Бредли для чего-то начала говорить о том, что род Остинов - зажиточные торговцы, добившиеся в Великобритании значительных успехов, и мне опять захотелось смежить веки. Правда, неудачный бросок красавчика Найта, будь он неладен, нарушил идиллию. Мне попало в плечо. Увидев массивный кровоподтек, я поняла, что попало - это слабо сказано. Мне весьма недурно залетело мячом, черт побери! И отчего-то, кроме боли, меня посетило гаденькое чувство, что я с завидной регулярностью попадаю в неловкие ситуации.
Стоя в ванной комнате, окруженная охающими и ахающими дамами, которые уже изрядно испортили настроение, я разглядывала плечо. Пару раз хотелось схватить юную дочурку хозяйки дома за горло и хорошенько придушить, чтобы та не примеряла к моему синяку всякие примочки. Итак, на всеобщем собрании плечо было решено освободить от тесемок и приложить холод. Я была готова уже на все, лишь бы вырваться из их цепких лапок.
Мои помощницы оставили меня одну только в апартаментах миссис Бейли. О, святые угодники, я, наконец, в тишине. Усевшись на софу и болтая ногами, я принялась за одно доступное сейчас занятие - рассматривание увлекательно-витиеватого узора на ковре. Одной рукой я держала платок на своем плече, не заботясь, что платье вместе с расшнурованным корсетом соскользнуло вниз. Меня не сразу привлек шум со стороны улицы. Я сначала вскинула голову, надеясь, что неудачливый Найт покалечил какую-нибудь из дочерей миссис Бейли, которую тоже сошлют в апартаменты матери. Хотя сидеть здесь с младшей зазнобой с бушующими гормонами и неуемным любопытством, мне не улыбалось. Вскоре шум показался воркующим смехом, и я надулась, понимая, что, наверняка, пропустила очередную пошлую шуточку мистера Коулла.
- Леди Блайт?
Голос был мужским и весьма хладнокровным. Он раздался где-то за спиной, когда я судорожно пыталась поймать лиф платья. Меня замутило от мысли, что я опять дала толчок сплетням относительно моей репутации.
- Кем бы вы ни были, лучше убейте меня, - вырвалось, прежде чем я обернулась.
Незнакомец стоял, скрестив руки и облокотившись плечом о косяк. Одет по последней французской моде, этакий сельский денди: шейный платок отсутствовал, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, потрясающий жилет и фрак были скроены в талию, узкие брюки сидели на нем потрясающе. Его глаза, очерченные длинными черными ресницами, были прищурены. Убийца! Чего он стоит тут такой надменный, весь из себя? Кто он, черт побери?
- Джеймс Остин к вашим услугам, - раздался его соблазнительный низкий голос.
Сущий демон! Бьюсь об заклад, что этот джентльмен был удостоен пятисекундной чести лицезреть мою грудь. И что ему понадобилось в комнате миссис Бейли?
Мы пялились друг на друга, как двое полоумных. Мистер Остин - на мое мокрое плечо, я - в его наглое лицо. Это длилось целую вечность.
- Соль, - вдруг произнес он.
Святые угодники, ему понадобилась соль! Здесь?
- Советую проверить в кухне.
- Нюхательная соль, - уточнил он, отрываясь от косяка.
Кому, чтоб я провалилась, стало дурно? И кто додумался прислать сюда Остина, зная, что здесь я? Стечение обстоятельств?
Прошагав к комоду и перевернув там все вверх дном, насколько позволила лишь одна свободная рука, я отыскала скляночку с нюхательной солью и вручила ее этому господину.
- Благодарю, - невозмутимо произнес он и откланялся. Невероятная выдержка!
Готова признать, что даже я в этой ситуации спасовала, а у него лицо было спокойным и снисходительным, словно у священника перед блудницей. Но, что же может нагородить этот джентльмен честному люду?
