Она поддалась без сопротивления, одолеваемая любопытством и пьянящим могучим чувством. Голова у нее закружилась, и она ухватилась за его плечи, ища опоры. Никогда еще не была она так близко от мужчины. Ощущение было такое, словно она выпила залпом бокал шампанского. Или, лежа на траве в летний день, смотрела в бездонное небо. Чувства Каллиопы смешались, она перестала сознавать что-либо, кроме настоящего момента. Ее ладони ощущали крепость его мышц, его живое тепло.
- Что же из двух? - прошептала она.
- Скорее, глупец, - произнес он изменившимся голосом.
Словно во сне она видела, как он наклонился и поцеловал ее. Сперва прикосновение его губ было мягким, теплым, бархатистым, дразнящим. Когда же она не смогла отстраниться, а, напротив, придвинулась ближе к нему, поцелуй стал жарче, требовательнее. И что-то в Каллиопе откликнулось на эту требовательность, какая-то первобытная радость, стремительно нараставшая в ней, и она испугалась. Со стоном она приоткрыла губы и почувствовала, как его язык стремится войти между ними. Все исчезло, остался только один он. Одно мгновение, один восхитительный миг.
Но этот миг закончился слишком скоро. В дивный сон Каллиопы ворвался шум с улицы, возвращая ее на землю. Она оторвалась от Камерона и, откинув голову, втянула в себя холодный воздух. Он отстранился, тяжело дыша.
- Каллиопа, - хрипло пробормотал он. - Каллиопа, я…
- Нет, - выговорила она, несмотря на спазм в горле. Ей хотелось заплакать, зарыдать, она сама не знала отчего. Оттого что она его целовала? Оттого что все закончилось? - Пожалуйста, не говорите, что вы жалеете.
- Я не жалею! Разве это возможно? Но…
- И не надо никаких но! Я не могу… я… - Первый раз в жизни Каллиопа Чейз не находила слов. Она повернулась и выбежала из комнаты, сбежала по лестнице и ворвалась в пустую дамскую комнату, словно за ней гнался сам дьявол. Дьяволом этим был призрак ее собственных чувств. Ее слабости.
Она посмотрела в зеркало, с трудом веря, что видит в нем свое отражение. Щеки красные, словно она в жару, волосы в беспорядке, глаза лихорадочно блестят. Она была похожа…
Она была похожа на Клио, убежавшую от герцога Авертона.
Глава 13
Каллиопа, затаив дыхание, смотрела в окно экипажа, ожидая увидеть новые чудеса. Путь до Йоркшира был очень долгим - несколько дней в экипаже с Клио и Талией, бесконечное чтение вслух или игра в карты. И никто не затевал разговоров о том, что на самом деле волновало всех. Но все это стоило того, чтобы увидеть такой странный и восхитительный пейзаж.
Каллиопа никогда не увлекалась нынешней повальной модой на "природу" и "естественные чувства", воспеваемые современными поэтами. Ей ближе был классический порядок. В городе в окружении домов, магазинов, среди аккуратных скверов и ухоженных парков легко было поверить в его возможность. Здесь же подобная вещь была немыслимой. Ей даже стало казаться, что в поэзии есть свой резон. Вспомнилось, что и древние греки не так уж поклонялись порядку, но допускали и безумства, даже кровавые.
Ландшафт был красив, но в этой красоте было много дикого, первобытного. Девственная местность, пустынные пространства рождали мысли об удаленности от мира, о полном одиночестве, о самом крае света. Даже Талия притихла и смотрела через плечо Каллиопы на проплывавшие мимо картины. Покосившиеся каменные стены поднимались вверх по голым холмам, угрюмо-серые на ярко-зеленом. С тех пор как они поменяли лошадей в последней деревушке, эти древние, покрытые мохом стены были почти единственным признаком человеческого присутствия. Только одиноко стоящий фермерский дом да блуждающее стадо мохнатых овец свидетельствовали о том, что здесь живут люди. Зато в избытке хватало древней жизни: римляне, викинги, саксонцы, норманны - все прошли этим путем и оставили спои следы. Но были следы из еще более глубокой древности, с незапамятных времен - курганы и могильники на вершинах холмов.
