Глумов мало чем отличался от любого другого уездного городка - с одной центральной улицей, вдоль которой расположились дома побогаче и разные важные здания: уездного собрания, аптеки, трактира да двух-трех мастерских и магазинов. Репнин старался держаться от саней забалуевского сторожа на отдалении, но в пределах видимости, и поэтому углядел, как тот, с ленцой проехав по главной дороге и миновав пожарную каланчу, свернул к погосту. Там он остановился у крайнего и весьма неказистого дома и, застолбив лошадку, поднялся по ступенькам крыльца.
В доме сторож пробыл недолго и вскоре отправился в обратный путь, проезжая по окружной.
И, едва его сани скрылись из виду, Репнин, притормозивший у сапожной под красочной вывеской "Каблуки прусские, носы французские", снова всколыхнул лошадей.
- Забалуев помогает сирым и убогим? - изумилась Лиза, разглядывая дом, куда заходил с денежным поручением сторож. - Что-то здесь не так…
- На благотворителя он мало похож, - согласился с ней Репнин. - Так давайте познакомимся с его таинственными корреспондентами.
Репнин с силой постучал дверным кольцом и, не дождавшись быстрого ответа, потянул его на себя. Дверь оказалась не заперта. Из сеней пахнуло робким теплом и сеном. С минуту помедлив и переглянувшись с Лизой, Репнин открыл дверь, ведущую в горницу. Навстречу им от только-только растопленной печи поднялась приятная полная женщина с русой косой, уложенной венцом вокруг головы. Она была в опрятном, хотя и небогатом домашнем платье, и вся словно излучала доброту и сердечность.
Репнин нерешительно посмотрел на Лизу. Из полуоткрытой двери в спальную комнату на них уставились три хорошенькие детские головки в таких же, как и у женщины, русых завитках прядей. Женщина слегка и беззлобно шикнула на них и улыбнулась нежданным гостям.
- Проходите в дом, господа хорошие, незачем у порога стоять, не по-людски это.
- Мы… - смутилась Лиза.
- Да полно вам объясняться, - успокоила ее женщина, широким жестом предлагая пройти. - Устали с дороги, поди. Вижу, издалека ехали - заиндевели. А я уже печь разожгла - сейчас чаю вскипячу. Попьете с вареньицем?
- Попьем, - растрогалась Лиза и посмотрела на Репнина.
Тот одобрительно кивнул и прошел вслед за нею к столу.
- Вот и славно! - обрадовалась женщина. - А то у нас гостей давно не было. Отвыкла я от разговоров и новостей мало слышала. Вот вы меня и порадуете.
- Мы ненадолго, - сказала Лиза. - Хотели расспросить вас об Андрее Платоновиче Забалуеве.
- Случилось с ним чего? - мгновенно всполошилась женщина.
- Нет-нет! - поспешил успокоить ее Репнин. - Просто мы по важному делу собирались встретиться с ним.
- Да, у Андрюши все дела важные, он к нам не часто заглядывает последнее время - все больше деньги да гостинцы детям передает.
- Он, что же - помогает вам? - осторожно поинтересовалась Лиза.
- Что бедно живем - не смотрите, в жизни всякое случается. Батюшкино наследство уже давно рассеялось. Только вот наш Андрей Платонович - надежда и защита семейству…
Женщина хотела сказать еще что-то, но в этот момент сенная дверь с треском распахнулась, и на пороге появился Забалуев. Он был взвинчен и с одышкой глотал воздух. Забалуев окинул незваных гостей полным нескрываемой ненависти взглядом и остервенело притопнул каблуками, сбивая снег с сапог.
- А вот и Андрюшенька! - женщина вся засветилась и с объятиями поднялась навстречу Забалуеву.
Тот церемонно расцеловался с нею и снова зыркнул глазами в сторону Репнина с Лизой.
Сердце не зря подсказало недоброе, когда Дмитрий между делом обмолвился ему, что молодая барыня с князем, одевшись попроще, уехали в город. Забалуев и прежде подозревал, что Репнин за ним следит и все вокруг него вынюхивает да всех расспрашивает. И потому решил сам проверить, куда это его строптивая женушка с чужим офицером подалась. Трактирщик Демьян рассказал, что видел господ, беседующих с его сторожем. А, когда тот уехал, они следом тоже сразу куда-то подались.
