* * *
Ровно в семь вечера Сергей Львович в отличном темно-коричневом костюме с набриолиненными волосами по последней парижской моде, благоухая отличным дорогим одеколоном, стоял перед дверью Ольги Викторовны, держа в одной руке "Каприз Афродиты", а в другой - бутылку "Совиньон Блан".
Он не знал, как постучать в дверь, ибо руки были заняты. Неожиданно дверь отворилась: перед его взором предстала очаровательная хозяйка, облаченная в терракотовое платье с глубоким декольте…
- Ах, сударыня, - пролепетал Завьялов, буквально задыхаясь от волнения и восхищения.
- Прошу вас, - пригласила дама и, видя, что гость пришел не с пустыми руками, распорядилась: - Вино поставьте на стол.
Сергей Львович подчинился и протянул ей цветы:
- Ольга Викторовна, сей "Каприз Афродиты" - для вас.
Женщина немного растерялась, ей давно не дарили цветов. Приняв букет, она дала руку для поцелуя:
- Благодарю вас, Сергей Львович. Ваш дивный букет оправдывает свое изящное название…
Завьялов вожделенно прильнул к ручке, женщина же почувствовала легкую дрожь, пронзившую ее тело…
- Прошу вас к столу, - пригласила она гостя.
- Благодарю вас.
Они сели за сервированный стол друг против друга. Ольга Викторовна специально отправила Дашу.
- Я буду сама ухаживать за вами, - сказала хозяйка.
- О сударыня!
- Только откройте то дивное вино, которое вы принесли.
- Конечно!
Завьялов разлил вино в высокие бокалы. По комнате распространился приятный терпкий запах.
Ольга Викторовна пригубила вино.
- О, какой необычный букет! Ничего подобного я не пробовала.
- Это новозеландское вино, - пояснил Завьялов.
- Неужели! Это же где-то рядом с Австралией!
- Да, сударыня, именно…
- А отчего вы купили такое вино? - поинтересовалась Ольга Викторовна.
- Возможно, оттого что оно необычное и редкое…
- О!
Сергей Львович вовсе не ожидал подобного действия коварного "Совиньон Блана": голова слегка кружилась, он почувствовал самоуверенность и… не сдержался.
- Ольга Викторовна, я скажу вам дерзость! - воскликнул он.
Женщина вскинула брови, коварное вино и с ней сыграло злую шутку: она расслабилась, ей хотелось просто любви - безумной, страстной, всепоглощающей… И ей стало уже все равно: приличны ли ее желания или нет.
- Скажите, прошу вас, - с волнением произнесла она.
- Я… я… я с ума схожу от вас!!! - неожиданно выпалил Сергей Львович.
Он невольно вскочил со стула и в порыве страсти бросился к ногам женщины. Та несколько растерялась такому бурному проявлению чувств.
- Умоляю вас, Ольга Викторовна, не гоните меня! Позвольте видеть вас, наслаждаться вашим голосом. - Сергей Львович осыпал руки женщины поцелуями.
Ольга Викторовна, понимая, что не в силах сопротивляться искушению, охватившему ее, произнесла:
- Ах, Сергей Львович… встаньте… вы смущаете меня… я не в силах это более выносить… - лепетала она, даже не пытаясь высвободить руки.
- Так зачем же нам сдерживать себя?! - воскликнул Сергей Львович.
- Действительно: зачем? - вторила ему Ольга Викторовна.
Через мгновение бравый майор держал в объятиях совершенно обмякшую Ольгу Викторовну и осыпал ее шею и грудь поцелуями.
Она отвечала ему с не меньшей страстью и, наконец, произнесла:
- Мы - взрослые люди. К чему формальности? Ведь мы желаем друг друга…
- О да! Да! Я желаю вас! - воскликнул Завьялов. - А вы? Можете ли вы ответить мне взаимностью?
- Да! - воскликнула Ольга Викторовна. - Идемте в спальню… Но я отослала Дашу… Вы поможете мне с платьем?
Сергей Львович тотчас начал расстегивать многочисленные крючки дамского туалета, и наконец они были повержены. Платье упало на пол. Ольга Викторовна стояла перед ним в одном корсаже и тонкой нижней юбке.
Сергей Львович ощутил, что более не может терпеть: его естество так и рвется в атаку. Он подхватил женщину на руки и устремился со своей добычей в спальню.
Пока Завьялов в спешке снимал костюм, развязывал галстук и скидывал рубашку, Ольга Викторовна сняла нижнюю юбку, но, увы, от корсажа, зашнурованного на спине, она так и не успела освободиться.
