- Мне не хочется верить, что это был ее провал, когда вы бросились очертя голову в море голубых глаз Гидеона. Но я не могу не отметить, что она явно любезничает с ним теперь. Он пользуется ее расположением, хотя герцогиня очень строга во всем, что касается этикета. Его присутствие на этом празднике явно неуместно.
- Ах, оставьте, какой-то невинный детский праздник! Да будет вам известно, что Гидеон всегда обожал мою матушку, он знал ее еще ребенком. Она отчасти заменила ему его собственную мать, которой он слишком рано лишился.
Вильерс насмешливо фыркнул:
- Очень хорошо, но что же нам делать теперь?
- Я думаю, мы должны помешать им, получить нечестный выигрыш, - сказала Элинор. - Однако я славно вздремнула благодаря им.
- И как же мы можем им помешать? - спросил Вильерс.
- Предоставьте это мне, - сказала Элинор, направляясь к балконной двери. Сдвинув штору, она вытащила из скважины ключ и оглянулась на Вильерса, который продолжал сидеть с хмурым видом.
- Вам? Одной?
Элинор, не отвечая, проскользнула на балкон и заперла за собой дверь на ключ. Проникнув в спальню Вильерса, она слегка помедлила, удивляясь тому, сколько у него разных серебряных щипчиков, ножниц и щеточек, а потом легко открыла его замок балконным ключом и стала спускаться вниз.
Потребовалось немного времени, чтобы обнаружить трех маленьких заговорщиков. Их присутствие выдало тявканье Ойстера.
- Как дела? - спокойно спросила Элинор, опустившись на колено, чтобы приласкать мопса.
Филлинда округлила глаза:
- Как ты выбралась?
- Через балкон, - ответила Элинор.
Тобиас беспокойно озирался по сторонам.
- Не бойся, я заперла твоего отца, чтобы он не наказал тебя, - сказала Элинор.
Он приоткрыл рот от удивления. Элинор смотрела на лица детей, удивляясь тому, какая это изумительная штука - наследственность. Дело было не в том, какие у них глаза и носы, а в самой их сути. В их повадках и поступках.
- А теперь рассказывайте мне, зачем вы все это придумали, - потребовала Элинор.
- Мы решили, что все призы будут наши, - объявила Люсинда. - Они нужны нам все, ведь нас трое.
- Ага, - сказала Элинор, - по пятьдесят фунтов на каждого, неплохо.
- Да! - подтвердила самая робкая, Филлинда.
- А как же вы справились с подсказками? - усмехнулась Элинор. - Мне показалось, что они не такие уж и простые.
Тобиас показал ей свою свернутую бархатную курточку, которая превратилась в гнездо для сувениров. Среди прочего хлама там лежали и три грязноватых яйца.
- Мы не можем справиться только с одной подсказкой, - сказал Тобиас. - "Дети, дети, где вы были? Абрикосы королеве мыли". Теперь мы собираемся к Лизетт, чтобы она нам помогла. Я что-то не заметил поблизости никаких абрикосов. Ты знаешь, где они туг расту!?
- Нет, - ответила Элинор. - Думаю, что абрикосы здесь ни при чем. Речь идет о любимых оранжевых розах Лизетт. Она считает себя королевой в этой игре, раз надела корону. Вы должны принести ей эти розы. Есть такая песенка, где дети приносят розы королеве, а она награждает их огромным бриллиантом.
- Как просто! - вскричала Люсинда. - Идемте за дом, там растут розы.
- Но там нет оранжевых, - заметила Элинор.
- Ты можешь отвести нас туда, где они растут? - спросила Люсинда.
- Идем, - скомандовала Элинор, направляясь к тропе позади дома.
- О, а вот и вы! - воскликнул Гидеон, преграждая путь их компании. Не обращая внимания на детей, он отвел Элинор в сторону. - Я искал вас повсюду. Вас не было за завтраком, вы пропустили клубнику со сливками.
- Прошу меня извинить, - произнесла Элинор, стараясь казаться любезной. - Посмотрите на этих детей, которые ждут меня. На обратном пути минут через пять я присоединюсь к вам.