У Забалуева разом кошки заскребли на душе - уж не проболтался ли сторож по пьяному делу? А когда ни Лиза, ни Репнин к ночи так домой и не явились, он заволновался по-настоящему. Мелькнула у него, правда, мысль - не скрывается ли Лиза у Корфа, но Дмитрий, посланный разведать это, господ в имении барона не обнаружил. И тогда Забалуев велел ему срочно подавать карету и особо строго указал лошадей впрягать рысистых и повыносливей.
Он почти нагнал Репнина и Лизу на почтовой станции. Смотритель в его объяснениях признал мужа с женой, что интересовались ехавшим в Глумов мужиком. Забалуев побагровел - это было уже слишком! Мало того, что подлый поручик его тайну разгадал, так еще и мужем представился!
- Папа! Папенька! Папенька приехал! - дети - а их оказалось пятеро! - все это время любопытствующие за происходящим из спальной в щелочку полуоткрытой двери, вдруг высыпали из комнаты и бросились наперегонки к Забалуеву.
- Папенька?! - Лиза с ужасом уставилась на него.
- Простите, - нерешительным тоном обратился Репнин к хозяйке дома, - а вы?..
- Глафира Федоровна Забалуева, венчанная супруга и мать счастливого семейства, - улыбнулась женщина.
Лиза почувствовала головокружение, и Репнин едва успел подхватить ее.
- Так значит - папа? - усадив Лизу на стул подле круглого стола в центре комнаты, обратился он к Забалуеву, осторожно снимавшего с себя детские ручонки, которыми малыши все норовили обнять его.
- Ты, Глаша, уведи детей в спаленку, а то мне с гостями побеседовать надо бы, - не очень ласково попросил Забалуев.
- Папенька, а вы мне привезли, что я просила? Привезли? - то и дело отрываясь от матери, немедленно кинувшейся исполнять указание Забалуева, спрашивала младшая девочка.
- Папенька, а вы надолго? Вы навсегда вернулись? - вторил ей один из братьев.
- Вот непоседы, - укоряла детей Глафира, мягко выдворяя их в спальную. - Соскучились страшно, Полечка даже плакала на днях…
- Так зачем же их с отцом разлучать? - миролюбиво сказал Репнин. - Пусть посидят с нами, на отца полюбуются! Дети нашей беседе не помеха.
- Так-то оно так, - кивнула Глафира, - да все же и вы, и отец с дороги. Устали, надо отдохнуть. Сашенька, Полечка, Миша, Анюта, солнышко мое, Ванечка, отправляйтесь к себе, папа с вами позже поиграет.
Закрыв за детьми дверь, Глафира снова обернулась к гостям.
- Слышу, чайник уже вскипел, а я до сих пор с вами не познакомилась…
- Это князь Михаил Репнин, прекрасной души человек! - поспешил с объяснениями Забалуев. - А это… Это Елизавета Долгорукая, княгиня, я когда-то знавал ее родителей.
- Очень приятно, - Глафира сердечно расцеловалась с явно смущенными гостями. - Да вы не стесняйтесь, у нас все по-простому. Мы звания невысокого, из мелкопоместных. Я все больше, как видите, дома сижу с детишками. А у Андрюши служба разъездная - ему приходится много путешествовать.
- Дело-то, наверное, хлопотное у вас, Андрей Платонович? - с едва уловимой иронией поинтересовался Репнин.
- Мне грех жаловаться! - ответила за мужа общительная Глафира, ставя на стол фарфоровый чайничек и три небольшие сервизные чайные пары. - Отчасти я причиной тому. Я была завидной невестой, когда Андрюша за мной ухаживал. Папенька мой был богат, да только разорился через полгода после нашей свадьбы. Пришлось Андрюше самому улаживать все семейные дела.
- Наверное, нелегко вам пришлось, Андрей Платонович? - тихо спросила бледная Лиза.
- Грех жаловаться, - перекрестилась на образа Глафира. - Андрюша меня ни разу не попрекнул. А что живем скромно, разносолов не держим, так разве в этом счастье? Я за Андреем Платоновичем, как за каменной стеной. Дай Бог каждой такого мужа! Сейчас варенье принесу.