Завьялов обнял женщину и стал неистово целовать ее…
Ольга Викторовна не отставала от своего партнера, отдавшись безумным чувствам. Она обвила его ногами:
- Ну давай же, Сереженька… - подбодрила она его. - Но только не спеши…
Сергей Львович с наслаждением вошел в партнершу, та издала глубокий сгон: сказались два года вдовства. Ей было немного больно.
- Что с тобой? - порывисто дыша, спросил Завьялов.
- Было немного больно, но теперь все хорошо…
Она обняла крепче партнера и начала стонать уже не от боли, а от удовольствия.
10
Волосы Ольги Викторовны разметались по подушке, подобно длинным золотым нитям. Она мирно спала. Сергей Львович открыл глаза и с обожанием посмотрел на свою возлюбленную: "Боже мой! Неужели это свершилось? Я - счастливейший из смертных, которому довелось обладать столь прекрасным сокровищем…"
Неожиданно дверь распахнулась, в спальню, как вихрь, влетела Даша. Она круглыми глазами посмотрела на хозяйку и Сергея Львовича, его присутствие не вызвало у нее ни малейшего удивления.
- Что случилось? - спросил Завьялов.
Даша учащенно дышала, приходя в себя от быстрого бега. Ольга Викторовна проснулась.
- Что такое? Сергей, ты уже не спишь? - Она увидела горничную. - Даша? Я же отпустила тебя до десяти утра. Что, уже десять? - недоумевала госпожа.
- Ольга Викторовна! - наконец вымолвила Даша, немного переведя дух. - Николай Николаевич разбились!
Ольга Викторовна буквально подпрыгнула на кровати.
- Как? Когда? Что с ним?
- Из имения приехал посыльный, говорит: сильно убился…
- О! Господи! За что? - воскликнула графиня и бросилась с кровати в гостиную. - Быстро одеваемся и едем!
Сергей Львович, едва очнувшийся ото сна, растерянно наблюдал за происходящим: "Ничего не понимаю. Еще ночью она стонала подо мной от безумной страсти, теперь же бежит к другому! Что за женщина?!"
Он встал и накинул женский халат, предупредительно протянутый Дашей.
- Сударыня! - обратился он к метавшейся любовнице.
- Ах, Сергей, оставьте меня, умоляю! Не до вас…
- Ах, значит, не до меня! Вы бежите из постели, которая не успела остыть после бурной ночи, и направляетесь к другому мужчине. Неужели я лишен права знать: к кому?
Ольга Викторовна не обращала на речи любовника никакого внимания. Она умылась, Даша начала приводить ее прическу в порядок.
Сергей Львович окончательно распалился:
- Так я для вас - пустое место, несмотря на то что произошло между нами?
Даша от волнения уронила расческу. Сергей Львович в дамском халате продолжал метаться по номеру.
- Сергей, успокойтесь, - урезонила его графиня. - Уверяю, ваша ревность беспочвенна.
- Да что вы? - наигранно удивился тот. - В таком случае скажите: кто этот Николай Николаевич?
Даша не выдержала и уже открыла рот, чтобы все объяснить, но Ольга Викторовна ее вовремя остановила.
- Даша, неси мое дорожное платье и поменьше болтай.
Сергей Львович окончательно рассвирепел, он собрал свои вещи и прямо в халате направился в свой номер.
- Ах, ваше сиятельство Ольга Викторовна, - сокрушалась Даша. - Какой мужчина! Как он вас ревнует! Это любовь!
Ольга Викторовна не обратила на ее слова внимания.
- Вели закладывать карету. Завтракать не стану!
* * *
Через пятнадцать минут карета графини Морозовой-Ремизовой неслась в имение кузины Милошенковой. Спустя час бешеной гонки по владимирским дорогам, измученная Ольга Викторовна буквально упала в объятия кузины.
- Душа моя, устала? - сокрушалась госпожа Милошенкова.
- Наталья, прошу тебя, скажи, что с моим сыном? Отведи меня к нему!
- Да, ради Бога, Ольга! Успокойтесь! Ничего страшного: все позади! Николенька упал с лошади, когда та перешла на галоп. Поверьте: он больше испугался, нежели ушибся.
Но Ольга Викторовна неумолимо настаивала:
- К нему, срочно!
Госпожа Милошенкова только пожала плечами:
- Как изволите. Небось с утра еще и не завтракали?
Ольга Викторовна ничего не ответила, быстро направившись в комнату сына. Тот лежал на постели, обложенный подушками, и при виде маменьки театрально застонал:
- Маман! Где вы были? Я тут чуть не умер!
