Наконец, к Джульетте вернулось дыхание, и она лежала, вдыхая воздух мелкими порциями, все еще придавленная телом Франсэз. Буря бушевала на дворе в полную силу. В конце концов, Джульетта повернулась набок и столкнула с себя Франсэз, затем с трудом поднялась на ноги. Погреб был не глубокий, и она не могла встать в полный рост нигде, кроме той ямы, где раньше была сорванная ветром дверь. Она выглянула во двор сквозь нещадно поливавший ее дождь. Торнадо удалялся. Самые черные тучи находились теперь к северу от дома, а на юге небо даже начато проясняться. Однако ветер дул по-прежнему сильно и развевал волосы Джульетты, хотя в нем уже не было прежней необузданной и яростной силы, как во время их перехода к убежищу.
Джульетта опустилась на пол и прислонилась спиной к стенке, пытаясь полностью прийти в себя. Они пережили этот ураган. Она опустила голову. Внезапно она почувствовала себя слабой и почти больной. Джульетта с трудом удерживалась, чтобы не разрыдаться.
Она взглянула на Франсэз, лежавшую на полу в тусклом свете, падавшем сверху из открытой двери. Та лежала бледная, с закрытыми глазами, промокшая до нитки, как и Джульетта. И тут уж Джульетта не могла больше удерживать слезы и они начали струиться у нее по лицу.
Она подумала об Эймосе и Итане, оказавшихся где-то под открытым небом во время урагана, и слезы потекли еще сильнее.
- Джульетта? - послышался шепот Франсэз.
- Да? - Джульетта резко подняла голову. Франсэз смотрела на нее. Джульетта вытерла руками щеки и глаза, сдерживая рыдания.
- Что с нами было?
- Я точно не знаю. Мы все-таки как-то попали в погреб, - произнесла Джульетта, подавив комок в горле, и отбросила прядь волос с лица. Ей еще нужно оказать помощь Франсэз. Но еще более важным сейчас было владеть собой, если вдруг что-то случилось с Эймосом и Итаном.
Она подползла к Франсэз.
- С вами все в порядке?
Легкая улыбка мелькнула на бескровных губах Франсэз.
- Кажется, в порядке, если вообще можно так говорить обо мне.
Джульетта почувствовала, как кровь прилила к щекам. Как бестактно она спросила!
- Извините, я хотела сказать, что боюсь, как бы вы не сломали себе что-нибудь при падении.
- Нет. Я могу шевелить всем, - она вздохнула. - Хотя и не хочу. Простите меня, но я очень устала.
- Да, я понимаю. Вообще удивительно, как вы смогли проделать весь этот путь: сначала вниз по лестнице, а затем и сюда.
- Я с трудом сознавала, как мы проделали последнюю часть пути, - медленно произнесла Франсэз. - Я бы без вас не смогла добраться сюда.
Джульетта пожала плечами.
- Да, пожалуй, так. Я и не знаю, как я сама смогла сделать это, - она положила ладонь на руку Франсэз. - Да вы же совсем продрогли, лежа здесь в промокшей одежде.
- Там есть одеяла. - Голос Франсэз совсем превратился в шепот, и она прикрыла глаза.
Джульетта осмотрела небольшое помещение. Это было не только убежище, но и погреб для хранения овощей, и в нем лежали у стен небольшие кучки картофеля и лука, а также стояли заставленные банками для консервирования полки, здесь же был какой-то бочонок. В углу она заметила маленький металлический сундучок, приблизилась к нему и открыла. Там были одеяла, фонарь, свечи спички.
- Аллилуйя! - радостно воскликнула Джульетта, вытаскивая драгоценные предметы из сундука. - Да у нас есть все, что нам нужно.
Она зажгла фонарь, чтобы рассеять царивший в погребе мрак, и поставила его на пол. Затем подползла обратно к Франсэз и помогла ей сесть. Потом Джульетта приспустила с Франсэз мокрую ночную рубашку и платье и закутала ее в одеяло, не забыв оставить часть одеяла сверху, чтобы прикрыть и намокшую голову. Франсэз снова прилегла, и Джульетта осторожно укрыла ей ноги вторым одеялом, а затем совсем стащила с нее намокшую одежду. Она также со всех сторон подоткнула одеяло, укрывавшее Франсэз.