Когда отек спал, я еще долго шарахалась по комнате, чертыхаясь, как портовый матрос. Все-таки мне предстоит прожить в Шропшире несколько долгих месяцев, а если на меня будут показывать пальцем, мне это вряд ли понравиться. Зная историю с несчастной семнадцатилетней Беркли, о которой мне больше поведали шушукающиеся на лестнице служанки, чем милейшие дамы провинциального света, я поняла, что пощады ждать не придется. Грозный мистер Остин не только не восхитился лежащей в его постели обнаженной девушкой, которая пожелала стать его любовницей, но, на мой взгляд, испытал чудовищное оскорбление. Он выставил ее за дверь, едва дав бедняжке возможность облачиться в платье. О, ужас! Что ожидает меня?
Я старательно поправляла наряд и прическу, стоя перед зеркалом и обдумывая, как появиться в гостиной миссис Бейли, в которой, судя по шуму, все собрались пообедать. Выбравшись из комнаты и прокрадываясь к своему месту за столом, желая, чтобы моя скромная персона осталась незамеченной, я натолкнулась на мистера Коулла и, лепеча слова извинений, попятилась к стулу. В этот момент Бредли схватила меня за больное плечо, и я вскрикнула.
- Прошу простить меня, леди, - улыбнулась моя обидчица, - Позвольте я представлю вас мистеру Остину.
Бредли не догадывалась о том, что мы успели представиться сами. Но приличия требовали от меня плестись за ней с видом приговоренного к казни.
- Мистер Джеймс Эллиот Остин… - проворковала она, когда перед нами возник этот господин, и я постаралась сделать вид, будто вижу его впервые.
- Леди Анна Вирджиния графиня Блайт, - продолжала Бредли, явно довольная, что мы оба лишились дара речи.
Я запоздало вспомнила, что нужно подать ему руку. Манеры, знаете ли, иногда могут сыграть с нами злую шутку. Он склонился для вежливого поцелуя, и в эту секунду, сердце принялось колотится, как сумасшедшее. Краешек моих губ дернулся, когда его чувственный рот коснулся меня. Коснулся и будто прожег кожу… Окатил призрачной волной томных мурашек… Я и правда почувствовала себя чертовски порочной рядом с ним. Какая ж постыдная и развратная леди Блайт, раз уж все ее нутро клокочет от невинного знака приветствия.
- К вашим услугам, - произнес он.
Я глупо улыбнулась в ответ.
- Прошу за стол, - спасительный возглас миссис Бейли заставил нас оторваться друг от друга.
Я жевала без аппетита. С какой стати меня посадили напротив мистера Остина и мистера Коулла, которые вместе взятые вызывали такое томление в животе, что я забывала, как держать вилку? Один, я имею в виду Коулла, был довольно привлекательной наружности: высокий плечистый красавец средних лет с угловатыми чертами лица и с сильными, увитыми венами, руками. Ухоженный, как барышня и пахнущий мускусом и ванилью. На другого, Джеймса Остина, я стеснялась даже смотреть. Еда застревала в горле, когда по чистой случайности наши взгляды встречались. Он был красив, как Мефистофель, сошедший с какой-нибудь гравюры. Высокий, стройный, аристократически тонкий, мрачный и строгий, словно проповедник. А напротив этих мужчин я - я одна - низенькая, маленькая, с каштановыми, почти рыжими волосами и дурацкими веснушками, на маскировку которых уходило фунтов пять пудры.
- Вы должны простить Найта, леди Блайт, - бархатным голосом заговорил Коулл. - Бедняга не находит себе места от стыда. Он так залюбовался вами, что промазал.
- Он попал, куда хотел, - жесткая реплика Остина была почти оскорбительной.
- Не думаю, что Найт так расчетлив, сэр, - Коулл постарался смягчить передо мной фразу Джеймса, который медленно цедил вино, откинувшись на спинку стула.
Я внимательно следила за ходом их разговора, наивно улыбаясь и всерьез страшась, что этот ханжа-Остин выдаст за столом: "Недавно, прогуливаясь по дому, я застал полуобнаженную леди Блайт…" Я судорожно сглотнула.
- В Лондоне редко играют в теннис? - неожиданно спросил Коулл.
- Реже, чем здесь… - рассеянно ответила.
А Остин, наверное, сказал бы: "Реже, чем милейшая леди Блайт демонстрирует свою грудь"…
ГЛАВА 3
Выбирать врагов следует с особым тщанием.
