уже ушла, иначе я бы рассказал ей эту шутку: у твоего парня, должно быть, Скарлеттина! Ага.
А вот на плинтусах я могу сконцентрироваться. Куча парней терпеть не может красить плинтуса, но меня это не напрягает. Мне нравится лежать на приятном теплом полу и сантиметр за сантиметром ползти по комнате, точняк, дай мне волю, я бы весь дом исползал, так сказал мне однажды Рэймонд Гиттингс. Он говорит: "Дай тебе волю, Джонти, ты весь дом исползаешь". А я ему отвечаю: "Так точно, Рэймонд, исползаю, босс, точняк, точняк, точняк".
Сделал дело - гуляй смело, точняк, так что, пожалуй, после всего этого я заслужил свою пинту. Я возвращаюсь в Горджи и собираюсь пойти в "Кэмпбеллс", но не делаю этого, не-а, не делаю. Я иду в то плохое место, в "Паб без названия", и вхожу в него с высоко поднятой головой, потому что я не хочу, чтобы они подумали, будто мне есть что скрывать. Вот еще! К тому же я должен увидеться с Джейком насчет покраски. Ага.
Но Джейка за барной стойкой нет, поэтому я иду в нужник и достаю свою шишку, чтобы пописать, а она ужасно чешется. Нехорошо так говорить о собственной сестре, но, с тех пор как наша Карен стала чересчур толстой, думаю, она уже не так хорошо подмывается там, внизу, как, например, малышка Джинти, вот уж точно. Поэтому я наполняю раковину теплой водой и опускаю туда свою шишку. Я как раз домываю кончик, когда Опасный Стюарт и Тони входят и замечают меня.
- Ты что здесь задумал, Джонти?… - спрашивает Тони, выпучив глаза.
- Да вот, просто мою свою шишку, а то она как будто немного чешется. Точняк, ужасно чешется, ага, ага, ага…
Они смеются и заходят в кабинку, чтобы принять еще немного этой своей нехорошей штуки. Туалетной бумаги нет, поэтому я подставляю свою шишку под сушилку для рук. С ума сойти! Высыхает на глазах! От горячего воздуха по моей шишке разливается такое приятное и мягкое ощущение, что она становится ужасно твердой!
Затем входят братья Баркси, Эван и с ним Крейг. Эван Баркси говорит:
- Какого хрена ты здесь делаешь, грязный маленький извращенец?!
Моя пипка снова обвисает, и из кабинки выходят Опасный Стюарт и Тони.
- Ну и причиндалы же у тебя, Джонти!
- Да он сушилку решил выебать! - показывает на меня Эван Баркси.
Тогда я застегиваю ширинку и выхожу из туалета, а они идут за мной, смеются и издеваются. Но я не убегаю, этого еще не хватало, я подхожу к стойке и заказываю себе пинту. Я сажусь за отдельный столик, а они все нависают надо мной.
- Да ладно тебе, Джонти! - говорит мне Эван Баркси таким тоном, как будто он мой друг, но я-то знаю, что никакой он не друг, по крайней мере не настоящий, ага. Точняк. - Куда в последнее время запропастилась малышка Джинти? Не видел ее с той ночи, как нас всех здесь заперли!
Я чувствую, что краснею. Делаю глоток холодного "Теннентс". Точняк, клево выпить иногда холодного "Теннентс". У него такой приятный, немного сигаретный привкус, и это хорошо, потому что курение запрещено: остается хотя бы какая-то возможность почувствовать вкус пива с сигаретой.
- Думается мне, что он ее придушил! - говорит Тони.
Они несут чушь, они несут чушь, а я не могу ничего ответить, и у меня звенит в ушах, я хочу убежать наружу, но я зажат между ними, я не могу двинуться.
- Что, Джонти, - говорит Опасный Стюарт, - неужто засунул свой чертов шланг в ее маленькую глотку? Смертельный отсос!
Все смеются, за исключением Баркси, который смотрит на меня совсем не добрым взглядом. Точняк, мне это не нравится.
- Я так разговаривать не буду, - отвечаю я им, - ну уж нет, точняк.