- Какая чудесная у вас жена, Андрей Платонович! - с угрозой в голосе сказал Репнин, едва Глафира отлучилась в сенцы. - И почему вы нас раньше не познакомили?
- Ради Бога, умоляю, не выдавайте меня! - картинно вскричал громким шепотом Забалуев, порывисто бросаясь к гостям, как будто намеревался упасть перед ними на колени. - Глафиру пощадите, сердцем она больная, не выдержит! Детей пощадите!
- Что же вы раньше о них не вспоминали? - с ненавистью спросила Лиза.
- Все ради детей, ради детей!
- Как же трогательно, Андрей Платонович! Я просто готов сейчас упасть вам в объятия и зарыдать, - усмехнулся Репнин. - Или все же стоит подать на вас в суд за двоеженство?
- Тише, тише! Ради Бога, тише! - умолял Забалуев.
- Зачем вы мучили меня? - воскликнула Лиза.
- Виноват! Кругом виноват!..
- Значит так, Андрей Платонович, - решительным тоном сказал Репнин, - выбирайте: можете поехать с нами, а можете остаться здесь и дожидаться исправника. Впрочем, еще вы можете пуститься в бега, но, учитывая уже имеющиеся прегрешения, в случае, если вас поймают, на снисхождение вам рассчитывать уже не стоит. Итак, я жду. Что вы выбираете? Хотите сами покаяться перед семьей Елизаветы Петровны или желаете громкого скандала?
- Нелегкий выбор вы мне предлагаете, сударь… - прикусил губу Забалуев. - Совсем нелегкий.
- Обманывать было легче? - с раздражением поинтересовалась Лиза.
- По крайней мере, значительно приятней, - попытался по привычке нахамить Забалуев и осекся под взглядом Репнина. - Шучу я, шучу…
- А вот и варенье! - в комнату вернулась Глафира.
- Не стоит, душа моя, - остановил ее Забалуев. - Дело в том, что княжна и Михаил Александрович не смогут остаться у нас, им сейчас же надо ехать дальше.
- Какая жалость! - всплеснула руками Глафира. - А я думала, вы погостите! Я ведь все время с детками. Нет, они у нас славные. Но так порой хочется поговорить с приятными людьми. У батюшки моего прежде каждый божий день гости бывали. Неужели так необходимо ехать?
- Совершенно необходимо, - закивал Забалуев. - Более того, душа моя, вынужден огорчить тебя - мне тоже придется отправиться с ними.
- Как же так?! Только приехал - и опять? - Глафира подошла к Забалуеву и обняла его.
- Увы! У нас с князем вскрылось одно очень серьезное дело, без моего участия не разобраться. Ничего, душа моя, ничего! Раньше уеду - раньше вернусь обратно! Приношу свои извинения… Пойду, поцелую детей на сон грядущий, и сразу в путь.
Забалуев и Глафира рука об руку отправились в детскую, а Лиза с Репниным вышли на крыльцо.
- Забалуев - такой любящий отец, кто бы мог подумать? - с сомнением покачал головой Репнин.
- Но это значит - я отныне ему не жена? Не правда ли, Миша? - Лиза с надеждой посмотрела на него.
- Я рад за вас, - кивнул он и вдруг порывисто обнял Лизу и поцеловал. Но потом ужаснулся содеянному и отступил от нее. - Простите меня за этот порыв, сам не знаю, как вышло…
- Не упрекайте себя, князь, я тоже потеряла голову… от счастья, когда поняла, что скоро стану свободна.
- На вашем месте, Лизонька, - вкрадчивым тоном сказал вышедший к ним на крыльцо Забалуев, - я бы не торопился праздновать.
- К чему вы клоните, Андрей Платонович? - нахмурился Репнин.
- Я вот о чем сейчас подумал, вы могли бы извлечь из всей этой ситуации немало пользы, особенно для вашего батюшки, Елизавета Петровна.
- О какой пользе вы говорите? - с подозрением уставился на него Репнин.
- Я возьму на себя вину за фальшивые деньги… А взамен вы сохраните тайну моего двоеженства. И, если вы согласитесь, я сам буду ходатайствовать о расторжении нашего брака. Признаться, Елизавета Петровна, мне тоже наскучило быть вашим мужем.
