Действительно, если долго пользоваться свинцовыми белилами без достаточной осмотрительности, можно почувствовать головокружение, которое сменяется тошнотой. Желудок откажется принимать пищу, суставы начнут болеть и опухать. Случается, что у художников, долгие годы работавших с белилами, пальцы скрючиваются, подобно обезьяньей лапке, или вся рука повисает беспомощной плетью, глазные яблоки теряют подвижность, а разум погружается в неизбывную печаль, пока совсем не угаснет. Но способны ли свинцовые белила отнять жизнь чуть больше чем за час, Леонардо не знал. Неужели глупый розыгрыш, который затеяли художники, стоил мальчишке жизни? От такого предположения его сердце сдавило ледяными клещами, он едва слышно выдохнул:
- Значит, его убили белила?
- Это просто проверить. Если концентрация свинца в белилах была смертельной, на деснах у самых зубов образуется темная полоса…
- Нужно заглянуть к нему в рот!
- Нет, достаточно ограничиться ногтями, свинец в большом количестве образует точно такую же темную полосу по краю ногтя. Здесь таковой полосы я не наблюдаю. Скорее, юнец задохнулся. Смотри сюда и увидишь этот участок трупного пятна. Он меньше ногтя на мизинце, бурого цвета и выступает над кожей - ecchymosis , возникший после смерти. Такие штуки бывают у покойников юного возраста, умерших от удушения, утопления или подавившись… Вода смыла бы с него грим, петля или пальцы оставили бы следы на белилах, покрывающих шею. Метод исключения позволяет нам сделать вывод - он подавился. Давай поспорим на пять монет серебром, что я прав, - Везарио протянул художнику свой платок. - Отряхни белила у него с физиономии и сам увидишь характерный цвет кожи вокруг его губ - синевато-серый.
Но Леонардо не стал отряхивать белила, уверенно приподнял губу, убедился, что на десне действительно нет черной полоски. Взялся за подбородок, с усилием попытался приоткрыть рот, засунул обернутый платком палец в мертвую зубастую щель, но сразу натолкнулся на преграду.
- Похоже, у него язык распух! Да так, что закрыл собой всю гортань…
Заинтригованный Везарио поднес к полуоткрытому рту свечу и убедился, что глаза его не обманывают. Язык действительно распух и выглядел так, словно покойник напился перед смертью чернил. Верный знак, что дело не обошлось без яда. Он разочарованно вздохнул, подышал в сложенные ладони, чтобы согреть их, и обратился к Леонардо:
- Ты давеча спрашивал насчет черных зеркал? Мне приходилось читать о них.
* * *
…Один блаженный монашек лет триста назад в компендиуме по всемирной истории пересказал из странствий одного греческого автора по Фригии . Грек изучал культ богини Кибелы, которой поклонялись тамошние обитатели. Так вот, ему случилось посетить храм, посвященный этой богине, украшенный зеркалами из черного камня, отшлифованными с большим искусством. Их поверхность изгибалась, подобно морским волнам, искажая изображение весьма причудливым образом. Сей факт немало удивил странника. Жрецы Черной Матери разъяснили ему, что подобные зеркала признаны отпугивать от священного места злых духов, подобно тому как в Египте, откуда их привозят, они защищают от разграбления гробницы вельмож и даже царственных особ. Язычники из Малой Азии до сих пор верят, будто черное зеркало способно искушать человека видениями, открывать путь адским духам, даже похитить разум, в котором гнездятся нечистые помыслы, и превратить человека в безумца…
* * *
Но в других книгах изогнутые полосы отшлифованной стали описывают как ярмарочную забаву. Изуродованные отражения собственных тел развлекают публику ничуть не хуже уродцев, которых обычно содержат в балаганах - горбунов или карликов.
- Карликов? - Леонардо мгновенно вспомнил блики пламени в помертвевших глазах коротышки-акробата, все закоулки памяти заполнились его адским хохотом. Его пробрало дрожью - в мертвецкой действительно было холодно, как в настоящей могиле. Только громадный мохнатый паук тянул из бездонного брюха клейкую серебряную ниточку паутины, как последнюю связь с миром живых. Может быть, его злосчастный разум остался под землей, в черном зеркале, - думал Леонардо, а все что происходит сейчас, лишь зыбкое виденье? Он кашлянул, чтобы выйти из оцепенения и осведомился: - Лис, кой бес тебя дернул болтать про черные зеркала в таком месте?