В конце концов, успокоившись тем, что ей удалось согреть Франсэз, насколько это было возможно, Джульетта присела и начала обдумывать свое положение. Наверху ураган почти прошел. Ветер стих, и ливень прекратился. С каждой минутой в погребе становилось светлее. Она поднялась и снова выглянула наружу. Облака уплывали прочь, на небе снова сияло солнце. Буря, в основном, пощадила двор фермы. Вокруг были разбросаны ветки, две сорванные ставни поскрипывали. Флюгер на доме сломался и упал, с крыши были сорваны несколько дранок. Но и сарай, и дом стояли, как и прежде. Уцелели также почти все заборы вокруг загонов. Даже курятник был только немного поврежден. Куры гуляли свободно по двору, кудахтали и склевывали свежих червей, появившихся после дождя. Джульетта снова взглянула на Франсэз, испытывая беспокойство. Франсэз нужно было бы уложить в мягкую и уютную постель. Однако Джульетта сознавала, что ей уже не по силам поднять Франсэз вверх по лестнице и дотащить до дома. Она вынуждена подождать Эймоса и его сына.
Если только они уже пришли.
Если только они не погибли.
Ее охватила дрожь. Джульетта начала быстро растирать свои руки. Она мечтала освободиться от своей мокрой одежды. Она вымокла до нитки, и ей было холодно и тяжело от прилипших к телу юбок.
Бросив взгляд на Франсэз и убедившись, что она спокойно спит, Джульетта выбралась наружу. Она встала, пошатываясь и, придерживая свои мокрые юбки, направилась к двери дома.
По пути она посмотрела на сарай и в сторону поля. И там она увидела двух мужчин, спешащих к дому. Сердце ее радостно забилось. Эймос! Эймос и Итан были целы и невредимы!
- Эймос! - закричала она, отчаянно махая рукой. - Эймос!
Она подобрала свои юбки и побежала навстречу им.
- Джульетта! - Эймос бросил мотыгу, которую он нес, и тоже побежал навстречу. Итан побежал за ним.
- Слав Богу, вы целы! - кричала Джульетта.
Эймос подбежал к ней, протянул руки и обхватил ее, подняв над землей. Он так сильно прижал ее к себе, что она едва не задохнулась и какой-то миг чувствовала, как его голова касается ее головы. В его объятиях ей было тепло и покойно, казалось, его широкие плечи могут защитить ее от всего плохого. Джульетта приникла к его груди.
- С вами все в порядке? - спросил он хриплым голосом, и Джульетта кивнула в ответ, не произнося ни слова.
Сзади подошел Итан.
- Джульетта! Ну, что с вами? Па, ей больно?
- Нет. - Эймос неожиданно опустил ее на землю и отступил на шаг, затем взглянул на дом. - А где Франсэз? Что с ней? Вы успели вовремя укрыться в убежище?
- Да. Она сейчас в погребе.
Эймос сурово сдвинул брови.
- Значит вы просто оставили ее там одну?
Да почему же он всегда думает самое плохое о ней?
После всего случившегося и всех переживаний, обрушившихся на нее за последние несколько часов, его подозрительность… Это уже слишком! Джульетту охватил внезапный гнев.
- Я не могла сама вынести ее оттуда, - резко произнесла она. - Я пошла в дом, чтобы переодеться во что-нибудь сухое. Разумеется, вы думаете, что я - ужасная эгоистка. Но скажу вам честно, сейчас мне все равно, что вы обо мне думаете! Даже не понимаю, чего это я беспокоилась о вас. Ни одно стихийное бедствие не сравнимо по вредности с вами!
Джульетта знала, что еле сдерживает от обиды слезы, но не собиралась показывать, что это он довел ее до слез. Поэтому она резко повернулась и побежала к дому.
- Па, зачем ты это сказал? - произнес Итан, глядя укоризненно. - Ты же знаешь, что Джульетта не оставила бы тетушку Франсэз.
Эймос ответил ему мрачным взглядом.
- Спасибо, только твоих упреков мне не хватало. Просто я неудачно выразился. И все время так с ней получается. - Он направился к погребу. - Пойдем-ка, поможем Франсэз выбраться оттуда.