Они миновали сады, и вышли к ручью. Ручонка Филлинды скользнула в ее ладонь, она подняла личико вверх, пытаясь заглянуть, в глаза Элинор.
- Мне он не нравится, - сказала Филлинда.
- Это потому, что он не обратил на нас внимания, - произнесла Люсинда.
- Он слабак, - сказал Тобиас, - и в нем есть что-то крысиное. Лучше держись подальше от него.
- Почему крысиное? - удивилась Элинор.
- У него передние зубы точь-в-точь, как у грызуна. Я говорю правду. Ты знаешь, какой ужасный вкус у моего отца, как он усердствует с разными вышивками и драгоценностями. Но когда смотришь на него, с ним все ясно, он не держит камень за пазухой. А про этого с золотыми кудрями не знаешь, что думать. Слишком он скрытный! Если уж кому-то и надо жениться на Лизетт, то пусть это будет он. Они с ней два сапога пара.
- Твой отец женится на Лизетт, - сказала Элинор, помолчав. - Поэтому ты должен вежливо отзываться о ней, особенно в присутствии Люсинды и Филлинды.
- Они не глупы, сами все хорошо понимают.
Обогнув валуны, они вышли к ручью.
- Розы растут там. - Элинор указала им утес на дальней стороне ручья, и дети побежали туда. - Осторожнее, он почти отвесный, и не испорти одежду. В такой одежде нельзя лазить по скалам! Три ветки с гроздьями будет вполне достаточно... - крикнула она Тобиасу.
Тот, чертыхнувшись, нашел пологий край с уступами и вскарабкался наверх.
- Теперь все призы будут наши! - крикнул он и снова чертыхнулся, сражаясь с розовыми шипами.
- Итак, ты намерен забрать все три приза у подруг твоих сестер? - спросила Элинор, глядя в его сияющее лицо, когда он спустился со своим цветочным трофеем.
- Да, - ответил Тобиас слегка настороженно.
- И все эти бедные сиротки, с которыми бок о бок жили Люсинда и Филлинда...
- ...ничего не получат, - договорил за нее Тобиас.
- А ты понимаешь, что вас могут обвинить в жульничестве? Ваша победа будет выглядеть весьма странно. Это состязание для сирот. Твой отец намерен обеспечить тебя доходом в десять тысяч фунтов, когда тебе исполнится восемнадцать, так же, как твоих сестер. А бедным малышкам из приюта придется пойти в услужение к знатным леди.
Филлинда просунула ручонку в ладонь Элинор.
- Зато им больше не придется резать руки золотой проволокой, - напомнила она.
- Да, но им никогда не жить в большом богатом доме со своей семьей, которая их любит, - сказала Элинор. - У них нет отца, который может о них позаботиться.
- Чертова жизнь! - сказал Тобиас.
- Не надо ругаться при девочках, - одернула его Элинор, Тобиас извинился.
- Джейн Мелинда не разгадала ни одной подсказки, потому что не умеет читать, - сказала Люсинда. - Но она очень добрая. Я отдам ей мое яйцо, розу и все остальное.
- Сара Сюзанна подсказала мне, что вас надо искать в хлеву, - сказал Тобиас. - Я отдам ей свое.
- А я все отдам Мэри Берте, - сказала Филлинда. - Потому что когда миссис Минчем лишила Люсинду завтрака и обеда, она сберегла свой хлеб и принесла его ей. Помнишь, Люсинда?
Ее сестра кивнула. И Элинор молча повела их назад к лужайке, на поиски этих девочек. Охвативший ее гнев, который она скрывала, постепенно отпускал ее. Она невольно залюбовалась благодарными сиротками, удивленными проявленной к ним щедростью. Тобиас, привыкший терять, уже с удовольствием возился с Ойстером, пытаясь научить его ходить на задних лапах. И вдруг она вспомнила о Вильерсе который все еще оставался запертым в ее спальне.
- Послушай, дружок, - обратилась она к Тобиасу, - я понимаю, что ты запер отца, чтобы он не помешал вам выиграть. Но я-то здесь при чем? Я не представляла для вас никакой опасности.
Он повернулся к ней со странной гримасой на лице.
- Потому что я не люблю Лизетт.
