Глава 2
В конце июня зарядили проливные дожди. Обитатели усадьбы томились от безделья. Они со всем тщанием ещё раз обследовали всю усадьбу, мебель и домашнюю утварь. Увы, никаких даже намёков на клад они не обнаружили.
Земля пропиталась влагой, изредка выходящее из-за облаков солнце порадовать не успевало. Из дома наследники и их компаньоны почти не выходили, разве что в перерывах между дождями прогуляться по двору, да посетовать, что бедная Дриада так и лежит низвергнутая со своего пьедестала.
Эсмеральда томилась в одиночестве и оттого всё чаще искала компанию. Она приглашала женщин в свою комнату и проводила спиритические сеансы. Порой сии сомнительные занятия получались весьма недурственными. И с какими только духами Эсмеральда не входила в контакт! Даже с духом самого Наполеона и императора Петра Первого.
Станислав и Василий пристрастились к чтению книг. Они могли часами просиживать в библиотеке.
Гувернёр пытался хоть чем-то занять мальчиков, в частности возобновил с ними уроки французского языка, географии и чтения.
Госпожа Трушина неоднократно выказывала Анатолю своё желание покинуть Селиваново и вернуться в Москву. Но каждый раз гувернёр находил веские аргументы, чтобы остаться. Когда стояла хорошая погода, он говорил, что мальчикам полезно находиться на свежем воздухе. Затем, когда начались проливные дожди, и усадьбу окутала смертельная скука, он нашёл новый аргумент: прекрасный бесплатный стол и проживание (другие-то дачи вынуждены снимать!), к тому же мальчикам, как ни крути, а науками заниматься приходится (тоже неплохо), и наконец, свои законные пять тысяч Елизавета всегда получит. А, если всё-таки удача улыбнётся и они найдут клад?! Елизавета под таким напором доводов обычно сдавалась.
Эльза, как и все в усадьбе изнывала от скуки. В последнее время она всё чаще ловила себя на мысли, что Василий начинает её раздражать. К тому же она получила письмо от матушки из Малоярославца. Та выказывала беспокойство: дочь покинула отчий дом более месяца назад и о ней ни слуху, ни духу.
Эльза обрадовалась письму и тотчас начала писать ответ. Ей хотелось поведать матушке о многом, в частности о том, что она, кажется, разлюбила Василия… По этой причине Эльзу мучили угрызения совести.
По вечерам обитатели усадьбы всё чаще собирались в гостиной. Мужчины играли в карты. Женщины даже стали вышивать! Эльза, сама того не ожидая, скуки ради пристрастилась к этому занятию. Так, что дамы извели всю канву и мулине , припасённую Глафирой. Впрочем, горничная посему поводу не печалилась.
Обитатели усадьбы с каждым днём своего вынужденного "заключения" всё отчётливее сознавали, что дурная погода в какой-то мере сплотила их. Мужчины частенько рассказывали различные истории из жизни (разумеется, только приличные). Господин Муравин, также тяготившийся скукой всё чаще наведывался в Селиваново. Ему там всегда были рады. Как будто все позабыли, что месяц назад собрались для того, чтобы найти сокровища ценой в два миллиона рублей. Наследники и их компаньоны все более походили на простых дачников. И к своему вящему удивлению стали привыкать к спокойной размеренной жизни.
* * *
Однако не всех в усадьбе устраивало такое положение дел. Анастасия всю голову "сломала", как в очередной раз внести разлад в сложившуюся идиллию. Осложнялось воплощение очередной интриги ещё и тем, что днём обитатели усадьбы находились постоянно друг у друга на виду, потому как уже не было сил сидеть взаперти в четырёх стенах своих комнат.
Однажды Анастасия, завладев носовым платком Эльзы (с собственноручно вышитыми хозяйкой на нём вензелями "Э" и "Р" одним из дождливых вечеров), подбросила его Станиславу. Однако тот во время спохватился и ловко избавился от сей улики. Горничная была не на шутку раздосадована.
Но время неумолимо шло вперёд и играло отнюдь не на стороне наследников. Приближалась середина лета, а сокровища так не были найдены. Более всех по этому поводу переживала Эльза (до приезда в Селиваново, считавшая, имение почти что своим).