Везарио пожал плечами:
- Ну как? Ты сам расспрашивал. Историю эту я почерпнул из редкостной старинной книги, принадлежавшей одному алхимику в Толедо, и как по мне такая история вполне тянет на пять монет. - Он протянул Леонардо руку. - Дружище, ты выиграл! Мальчишку действительно отравили. Его язык свидетельствует об этом ясно и недвусмысленно.
- Значит, нужно вскрыть его и определить, что за яд использовали. Затем останется всего лишь узнать, как раздобыть такой яд и кто его приобретал за последнее время. Так мы окажемся у самой цели. У тебя найдется подходящий инструментарий?
Его собеседник презрительно скривился:
- Неужели я похож на хирурга или цирюльника, которые всюду таскают ланцеты и ножи с прижигателями? Нет, Лео, я не собираюсь кромсать этого нечастного, окончательно пропитаться трупной вонью, изгваздать свой лучший плащ и сгореть на одном костре с тобой по обвинению в колдовстве. Знаешь почему? Да потому, что у меня имеется образование, - ученый фармацевт гордо вскинул подбородок. - Преимущество натурфилософии в том, чтобы следовать логике, и наблюдая лишь малую часть, сделать выводы о целом. Язык нашего покойника распух и окрасился, значит, яд поступил per os . Никаких следов насилия на теле нет, логично предположить, что несчастный что-то сожрал - то есть употребил яд вместе с пищей - по доброй воле.
- Джованни, несчастное дитя, был большим сластеной.
- Ты снова прав. Взгляни, - пальцы покойника испачканы вязкой субстанцией, похожей на нугу. Логично предположить, что яд содержался именно в ней. Проверим! Хорошо, что бедняга не имел родни, готовой заплатить, чтобы тело обмыли, - Везарио оторвал большой кусок холста и собрал на него некоторое количество "субстанции" с пальцев юноши. Он запихнул лоскут в пустую стеклянную посудину из аптекарского короба, затем быстро наклонился к полу и двумя пальцами поднял за хвост дохлую мышку. - Ага! Еще одна сладкоежка! Валялась рядом, похоже, дуреха облизала пальцы мальчишки. Прихвачу ее в домашнюю лабораторию и спокойно поковыряюсь внутри, здесь нет походящих услов… - он осекся на полуслове.
За дверями покойницкой раздались шаги. Множество ног одновременно шаркало и топало по ступеням к дверям мертвецкой. Но даже среди общего шума выделялись одни тяжелые, глухие шаги, им аккомпанировал стальной наконечник трости - постукивал о камень тук-тук-тук.
Шаги становились громче, они приближались…
Глава 7
…На миг молодые люди замерли, глядя в глаза друг другу. Везарио ловко накинул на голову Лео капюшон, быстро отпихнул его в самый темный угол мертвецкой, а сам бросился к ларю со снадобьями.
Петли на дверях мертвецкой были тугими, тем, кто пытался их распахнуть, пришлось приложить немало усилий, так что Везарио успел придать лицу строгое выражение и усердно звенел колбами. Он повернулся к вошедшим, как человек, чье важное занятие нарушили с большой бесцеремонностью. В дверях мертвецкой толкались два заспанных причетника, длинношеий брат-кастелян из госпиталя, пара монахов со свечами и, конечно, привратник, но все они лишь служили обрамлением для корпулентного человека, опиравшегося на толстую трость - не было сомнений, что в мертвецкую наведался сам отец Бартоломео, настоятель церкви Святой Марии.
Рассказывают, в юные года отец Бартоломео имел стройный стан, служил в Риме и подавал большие надежды, однако избрание нового Понтифика развеяло их, как заморозки вишневый цвет. Отца Бартоломео отрядили в опальный город подавать флорентинцам пример исполнения семи милосердных деяний: кормить голодных, поить жаждущих, одевать нагих, принимать странников, посещать заключенных, хоронить усопших. На этой стезе святой отец ограничился тем, что заказал живописцу панели с изображением означенных добродетелей, кои выставил во вверенном его заботам госпитале, и целиком посвятил себя сохранению баланса между состоятельными семействами, жаждущими войти в историю как единоличные покровители церкви Святой Марии и госпиталя, процветавшего под церковным благословением. Усердием святых отцов и жертвователей церковь, монастырь и госпиталь перестраивали и ремонтировали столько раз, что они превратились в одну большую и непрерывную стройку, из-за хлопот с которой здоровье отца Бартоломео быстро расстраивалось. Его плоть расползалась, как дрожжевое тесто, и приняла нездоровый мучнистый оттенок, он заходился кашлем от малейшего усилия, страдал болями в суставах, колотьем в сердце, задержкой мочи, разлитием желчи и бессонницей. Теперь патронат над госпиталем казался отцу Бартоломео большим благом. Пребывая среди страждущих и увечных, он наполнялся мыслью, что его собственное здоровье еще совсем не худо, и испытывал душевный подъем. Везарио регулярно снабжал святого отца настойкой из рыжих муравьев для растирки суставов и опийными каплями, дарующими отдохновение от боли, в знак ответного благорасположения получал объемистые заказы от госпиталя.
