- Мне придется уехать, - сказала она.
Саднящая пустота наполнила ее. Она должна быть готова к тому, что рано или поздно им придется расстаться.
Он задумчиво приподнял бровь, силясь своим простым мужским умом постичь ее утонченную женскую сущность. И пока он размышлял, ее губы завладели его жезлом. Каждый его сладострастный стон вызывал ответную волну желания в ее лоне.
Он схватил ее лицо в ладони и, притянув к своему лицу, запечатлел на ее губах страстный поцелуй, затем положил Элинор на себя, достал из кармана "французское письмо" и надел его.
- Я поняла, почему ты носишь такую изысканную одежду, украшенную вышивками и драгоценностями, - неожиданно заявила она. - Хочешь отвлечь внимание от своих бессовестных глаз.
- Что?! - удивился он.
- Ты прячешь свои откровенные взгляды за павлиньей одеждой с золотыми нитями.
- Наверное, ты кажешься себе чрезвычайно мудрой, - заметил он.
- Я очень умная, - сказала она, - иначе мне бы никогда не додуматься до этого.
Непонятно, что особенного было в ее словах, но он вдруг взлетел на вершину блаженства. Глаза его потемнели от страсти.
- Я понял, ты для меня весьма опасна, - произнес он.
- Что?! - воскликнула Элинор.
- Ты видишь насквозь, - сказал он, опрокидывая ее навзничь и покусывая ее губы. - Твоя проницательность весьма опасна, Элинор. Леди Элинор!
Она никогда не думала о себе в таком аспекте и считала себя опасной только из-за своих необузданных желаний. Гидеон опасался ее страсти, она до сих пор не забыла об этом.
- Моя Элинор! - прошептал он, подминая ее под себя.
Она хотела бы принадлежать ему всегда, с такой страстью он твердил ее имя...
Глава 26
Ноул-Хаус, загородная резиденция герцога Гилнера
21 июня 1784 года
Утром Лизетт полностью утратила интерес к поискам сокровищ. Ворох бумаг куда-то исчез. За завтраком она сообщила, что организация сиротского праздника поручается дворецкому. Он отвечает за поиски в саду и окрестностях, за буфет для гостей, в общем, за все.
- Я возлагаю все хлопоты на него, - сказала Лизетт, махнув рукой в сторону дворецкого. - А сама проведу день в детской с Люсиндой и Филлиндой.
- Это не их имена, - заметил Вильерс. - Так их записала миссис Минчем.
- Но должна же я как-то их называть! - вполне резонно заметила Лизетт. - Они пока знают только эти имена.
- Вильерс, вам пора проявить волю и принять свое отцовское решение, - вмешалась Энн. - Надо дать им новые имена.
Вильерс поднялся и ушел, даже не попрощавшись.
- Ненавижу эту его манеру, - сказала Лизетт.
Элинор ненавидела боль, которую увидела в глазах Вильерса.
- Пожалуй, я не выйду за него, - сказала Лизетт. - Маргерит вернется сегодня после полудня. Полагаю, она тоже не придет в восторг от моего выбора.
- Надо спросить твоего отца, - напомнила ей Элинор.
Лизетт пожала плечами:
- Он тоже не будет в восторге.
- Неужели они не хотят, чтобы ты вышла замуж? - спросила Элинор.
- Нет, - ответила она, брезгливо отодвинув картофель на край своей тарелки. - Они этого не жаждут.
- Это из-за того, что случилось... - Элинор запнулась и договорила: - несколько лет назад?
Мать тогда перестала ездить в это поместье, и в свете стали, открыто поговаривать о том, что Лизетт сумасшедшая.
- Я не могу иметь детей, - уклончиво ответила Лизетт.
- О, прошу извинить меня, - сказала Элинор.
- У Леопольда уже есть дети, так что ему все равно, - сказала Лизетт. - Если бы только не этот Тобиас, мне он совсем не нравится. Он такой грубый. Я попытаюсь превратить этих двух девочек в леди, но из Тобиаса никогда не получится джентльмен.
