В моей голове роились неприличные мыслишки. Ну что такого мог сотворить этот Патти, что моя покорная Шерри так взбрыкнула? Однако ж в ней просыпается настоящая бунтарка, и, кажется, вместо сельской мышки я получу женщину с железным характером. Неужели своим вмешательством я задела ее окрепшую гордость?
- Шарлотта Эванс, - начала я, прерывая истерику. - Вы должны запомнить, что я не потерплю ругани и недоверия в свой адрес. Все, что я делаю, в ваших интересах. Неужели, скажите мне, мистер Вебер вел себя недостойно?
- Нет! - возразила она. - Его поведение было безупречным…
- Тогда в чем, святые небеса, дело?
Она смутилась. Что за женщина? В ее милой головке полным полно предрассудков.
- Шерри, нет ничего плохого в том, что Вебер вызывает у вас теплые чувства.
- Леди Блааайт… - жеманно протянула она, протестуя против такой откровенности.
- Когда вы, наконец, выберетесь из своей раковины? - резковато спросила я.
Шарлотта, раздосадованная моим поведением и Бог весть чем еще, не собираясь посвящать меня в подробности встречи с Патриком, и стойко хранила этот секрет. В итоге мы распрощались холодно, и я вернулась домой несколько раздраженная. Все дело в том, что в мозгу у Шерри крепко укоренилась мысль, что она не достойна мужского внимания. Каким же извергом был ее покойный супруг, если миссис Эванс была так не уверенна в себе?
Дома меня ждал сюрприз, и этот сюрприз превзошел все мои ожидания. Это был обычный конверт от необычного Чарльза Беккета, который, видимо, решил позлорадствовать.
"Леди Энтони Блайт! - гласило письмо, - надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии. Я рад тому, что в Шропшире вы обрели друзей и выходите в свет. Миссис Бейли написала мне, что вы находитесь с ней в теплых дружеских отношениях, но, несмотря на это, миссис Бейли проявляет признаки тревоги относительно вашего общения с некой Шарлоттой Эванс. Я выражаю надежду, что ваши знакомые будут столь же внимательны и заботливы к вам, как и ваш покорный слуга. Лорд Чарльз Бенджамин Беккет. Р.S. Спешу сообщить вам, что к величайшему моему сожалению, отношения с вашей матушкой расстроились в виду вашего отъезда в Шропшир, и, судя по словам горячо любимой мною леди Уиткинс, она навсегда отказала мне в своей дружбе и благосклонности".
Н-да, новости неоднозначные. Я всегда знала, что драгоценная Бейли, как сторожевой пес, сообщит все о моем поведении не только Чарльзу, ну и моему Энтони, которому, кстати, нет до меня дела. Беккет не побрезгует высказать мне все свои претензии и упреки в форме дружественного наставления и семейного участия. Вкупе к этому всему, вышеуказанные господа задергают Шерри и выведут меня из себя, и если я хорошо знаю пределы своего терпения и границы ярости, то ничего хорошего от этого не жди. Однако, под конец письма, лорд Беккет припас сладенькое: моей матушке удалось отвадить этого мерзавца от дома, обвинив его в жестокости ко мне.
Просматривая корреспонденцию и всевозможные счета, я чувствовала, что начинаю слишком сильно прикипать к Шропширу. Для чего я пытаюсь идти против сложившихся здесь традиций? Почему мне непременно нужно противопоставлять себя всему свету? Уж, не знаю, может это от недостатка воспитания?
- Леди Блайт, - моя экономка приоткрыла дверь кабинета, - приехал слуга мистера Остина…
Разрази меня гром… Неужели Остин не слышал о конспирации?
- Скажи, чтобы оставил визитку и передай, что леди Блайт сегодня не принимает, - холодно приказала, не поднимая головы. Ну, разве я не права? Или гордый и неприступный Остин рассчитывает, что я упаду ему в ноги?
Не прошло и пяти минут, как экономка бледная и встревоженная вернулась обратно. Бедная женщина в чепце и строгом черном платье возвестила о том, что привратник наотрез отказался возвращаться домой, не передав мне устное послание.