Увы, хвори подтачивали не только тело, но и добрый нрав прелата; едва справившись с приступом одышки, он замахнулся тяжеленной тростью на монахов и крикнул, чтобы убирались прочь. Обойдется без нянек! Он, слава Господу, в состоянии спуститься по трем ступенькам собственными ногами. Под низким сводчатым потолком мертвецкой звуки приобретали устрашающую окраску: монахи и причетники мгновенно отпрянули в темноту, один только брат-кастелян продолжал маячить за его спиной, комкая в руках плащ, подбитый крашеным кроличьим мехом.
- Сеньор Везарио, представьте, я с утра собирался посылать за вами в фармацею . Какая удача застать вас непосредственно в наших стенах!
Упомянутый сеньор Везарио склонился в почтительном поклоне и предположил:
- Ваши капли с белладонной закончились?
- О нет. Сегодня мне требуется услышать мнение человека сведущего и непредвзятого, готового быть арбитром в нашей с фра Ангелико дискуссии, - он кивнул в сторону кастеляна, - коя завела нас в тупик…
- Да, в некотором роде это тупик, - хмуро кивнул кастелян.
Леонардо невольно испытал сожаление от того, как несправедливо судьба обошлась с этими двоими. Если объединить тело тощего кастеляна с рыхлым настоятелем, человеческого материала, отпущенного Господом на них обоих, вполне хватило бы на два идеально соразмеренных мужских тела. Гармония пропорций, а именно крепкие плечи, широкая грудь, впалый живот, костистые и выступающие бедра, жилистые ляжки, твердые колени, выступающие икры, стройные ноги, хорошо сложенные кисти рук, лопатки, далеко отстоящие друг от друга, место между спиной и талией равноугольное и мясистое . Именно такое совершенное тело, как учат великие гуманисты, есть ключ к долголетию и доброму нраву.
- Как вы полагаете, дражайший сеньор Везарио, сугубо с анатомической точки зрения, способен ли человек откусить и проглотить собственный язык?
Менее искушенного схоласта подобный вопрос загнал бы в тупик, но Лис только шмыгнул покрасневшим от холода носом:
- Проглотить язык любой может с легкостью, если сперва хорошенько пережует.
- Убедились, ваше преподобие, что это бессмысленная затея? Идемте, ваше здоровье не улучшится от стояния здесь. - Кастелян набросил плащ на плечи святого отца и бросил беглый взгляд на Леонардо, который сразу же ссутулился и опустил голову. - Кто это с вами?
- Это? Мой подручный, руки у него крепкие, одному мне с такой тяжеленной поклажей не управиться.
Фра Ангелико поджал бесцветные губы:
- Не надейтесь, сеньор Везарио, что госпиталь станет оплачивать услуги еще одного проходимца. Скажу больше - лавандовую воду я тоже не собираюсь оплачивать. Устав нашего братства не поощряет подобных излишеств!
- Можно подумать, это я вписал лавандовую воду в заказ от госпиталя, - вознегодовал Лис. - Сами выясняйте, кто предается излишествам, но сперва заплатите!
Настоятель сделал примирительный жест:
- Не стоит собачиться из-за пары монет, фра Ангелико. Мы в состоянии рассчитаться за фармацию, тем более такой ответ мне нравится - в сугубо теоретическом смысле. Человеческий язык, буде он изъят со своего места, не способен исчезнуть бесследно. Однако нам необходимо выяснить, что это значит на практике.
- На практике?
- Ходят слухи, вы развлекаетесь, вскрывая трупы, сеньор Везарио.
- И делаете это по наущению чародеев, - ехидно вставил кастелян.