- У него на все есть свое мнение, а это как раз признак благородной породы, - заметила Элинор.
- Я могу выйти за Леопольда, - сказала Лизетт, - но мне придется уговорить его отдать мальчика в подмастерья. Это будет вполне разумно. Остаются еще три девочки, даже четыре - более чем достаточно для одной семьи, учитывая штат прислуги, который понадобится для них.
- Вряд ли Вильерс пойдет на такую сделку, - заметила Элинор.
Лизетт вдруг истерически рассмеялась:
- Стоит ли тебе и дальше так жеманничать?
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду твое обращение к нему, ты всегда произносишь Вильерс!
- Ну и что?
- Это притворство!
- Я готова называть его, как вам будет угодно. Итак, Лео?
- Нет, Вильерс. Но заруби на своем благородном носу, я не слепая, вижу, как он на тебя поглядывает!
У нее было такое состояние, что Элинор решила держаться от нее подальше. Позволь она себе еще одно неосторожное слово, и разразится скандал с воплями и слезами.
- Я согласна на все, лишь бы угодить вам, - сказала Элинор, покидая комнату.
Глава 27
Ноул-Хаус, загородная резиденция герцога Гилнера
22 июня 1784 года
Утро праздничного дня выдалось ярким, безоблачным. Элинор проснулась, вспоминая ласки Вильерса, и снова принялась сравнивать его с Гидеоном.
Ее бывший возлюбленный был красив, благороден, безукоризнен в одежде, любая молодая леди влюбилась бы в него. У Вильерса были выпуклые, боксерские ляжки, широкий простецкий нос, одевался он чересчур пышно; все в нем казалось брутальным, но женщин влекло к нему. Он был весьма проницателен, умен, у него были свои моральные принципы, хотя и отличные от тех, что у Гидеона.
Гидеон подчинялся светскому этикету и морали англиканской церкви. Его жизнь казалась безупречной, если брать только внешнюю сторону. Вильерс пытался жить по собственным правилам, учитывая прежние ошибки. Он был сам себе судья. И его жизнь не была безупречной, у него было шестеро незаконнорожденных детей. Поговаривали, что еще одного ребенка он прижил с леди Кэролайн, и она этого ребенка растила. Теперь Вильерс стремился исправить ошибки молодости. Но удастся ли это ему?
Гидеон всегда боялся ответственности, боялся страсти Элинор и ее готовности к любовным утехам. Он постоянно трусил, что за ними могут подсмотреть. А Вильерс занимался с ней любовью несколько часов подряд на открытом месте. И она оказалась почти такой же открытой и страстной, как он.
Но она леди, ее поведение строго регламентировано в обществе. Леди обязана остерегаться мужской страсти, быть кроткой, как, например, Ада. Не каждая леди решилась бы вести себя столь разнузданно со своим собственным мужем, как Элинор вела себя с Вильерсом.
Поднявшись с постели, она раздвинула тяжелые шторы на балконной двери и с грустью уставилась на два одинаковых кресла, выставленных Вильерсом. Она чувствовала, что Гидеон уже простился с тетушкой Ады и находится по пути в имение Гилнера. А от нее сюда - всего час езды.
Вильерс сейчас в соседней комнате, за стеной, и наверняка он думает о ней и чувствует ту же пустоту. И она теперь верит, что жизнь без ошибок и переоценки своих принципов и увлечений почти мертва. К тому же так скучна, что ею вряд л и стоит дорожить.
Но сейчас оба ее возлюбленных словно поменялись местами. Гидеон совершает безумство ради нее, а Вильерс стремится наверстать растраченную добродетель. Он становится таким скучным, когда рассуждает о женитьбе на Лизетт ради счастья детей. Почему он становится таким близоруким в своих благородных порывах? Почему не желает замечать очевидного? Лизетт не способна быть матерью и хозяйкой дома!
Размышления Элинор были прерваны Виллой, которая буквально ворвалась в комнату с кучей новостей.
- Леди Лизетт заперлась у себя, ее тошнит от самой идеи этого детского праздника, - отрапортовала она. - Хотя ее камеристка Джейн считает, что она выйдет, когда прибудут леди-инспекторши из комитета.