Я отложила документы и подняла голову, серьезно взглянув на миссис Мас. Если бы мои глаза могли метать молнии, то запросто испепелили бы ее.
- Выставите этого господина за дверь!
- Леди Блайт, привратник мистера Остина сказал, что мистер Остин его уволит, если он не передаст вам это послание.
- Эм…, - ну, это ни в какие ворота не лезет, - миссис Мас, если вы не выгоните этого человека, то я сама вас уволю!
Кажется, у нее задергался глаз. Конечно, я бы не уволила экономку, хотя бы потому, что доверяла ей управление домом и редко находила за ней ошибки. Искать новую - дело непростое.
- Конечно, леди, - вымолвила она.
Я уже не надеялась, что миссис Мас рискнет меня беспокоить, однако, она вновь поскреблась в дверь.
- Привратник мистера Остина…
Нет, это уже слишком! И что о себе думает Остин?
- Где этот привратник? - резко оборвала, опираясь ладонями о столешницу и поднимаясь.
Я последовала за миссис Мас, закипая, как чайник. Если у этого господина недостаточно веский повод, чтобы вести себя с подобающей дерзостью, я разорву его на клочки.
- Что вам угодно? - бросила я привратнику, который ожидал меня в холле.
- Леди Блайт, - он снял шляпу и поклонился, виновато и несколько смущенно глядя в пол, - мой хозяин просит вас…
О чем он там просит? Боже, я готова придушить стоящего напротив человека лишь за одно упоминание о Джеймсе.
- … просит вас… - дрожащим голосом продолжал привратник, видимо, вспоминая все сказанное ему в точности, - чтобы вы…
Я готова биться в конвульсиях. Что происходит со мной, когда кто-то говорит об Остине?
- … чтобы вы оказали ему честь…
У привратника, видимо, туго с памятью. Если он не договорит фразу, то я вытрясу из него все до последнего словечка.
- … оказали честь поужинать вместе с ним…
Интересненько. Меня забавляла и притягивала мысль о том, что я смогу метнуть в Остина тарелку фасолевого супа.
- … вместе с ним и леди Бейли сегодня в семь вечера.
Я долго молчала, будто привратник вместо жеманного потряхивания телом, дал мне пару пощечин. Кажется, у меня пылали щеки. Тишину прерывали лишь старинные часы в гостиной, решившие оповестить меня, что уже шесть.
- В семь вечера, - наконец повторила я, поворотившись к лестнице.
Плевать, что моя экономка застыла рядом с привратником и смотрит, как я бреду вверх по ступеням. Это удар! Весомый удар по моему самомнению и гордости! Это плевок и весьма существенный. Я слышала, как миссис Мас принялась выталкивать его за дверь, убеждая, что он выполнил свою миссию и может ехать домой.
Я ненавижу Джеймса Остина. Всем сердцем. Всем своим существом. Унизить меня сильнее не удавалось даже ядовитому Чарльзу Беккету. Но если Остин рассчитывает на то, что узнав об ужине именно с Бейли, я рыдаю в подушку, он - полный осел. Я приду. Я одену самое шикарное платье и умопомрачительные драгоценности. Я заставлю его кусать локти. Правда, у меня всего час. Но и этого мне будет достаточно, чтобы свести его с ума.
ГЛАВА 9
Я могу устоять против всего, кроме искушения.
О. Уальд
Кружевной корсет из шелка стоил мне десять фунтов.
Шелковые панталоны, которых так стеснялись некоторые дамы, я приобрела за два фунта.
Платье на кринолине с открытыми руками и глубоким вырезом, ожерелье из жемчуга и туфли с атласными лентами обошлись в пятьдесят фунтов.
Итого, шестьдесят два фунта при годовом содержании в тысячу.
Я придирчиво оглядела себя в зеркало. Если это не впечатлит Остина, то хотя бы позлит Бейли.