О. Уальд
После обеда гости разбрелись по гостиной. Мы с вдовой Эванс уселись в уголочке, дабы обсудить обнаруженные у наших семей родственные связи. Двоюродный брат моего мужа был вторым браком женат на кузине ее тетушки. И такое бывает… Шарлота Эванс была высокой стройной блондинкой, одетой в тот вечер в немодное шелковое платье и утянутая в жесткий корсет. Я боялась, как бы ее не переломило надвое на благо стараниям ее служанки. Через пару минут ее болтовни я откланялась в соседнее помещение, дабы подышать свежим воздухом, а там меня поджидали гостеприимная миссис Бейли воркующая с мадам Кюнтен:
- Нет, моя дорогая, вы видели ее платье?
- Дело даже не в платье, милейшая, а в отсутствии манер и плохом воспитании. Она рано лишилась отца… Да еще эта история с ее мужем…
- Мадам Кюнтен, я боюсь, как бы ее присутствие не сказалась на моих девочках. Они могут взять с нее пример…
Судя по беспокойным шагам, Бейли действительно опасалась за две свои занозы, которые уже сейчас, в их юном возрасте, не давали мужчинам проходу.
- Ваше доброе сердце не позволит вам бросить эту женщину. Мы должны протянуть ей руку помощи.
- Но, моя дражайшая мадам Кюнтен, я сама ее боюсь до ужаса. Вы видели ее глаза? Она ведьма, клянусь вам.
- Возьмите себя в руки, миссис Бейли, вы ведете себя, как маленькая. Наша задача наставить Анну Блайт на путь истинный и всячески помогать ей. Во-первых, надо убедить нашу гостью уничтожить всю ее одежду.
- Вы видели этот лиф? - Бейли запищала, переходя на ультразвук. - Видно даже соски, упаси боже! Неужели она не носит корсет?
Я почесывала ногу об ногу, накренившись вперед и припав к дверной щели, чтобы расслышать каждое слово. Разговор меня откровенно забавлял. Я даже несдержанно похрюкивала, давясь от смеха.
- Интересно? - раздалось за спиной.
Я вздрогнула, распрямившись и ударившись лбом о косяк двери. В этом доме все друг за другом подглядывают, или мне просто везет?
- Мистер Остин? - я заглянула в холенное гладко выбритое лицо этого насмешника. Самая удачная его поза - скрещенные на груди руки, соколиный блестящий взгляд и подернутые насмешкой губы. Я перемялась с ноги на ногу. Самое время, чтобы устранить недопонимание между нами.
- Жду развязки, - невесело улыбнулась. - А вы? Потерялись?
Он завораживающе перебирал пальцами. У него была тонкая ухоженная ладонь, как у человека, который никогда не работал руками. Его взгляд источал уверенное спокойствие. А может он слышал фразу миссис Бейли по поводу корсета? Груди? Сосков?!
- Я прекрасно знаю этот дом. Миссис Бейли - моя крестная…
Ах, вот в чем дело: дурная преемственность!
- Если вы искали ее, то она здесь, за дверью. Но не советую ее беспокоить. Дело в том, что миссис Бейли увлечена обсуждением моего дурного поведения со своей милейшей подругой мадам Кюнтен. А я вот здесь решаю: войти или дать им возможность позлословить…
Он удивленно приподнял брови. Рассчитывал, наверно, что после его замечаний я свалюсь в обморок или начну биться в конвульсиях. Мистер Остин не учел одного: я одинокая женщина и умею постоять за себя.
- Советую вам второе, леди Блайт. У здешних дам так мало тем для разговора.
- Ну что вы, - парировала я, - ваша история с мисс Беркли не сходила у них с языка как минимум неделю.
На дне его темных зрачков шевельнулся золотистый огонек заинтересованности, и взгляд принял оценивающее выражение. Настолько, что мне стало неуютно.
В этот момент две заговорщицы выползли из своего укрытия и, проскользнув между нами, засеменили в гостиную. Мою репутацию уже ничем не спасти. Порядочная женщина должна бы отпустить глаза долу, сделать плавный реверанс и, покраснев от макушки до пят, бежать домой, подобрав юбки.