Станислав, казалось, уже смирился с судьбой, "подарившей" ему Аделаиду. Он всё чаще задумывался над тем, как будет жить дальше под пятой своей пассии, когда та станет его законной супругой. От этих мыслей ему становилось как-то не по себе. Невольно вспоминался голубоглазый взор Эльзы, её вьющееся рыжие волосы, белая кожа, стройный стан, нежный аромат духов. Это приводило Станислава, скажем прямо, в возбуждение. Мало того, кузина начала сниться ему по ночам…
Аделаида, как женщина умная и проницательная замечала перемены, происходившие с возлюбленным, однако относила их на счёт переживаний о наследстве.
Наконец Анастасия предприняла очередную попытку с записками. Горничная подбросила записку Станиславу прямо в комнату на видное место. В ней якобы Эльза признавалась в любви Станиславу. Разумеется, согласно жанру, любовная эпистолия попала в руки Аделаиды. Что тут началось! Станислав пытался воззвать к здравомыслию возлюбленной, но, увы, безуспешно. Наконец, ему это надоело, и он помчался за Эльзой.
Он нашёл девушку в библиотеке, та наслаждалась чтением (чего отродясь в Малоярославце не делала!).
– Идём, умоляю тебя! – Станислав схватил её за руку.
– Куда? Зачем? – недоумевала барышня.
– Скажи Аделаиде, что ты не писала мне никаких записок!
Эльза пожала плечами.
– Опять записки! Сколько ж можно? По-моему и так всё ясно: кто-то специально их пишет из вредности.
– Я с тобой совершенно согласен. Но прошу тебя… – Станислав умоляюще посмотрел на девушку.
– Ты что всю жизнь намерен оправдываться перед Аделаидой? Она же тебя замучает! А лет черед пять, когда она постареет и подурнеет, твоя жизнь превратиться в Ад!
Станислав застыл на месте: Эльза была права. Абсолютно права! Вся эта ситуация тяготила его… Он хотел разрубить этот Гордиев узел, но не решался.
– Идём! – решительно сказал он и протянул девушке руку. – Скажи ей, что ты написала… Пусть наконец закончатся мои мучения!
Эльза отложила книгу, поднялась с кожаного кресла и с удивлением воззрилась на кузена.
– А ты обо мне подумал?! У меня, между прочим, есть жених.
– Я знаю… Ты не любишь его.
Глаза Эльзы округлились.
– А это не твоего ума дело! – отрезала она. – Мы намерены пожениться!
– Ты сама себя обманываешь, Эльза. Я всё чаще вижу тебя в одиночестве, а Василия в мужской компании. Нам, наконец, представился случай помочь друг другу. И ты и я… Мы станем свободными. – Станислав привлёк к себе Эльзу.
Внезапно дверь библиотеки распахнулась – вошла Аделаида.
– Я так и знала! – возопила она. – Потрудись объяснить мне: что всё это значит? – напустилась она на Станислава. – Ты уже не скрываешь своей связи с этой девицей?
Эльза густо покраснела и опустила глаза. Ей хотелось сказать что-нибудь резкое и обидное госпоже Рябовой, но отчего-то она сдержалась.
– Адочка! Послушай меня… Мне очень жаль, но ты поняла всё правильно… – волнуясь, произнёс Станислав.
Женщина застыла на месте с открытым ртом. Прошло несколько минут прежде, чем она пришла в себя.
– Прощай, Станислав! – решительно произнесла она. – Я уезжаю в Калугу тотчас же!
Аделаида резко развернулась и покинула библиотеку. Она чуть ли не бегом достигла своей комнаты, вошла и неё и плотно затворила за собой дверь. Наконец, силы оставили женщину, она почувствовала головокружение и слабость, упав прямо около двери.
Станислав, хоть и жаждал разрыва с Аделаидой, всё-таки последовал за ней (возможно, из вежливости или чувтсва вины). Он слегка приоткрыл дверь в комнату и увидел Аделаиду, лежавшую на полу без сознания.
Он, не желая огласки, кое-как протиснулся в образовавшуюся щель, поднял бывшую возлюбленную, положил на постель, а затем растёр одеколоном ей виски. К Аделаиде медленно возвращалось сознание…
В это момент в дверь комнаты постучали.
– Войдите! – раздражённым тоном ответил Станислав.