- Славно придумали, Андрей Платонович, - покачал головой Репнин. - Только пахнет ловушкой.
- Михаил Александрович, умные люди всегда сумеют договориться, и при этом все останутся в выигрыше, - усмехнулся Забалуев.
Лиза вопросительно взглянула на Репнина.
- Я все же думаю, - сказал он, - сначала нам стоит вернуться в имение и сообщить обо всем вашим родителям, Елизавета Петровна, а потом мы примем решение, которое устроит нас всех.
- Уверен, что вы, как человек разумный, - поддакнул Забалуев, - поймете всю выгоду этой сделки…
* * *
- Ни за что! Я не верю ему! Ни минуты не сомневаюсь, что это очередной обман! - вскричала Долгорукая, когда Лиза и Репнин вернулись домой, и вся семья собралась обсуждать предложение Забалуева в кабинете князя Петра.
Андрей только что приехал от судьи, внеся залог за отца, и теперь председательствовал на этом импровизированном совете, так как князь Петр чувствовал себя плохо - ныла старая рана, усиливая потрясение от пережитого. Долгорукий сидел в кресле за столом, остальные, в виду важности момента, стояли вокруг него. Дело было серьезное и спешное, рассиживаться и затягивать принятие решения было невозможно.
- Думаю, он полагает, что в создавшемся положении нам не стоит быть излишне щепетильными? - нахмурился Андрей, внимательно выслушав Репнина, изложившего суть проблемы.
- Как-то неловко вступать в сговор с этим мошенником, - поддержал его настроения князь Петр.
- Папенька, прошу вас, примите предложение Забалуева! - воскликнула нетерпеливая и доверчивая Соня. - Лиза, и ты попроси!
- Тебе не стоит растрачивать на меня весь свой пыл, - ответила ей Лиза. - Я многое бы отдала, лишь бы папеньку оставили в покое.
- А что вас смущает, князь? - обратилась к Репнину Долгорукая.
- Видите ли, я, как и вы, сомневаюсь в благородных намерениях господина Забалуева, а посему намерен все же идти до конца и доказать его участие в убийстве цыгана. А в том, что обвинение выдвинуто не против того человека, я уверен. И поэтому мне представляется, что быть судимым за производство фальшивых денег для Забалуева - просто подарок судьбы. Должны ли мы потворствовать этому негодяю? И еще - у меня нет уверенности, что он выполнит свое обещание о разводе.
- Вполне здравые рассуждения, - согласно кивнула Долгорукая.
- И что же нам делать? - князь Петр растерянно оглядел всех.
- Насколько я знаю, свидетелем по делу о фальшивках в суде будет выступать наш старый знакомый, Карл Модестович. Я тотчас поеду к нему и попытаюсь договориться.
- Это весьма сомнительный вариант, - покачал головой Андрей.
- Я уверен, что сумею убедить управляющего Корфов, - настаивал Репнин.
- Не знаю, не знаю… - пожал плечами князь Петр. - А что ты, душечка, думаешь обо всем этом?
- По мне - так нечего церемониться с этим лжецом и двоеженцем! - разгорячилась Долгорукая. - Мало того, что втерся обманом в нашу семью, так еще и придумал эту историю с фальшивыми деньгами!
- Но, маменька, - попыталась возразить ей правильная Соня, - ведь это Карл Модестович на вас показал…
- Управляющий? Да он никогда до этого сам не додумался бы! Нет-нет! У него был умный советник.
- Я согласен с княгиней, - кивнул Репнин. - И потом, кто еще, кроме Забалуева, имел возможность проникнуть в ваш дом и подкинуть деньги? Ведь не печатали же вы их сами, Мария Алексеевна!
- Господь с вами, Михаил Александрович! - возмутилась Долгорукая.
- Исходя из всего выше сказанного, я должен заключить, что мы отвергаем предложение господина Забалуева? - Андрей внимательно обвел глазами родных.
- Не смею настаивать, - снова взял слово Репнин, - но лучшего способа избавиться от Забалуева раз и навсегда у нас нет и не будет!