- Пожалуй, мне это дорого обойдется, - я весело усмехнулась, глядя им вслед.
Остин по-прежнему смотрел на меня, видимо, пытаясь понять степень моей испорченности, и чем дольше он смотрел, тем больше походил на строгого проповедника.
- Местные дамы не гнушаются подарками за свое молчание? - решила пошутить, чтобы разрядить обстановку.
- Здесь все несколько иначе, чем в Лондоне, - мой юмор разбился о его ледяные шипы.
- О, стало быть, еще хуже, раз юные девы бросаются в постель к холостым мужчинам.
- Вижу, вы не упустили ни одной сплетни. Неужели, это и есть любимое занятие столичной леди?
- Сплетни - это преимущество деревни. Что же еще делать сельским жителям между сенокосом и выпасом скота? - мое завуалированное оскорбление достигло цели. Надеюсь, Остин понял, кого именно я имею в виду?
- Скота достаточно и в Хартфордшире, - он не уступал мне в остроумии, - и, полагаю, его есть кому пасти…
Я вскинула брови. Ему удалось меня ранить - в Хартфордшире живет моя семья. И он упомянул это графство не случайно.
- Значит, вы тоже не гнушаетесь сплетнями, мистер Остин?
- Прибегаю к ним сразу после сенокоса.
Меня поразило его умение держаться. Он был абсолютно невозмутим.
- Вы не высокого мнения о Лондоне?
- Скорее о людях, живущих там.
Так-так… почти открытое оскорбление. Что ж, если этот самоубийца продолжит, мы с ним можем далеко зайти.
- Мистер Остин, мерзавцев полно и в провинции, - заявила ледяным тоном.
- И каждого из них я знаю в лицо. Свои мерзавцы гораздо удобнее приезжих.
Глядя в его глаза, я осознала, что с этого дня враги у меня имеются не только в лондонском свете, но и в Шропшире. И один из них весьма интересен…
- А может не всем сплетням стоит верить? - огорошила его, бессовестно и нагло глядя в глаза.
- Совершенно с вами согласен, вот только некоторые люди, леди Блайт, не меняются, даже сменив место жительства, - его последние слова ожгли меня, словно хлыстом. Он не дал мне парировать, поспешно поклонившись и покинув коридор. Полагаю, он сделал достаточно выводов относительно моей порочности, и теперь его ничем не пронять. Что ж, больно надо!
Я вернулась в гостиную, где уже пела под аккомпанемент Коулла, моя новообретенная родня, миссис Эванс. Голос у нее был сильный и завораживающий, но я глядела на бьющего по клавишам в каком-то неведомом экстазе Коулла. Его глаза были прикрыты, голова откинута, густые волосы сотрясались. Я наблюдала за ним с наслаждением, присущим ценителю высокого искусства. Я любовалась его мужественностью и суровой красотой, которая скрывалась в жестких складках у рта и самодовольных морщинках в уголках глаз.
Не знаю, что заставило меня повернуть голову и, впрочем, это неважно, но я натолкнулась на проницательный взгляд мистера Остина, от которого, как я понимаю, не укрылась ни одна моя грязная мыслишка. Какая-то нелепейшая вредность заставила меня усмехнуться ему в лицо. Раз уж он считает меня самой последней шлюхой, то пусть подавиться. Да, мне и вправду нравился Коулл, и я, слушая стоны пианино, действительно представляла его загорелые руки, блуждающие по своему телу. Кто осудит одинокую женщину, которая забыла, что такое ласка?
- Мистер Коулл вдов, - неожиданно шепнула Бредли, моя старая развратница. То ли для информации, то ли для того, чтобы я начала действовать. Да, за кого они меня принимают? Или у меня все на лице написано?
- Желаете пунш, леди Блайт? - мистер Найт неловко передал мне бокал и, отодвигая Бредли, устроился по правую руку. - Мне действительно так жаль…
Единственный человек, которому меня жаль.
- Все в порядке. Отек уже спал. Я прекрасно себя чувствую.
- Как вам Шил-парк?
Я устало поморщилась. Только разговоров о моем поместье сейчас и не хватало. Уф, Найт не мешай мне наслаждаться песней.