Она кивнула:
- Я это заметила. Продолжай.
- Старая нянька сказала мне, что если запереть леди вместе с джентльменом, они непременно должны пожениться. Хотя это глупо, - сказал он. - Если хочешь порезвиться, вовсе не обязательно пачкать простыни. Можно обойтись и без постели.
Элинор вздрогнула, вспомнив свои игры с Вильерсом у скалы. Но не мог же он видеть это? Бедный ребенок, сколько ему пришлось узнать за его короткую жизнь...
- И ты решил... - начала она.
- Я хочу, чтобы моей мачехой была ты, а не Лизетт, - ответил он.
- Однако я выбралась, и никто даже не заметил того, что мы были заперты вместе, - сказала Элинор. - Напрасно ты старался. Пойми, наконец, твой отец хочет жениться на Лизетт.
- А ты хочешь выйти замуж за этого герцога с крысиными зубами, - сконфуженно усмехнулся он.
- Да, это мой старый друг, - сказала Элинор. В этот момент Гидеон как раз двигался в их направлении вместе с ее матерью. - Отправлюсь-ка я, пожалуй, освобождать из заточения твоего отца. Не попадайся на глаза Лизетт вместе с Ойстером, - предупредила она и поспешно направилась к дому, игнорируя призывы герцогини. Это смахивало на бегство.
Леопольд мирно спал в ее постели, его расшитый камзол валялся в кресле. Она на цыпочках приблизилась к нему и стала его разглядывать. Он не был красив, как Гидеон. Он был грубым и трудным и пронес через всю жизнь скорбь о своем безвременно погибшем брате, которого их мать лишила своей заботы и ласки.
Элинор любила его таким, какой он есть. Она чувствовала, что эта любовь не отпустит ее, несмотря на препятствия.
Лизетт была одним из таких препятствий, а Гидеон - вторым.
Сняв туфельки, Элинор принялась освобождаться от своих широченных нижних юбок на каркасе. Потом, запутавшись в шнуровке корсета, оставила в покое платье и, стянув чулки, забралась в постель, точнее, улеглась прямо на Леопольда. Всхрапнув, он перевернул ее на спину. Она поняла, что он не спит, когда пристально разглядывала его и во время раздевания.
- Я, случайно, не приснилась тебе нагишом и стыдливо прикрывающейся голубым фартучком? - спросила она. - Действительность намного прозаичнее, я не смогла распустить шнуровку.
Он поцеловал ее в шею.
- Во сне я видел тебя без фартучка. Выше руки, Элинор, - потребовал он, пытаясь стянуть с нее пышное платье, но ему мешал корсет.
- Оставь его, - сказала Элинор. - Лучше избавься от своих панталон и приготовь "французское письмо".
- Я не должен сейчас целовать тебя, и все остальное тоже, - вдруг сказал он с видом раскаявшегося грешника.
- Должен. Я решила не выходить за Гидеона.
Он с удивлением посмотрел на нее и медлил, несмотря на свою полную боевую готовность. Элинор разочарованно вздохнула:
- Выходит, ты все же всерьез намерен жениться на Лизетт. - Она закрыла его рот ладонью, чтобы он не помешал ей выговориться, и продолжила, невзирая на его покусывания: - Я уважаю, твое решение и не собираюсь насильно женить тебя на себе.
На самом деле она сильно желала, чтобы он женился на ней. Он был ей необходим, но она не умела просить.
Он все же отбросил ее руку со своего рта, но замер на полуслове, напуганный ее грозным видом.
- Посмей только сказать что-нибудь сейчас, и я уйду отсюда и от тебя. Навсегда! - произнесла она.
- Но это твоя комната! - не выдержал он.
Ее накрывала мощная волна желания, но она быстро опомнилась.
- Я не собираюсь женить тебя на себе! - повторила она.
- Почему нет?
Оказывается, подобного рода настойчивость не являлась преступлением в его глазах.
- Не хочу душить твои благородные порывы, - сказала она. - Ты решил, что Лизетт будет лучшей матерью твоим детям, чем я.
- Я только...
- Я все понимаю, - сказала она, нежно целуя его. - И мне от этого легче. У меня нет детей, и я хочу выйти замуж по любви. За того, кому будет не важно, какая я будущая мать, который примет меня без всяких оговорок и условий.