Подойдя к убежищу, Эймос увидел, что наружная дверь сорвана с петель. Он выразительно глянул на сына.
Итан присвистнул.
- Вот это был ветерок, если он сорвал такую штуку! Так ты думаешь, что торнадо, который мы видели в облаках, в самом деле прошел здесь?
Эймос сжал губы.
- Я не знаю. Дом и сарай не пострадали. Но все же он, наверное, прошел совсем рядом.
Он спустился в погреб. Франсэз спала, укутанная одеялами. Ее мокрая одежда лежала кучей невдалеке от нее. Эймос почувствовал себя виноватым, когда увидел, как хорошо позаботилась Джульетта о его сестре, сняв с нее мокрую одежду и сделав все, чтобы ее согреть, прежде чем сама пошла в дом, чтобы согреться и обсохнуть.
- Франсэз! - Он встал на колени рядом с ней. - Фэнни? Это я - Эймос.
Франсэз приоткрыла глаза и слабо улыбнулась ему.
- Эймос. Слава Богу, с тобой все в порядке. А где Итан?
- Здесь я, тетушка Франсэз. - Итан просунул голову в погреб, улыбаясь ей. - У нас все нормально. Ты знаешь, какой у нас па - мисс Джульетта сказала, что он слишком вредный и она права.
- Джульетта? А как она? - спросила Франсэз, одобрительно кивнув Итану. - Она была так добра ко мне, - в ее темных глазах заблестели слезы. - О Эймос, я была так слаба, что не могла спуститься сюда сама. Я почти не могла двигаться. У меня бы ничего не получилось, если бы не помощь Джульетты. Последние несколько метров она просто тащила меня на себе. Она ни за что не хотела меня оставить, хотя мы обе уже видели, что на нас идет торнадо. Если она ранена, то это моя вина.
От этих слов досада и сожаление еще сильнее охватили Эймоса. Он даже не решился взглянуть на сына, хорошо представляя, какое выражение у того на лице.
- Ну, с ней все в порядке, можешь не беспокоиться, - мрачно сказал он Франсэз. - Нет твоей вины, что ты чувствуешь слабость. Скоро ты поправишься.
Франсэз ласково посмотрела на него.
- Нет. Мне приятно, что ты так говоришь. Но все же мы знаем с тобой, что этого не будет. И ей не стоило рисковать жизнью, спасая того, кого не будет здесь, быть может, еще до нового урожая.
- Не говори так!
- Кто-то из нас все же должен посмотреть правде в лицо, не так ли?
- Никакая это не правда. Тебе обязательно будет лучше, черт побери!
- О, Эймос. - Слезы снова показались на глазах у Франсэз и она смахнула их со щеки. - Я так слаба, что вряд ли смогу подняться отсюда по этой лесенке.
- Ясно, не сможешь. Да в этом и нет необходимости. Сейчас я вынесу тебя отсюда.
Он бережно поставил ее на ноги, поддерживая обернутые вокруг нее одеяла, и помог ей подойти к открытой двери погреба, где они могли выпрямиться в полный рост. Он поднял ее на руки и передал Итану, стоявшему на коленях у входа. Затем выбрался сам и понес сестру, держа на руках, словно маленького ребенка, в дом и вверх по лестнице в ее комнату. У него защемило сердце от того, какой легкой она оказалась.
Эймос уложил ее на кровать и прикрыл покрывалом.
- Я попрошу Джульетту подняться и помочь тебе одеться в сухое.
- Не стоит. Не надо ее беспокоить. Уверена, она очень устала. Я не могу представить, как ей удалось нести меня на последних метрах.
Эта мысль поразила Эймоса.
- Да, в ней есть что-то такое, о чем я и не догадывался.
Франсэз кивнула.
- Знаю. Я тоже недооценивала ее, когда она появилась у нас. Но она - сильная и хорошая женщина. - Она помедлила и взглянула на брата. Ей не часто доводилось говорить на такую тему, как, впрочем, и всем в их семье, но она чувствовала, что сейчас должна сказать это. - Ты знаешь, Эймос, она была бы тебе хорошей женой. Она очень красивая и к тому же у нее доброе сердце.