Они смеются еще громче, а затем Тони говорит:
- Да ладно тебе, Джонти, не обижайся, приятель. Парни просто прикалываются. На самом деле они все тебе завидуют, дружище!
Ну нет, нет-нет-нет, это мне ни к чему.
- Только это не прикольный прикол! - И я встаю, оставив половину пинты недопитой, проталкиваюсь через них и выхожу на улицу.
- Этот маленький придурок не в себе! Чертов извращенец! - Я слышу, как Баркси произносит это у меня за спиной.
Затем я слышу Тони:
- Да не, малыш Джонти нормальный парень, просто он маленький безобидный придурок.
Я перехожу дорогу и иду к себе домой. Немного смотрю телик, а потом опять отправляюсь в "Макдональдс" за чаем. Это лучше, чем выслушивать в пабе все, что они там говорят, точняк, точняк. И к тому же Джинти не разговаривает, - наверное, она все еще в постели. Ну, раз она со мной не разговаривает, то и я не буду. Нет уж.
Я был голоден, после плинтусов мне всегда хочется есть, после плинтусов и после дверей, все из-за запаха этой глянцевой краски, поэтому я подумал: может быть, стоит взять чизбургер вместо чикен-макнаггетсов, просто для разнообразия. Точняк, разнообразие не помешает. Ага, ага, точняк.
21. Малыш Гийом и Рыжий Ублюдок
Я гуляю с мелкими, Гийомом и Рыжим Ублюдком. Мы сходили в кино, посмотрели этого "Ральфа". А что, совсем неплохо: для детского мультика, я имею в виду. Мы вышли из кинотеатра и идем по Лит-уок в сторону рыбной забегаловки на Монтгомери-стрит - возьмем немного хавчика. Малыш Гийом поднимает на меня глаза:
- А Ральф любит Ванилопу?
Мне становится немного неловко.
- Э-э-э, ага… как дочь, я бы сказал, или, может, как младшую сестру, или как юную подругу. В общем, не в том смысле, что он хочет с ней переспать или что-то еще, потому что она слишком маленькая.
Гийом выкатывает нижнюю губу и смотрит на Рыжего Ублюдка, а тот типа качает головой.
Они вообще не врубаются, о чем я.
- Ну, смотрите, Ральф не педофил и не сексуальный извращенец, - объясняю я. - Он просто большой тупой парень, который живет один и работает на стройке, - говорю я и тут понимаю: "Опачки, пожалуй, стоит, черт возьми, попридержать язык!"
Малявки размышляют над тем, что я только что сказал. А затем Рыжий Ублюдок спрашивает:
- А чью маму ты больше любил, его или мою?
Господи-Исусе-ссаные-штаны! Горит зеленый сигнал светофора, я пересекаю Лондон-роуд, а эти двое сидят, уставившись на меня во все глаза, два Оливера Твиста тоже мне. Однако вопрос ставит меня в тупик. Я пытаюсь вспомнить, чья мамочка лучше трахалась; столько времени прошло с тех пор, как я им вдул. Вот что получается, когда у тебя практически каждый час расписан. Пожалуй, все-таки мамка Рыжего Ублюдка. Потому что посмотреть там особо не на что, трахают ее меньше, а значит, когда подворачивается шишак, старается она сильнее других.
- Я любил их обеих в полную силу моих отнюдь не ограниченных возможностей, - говорю я, и малявки какое-то время шевелят мозгами.
- Ты говоришь про секс, а не про любовь, - произносит наконец Гийом, когда мы заходим в "Монтгомери" и садимся.
Я кричу девчушке за кассой, чтобы нам принесли три рыбных обеда. А про себя думаю: "Немного тяжеловата, да еще эти варикозные вены", но Верный Друг - старый развратник! - уже выстукивает мне в ответ морзянку: "Готовность одна минута!"
- Тебе только девять, - бросаю я Гийому, - рано еще про дырки думать!
- Да у него уже подружка есть, - говорит Рыжий Ублюдок, показывая пальцем на Гийома и заливаясь смехом.
- Нет, нету! - Гийом хватает Рыжего Ублюдка и заламывает ему палец; Рыжий орет во все горло.