- До того, как вы его купили, Шил-парк был невзрачен, но теперь он блистателен, хотя бы потому, что в нем живет такая удивительная женщина.
- Благодарю, мистер Найт. Но дело не в великолепии, а в деньгах… - я вытягивала шею, пытаясь увидеть Коулла за головой мельтешащей Бейли.
- Что, простите?
- Все дело в огромных суммах на остекление, прислугу и мебель… - я опять позабыла о манерах, поставив Найта в неудобное положение. Говорить о деньгах в присутствии несостоятельного мужчины верх неприличия. Всем известно, что семейство Найтов переживает трудные времена.
Найт попятился бочком, вежливо сливаясь с толпой слушающих.
Ну, что ты за женщина Блайт? В следующий раз получишь не в плечо, а по морде. И не мячом, а грязным сапогом. Заслуженно, заметь, совершенно.
Презирая себя, я сослалась на головную боль и, к радости всех присутствующих, удалилась восвояси. А на следующее же утро, когда попыталась прокрутить в голове события прошедшего дня, пропуская лишь те неловкие моменты, когда встречалась с Остином, я пришла к выводу, что ни продержусь в Шропшире ни дня, если не начну что-то менять. Меня даже посетила мысль: поддаться миссис Бейли и мадам Кюнтен, сжечь свои платья, а заодно и нижнее кружевное белье, по меркам здешних нравов, постыдное и неприличное, и вверить себя их трепетной заботе, превратившись в настоящую порядочную леди. Но ведь есть и другой вариант: если я не хочу меняться, надо изменить окружающих. А если всех вместе мне не побороть, то можно договориться с каждым поодиночке.
Правда, что-то подсказывало мне, что с мистером Остином мы не поладим.
ГЛАВА 4
Каждая женщина - бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой.
О. Уальд
Борьбу с провинциальным светом я решила начать с вдовствующей миссис Эванс, к которой отправилась после обеда, прихватив скромные подарки из своих запасов. Она приняла мои дары, а именно: прекрасное дорогое кружево, зонт от солнца и белоснежные шелковые перчатки, с каменным лицом, похоронившим рвавшие изнутри эмоции. Попивая чай, Шарлотта едва приоткрывала губы, а я побаивалась, что ее прорвет жуткими словесными излияниями. Наконец, это случилось:
- Я восхищаюсь вами, леди Блайт! Вам неважно, что о вас говорят. Вы выше сплетен.
Ох, значит, дела мои совсем плохи. Я пила чай медленными глотками, не сводя с нее глаз.
- А вам важно, миссис Эванс?
- О, конечно, - огорчилась она. - Я бы этого не вынесла. Я не такая сильная, как вы. Мне все кажется, что миссис Бейли и мадам Кюнтен могут меня неверно понять…
Кажется, я начинаю соображать, в чем дело. Я отставила чашку и обратилась к Шарлотте с самой теплой из своих улыбок:
- Значит, мнение этих дам очень вам ценно?
- О, миссис Бейли и мадам Кюнтен - образчики порядочных леди, - она потупилась, - им не так просто угодить, - она глянула на мои подарки. - О, эти вещицы так милы, но мадам Кюнтен их явно осудит.
- Значит, выглядеть изысканно - это плохо, миссис Эванс?
- Здесь это не приветствуется…то есть дамы сочтут это слишком вызывающим…
- Но разве вам не нравится? В Лондоне, допустим, все женщины ходят с подобными зонтами, и, скажу вам по секрету, давно не носят корсетов на китовом усе. Если вы мне позволите, Шарлотта, то при следующей встрече я покажу вам изысканное белье, которое сейчас в моде, и от которого все мужчины сходят с ума.
Миссис Эванс залилась румянцем и, выкручивая пальцы, коротко и нервно рассмеялась:
- Но я не знаю… если кто-нибудь увидит…
- Ну, кто, кроме любимого мужчины, может увидеть? - я ободряюще похлопала ее по руке.
- Леди Блайт, я вдова…
- Но ведь вы не собираетесь ставить на себе крест, дорогая? Вы молоды и красивы.
- Леди Блайт! - воскликнула она, смущенно припадая к краям чашки.