- Князь, вы еще не стали нам родственником, - с интересом поглядывая на него, заметила Долгорукая.
- А как ты думаешь, Лиза? - спросил князь Петр.
- Михаил Александрович прежде никогда не давал мне плохого совета, - просто сказала она.
- И все же этот план очень рискованный…
- Мы ничем не рискуем, если доверимся Михаилу Александровичу. Хуже, чем есть, уже не будет.
- Лиза права, - кивнул князь Петр. - Действуйте, князь, я полагаюсь на вас.
- Благодарю, Петр Михайлович, - кивнул Репнин. - Я оправдаю ваше доверие. А сейчас - честь имею откланяться, ибо должен поторопиться.
После ухода Репнина Долгорукие вышли в гостиную, где топтался Забалуев, то донимая Татьяну с чаем, то пытаясь прорваться через Дмитрия под дверь кабинета и подслушать, как идет столь важное для него обсуждение.
Надменный вид появившейся перед ним княгини Забалуева слегка раздосадовал. Лицо Андрея, исподлобья мрачно взиравшего, удивило, а спокойный тон князя Петра разозлил - Забалуев понял: Долгорукие собирались сказать ему "нет".
- Итак, - надулся Забалуев, - судя по всему, вы, князь Петр Михайлович, предпочитаете грязные нары теплой постели под боком любимой женушки?
- Хам! - с брезгливостью бросила княгиня. - Мерзкая крыса! Убирайся из нашего дома к своим крысята!
- Дети ни в чем не виноваты, - глухим от ненависти голосом сказал Забалуев.
- Подожди, Маша, вернемся к главному, - начал Долгорукий.
- Нет, увольте, - прервал его Забалуев. - Я передумал! Да, я обманывал жену и детей. Но ради их же блага, и они меня поймут и простят. Они за мной в Сибирь поедут, потому что любят меня преданно и нежно. Впрочем, вам, Долгоруким, этого не понять. До встречи в суде, господа!
- Умеете же вы, маменька, оказаться вовремя со своими замечаниями, - рассердился Андрей, едва только Забалуев вышел из гостиной.
- И правда, Маша, мы же хотели, чтобы последнее слово осталось за нами, - покачал головой князь Петр.
- Вот уж! Буду я склоняться перед этим!.. Может, еще его выкормышей и супружницу благоверную приласкать, приголубить?
- Маменька, Глафира Федоровна - славная женщина с добрым сердцем, - тихо сказала Лиза.
- Что?! Что это значит? - воскликнула Долгорукая. - Ты кого защищаешь?
- Ту, что ничем не виновата перед нами. Она ведь ничего не знала, жила в полной уверенности, что ее муж - добропорядочный и трудолюбивый чиновник, связанный по службе долгими разъездами. И, мне кажется, она по-настоящему любит Забалуева.
- Не представляю себе, как такое может быть, - прошептала Соня.
- Любовь зла, полюбишь и Забалуева! - ухмыльнулась Долгорукая.
- Таким образом, - подытожил Андрей, - у нас, осталась только одна надежда - на князя Репнина?
- А князь - удачливый человек? - засомневалась княгиня.
- Михаил Александрович производит впечатление человека порядочного и достойного, - твердо сказал князь Петр.
- Значит, мы поторопились с решением, - скривилась в недоброй улыбке Долгорукая.
- Маменька! Как вы можете так говорить! - воскликнула Лиза и со слезами на глазах выбежала из гостиной…
- Итак, господин Шуллер, вы подтверждаете, что получили фальшивые ассигнации от княгини Марии Алексеевны Долгорукой, кои были переданы ей ее законным супругом князем Петром Михайловичем Долгоруким, о чем он сам заявил на следствии по доброй воле и в чем чистосердечно раскаялся?
- Никак нет, ваша честь, - бойко отрапортовал Карл Модестович, стараясь не смотреть в зал, особенно в ту сторону, где сидел до этого момента довольный собой Забалуев.
Общий ход предварительного слушания поначалу развивался вполне предсказуемо. Князь Петр, ободряемый взглядами своего семейства, в полном составе сидевшего в зале за парапетом, отделявшим зрительские места от судейской части, как и положено, отказался от собственных, данных прежде показаний и заявил о своей невиновности.