- Возможно, она теперь увлеклась чем-то другим? - спросила Элинор.
- Да, эти две хорошенькие близняшки. Она возилась с ними вчера несколько часов в детской, причем так, словно сама была такой же крошкой. Сегодня она завтракала с ними, а потом начала учить ту, которая потише, Филлинду, кажется, игре на лютне.
- Очень мило, - заметила Элинор.
- Она разодела их так, словно они дочки помещика. Три швеи всю ночь строчили для них наряды.
- Я надену сегодня то платье из голубой парчи, которое мадам Гаске сшила сначала для другой заказчицы, - сказала Элинор.
Вилла поднесла ей наряд.
- Леди Лизетт настаивает на том, чтобы у каждой девочки была своя камеристка, - продолжила Вилла. - И это поставило в тупик ее дворецкого. В его распоряжении всего две служанки. Лизетт приказала им сделать малышкам высоченные прически с накладками.
- С накладками?! - удивилась Элинор. - Им не будет жарко?
- Да, я слышала, что малышкам это не очень понравилось. Но Лизетт настояла на своем.
- Посмотрим, что произойдет, когда солнце будет в зените, - сказала Элинор.
- Мастер Тобиас просил узнать у вас, нельзя ли ему взять Ойстера на поиски?
- Пусть берет, - согласилась Элинор. - Только предупреди его, чтобы не показывался со щенком на глаза Лизетт.
- Он, кажется, вообще избегает ее, - заметила Вилла. - Отношения у них не сложились. Лизетт говорит, что мальчик слишком своевольный, и даже собирается перевести малышек на ночь в свою спальню.
- Зачем ей это?
- Она будет рассказывать им истории о феях и гоблинах, - ответила Вилла. - Желаете голубую ленту, госпожа, или цвета морской волны?
- Голубую, пожалуйста, - сказала Элинор. - Значит, феи и гоблины?
- Джейн говорит, что леди Лизетт по ночам частенько играет на лютне и поет, а потом весь день спит.
- При таком распорядке трудно управлять большим домом, - сказала Элинор.
- Все слуги получают щедрые подарки на святки от герцога. Он говорит, что они сделаны на деньги, сэкономленные Лизетт. Она самая рачительная хозяйка в графстве Кент. Он в шутку говорит, что это пошлина, удержанная Лизетт, как будто она заведует дорогами и всем фискальным департаментом Кента.
- Ее отец еще не прибыл?
- Пока нет. Зато леди Маргерит уже здесь. Начинают прибывать окрестные сквайры, и скоро прибудут все леди из комитета.
- Моя мать решила, что мы уедем отсюда сразу после праздника, - сказала Элинор.
- Но не слишком поспешно, поскольку герцог Эстли вернулся, - объявила радостно Вилла. - Он прибыл пару часов назад, почти на рассвете, и ее светлость сказала своей служанке, что вы останетесь, пока он будет здесь. Миссис Бизи готовит что-то невероятное. Это будет настоящий парадный ужин с герцогом Гилнером во главе стола, которого ждут с минуты на минуту. Поговаривают, будто он не потерпит новых фантазий Лизетт, ведь она уже помолвлена.
Элинор молча переваривала ее сплетни и лишь в конце, когда Вилла объявила, что ее туалет закончен, спросила:
- Тебе известно, что Тобиас сказал Лизетт?
- Он велел ей прекратить ее сказки, потому что у девочек от них ночные кошмары, - рассмеялась Вилла. - Говорят, она даже не нашлась, что ответить ему и просто покинула помещение. Вероятно, побоялась дать пищу для его новых насмешек.
- Надеюсь, у него не возникнет проблем с Ойстером во время праздника, - сказала Элинор.
Прежде чем спуститься, она вышла на балкон и глянула вниз. На лужайке возле дома она увидела леди в белых платьях из комитета. Их белые кружевные зонтики походили на ромашки. Дети в голубых передничках мелькали то тут, то там, озадаченные своими поисками. Элинор показалось, что они выглядят несколько счастливее, чем когда она посещала их в приюте.