Помолчав, она продолжила:
- Я больше не люблю Гидеона и поэтому не выйду за него.
Лео все еще медлил.
- Ты слишком спокойно относишься к тому, что я хочу жениться на Лизетт, - произнес он. - А я жажду убить Эстли всякий раз, когда вижу его, когда он пялится на тебя.
- Это все твоя мужская агрессия, - вздохнула Элинор, поглаживая его по щеке. - Не пора ли заняться любовью, мой британский лев? Завтра утром мы с матерью и сестрой покинем этот дом.
Пристально глянув на нее, Лео отстранился.
- В чем дело, Леопольд? - спросила Элинор, окинув себя взглядом. Ее голубая парча была задрана до талии, раздвинутые голые ноги подрагивали.
Но Лео встал и пошел прочь от постели, запустив пальцы в волосы, и не то рвал их, не то причесывал.
Опустив подол, Элинор сдвинулась на край постели.
- Я не хочу заниматься этим, зная, что это в последний раз, - произнес он.
Элинор не знала, что сказать. Она сознательно готовила его к выбору. Он должен был сказать, что предпочитает ее Лизетт. Но он этого не говорил.
- Я все поняла, - грустно произнесла Элинор.
- Тебе это было известно и раньше, Элинор. Лизетт с ее непредвзятым отношением к внебрачным детям просто находка для меня. Они никогда не будут чувствовать себя униженными с ней. По крайней мере, в стенах моего дома. Она занимается с ними, учит их. Девочки уже успели ее полюбить... - Он снова отвернулся.
Элинор молчала, потом, наконец, сказала:
- Я не собираюсь рассуждать о своей любви к детям и выпячивать свой материнский инстинкт. Как я постелила себе эту постель, так мне и придется в ней спать.
Ей придется спать одной. Она чувствовала роковую неотвратимость этой новой разлуки. Незачем было грешить до свадьбы. До тошноты знакомая ситуация. Пора бы уже поумнеть, подумала она. Если бы этот упрямый, за пугавшийся в своих представлениях герцог был с ней, она была бы счастлива.
Он продолжал оставаться нагим, поглядывая на погасший огонь в камине. Она хотела бы вобрать в себя, его всего, со всеми его мыслями. Она хотела, чтобы эти мускулистые плечи, ноги и ягодицы всегда принадлежали ей, она любовалась бы его смуглой кожей, освещенной солнцем, и иссиня-черными волосами...
В этот момент дверь распахнулась...
Глава 28
Это случилось так быстро, что Леопольд долго испытывал шок, вспоминая. Он был погружен в свои терзания, ему казалось, что сердце его раскалывается надвое. И вдруг раздается оглушительный треск, дверь распахивается, и герцог Эстли собственной персоной возникает на пороге.
- Вы ведь не желаете, чтобы это стало известно всем? - спросил Вильерс, потянувшись за своими панталонами. - Именно поэтому проходите к нашему потухшему очагу и прикройте как следует дверь.
- Я требую сатисфакции! - заорал Эстли. - Немедленно!
- Вы с ума сошли, - сказал Вильерс. - Вы же первый противник дуэлей в королевстве.
Эстли потянулся к его горлу, вынудив Вильерса отшвырнуть его в дальний конец комнаты, как тряпичную куклу. Нападавший ощутил себя посмешищем.
- Вы хотели развлечься втихомолку? - воскликнул он. - Но я женюсь на Элинор, невзирая на то, что вы сотворили с ней. Она не может контролировать свои импульсы. Она нуждается в мужчине, в постоянной опоре. Я виноват в ее сегодняшнем позоре, но я смою его, женившись на ней.
- Я не выйду ни за одного из вас, - заявила Элинор. - Так что, Гидеон, если ты и в самом деле заботишься о моей репутации, говори, пожалуйста, потише.
Эстли в изумлении уставился на нее:
- Конечно, ты выйдешь за меня. Я прощаю тебя, Элинор.
Она энергично помотала головой:
- Я не выйду за тебя.