Щеки Эймоса окрасил румянец и он отвернулся.
- О чем это ты говоришь? Не нужна мне никакая жена! Я прекрасно обходился без нее все эти годы.
- Так ли это? - В ее голосе звучала печаль. - А я вот не уверена, что мне жилось хорошо без мужа. Сейчас я оглядываюсь на свою жизнь и мне кажется, она прожита напрасно. Когда умираешь, на все смотришь по-другому.
- Не говори так! Твоя жизнь не была напрасной. И моя прожита не зря. У нас неплохо шли дела на ферме, и мы делали все, что должны были делать.
- Ну а как насчет того, что мы хотели делать? Хоть когда-то нам это удавалось?
- Иногда то, чего ты хочешь, совсем не самое лучшее для тебя, - он мрачно взглянул на нее. - Я это знаю.
- И все же, если ты хочешь чего-то, это не означает, что ты обязательно хочешь плохого. Эймос! Я знаю, как сильно обидела тебя та женщина, но…
Он резко отвернулся.
- Не вижу смысла говорить об этом.
- Нет. В этом есть смысл! - Неожиданная сила в ее голосе удивила обоих, и Эймос снова повернулся к сестре. - Я хочу, чтобы ты был счастлив, - пылко заявила она. - Я хочу умереть, зная, что ты будешь счастлив. Пожалуйста, Эймос… обещай мне, что ты не откажешься от Джульетты.
- Франсэз…
- Ну пожалуйста! Ты обещаешь?
Эймос поморщился.
- Хорошо, - ворчливо произнес он.
- Что хорошо?
- Я обещаю, что не откажусь от Джульетты.
- Так ты будешь думать о том, что я тебе сказала? Ты дашь ей шанс?
- Да! Да, я буду думать об этом.
- Хорошо, - Франсэз слабо улыбнулась.
- Ну, а теперь ты будешь спать?
- Да. Я чувствую себя намного лучше.
Она снова улыбнулась ему, и Эймос вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Он спустился по лестнице и остановился возле комнаты Джульетты. Глубоко вздохнув, Эймос громко постучал в дверь и открыл ее, пока еще не передумал и не ушел. Джульетта резко обернулась, услышав шаги. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, изумленная до немоты. Какое-то мгновение Эймос стоял, не зная, что делать, и смотрел на Джульетту. Незадолго до этого Джульетта сняла мокрую одежду, высушила ее и начала одеваться снова, но успела надеть только чулки, панталоны и нижнюю сорочку, когда Эймос бесцеремонно открыл дверь в ее комнату. У Эймоса покраснели сначала шея, затем лицо, он беззвучно открывал и закрывал рот. В конце концов Джульетта оправилась от шока, схватила нижнюю юбку, лежавшую на кровати, и прижала ее к груди, прикрываясь. Это движение вывело Эймоса из состояния паралича, он торопливо попятился из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Почти бегом он прошел на кухню, рывком распахнул заднюю дверь и вышел на улицу, а уж там побежал по-настоящему. Он промчался через двор к сараю и остановился только внутри, оказавшись в привычном теплом полумраке своего излюбленного места. Он замер и прислонился к стене, прикрыв глаза.
Боже, в этот раз он все-таки это сделал! Он пошел-таки в комнату Джульетты, чтобы извиниться. Но почему-то, как дурак, вломился к ней, даже не дождавшись разрешения войти. А все потому, что он так сильно задумался о словах, приготовленных для нее, что даже и не подумал, как нужно входить в комнату молодой женщины. Теперь он точно знал, что она будет считать его не только грубым и вредным, но и развратным!
Эймос признался себе, что Джульетта будет недалека от истины. Мысленно он все еще представлял ее в подробностях: широко раскрытые глаза, раскрасневшиеся щеки, нежные изгибы тела, почти не прикрытые тонкой нижней сорочкой, ее груди были высокие и округлые, их темно-розовые соски просвечивали сквозь ткань. Он представлял себе, какими теплыми и мягкими были бы они в его ладонях, а кончики сосков - соблазнительно твердыми.