Несчастная мать, терзаемая угрызениями совести, оттого что пока она наслаждалась любовными утехами, ее единственное чадо чуть не убилось.
Она присела на кровать, развязывая шляпку и снимая перчатки.
- Как ты мой золотой? Что у тебя болит?
- Все! Руки, ноги, голова!
- Ах! - Ольга Викторовна всплеснула руками. - Ему нужен опытный доктор!
- Не волнуйтесь, - вмешалась кузина, - его уже осмотрел мой личный врач.
- Это немец, Фридрих Карлович? - уточнила графиня.
- Да, он…
- Что ж, он действительно прекрасный доктор ему можно доверять. Что он говорит?
- Маменька! Этот мерзкий немец сказал, что я практически здоров, якобы у меня - лишь несколько синяков! - возмущался Николенька.
- Так оно и есть! - подтвердила кузина.
- Вы все хотите моей смерти! Вам плевать на меня! Где вы были, маменька? - наседало наглеющее чадо.
Наконец, кузина не выдержала:
- Ольга, умоляю, вам надо успокоиться и поговорить с Фридрихом Карловичем. Он все вам объяснит!
Услышав такое, Николенька начал метаться на кровати, словно припадочный:
- Ах! Ох! Умираю! Подите все прочь! Всех вас ненавижу!
Ольга Викторовна бросилась к сыну, буквально бившемуся в истерике. Тот же, видя, что цель достигнута, разошелся еще больше.
Кузина испугалась и бросилась за доктором, прибежала домашняя челядь помочь несчастной матери успокоить свое истеричное чадо. Но не тут-то было.
Николенька, хоть и отличался слабым здоровьем и в детстве слыл излишне болезненным мальчиком, все же имел кое-какую силенку и со всего размаху заехал сначала горничной, а потом и прислуге ногой кому в живот, а кому и в нос.
В самый трагичный момент, когда и Ольга Викторовна получила удар локтем в лицо, появился Фридрих Карлович. Его глаза буквально вылезли из орбит: он недоумевал, как подросток смог раскидать столько взрослых людей? - и, помолившись Богу, ринулся в атаку.
- Держать его, держать! - скомандовал он, налегая на мальчишку. Тот брыкался.
- Ах, ты немчура поганая! - возмущался барчук. - Не смей меня трогать! - визжал он, извиваясь словно змея.
- Нет уж, ваше сиятельство, я по молодости лет не с такими справлялся в психиатрической клинике Гогенштайна! Федор! - крикнул он истопнику. - Неси склянку, что на комоде.
Истопник бросился за лекарством. Фридрих Карлович, ловко скрутил юнца животом вниз, а руками он крепко держал его верх, да еще и надавливал коленом на поясницу. Затем он приказал:
- Федор, запрокинь ему голову и влей лекарство в рот, потом зажми, чтобы не выплюнул!
Истопник терпеть не мог наглого барчука, который вот уже несколько лет подряд нарушал летом спокойствие усадьбы, и с удовольствием проделал указанные действия.
Николеньке ничего не оставалось делать, как проглотить сильное успокоительное, потому как Федор так зажал ему рот, что свело челюсти.
- Федор, смени меня! - приказал Фридрих Карлович. - Годы, увы, не те, чтобы так урезонивать молодежь. - Он отер потный лоб платком. - Через десять минут заснет. А ты, Федор, погляди за ним.
Ольга Викторовна расплакалась, но, дотронувшись до щеки, поняла: ее украшал синяк.
- Ах, Ольга Викторовна, голубушка, и вам досталось! Идемте, сделаю вам примочку, - предложил Фридрих Карлович, немного отдышавшись.
Доктор, кузина и графиня спустились в гостиную.
Ольга Викторовна попыталась собраться с мыслями:
- Наташа, - обратилась она к кузине, - позволь узнать: а где же мистер Треверс?
Кузина виновато улыбнулась.
- Видишь ли, дорогая, пока ты находилась во Владимире, он покинул службу, даже не потребовав плату за последний месяц.
Графиня встрепенулась.
- Как? Отчего он ушел? Да еще и без жалованья?
- Думаю, Ольга Викторовна, что его терпение закончилось так же, как и у предыдущих гувернеров, - предположил доктор, не зная об истинной причине ухода Треверса.
- Но мне казалось, что они ладят… - робко возразила графиня.
- Это только на первый взгляд. Вот прижмите к щеке, через пару дней не останется и следа.
Фридрих Карлович смочил салфетку неким зельем и протянул графине.
- Благодарю. О! Жжет! - воскликнула она.