Ровно в семь я была в холле его поместья, отмечая, что у этого гордеца довольно неплохой вкус. Управляющий проводил меня в гостиную, где я застала занимательную картину: Остин ожидал меня, сидя в кресле, но увидев, что я появилась, он молниеносно поднялся. Он был один. Если Бейли не шарахается где-нибудь по дому, то ужин в ее обществе - самый настоящий фарс. О, уважаемые, как же я не догадалась об этом сразу? Решила, что Остин - простофиля, раз прислал привратника звать меня на тайное свидание, а ведь он оказался настоящим стратегом.
- Добрый вечер, леди Блайт, - на меня глядели проницательные глаза.
- Добрый… - я прошагала к столу, шурша платьем, положила свой зонт и сумочку и начала стягивать перчатки, - а где же миссис Бейли? - спросила промежду прочим, не отрываясь от своего занятия.
Интересно смутится ли мой оппонент? Вижу, что ничуть.
- Миссис Бейли? - он приподнял брови, - думаю, что она уже не приедет.
- Вы заманили меня обманом? - нарочито громко спросила я и резко подняла голову, чтобы увидеть его лицо.
У него был чересчур довольный вид.
- Хочу поговорить с вами, Анна. Вы не против?
- О чем?
- Обо всем.
Слишком туманное объяснение. Он предложил мне сесть в кресло, и мы оказались друг напротив друга. Меня это коробило, но я выполнила просьбу.
- Расскажите мне о себе.
Странное чувство жгло изнутри. Я не привыкла краснеть и смущаться, но мой организм буквально взбунтовался, одарив и тем и другим.
- Что вы хотите знать? - я разглядывала картины на стене вместо того, чтобы глядеть ему в глаза. Это не недостаток воспитания, это… стыд?
- Абсолютно все, - услышала его строгий голос.
- Спрашивайте.
- Леди Блайт, - он расслабленно откинулся на спинку, - начнем с того, что произошло в саду у миссис Вебер.
Мама дорогая… Для чего ему упоминать этот чудовищный сад? У меня возникло стойкое ощущение, что кресло уходит под землю. Сказать, что произошла чудовищная ошибка? Но ведь это была ложь, а я не лицемерка.
- Все, что случилось в саду у миссис Вебер - сказочный сон, Мистер Остин.
- Вот как? Должно быть, этот сон больше не повториться.
- Бывает, что один и тот же сон снится несколько раз.
Он нахмурился, пытаясь понять, какой смысл кроется под этими аллегориями.
- Видимо, я должен извиниться перед вами.
- Только в том случае, если вы действительно сожалеете.
Он некоторое время молча смотрел на меня, затем сказал:
- Нет. Не сожалею.
- Тогда нам больше нечего вспоминать этот сад, мистер Остин.
Он изменил положение, сев удобнее и облокотившись на локоть, и я поняла, что вопросов у него много.
- Вы покинули Лондон из-за скандала?
- Да.
- Сколько вы замужем?
- Одиннадцать лет, - я смутно сознавала, что меня допрашивают.
- Вы были несчастливы?
- Какая разница? - я подняла голову, встретив его взгляд. Остин внимательно и сосредоточено меня слушал.
- Я хочу знать.
Слишком часто в его лексиконе встречалось: "Я хочу". Это говорило о его самоуверенности, и где-то на подсознании мне это безумно нравилось.
- Я была самой несчастной женщиной на земле, - сказала откровенно и немного насмешливо.
Остин оставался серьезен.
- У вас нет детей, - опять вместо вопроса констатация факта. Что-то болезненное кольнуло меня в сердце.
- Я не могу иметь детей. Большая трагедия для женщины.
Он задумчиво провел по губам.
- А ваш муж? Он любил вас?
- Думаю, нет…
- Думаете? Или все-таки нет?
Меня коробило и восхищало его упрямство и настойчивость, с которыми он задавал вопросы.
- Нет.
- Сколько у вас было любовников?
Я вскинула брови, крепко стиснув зубы. Какое он имеет право задавать подобные вопросы? Я постаралась уклониться:
- Что должна ответить вам женщина?
- Не знаю, хочу услышать от вас.
Опять его "хочу".
- Четверо.
- С ними вы были счастливы?
- Да, мистер Остин. Вполне.
- Но недостаточно. Что вас не устроило?