На пороге появилась Анастасия.
– Сударь, я случайно услышала шум… Может быть, вам нужна помощь? – вежливо поинтересовалась она.
Аделаида окончательно пришла в себя и, приподнявшись на локте, сказала:
– Собери мои вещи… И вели закладывать экипаж. Я уезжаю…
Станислав цепким взором смерил Анастасию.
– Ты имеешь привычку всегда появляться вовремя… – произнёс он и цепко схватил девушку за предплечье.
– Пустите, сударь, мне больно! – умоляла она.
– То платок с вензелями! То теперь эта записка! – в ярости возопил Станислав.
– Я не понимаю вас… – пролепетала горничная. – Ах, сударыня, скажите ему…
– Отпусти девушку! – приказала Аделаида. – Оставь её в покое. Нечего виноватых искать.
Станислав резко развернулся и покинул комнату, предоставив Аделаиде полную свободу действий. Он отправился в гостиную, где мужчины играли в карты.
– Опять размолвка? – поинтересовался Всеволод.
– М-да… И, кажется, окончательная. – Ответил Станислав, наблюдая, как Муравин ловко метал карты на стол.
– Станислав Сергеевич, вы в игре? – участливо спросил он.
– Да… Во что играем?
– В вист . Составите пару Анатолю… – последовал ответ.
На протяжении всей игры в вист Пётр Петрович был на редкость сосредоточенным. Его мучила мысль: размолвка между Станиславом и Аделаидой, действительно, окончательная или нет?
Наконец в коридоре послышался шум.
– Настя, прикажи лакею погрузить мои вещи в экипаж… Пусть хоть чем-то займётся, не всё ж водку пить с Никанором.
Мужчины поняли: госпожа Рябова покидает усадьбу. Видать ссора со Станиславом приключилась не шуточная. Они вежливо простились с дамой и, не дожидаясь лакея, которого черти где-то носили (прислуга окончательно отбилась от рук без должного присмотра), пользуясь кратковременной передышкой между дождями, отнесли её вещи в экипаж. Станислав прощаться не пошёл. Он сидел за столом с гостиной и чувствовал себя последним мерзавцем…
Однако, госпожа Трушина из окна заметила готовый к отъезду экипаж и также поспешила во двор. Любовь Васильевна пребывала в комнате Эсмеральды, женщины занимались гаданием и ничего не подозревали об отъезде Аделаиды.
– …Сударыня, – обратился Муравин к Аделаиде, подсаживая её в экипаж, вам по такой размытой дождями дороге плестись до самой ночи… Подумайте, стоит ли так мучить себя?..
Женщина взглянула на помещика полными слёз глазами.
– Стоит… Я не могу более оставаться здесь.
– Тогда осмелюсь предложить вам стол и кров на сегодняшнюю ночь. Завтра же вы отправитесь в город.
Аделаида, уже немного поостыв, задумалась.
– Благодарю вас, Пётр Петрович, я принимаю ваше предложение. Но сразу хочу предупредить вас, что недоразумение, произошедшее между нами, не даёт вам права…
– Не волнуйтесь, сударыня. Я понимаю, что вы хотите сказать.
Аделаида сморгнула слезинку, та покатилась по щеке.
– Благодарю… Вы на редкость воспитаны и благородны, господин Муравин.
К вящему удивлению провожающих, Аделаида пересела в бричку Муравина, там же разместились её чемодан и саквояж.
Муравин взял в руки вожжи, потому как сам правил бричкой, и занял место подле дамы.
– До свиданья, господа! – Вежливо простился душеприказчик с провожавшими Аделаиду мужчинами и госпожой Трушиной. Он ударил лошадь кнутом, бричка тронулась со двора…
Станислав не удержался, наблюдая из окна гостиной, за отъездом некогда дорогой ему женщины и прошептал:
– Всё кончено… Может быть, оно и к лучшему…
Глава 3
Москва, Берсеньевская набережная
Ксения Иосифовна Подбельская-Гинсбург пробудилась почти в одиннадцать часов утра. Смачно зевнув, она дёрнула за сонетку . Буквально через пару минут в комнату вошла молодая горничная.
– Доброе утро, барыня, – приятным голосом произнесла она. – Как почивалось?