- Хватит! - говорю я, они успокаиваются, и нам как раз приносят наши харчи.
Господи-Исусе-подсудное-дело! А еще что-то говорят о сексуальном воспитании! Да у них в школе, должно быть, сплошные педофилы, таскаются небось за бедными малявками! Как это вообще понимать? Ответьте мне!
- У вас впереди еще пара лет, прежде чем думать о таких вещах. Мне было одиннадцать, когда я сорвал вишенку, - объясняю я.
Светлое было время: теперь же не дети, а чертовы животные.
22. Исповедь любителя супермаркетов
Джонти входит в католическую церковь. С благоговением смотрит на статуи Иисуса и Девы Марии. Интересно, думает он, у кого больше денег, у папы римского или у королевы: у феодальной Римско-католической церкви или у британской монархии и аристократии. Он размышляет, кем лучше быть маляру и обойщику: католиком или протестантом?
Поначалу ему страшно. Когда он был ребенком, настоящий папа Генри говорил ему: не ходи туда, сынок, а не то тебя схватят мерзкие человечки в рясах. Но здесь все очень красиво, не то что в старой кирхе в Пеникуике, где проповедником был преподобный Альфред Биртлз, у которого из носа торчали волосы, а изо рта шел странный влажный запах, который у Джонти с тех пор всегда ассоциировался с церковью.
Джонти замечает исповедальню, заходит в нее и садится, прямо как по телевизору. Он чувствует, что с другой стороны кто-то есть, и, разумеется, в следующее мгновение задвижка отодвигается. Через решетку видны тонкие мужские руки. Стоит свежий запах лосьона после бритья и полированной древесины, а вовсе не тот прокисший сырой запах, который исходил от преподобного Фредди Биртлза.
- Здравствуй, сын мой, - звучит голос священника. - Что тебя беспокоит?
Джонти прочищает горло.
- Я не католик, святой отец, и я не согласен с тем, что нам нужен папа, точняк, точняк, не согласен, но я хочу исповедоваться в своих грехах.
- Думаю, если вы хотите снять тяжесть со своей души, вам нужно обратиться к тому, кто разделяет ваше вероисповедание, - говорит священник.
У него очень глубокий голос, думает Джонти. Это плохой знак, обычно такой голос у не самых добрых учителей.
Джонти не по душе то, что он слышит.
- Но ведь вы должны помогать, да, точно, должны помогать, потому что мы все как бы дети Божьи. Все дети Божьи, отец, так сказано в этой доброй книге, точняк, в доброй книге.
- Но таинство исповеди - священный договор. Чтобы он имел силу, вы должны быть верующим. Насколько я понимаю, вы протестант, верно?
- Точняк, точняк, протестант, ага, это я, шотландский протестант, пресвитерианская церковь, точно. Ага, ага, ага.
- Тогда что же вы здесь делаете? - говорит священник. - Вы не имеете никакого отношения к доктрине и учениям Римско-католической церкви и не исповедуете их.
- Ага, вообще я не люблю всю эту папскую тему, точняк, но мне нравится исповедь. Исповедь - это клево! Мне нравится, что можно пойти и исповедаться в грехах. Это полезно для души, ага, точно, полезно для души.
Джонти слышит, как священник с силой выдыхает воздух. Затем, медленно и тщательно выговаривая слова, священник произносит:
- Вы не понимаете; нельзя выбрать какой-то один аспект веры на свое усмотрение просто потому, что он вас заинтересовал. Церковь - это не супермаркет!
Джонти приходят на ум супермаркеты "Теско", "Сейнсбери" и "Моррисонз". Ведь какие-то продукты лучше покупать в одних супермаркетах, а какие-то - в других.
- А вот и зря! Было бы ужасно хорошо, вот-вот, если бы можно было брать лучшее из каждой религии! Если бы вообще не нужно было ходить в церковь, разве только на свадьбы и похороны, как у нас, протестантов, и если можно было бы исповедоваться в грехах, как при папстве, а потом одевать девушек, как у мусульман, чтобы другие мужчины не могли на них смотреть!