- Придется потерпеть, - констатировал доктор. - Я возьму на себя смелость, Ольга Викторовна, вы уж не обессудьте… Вряд ли Наталья Павловна вам решиться такое сказать. - Он откашлялся. - Дело в том, что Николай Николаевич чрезмерно капризен и совершенно не контролирует свои эмоции…
Ольга Викторовна округлила глаза.
- И что же? Он слишком слабый и впечатлительный ребенок.
- Отнюдь, ваше сиятельство. После падения с лошади я с разрешения Натальи Павловны тщательно осмотрел вашего сына и, к счастью, не нашел у него никаких заболеваний.
- Как? - удивилась графиня.
- Вот так, Ольга Викторовна. Вы слишком много времени уделяете Николаю, он же окончательно подчинил вас своей воле. Еще пару лет, и он окончательно станет домашним тираном. И вряд ли потом найдется девушка, которая пожелает связать с ним свою судьбу. Думаю, ваш покойный супруг хотел бы видеть своего сына сильным и решительным мужчиной, способным принимать ответственные решения.
Ольга Викторовна снова расплакалась, понимая, что немец прав.
- Что же мне делать?
- Выйти замуж! - отчеканила кузина.
- Да, да! Совершенно с вами согласен, Наталья Павловна! Это выход из сложившейся ситуации. И хорошо, если бы ваш избранник был человеком военным и решительным, - закончил мысль доктор.
Ольга Викторовна невольно вспомнила Сергея Львовича и разрыдалась еще сильнее: ей стало стыдно. "Что же она теперь ему скажет? - лучше было признаться сразу в том, что у нее есть сын и он… просто невыносим", - подумала графиня.
- Вот выпейте. - Фридрих Карлович протянул графине успокоительные капли в склянке.
Та выпила их залпом.
- Душа моя, а как с тем негодяем, который избил Николеньку? - поинтересовалась кузина.
Графиня отерла слезы носовым платком и смачно в него высморкалась:
- Идет дознание. Я попросила надежного человека… Он сделает все как полагается…
- Ольга Викторовна, простите меня за очередную дерзость, - издалека начал доктор. - Может быть, в связи с нашим последним разговором, вы отмените свое решение и прекратите дело?
- Отчего же? - удивилась графиня.
- А вы уверены, что в поезде произошло все именно так, как рассказал мистер Треверс?
Ольга Викторовна задумалась и призналась:
- Нет, уже не уверена.
11
Сергей Львович не находил себе места от ревности. Он оделся, спустился в холл гостиной и поинтересовался у портье:
- Любезный, подскажи мне, где можно хорошо провести время?
- Вас, сударь, интересуют девочки или карты?
Завьялов задумался.
- Карты…
- Тогда вам надо в Дом Жарова… - И портье объяснил, как до него добраться.
Завьялов нанял извозчика, и тот отвез его по названному адресу.
Дом Жарова находился почти в центре города, его вход освещали газовые фонари. Около дома уже стояло с десяток карет, из чего Сергей Львович сделал вывод, что сие место пользуется у владимирцев популярностью.
Он вошел в прихожую, к нему тотчас подскочил расторопный гардеробный, приняв плащ и шляпу.
Майор вошел в игорный зал, где несколько женщин, одетых с явным вызовом, прохаживались вокруг карточного стола, за которым расположились пять игроков в покер. Определялось право раздавать карты согласно жребию. Каждый игрок поочередно снимал колоду с целью подрезать самую старшую карту, дающую право сдавать.
Сдатчик просмотрел колоду, затем старательно перемешал, видя только крап, и отдал соседу, который разделил ее на две части. И та часть, которая была внизу, переместилась наверх. Наконец сдатчик раздал карты: игра началась.
Вокруг стола собрались зрители, многие из них присутствовали здесь просто из любопытства, другие же, имевшие пустые карманы, свою тягу к игре утоляли ее созерцанием.
Сергей Львович также присоединился к любопытным, не желая рисковать деньгами. Хотя зачем он тогда сюда приехал, Завьялов и сам не знал. Скорее всего с желанием скоротать время.
Неожиданно к нему подошла женщина в темно-вишневом платье. Майор ощутил запах недорогих духов и поморщился.
- Не решаетесь сыграть? - поинтересовалась она.
Завьялов кивнул.
Дама сомнительного поведения не унималась:
- А может быть, сыграем в другую игру? - предложила она.
Мужчина взглянул на жрицу любви более внимательно: немолода, скорее лет тридцати, может, чуть больше, лицо с изрядным слоем пудры и румян казалось неестественным, ярко-алые губы манили, но в то же время отталкивали…