Каллиопа открыла окно и впустила свежий ветер, принесший с собой запах торфа. Вдалеке она увидела тропинку, ведущую к разрушенной церкви. В ее пустых окнах Каллиопе почудился немой призыв. Да, здесь в сельской местности прошлое - это не только холодный мертвый камень. Она представила, как Камерон скачет верхом по этим открытым всем ветрам пустошам.
Она откинулась на сиденье. Почему он то и дело приходит ей на ум, чем бы она ни занималась? Читала ли, гуляла в парке, обсуждала меню с кухаркой, играла в карты с сестрами - все равно. А ведь она не видела его с той лекции в Античном обществе, поговаривали, что он уехал из города по делам в свое имение…
Было крайне трудно заниматься повседневными делами, думать о чем-либо еще, кроме того поцелуя… Едва она начинала забывать его за чтением книги, скажем, о Троянской войне, как упоминание о Гермесе тут же воскрешало Камерона в ее памяти. Блеск его глаз при свете луны, прикосновение его губ к ее губам, запах его тела. Каллиопа слушала вполуха, как ее старшие подруги шептались о чувствах, которые они питают к своим мужьям, читала кое-что из глупых романов Лотти, но всегда считала подобные переживания преувеличенными. Ну как одно лишь прикосновение мужчины может заставить позабыть обо всем?
Но теперь она поняла, что никакого преувеличения не было. Она сама стала такой же дурочкой. Вздыхает из-за поцелуя мужчины, жаждет, чтобы это снова повторилось, и в то же время боится. А что, если это чувство возьмет над ней верх и она утонет в нем окончательно? Да еще мужчина этот - Камерон де Вер! Нет, просто смешно.
Раз он просто так смог уехать из Лондона, значит, сам не чувствует ничего подобного. Она даже не знала, приедет ли он к Сондерсам, не решалась спросить у Эмлин. Она не могла никому признаться, в своей глупости. Даже сестрам. А если она все же расскажет об этом Клио, услышит ли она? После лекции Клио постоянно о чем-то задумывалась. И Каллиопа даже представить не могла о чем. Дамское художественное общество нисколько не продвинулось в своих поисках Вора Лилии. Кражи не повторялись, не было и улик. Эта поездка в имение Сондерсов, расположенное вблизи от логова герцога Авертона, оказалась для них счастливым шансом.
- Мы, кажется, почти на месте, - оживилась Талия. - Как хочется скорее погулять по этим пустошам. Может быть, мы даже сможем поплавать в речке.
- Поплавай, если хочешь заморозить себя до смерти, Талия, - проговорила Клио, не поворачивая голову от окна.
- Ерунда! Сейчас же не январь. Вода наверняка не такая уж холодная.
- Только чтобы тебя никто не увидел, - сказала Каллиопа. Сестры Чейз в последнее время вели себя непозволительно, им просто повезло, что никто не стал свидетелем их выходок.
- Ну что вы, я же сама благовоспитанность… Ой, смотрите! - забыв о благовоспитанности, указала Талия пальцем на дом на холме. - Мы приехали.
Аббатство Кенли, дом графа и графини Кенли, родителей Эмлин, стояло в конце аллеи, обсаженной высокими тополями. Оно было точь-в-точь таким, как описала его Эмлин во время последнего собрания Дамского общества, - средневековое аббатство, частично перестроенное для более удобного проживания в нем. Генрих VIII пожаловал его одному из предков Эмлин вместе с графским титулом. Выстроенное из местного серого камня, оно все заросло плющом. В верхних этажах тянулись современные окна, тогда как внизу темнели арочные проемы и галереи. Сейчас, при свете бледного солнца, на фоне выцветшего голубого неба, аббатство выглядело величественно и чарующе. Вот только не появляются ли по ночам призраки монахов под этими низкими старинными сводами?
Довольно, больше никаких романов, - строго одернула себя Каллиопа. Сначала байроновские герои, скачущие по вересковым полям, теперь монахи призраки. Что еще ей придет в голову?