- Она не нуждается в твоем прощении, - процедил Леопольд сквозь зубы. - Ты сам должен валяться у нее в ногах, умоляя о прощении.
- Я уже простил ее, - сказал Гидеон, - а теперь я должен стать защитником ее чести! - Раздался звук пощечины. - Назовите ваших секундантов, - потребовал Гидеон.
- Да ради Бога! - отозвался Вильерс, отходя к балконному окну.
Он дрался на дуэли четыре раза и проиграл лишь один раз, получив довольно тяжелую рану. После этого он поклялся никогда больше не драться на шпагах. И ему никогда не приходилось убивать, три другие дуэли закончились легкими ранениями его противников. У него не было никакого желания приниматься за старое.
- Я бы не хотел убить вас, - произнес он после паузы.
- У вас и не получится, потому что правда на моей стороне, - сказал Гидеон.
- Эстли, разве не вы ставили на голосование в палате лордов вопрос о запрете дуэлей? Вы громче всех кричали об этом. Ответьте мне, вам хотя бы известно, как надо держать шпагу?
- Разумеется. Я брал уроки фехтования, как положено любому человеку благородного сословия. Может быть, я должен оскорбить вас пощечиной еще раз, чтобы вы наконец согласились? - Он побледнел от гнева.
- Не нужно, - ответил Вильерс, - я согласен драться, но без секундантов.
- Почему?
- Не хочу приплетать сюда третьих лиц. Репутация Элинор может серьезно пострадать от этого. И вы не сможете ей помочь, потому что она не желает выходить за вас.
- Ты не сможешь выйти за него вместо меня! - заявил Эстли, переводя растерянный взгляд на Элинор.
- Но он и не просил меня об этом, - спокойно ответила она.
Леопольд невольно посочувствовал Эстли в этот момент.
Элинор осторожно взяла Эстли за руку.
- Он женится на Лизетт, успокойся, Бога ради, - сказала Элинор, - он не может жениться на мне, поскольку обручен с ней.
- В таком случае, что он делает в твоей спальне? - спросил Гидеон.
- Такой уж я негодный и бессовестный бастард, - ответил Вильерс.
- Именно так я вас себе и представлял, - отозвался Эстли. - А теперь взгляните мне в глаза и подтвердите, что женитесь на Лизетт!
Элинор вмешалась, опасаясь, что он опять наговорит лишнего.
- Да, он женится, - сказала она. - Лизетт доказала, что может быть лучшей матерью его детям, чем я. Он переспал со мной, как ты, и теперь женится на другой, как ты тогда!
Эстли попробовал возразить, но Элинор подняла руку, призывая всех к молчанию.
- Ни один из вас пока этого не понимает, но я достойна лучшего, чем любой из вас. Я заслуживаю человека, который поймет, что я именно та женщина, которая ему нужна. Который не будет смотреть на меня как на игрушку для постели. Который будет видеть во мне жену и мать!
Леопольд почувствовал, что ее слова, словно ломом, ударили по его хребту. Он никогда и ни в коей мере не желал обидеть ее, повредить ей. Но в итоге он видел теперь слезы в ее глазах.
- Я заслуживаю лучшего, - произнесла Элинор, охваченная яростью.
- Я верю, что ты можешь быть прекрасной матерью, - сказал Эстли.
- Нет, ты в это не веришь, - отрезала Элинор.
- А я утверждаю, что верю!
- Ты хочешь жениться на мне, потому что считаешь, что совершил ошибку. Но любовь - это совсем иное чувство. Мы давно потеряли друг друга, мой дорогой Гидеон. И я думаю, что любил ты как раз Аду. Да, ты любил ее!
Эстли судорожно сглотнул.
- Я... - начал он и умолк.
- Ты любил ее и скоро поймешь это, и тебе нужно с честью выдержать срок траура.
- Да, но если ты не хочешь выходить ни за одного из нас...
- О, только не пугай меня, не говори, что я могу остаться старой девой. Я выйду за обычного человека, не за герцога. А теперь, с вашего разрешения, я покину вас.
Элинор ушла.
Леопольд принялся натягивать рубашку.
- Я немедленно отправляюсь в Лондон, - сказал он, чувствуя, что очень устал.
- Нет, вы не уедете.