Ей не хотелось спускаться к ним, она предпочла бы избежать встречи с Гидеоном, а заодно и с собственной матерью. Она боялась нарваться на очередную колкость Лизетт, боялась Роланда с его поэтическими эскападами.
Но она не могла спрятаться от всех и ненароком спустилась в самый ответственный момент, когда Лизетт объявляла открытие праздника, позванивая серебряным колокольчиком. Это было сделано со специально сооруженного помоста позади дома. Лизетт была похожа на майскую королеву, когда раздавала детям охапки цветов. Было понятно, что никто из победителей не сможет быть коронован, если только Лизетт не собиралась снять корону с собственной головы, которую венчал небольшой, но поистине королевский символ. Такой сложный и дорогой экземпляр было бы трудно подделать.
- Титания, королева фей, - произнес Роланд.
- Я всегда представляла Титанию в наряде из зеленых листьев и с распущенными волосами, - улыбнулась Элинор.
- Титания была весьма сварливой королевой, - произнес Роланд. - Вспомните Шекспира: "Титания так воевала с собственным мужем, что все зерно полегло в полях".
- Какой вы злой, - нахмурилась Элинор.
- Разумеется, я не столь наивен, как эти милые крошки, которых пичкает своими сказками Лизетт.
Филлинда и Люсинда стояли по обе стороны от Лизетт как маленькие помощницы прекрасной королевы фей. Волосы их были взбиты и зачесаны так высоко, словно на голове у каждой было по пчелиному улью. Они были одеты в золотую парчу и чувствовали себя в ней наверняка неважно в такой жаркий день. Зато их платья были отличным аксессуаром к золотой короне Лизетт.
Но что она могла знать об этих детях? Возможно, им нравилось купаться в лучах славы Лизетт. Леди из комитета неустанно восхищались их красотой. Но что эти строгие дамы сказали бы по поводу фиалковых глаз милой Филлинды, если бы знали в точности, от кого она их унаследовала?
- Ни один из бедных детишек не выиграет приз, - небрежно обронил Роланд, листая список подсказок. - Даже я не в силах их разгадать. Вы только послушайте это: "Кристальная струя из мраморной стены, белее молока, как шелк легла на яблоко златое".
- Это подсказка?
- Подождите, это еще не все: "Нет ни окон, ни дверей в том дворце, что молока белей. Золотое яблоко внутри. Кто узнает, как к нему пройти?" Вы знаете?
- Я? Понятия не имею.
- А я догадался один-единственный раз, потому что слышал эту загадку от своей няньки. Ответ - яйцо. Ребенку следует пробраться в курятник и принести Лизетт яичко из-под беленькой курочки.
- Боже мой, если найдется хоть один ребенок, способный разгадать хотя бы одну загадку, это будет настоящее чудо.
- Их все разгадают бастарды Вильерса, - сказал Роланд с усмешкой.
- Что такое вы говорите, сэр?
- Лизетт нечисто играет, - сказал Роланд.
Похоже, это было действительно так. Элинор заметила, что Лизетт что-то старательно нашептывает на ушко маленькой Люсинде, которая раскрыла рот от счастья и потирает свои маленькие ладошки. Внезапно девчушка сорвалась с места и побежала...
Элинор усмехнулась, провожая ее взглядом. Безусловно, рвение этой малышки и та готовность, с которой она принимала подсказку, не заслуживали одобрения. Но что с нее взять? Ведь это герцогский ребенок, который желает первенствовать.
Она оглянулась по сторонам, стараясь не показывать Роланду, что тот стоит слишком близко к ней. Она стремилась быть нейтральной с ним. Гидеон был неподалеку, он купался в лучах благосклонных улыбок ее матери. Она снова заметила Люсинду, добравшуюся до Тобиаса, лакомившегося с куста малины. Ойстера не было с ним, и Элинор испытала облегчение.
Приютские дети в голубых передниках собрались в кружок, изучая листы с подсказками к сокровищам. Они заметно волновались, мало что понимая.