Как только экипаж остановился, двери дома распахнулись, и появилась Эмлин, сияя счастливой улыбкой:
- Наконец-то! Последние несколько дней я просто с ума от тоски сходила!
- От тоски? И это когда у тебя под рукой есть герр Мюллер с его лекциями, - поддразнила ее Каллиопа.
Эмлин расхохоталась.
- Он очень эрудированный, но я так рада, что теперь число его слушателей увеличилось. А где ваш отец? Мой папа приобрел погребальную стелу и просто горит желанием ее продемонстрировать.
- Он задержался в последней деревушке по пути сюда, чтобы осмотреть местный музей, - сообщила Клио. - Там, кажется, есть саксонские наконечники для стрел.
- Ну ладно, не важно. Вы-то здесь! Пойдемте пить чай, вы, наверное, ужасно устали с дороги.
Эмлин провела их в дом. Девушки едва успели разглядеть тянувшуюся вдоль первого этажа галерею, как она увлекла их вверх по узкой лестнице во вполне современную гостиную. Там уже сидела Лотти с семейством, а горничные накрывали на стол.
- Сейчас я вам расскажу о наших планах, - объявила Эмлин, разливая чай. - Здесь столько развалин, которые надо осмотреть! Можем даже, если хотите, отправиться к морю. До залива Робина Гуда довольно далеко, но зато места там просто волшебные.
- Это там находятся пещеры контрабандистов? - воскликнула Талия. - Мы обязательно должны там побывать. Я никогда не видела ничего подобного.
- И вряд ли увидишь, - заметила Клио. - Думаю, что контрабандисты не пускают в свои катакомбы кого попало.
- Клио, ты просто решила портись мне все удовольствие, - рассердилась Талия. - С каких пор ты стала ворчливой старушенцией?
Тут с лестницы послышались шаги, женский голос и клацанье собачьих когтей по каменному полу.
- Мама идет! - сказала Эмлин. - Только чур - при ней никаких разговоров о контрабандистах, а не то она не пустит нас на залив.
В комнату вбежал щенок спаниеля, а следом вошла леди Кенли - точная копия Эмлин, только лет на двадцать старше. После приветствий разговор перешел на более традиционные маршруты для прогулок в окрестностях. Пока все болтали и пили чай, Каллиопа поймала себя на мысли, что уже минут двадцать не думает о Камероне. И даже не спросила, собирался ли он приехать. Она отметила это как свое большое достижение. Как видно, он постепенно покидает ее мысли. Так и должно быть.
Камерон остановился на вершине холма и окинул взглядом серо-зеленую пустошь. С этого места открывался обзор на много миль вокруг. Вдали темнели крыши крестьянских коттеджей, проселочная дорога, извиваясь, спускалась вниз, но единственным живым существом во всей округе была его лошадь, щипавшая траву у подножия холма. Недаром именно здесь римляне воздвигли свою крепость, остатки стен которой и часть потрескавшегося мозаичного пола густо поросли травой. Отсюда видны многие акры этих диких земель, полные свободы и волшебства.
Он снял шляпу и позволил ветру растрепать себе волосы, освежить лицо. Слишком долго он сидел и городе в плену узких улиц, людской толчеи и спер того воздуха. Здесь пахло землей, торфом, вереском и слегка дымком. Наконец-то он был один, наедине с ветром и духами далекого прошлого. Один, если не считать мыслей о Каллиопе Чейз!
Она сопровождала его повсюду, ее серьезные карие глаза и сейчас пристально смотрели на него. Он продолжал чувствовать в своих объятиях ее гибкое тело, теплое и податливое. Вкус ее губ, ее невинный и страстный поцелуй. А потом она убежала от него, не оглядываясь. Как ему хотелось броситься за ней, схватить в объятия, целовать снова и снова, чтобы повторить это изумительное, необъяснимое ощущение. И он даже добежал до порога той темной комнаты, но что-то его остановило. Может быть, растерянное выражение ее глаз? Или воспоминание об Авертоне, отношение которого к женщинам было Камерону глубоко отвратительно? А музы - вообще не такие, как остальные женщины, они живут в своем мире, они парят над миром смертных. Их нельзя удержать принуждением. Их нельзя преследовать, словно добычу, если они повернулись к мужчине спиной и лишили его своей милости.