- О! Это лишь досужая болтовня! Я не развлекаюсь, то есть развлекаюсь - иначе!
- Тогда вам будет особенно интересно. Проследуйте с нами, - настоятель, пыхтя и вздыхая, поднялся по лестнице и сделал повелительный жест. Везарио со вздохом поплелся следом за ним. Леонардо втянул голову в плечи, как только мог, и хотел было выскользнуть в приоткрытую дверь - город успел погрузиться в густой предрассветный мрак, что особенно мил влюбленным и беглецам. Однако приятель успел поймать его за рукав и потащил следом за небольшой процессией, а попытка высвободиться из цепких пальцев фармацевта только привлекла к нему всеобщее внимание.
- Ваш помощник не желает идти вместе с нами? - осведомился кастелян.
- Ну что вы. Мой помощник предобрый парень, единственно Господь даровал ему разума меньше, чем фруктовой мошке. Он едва-едва говорит и повсеместно таскается следом за мной. - Везарио пнул беглеца ногой, тот нечленораздельно замычал и мысленно возблагодарил Святую Марию, что никогда прежде не исполнял заказов для госпиталя и обители, посвященных ее святости, и лично не знаком со здешним клиром.
* * *
Вместе они проследовали в душную сводчатую комнатушку, заставленную старыми книгами и сундуками. Запах застоявшейся пыли, нездоровья и тления пропитал все вокруг, и дешевый гроб, втиснутый на скамью у стены, выглядел вполне уместным. Внутри находилось тело молодого человека лет двадцати. Наверняка при жизни он слыл красавчиком, а по смерти выглядел как вылепленная из воска фигура, лишь по недосмотру прикрытая дешевой холщевой хламидой. Его нижняя челюсть не была подвязана, рот остался полуоткрытым, придавая покойнику сходство с дохлой рыбой.
Везарио без долгих разговоров позаимствовал толстую свечу, горевшую в изножье гроба, произвел предварительный осмотр и сообщил свой вердикт: язык покойник не откусывал, а лишился этого телесного органа уже посмертно. Язык иссекли чрезвычайно острым орудием, причем сделали это весьма умело.
- Какая глупая затея лишать мертвеца языка, ведь он уже не может проговориться!
- Исполняли колдовской ритуал, другой причины нет. Мы должны известить… кого следует! - Кастелян насупился и впился взглядом в фармацевта. - Сеньор Везарио, вы знакомы с подобными богопротивными ритуалами?
- Нет, не знаком, - отрезал тот и добавил после короткой паузы: - Однако мне известна причина этого странного происшествия.
- Ну же! Не тяните! - Взмахнул марципановыми ладонями отец Бартоломео.
- Сперва скажите, кто этот юный покойник.
- Какая разница?
- Большая. Я не собираюсь покрывать преступников, когда дело идет о расчетливом убийстве. Паренька отравили. Очень часто от контакта с отравой поверхность языка изменяет цвет, поэтому язык отрезали, чтобы скрыть наиболее очевидные следы яда.
- Наиболее очевидные? - уточнил настоятель. - Значит, есть и другие?
- Скорее, могут быть, если отрава попала на его пальцы или одежду. - Аптекарь склонился к телу, едва не стукнувшись лбом с Леонардо, тоже любопытствовавшим состоянием пальцев незнакомца.
Ногти упокоившегося были тщательно отполированы, кожа, по-девичьи тонкая и нежная, хранила следы перстней, он мало походил на юношу простого звания. Везарио внимательно осмотрел подушечки пальцев, затем ладонь и тыльную сторону кисти, но обнаружил только несколько красноватых точек, похожих на след от укуса животного. Поскольку к отравлению подобный укус не имел отношения, Везарио не стал тратить время на подобную ерунду, а сразу стал расспрашивать, куда подевалось платье, в котором покойного обнаружили и доставили в госпиталь. Сложно поверить, что этот юноша избрал себе в качестве карнавального наряда рубище флагелланта.
Пока его приятель впечатлял святых отцов своею проницательностью, Леонардо, как завороженный, продолжал разглядывать повреждение на руке. Оно было невелико и на первый взгляд напоминало укус собачки-блохоловки, однако следы клыков никак не выделялись среди остальных, все зубы были мелкими и острыми, как у крысы. Чтобы убедиться, он приложил к следу палец - нет, челюсти обычной крысы поменьше, изогнуты тоже иначе. Хорек или горностай?