Эймос судорожно вздохнул, так как при этих мыслях его сразу бросило в жар. Он честно признался себе, что ему хочется целовать ее, держать ее в своих объятиях, гладить руками ее изящное тело. Даже от одной мысли об этом он просто терял голову.
Отец всегда ему говорил, что соблазны слишком часто берут над ним вверх, и что это доведет его до неприятностей. Конечно, история с Элен подтвердила правоту отца. Эймос был так ослеплен своей юношеской страстью, что не разобрался в истинной сути предмета своего увлечения. Хотя он неизменно старался держаться подальше от большинства женщин, многие годы его все же мучило желание искать компанию распущенных, безнравственных женщин и он не мог ничего с собой поделать.
Но Джульетта Дрейк не относилась к этой категории. Конечно, о женитьбе нечего было и думать, что бы там не говорила Франсэз. Он очень давно понял, что для таких, как он, брак не нужен и, кроме того, зная, как к нему относится Джульетта, он был уверен, что она даже не станет думать о подобном. Но другие отношения с ней, кроме супружеских, были также невозможны. Джульетта была его экономкой, женщиной, живущей под его защитой, и он не имел права извлекать из этого преимущества для себя. Даже если бы Джульетта и отнеслась к браку благосклонно, что он считал совершенно невероятным, все равно с его стороны такое поведение было бы в высшей степени бессовестным. Она слишком молода и ранима.
Загоревшееся в нем сегодня желание нужно обуздать. Он просто обязан выбросить из головы образ полуодетой Джульетты. Он будет избегать любых контактов с ней, как он и делал со дня ее появления здесь.
До самой темноты Эймос занимал себя работой над поврежденной стенкой курятника. Когда он вошел в дом к ужину, то старался не смотреть на Джульетту, да и со всеми остальными обменивался только краткими репликами с просьбой передать какое-нибудь блюдо. Когда ужин закончился, Эймос вышел из-за стола и отправился в свою комнату.
Поскольку он ни разу не посмотрел на нее открыто, Эймос не мог заметить легкую улыбку, игравшую на губах Джульетты. Меньше всего он ожидал, что она решится затеять разговор с ним. Но как раз это она и сделала, когда позже он спустился, чтобы пройтись по двору перед сном. Она заканчивала уборку на кухне, когда он прошел через заднюю дверь. Она последовала за ним на улицу.
- Мистер Морган, - негромко окликнула она его с крыльца.
Он вздрогнул и обернулся. Сердце его сжалось от страха, так как он сразу же решил, что она намерена сообщить ему о своем уходе после того, что произошло днем.
Он хотел откликнуться, но вынужден был хорошо откашляться, прежде чем смог произнести хоть одно слово.
- Да?
- Вы так и не сказали, что хотели мне сообщить сегодня днем. Зачем вы приходили в мою комнату?
Его обдало жаром. И он был рад, что это незаметно в темноте. Однако даже и сейчас он не смотрел ей в лицо.
- Извините меня. Я не должен был врываться к вам. Я просто не подумал. Это вышло так… - Он никак не мог отыскать нужное слово, чтобы выразить отношение к своему проступку.
- Грубо? - Подсказала Джульетта и голос ее звучал легко, так как ей все это было забавно.
- Да, - кивнул он. - Даже хуже. Но я не хотел ничего плохого. Я… Иногда бывает, что я о чем-нибудь задумываюсь и тогда забываю обо всем. Я надеюсь, что не очень обидел вас. - "Я надеюсь, что вы не уйдете из-за этого", - подумал он.
- Вы меня почти шокировали, - призналась Джульетта. Она не добавила, что после того, как удивление ее прошло, внутри у нее осталось какое-то теплое чувство, смесь волнения и ожидания.
- Надеюсь, вы простите меня, - продолжил Эймос серьезным тоном, глядя мимо нее куда-то в сторону.
- Конечно. Я ведь понимаю, что произошла просто ошибка, - она улыбнулась. - Я не думаю, что у вас были недобрые намерения по отношению ко мне.
- Нет! Разумеется, нет!
Поспешность и горячность, с которой он отказывался от возможности попыток как-то не очень ее обрадовали, подумала Джульетта, хотя, конечно, нельзя сказать, чтобы она приветствовала такое отношение с его стороны.