И он не побежал вслед за ней. Когда сердце немного успокоилось и можно было вновь показаться на публике, он спустился вниз и поехал домой. У него мелькнула было мысль посетить укромное, дорогое заведение миссис Паркер на Хафмун-стрит, где его со всем радушием приняла бы одна из ее хорошеньких девиц. Но тут же отогнал эту мысль. Ему нужна только Каллиопа.
Как это могло произойти? Как от раздражения, вызываемого их вечными спорами, ой пришел к желанию овладеть ею прямо в кабинете Античного общества? И это желание уже не исчезало, даже когда он уехал прочь из Лондона в поместье. Там он пытался забыться в бешеной скачке по полям, даже пробовал работать на поле, к изумлению арендаторов. Он решил, что не поедет в гости к Кенли. Ведь Каллиопа наверняка будет там.
Но не смог удержаться. Он боялся ее напугать, но греческая кровь в его жилах была слишком горяча, чтобы не считаться с ней. Приходилось признаться самому себе - он страстно желал Каллиопу Чейз. И он решил, что добьется ее.
Глава 14
- Эмлин столько всего запланировала, - говорила леди Кенли, разливая по чашкам янтарный чай. - Пикник у реки, прогулки по полям, игра в шарады. Даже бал в деревенской гостинице! Разумеется, это далеко не Альмак, но может выйти довольно забавно. Вы, молодежь, нуждаетесь в музыке и танцах.
- Как интересно звучит, - сказала Каллиопа, пытаясь поймать взгляд Эмлин поверх края ее чашки. И, увидев, как Эмлин покраснела, поняла, что ее догадка верна - подруга затеяла все эти пикники и игры, чтобы как можно больше времени проводить с мистером Смитсоном. - Но останется ли у нас время на то, чтобы послушать мистера Мюллера?
Леди Кенли понимающе улыбнулась:
- Не беспокойтесь, мисс Чейз. На герра Мюллера отведено времени с избытком. Мой муж полагает, что каждый только и живет рисунками на античных вазах и Пуническими войнами, но ведь это не всегда так. Мы хотим, чтобы вам здесь было весело. Ведь вы покинули Лондон в разгар сезона, и мы должны сделать все, чтобы вы не пожалели об этом.
Каллиопа улыбнулась, догадавшись, что имеет в виду леди Кенли. Мать Эмлин была одной из самых известных свах во всей Англии. А поскольку дочь свою она считала уже пристроенной, хотя и не с Фредди Маунтбэнком, первым кандидатом в женихи, ей требовались другие объекты заботы. А кто годится лучше, чем сестры Чейз, лишенные матери?
Каллиопа посмотрела в угол комнаты на Клио, которая листала вместе с Лотти какую-то книгу. Слушая болтовню Лотти, сестра улыбалась, но все равно на пей словно по-прежнему лежала тень, которая не покидала ее с того памятного бала-маскарада. Каллиопа подумала, что с Клио у леди Кенли точно будет много хлопот. Но и Клио не помешает просто отвлечься, завести новые знакомства.
А что касается Талии… Каллиопа перевела взгляд на другую сестру, самозабвенно исполнявшую на пианино бурный концерт Бетховена. Свет из окна золотил ее кудри. С виду она была типичной "английской розой", но Каллиопа знала, что этой амазонке по натуре нужен сильный и незаурядный мужчина.
Сама она не думала о браке, слишком занята была сестрами и отцом, Вором Лилии, Алебастровой Богиней. Едва ли какой-нибудь мужчина способен все это понять.
Кроме разве что…
Каллиопа внезапно ясно представила темный кабинет в здании Античного общества. Горячие, сильные руки на ее талии, мужские губы, плотно прижатые к ее губам. И пробежавшая по телу, несомненная волна желания, от которой закипела ее кровь… Он не был похож на других мужчин.
Но он не для нее. Они не созданы друг для друга.