– Хорошо… – сладко потягиваясь, ответствовала хозяйка.
Затем она откинула пуховое одеяло (несмотря на то, что на дворе стоял июль месяц) и изволила подняться. Горничная тут же предупредительно накинула на барыню пеньюар и та проследовала в ванную комнату, выполненную на французский манер .
Завершив утренний туалет, Ксения Иосифовна разместилась за небольшим кофейным столиком, стоявшим подле окна. Горничная тотчас подала кофе и сдобные печенья, к коим барыня питала особенную слабость.
Ксения Иосифовна пригубила обжигающий напиток, скушала печеньице, затем, не отрывая взгляда от окна, со вздохом сказала:
– Опять дождь моросит… Сколько ж можно?.. Небесная канцелярия решила извести нас дурной погодой. Ни в коляске прогуляться, ни по саду пройтись. Кстати, есть ли вести от моего супруга?
Горничная, стоявшая всё это время подле барыни, держа небольшой поднос с почтой, опустила очи в долу и виновато ответила:
– Есть пара писем, Ксения Иосифовна… Но от Всеволода Вениаминовича по-прежнему ничего…
– Хм… Раньше Сева себе такого не позволял. Хоть и носился по Европам, но весточки присылать не забывал, – с укором произнесла дочь банкира. – Ладно, давай, что там…
Ксения Иосифовна протянула руку, горничная подала ей уже распечатанное письмо. Хозяйка извлекла его из конверта и бегло просмотрела.
– А это от сестрицы моей! Опять все сплетни собрала, как петербуржские, так и заграничные. Потом прочту… Что ещё?
– Вот, сударыня, сегодня рано утром доставили-с с нарочным, – горничная подала следующий конверт.
– С нарочным?.. – удивилась госпожа Подбельская-Гинсбург. – Что ж прочту… Можешь идти…
Ксения Иосифовна извлекла письмо из конверта, развернула его и погрузилась в чтение.
На дорогой бумаге каллиграфическим почерком было написано следующее:
"Многоуважаемая, Ксения Иосифовна.
Ваш дражайший супруг, Всеволод Вениаминович, ныне пребывает в имении Селиваново, что недалеко от Калуги. Как вам известно, он отправился туда, дабы получить наследство своего двоюродного дядюшки, Льва Дмитриевича Селиванова, недавно почившего в Бозе. Однако, вынужден сообщить вам, что Всеволод Вениаминович прибыл в имение с некой дамой, по моим сведениям Любовь Васильевной Расторгуевой, весьма легкомысленной особой. Сия особа, кстати, выдаёт себя за законную супругу господина Подбельского, сиречь Вас. Правда, предпочитает называться своим настоящим именем.
Как человек законопослушный, считающий узы брака священными, с прискорбием пишу сии строки. Надеюсь на Ваше благоразумие…
Доброжелатель".
Дочитав письмо, Ксения Иосифовна почувствовала, что перед глазами предметы теряют свои очертания.
– Мерзавец… Подлец… – прошептала она, обильно орошая послание слезами. – Я принесла ему в приданое золотой прииск… фабрику и сто тысяч золотом… А он… – причитала обманутая женщина. Неожиданно она поднялась со стула, отёрла слёзы кружевным платочком и совершенно спокойно позвонила в колокольчик, стоявший на кофейном столике, решив проявить вышеназванное БЛАГОРАЗУМИЕ.
В покоях снова появилась горничная.
– Что желаете, Ксения Иосифовна?
– Я намерена отправиться в Калугу. Ты поедешь со мной. Приготовь всё необходимое. Также прикажи двум лакеям, которые покрепче сопровождать меня.
– Слушаюсь, барыня. Покрепче и помоложе из лакеев будут Трофим да Кондрат.
Хозяйка на некоторое время задумалась, пытаясь припомнить из своего многочисленного штата прислуги вышеназванных молодцов.
– М-да… Эти пожалуй подойдут. Завтра на рассвете отправляемся. Успеешь?
– Расстараюсь, барыня, дабы угодить вам, – ответила вышколенная горничная.
Хозяйка смерила её снисходительным взглядом.
– Ты, Наташа, умная девушка. И потому по возвращении домой будешь держать рот на замке…
Горничная перекрестилась.
– Вот вам крест, барыня.
– Ступай…