Я тяжело дышала - толи от возмущения, толи от желания сказать ему правду.
- Я никого из них не любила.
Испугавшись собственных слов, я еще раз взглянула на Остина. Что ж, я готова была увидеть презрительную усмешку на его холенном лице. Но ее не было.
- Это можно исправить…
Исправить? Как? Прочитать мне проповедь?
- Мистер Остин, - я тоже хочу вас кое о чем спросить.
- Я слушаю.
- Мисс Беркли. Все действительно так, как говорят?
Он усмехнулся, давая понять, что эта тема ему не интересна. Но ответить пришлось:
- Мисс Беркли хотела стать миссис Остин, не взирая ни на что.
- Вы могли этим воспользоваться. Уж простите за прямоту, но редкий мужчина устоял бы.
- Я не подлец, леди Блайт. Я отвез ее родителям, но нашлись люди, которые решили посудачить об этом.
- Какое благородство с вашей стороны, - я не сумела скрыть иронию. - Что ж, я слышала, что вы выставили ее вон, - на мою нахальную улыбку он ответил хмурым выражением лица, - а еще говорят, мистер Остин, что у вас превосходная репутация. Неужели не было ни одного романа?
- Это имеет для вас значение?
Я кивнула, едва сохраняя прежнюю частоту дыхания.
- Я любил только одну женщину, леди Блайт. Но эта история в прошлом.
Мне стоило огромных трудов, чтобы не ерзать в кресле. Что значит любил? Я спрашивала не об этом.
- И ни одного легкого увлечения?
- Легкие увлечения не стоят того, чтобы о них говорить.
Неужели я тоже лишь легкое увлечение, о котором ему не захочется говорить?
Пока я рассуждала, этот человек поднялся и прошагал за кресло, оказавшись у меня за спиной.
Позволю себе небольшое отступление. В Шорпшире все дамы носили греческий узел с редкими комбинациями. Сегодня я решила соблюсти местную традицию, тем более этот стиль прически прекрасно гармонировал с платьем. Итак, в моих волосах было множество шпилек, а узел был уложен с такой тщательностью, что потребовалась бы не дюжая сообразительность, чтоб его, наконец, распутать. К чему я это говорю? А к тому, что Остин запустил обе руку мне в волосы, слегка обхватив голову и массируя виски. Этот гуру наслаждения медленно, локон за локоном, освобождал каскад моих рыжих волос, заставляя миллионы электрических разрядов носиться вдоль позвоночника. Подушечки его пальцев иногда касались основания затылка, вынуждая затаить дыхание и почувствовать волны мурашек.
- Леди Блайт, - слегка хриплый голос ласкал слух, - что вас связывает с мистером Коуллом?
Я улыбнулась, довольно жмурясь.
- Мистер Коулл прекрасный мужчина…
- Он вам нравится? - в голосе толика ревности.
- Конечно, нравится. Как этот добрейший человек может не нравится?
Он некоторое время молчал.
- Нравится насколько?
Я тихо рассмеялась, задыхаясь от предвкушения чего-то большего, ибо он заставлял меня сгорать от нетерпения от простых прикосновений.
- А вы ревнивы, мистер Остин?
Он неожиданно склонился к моему уху, щекоча своим дыханием:
- Чертовски…
Его губы прикоснулись к мочке, заскользили по щеке. Я подскочила, оказываясь в его объятиях. Наши губы соединились, и через несколько мгновений, мы расположились в кресле - я сидела сверху. Платье, безобразной горой, теперь возлежало на полу, корсет занял почетное место неподалеку, мои шпильки блестели повсюду, а я в тонкой полупрозрачной сорочке и кружевных панталонах восседала на нем, широко раздвинув бедра. Потрясающе, если учесть, что дом Остина полон слуг, лишь немногие из которых побрезгали подглядеть за нами в замочную скважину.
Большей возбуждающей откровенности, чем смотреть ему глаза, когда его руки жарко ласкают томящуюся от напряжения грудь, вряд ли можно представить. Этот человек лишал меня воли.