Каллиопа нахмурилась. Ей стало вдруг очень грустно, словно темное облако, накрывшее Клио, протянуло свои мглистые щупальца и к ее голове. Она поставила чашку на столик и подошла к окну, оставив за спиной разговоры и смех.
Окно выходило в боковой садик, откуда аккуратная дорожка вела к калитке в живой изгороди и далее. На краю ухоженной лужайки, в том месте, где начиналась роща, Каллиопа увидела груду серых камней. Сперва они показались ей бесформенным нагромождением непонятного назначения, хотя было видно, что камни плотно пригнаны друг к другу. Как и у склонов древних стен, мимо которых они проезжали. Могильный курган? Подобные сооружения они встречали на вершинах холмов во время путешествия, так прочно сложенные руками древних строителей, что они сохранились до сих пор как память о давно ушедших временах. Лотти будет рада осмотреть этот могильник, нафантазировать о нем какую-нибудь романтическую историю.
К ней подошла Эмлин с чашкой свежезаваренного чая.
- Я предлагаю завтра с утра отправиться на водопады, - сказала она. - Там довольно живописно. Фермеры говорят, что за водой скрыт глубокий грот, хотя вряд ли кто-то из нас пожелает в этом удостовериться. Это означает промокнуть насквозь.
- Только не говори Талии. Уверена, что она как раз захочет рискнуть.
Эмлин рассмеялась:
- Не скажу, но она может услышать об этом от местных. Они обожают рассказывать всякие сказки о здешних краях.
- А об этом что-нибудь рассказывают? - Каллиопа указала на груду камней.
- Даже не знаю. Они всегда тут были. Хочешь, прогуляемся до них? - Она оглянулась на мать, что-то живо обсуждавшую с матерью Лотти. - Мама решила, что должна непременно найти пару Фредди Маунтбэнку. Бедная Лотти.
- Хорошо бы в самом деле прогуляться, - торопливо поддержала подругу Каллиопа. Только бы леди Кенли не пришло в голову заинтересовать Фредди Маунтбэнка ее особой.
Им потребовалось всего несколько минут, чтобы разобрать капоры и шали и двинуться через сад к загадочным валунам. Талия забежала вперед, почти сразу испачкав подол платья в грязи, и первой заглянула за невысокую ограду.
- Эмлин! - взволнованно крикнула она. - Неужели ты ни разу их внимательно не разглядывала? Это же страшно интересно.
- Мы редко сюда заходим, - сказала Эмлин. - Маме здесь все время не по себе. А что? Что ты там увидела?
- Очень темно, но, кажется, здесь ступеньки, и они ведут прямо под землю. - Талия готова была перемахнуть через ограду, но Каллиопа ухватила ее за рукав жакета. - Похоже, тут внизу старый подвал.
- Может, это склеп? - неуверенно предположила Каллиопа. Она заглянула через плечо сестры, но увидела только темноту и грязь. Может быть, здесь и правда когда-то были ступени, теперь это определить трудно.
- Это подземный ход! - закричала Лотти. - Или заброшенная могила, где похоронены влюбленные, которых жестоко убили за их запретную любовь… Я как раз читала очень похожую историю.
- Возможно, - поспешно перебила ее Каллиопа. - Но сейчас эти ступеньки точно никуда не ведут. Они относились к строению, которого больше нет. Может быть, тут был сарай сторожа?
- Это больше похоже на могилу, - надулась Лотти.
- Каллиопа права, ступеньки сразу же обрываются, - уверенно подтвердила Клио. - Талия, лучше отойди назад, ты вся вымажешься в грязи.
- Все равно перед обедом придется мыться, - заявила Талия строптиво, не двигаясь с места. - От пятнышка грязи еще никто не умер.
- Но Мэри не будет в восторге, если ей придется в который раз чистить твои перчатки, - сказала Каллиопа с внезапным раздражением. В самом деле, живя с такими, как у нее, сестрами, постоянно чувствуешь себя пастухом или его собакой. Но их, пожалуй, не назовешь овцами, они скорее лисы, стая лисиц-спорщиц.