Вильерс отсутствовал. Она чувствовала, что краски дня меркнут. И все из-за того, что этот Вильерс где-то потерялся.
- Леди Элинор, - раздался детский голосок рядом с ней. Это была кроткая малышка Филлинда. Примерно с такой же вот льстивой улыбкой ее сестра-близнец только что смотрела на Лизетт.
- Я не знаю ответов, - поспешила ее разочаровать Элинор.
- Помогите мне кое с чем другим, леди Элинор, пожалуйста. Но я могу сказать вам только в доме...
Разумеется, Элинор не могла отказать ребенку, которого, видно, и в самом деле что-то мучило.
- Что у тебя случилось? - спросила она.
- Этого нельзя сделать здесь, - прошептала малышка. - Я могу потерять мою нижнюю юбку.
Элинор, взяв ее ручонку, зашагала к дому. Когда они проходили мимо Гидеона, тот весь сжался, бросив на них пристальный взгляд. Ему не понравилось, что Элинор возится с бастардом Вильерса.
- У меня что-то там лопнуло, а потом отвязалось, - прошепелявила Филлинда.
Элинор ненароком отметила про себя, что раньше девочка не шепелявила. Возможно, это такой род детского заискивания перед взрослым, чтобы добиться желаемого, подумала Элинор.
Это твоя спальня? - спросила Филлинда, когда они поднялись наверх.
"Интересно, когда она успела это узнать?" - удивилась Элинор.
- Да, - ответила она, толкая незапертую дверь и входя внутрь.
И какой же это был для нее сюрприз, когда дверь внезапно захлопнулась с обратной стороны и даже ключ, оставленный в замке, повернулся. Неужели это сделала малышка Филлинда? У нее появилось чувство, словно она участвует в каком-то любительском спектакле.
Скинув свои голубые туфельки, Элинор на цыпочках прошла к столу за колокольчиком, чтобы позвонить Вилле, и не обнаружила его на месте. Просто дьявольские козни в голове у этих соплячек! И с какой стати? Элинор не запрещала им участвовать в поисках, как Вильерс, и никак не могла быть их конкурентом. Зачем же было выводить ее из игры?
Впрочем, ей и здесь было неплохо. Воспользовавшись этой заминкой, она прилегла на постель, прислушиваясь к шуму голосов внизу.
Вдруг скрипнула балконная дверь.
А я-то все гадаю, где вы? - произнесла она полусонно. - Вас тоже заперли в четырех стенах?
- Да, - отозвался он.
- Возможно, они пришли к заключению, что необходимо удалить всех взрослых, чтобы высвободить больше времени для разгадывания? - предположила Элинор. - В таком случае Лизетт скоро может присоединиться к нам, - усмехнулась она.
Вильерс фыркнул, усаживаясь в кресло.
- За что же мы так наказаны? Я всего лишь посоветовал Тобиасу отказаться от участия в игре.
- Вы все-таки сделали это? В таком случае ваше заточение мне понятно, - сказала Элинор. - Но чем я могла им помешать?
- Неужели он у меня такой чертенок? - удивился Вильерс.
- Он такой же, как вы, - успокоила его Элинор.
- Мне это не нравится, я никогда не запирал взрослых в комнате.
- В таком случае у вас сейчас появилась возможность поразмыслить над воспитанием вашего сына. Он любит наикратчайший путь для достижения успеха и не прочь сжульничать. Вспомните игру в бабки.
- Вы лучше всех сжульничали тогда, я это отлично помню, - усмехнулся Вильерс.
- Только после того, как я выудила кучу фишек, спрятанных у него в рукавах, - сказала Элинор. - Уверена, это он поручил малышкам выведать все секреты у Лизетт.
- Черт побери всю эту игру! - сказал Вильерс.
- Таково бремя отцовства, теперь вам уже не сбросить его, - сказала Элинор. - Только ослабь поводок, и все покатится к чертям... Взять хотя бы мою мать, она до сих пор не догадывается, какая я милая шлюшка на самом деле. И лучше ей этого вовсе не знать, а то еще хватит удар.