Когда он окончательно высвободил меня из сорочки, я осталась в одних панталонах, скроенных так, что самое укромное местечко оказалось доступно. Это было не честно. Джеймс был полностью одет и не спешил раздеваться, а мое воображение уже разыгралась не на шутку. Я желала распахнуть его рубашку, втянуть запах мужского тела, провести языком по его мужественному торсу. Едва я потянулась к его жилету, как получила по рукам. Джеймс привлек меня к себе, целуя с такой страстью, что я на несколько мгновений забыла об одежде. Но вскоре я запустила пальцы в его волосы и обиженно дернула.
- Ты еще одет, Джеймс…
Он покорно опустил руки, позволив мне действовать. Я буквально сорвала с него фрак, жилетку и распахнула рубашку. Мои пальцы заскользили по разгоряченной плоти. Я тоже кое-что умела… Мы распрощались с брюками, и я оглядела своего мужчину. Даже моя фантазия не была столь щедра, как оказалась щедра к нему природа. Он был идеален во всем.
Я медленно провела пальцами по его распахнутым губам, теряя самообладание. Из головы улетучились все мысли. Теперь я - лишь чувства и эмоции.
- Джеймс…
ГЛАВА 10
Самую большую душевную боль, нам доставляют наши собственные иллюзии, фантазии и мечты.
О. Уальд
Миссис Эванс в платье, на которое ушло ярдов десять муслина, в кокетливой темно-синей шляпке и сногсшибательных кружевных перчатках сидела на моей постели и с удивлением на меня глядела:
- Вы заболели, леди Блайт?
Да, моя милая, я больна и себя ненавижу. Видимо, это и так заметно, без слов.
- Не молчите, - взмолилась она, хватая мою руку и прижимая к щеке, - что у вас болит?
Душа, сердце, тело… Все болит, Шерри.
- Я виновата, леди Блайт. Я не должна была говорить с вами так резко по поводу Патти. Не знаю, что на меня нашло… Прошу вас, Анна, - ее нижняя губа задрожала, - это все я? Да? Я виновата. Я вечно все порчу.
Я перевела на нее взгляд. Ну, все хватит! Достопочтенная леди Блайт должна поднять свое тщедушное тело, привести себя в порядок и покончить с хандрой. Ну и что, что с той ночи у Остина прошло уже несколько дней. Ну и что, что он никак не дает о себе знать. Разве я рассчитывала на что-то большее?
- Шерри, я чувствую себя старой развалиной, - я приподнялась на локтях, тряхнув рыжими космами.
- Что?
- Подобно миссис Тейлор. Сколько ей там стукнуло? - вздыхая и охая, я поднялась и проковыляла к зеркалу с чудовищным "святые угодники", - и это я, Шерри? - никогда еще не была в такой плохой форме, - здесь поможет либо алкоголь, либо волшебные пальчики Китти.
- Я позову ее, - рассеянно поднялась Эванс, глядя на меня, как на помешанную.
- Нет, Шарлотта, мне нужно и то и другое, - я резко развернулась, созерцая вытянувшееся лицо своей подруги.
- Что с вами творится? - испуганно прошептала она. - Расскажите мне, леди Блайт. Для вас я сделаю все на свете.
- Ты очень милая, Шерри. Но ты никогда меня не поймешь. Мы с тобой из разных миров.
Она не побледнела… не покраснела, но, кажется, я "перегнула палку" и здорово обидела ее.
- Зачем? - она опустила глаза, и, стоя у моей кровати, такая вся прекрасная и невинная, выкручивала пальцы. - Зачем вы так, леди Блайт?
- Я всегда говорю правду. Даже если она глаза колит, Шерри, - я распахнула гардеробную, почесывая затылок.
Не знаю, что за гадость из меня лезла. Я просто не могла контролировать все, что говорю. А может, я хотела, чтобы и Шарлотта от меня отвернулась. Чтобы все стало как всегда - весь мир меня презирает, а я страдаю.
- Значит, вы, как и мадам Кюнтен и миссис Бейли считаете меня недалекой и не способной понять очевидные вещи? - задыхаясь от собственной решимости, выдала она.