На лице Маргрет проступила радость, смягчая линию рта. Она качнулась к нему, но на сей раз он был готов и устоял против искушения. Неужто она хочет приворожить его?
Нет. Просто она вдова, слишком молодая для того, чтобы жить без мужчины.
Но на пути обратно в деревню, фантазии, преследовавшие его, были вызваны вовсе не колдовством.
***
Маргрет закрыла за ним дверь и, вся дрожа, привалилась к ней спиной. Столько месяцев прятать мать, чтобы в итоге раскрыть свою тайну человеку, который воплощал в себе все, из-за чего они пустились в бега.
Хуже того. В нем было нечто, что вызывало в ней отклик, искушало ее еще не познавшее мужчину тело. Не познавшее и никогда к этому не стремившееся.
И все же были сегодня моменты, когда он казался ласковым, чуть ли не добрым, точно вспоминал свою собственную мать и смягчался. Наверное, это уловка, необходимая в его ремесле, не иначе. Притворное сочувствие, призванное усыпить ее бдительность и вытянуть из нее какие-нибудь сведения, которые после можно безжалостно использовать против нее.
Я сохраню вашу тайну - пока.
Чего будет стоить его слово, когда придет время назвать ведьму?
Оттолкнувшись от двери, Маргрет засыпала тлеющие угли золой и поднялась наверх, а потом, лежа во тьме и слушая мирное посапывание матери, задумалась над его словами. Он жил в Эдинбурге. Когда и как долго? Что, если он вспомнит фамилию Рейд?
В бессильной ярости она стукнула кулаками по матрасу, ненавидя его и то зло, которое он представлял. И все же, когда они стояли рядом у двери, ее тронуло какое-то чувство, такое же сильное, какой была его рука на ее плече. Она не поддалась этому чувству, но очень того хотела. Хотела склонить голову ему на плечо, позволить его рукам…
Маргрет стряхнула наваждение. Она и так подпустила его слишком близко. Впредь нужно держаться от него подальше.
И молиться о том, чтобы завтра никто не пожаловался на странные вопли и крики в ночи.
***
Александра разбудил стук во входную дверь. Впрочем, он и не спал, а всю ночь провел в некоем подобии транса, в котором его преследовали спутанные воспоминания обо всем, что случилось вечером: слезы и крики, холодность Маргрет, ее мольба, спрятанная в кружевах ваза…
- Кинкейд!
Снова требовательный стук, теперь уже в дверь его комнаты. Он встал, пригибая голову, чтобы не удариться о косые балки потолка, и открыл дверь.
За нею стоял Диксон в ночном колпаке и с диким выражением на лице.
- Пришли кузнец и его жена. Они что-то слышали ночью.
Он вспомнил, как хлопнули ставни. Что они успели увидеть? Потом взъерошил пятерней волосы и кивнул.
- Одну минуту, я только оденусь.
Священник, наморщив лоб, искоса взглянул на него. Вернувшись вчера посреди ночи, Александр не перемолвился с ним ни словом и сразу поднялся к себе, а сегодня - всклокоченный, с затуманенным взглядом, - напоминал, верно, пьяницу, которого впору сажать на покаянную скамью.
Диксон открыл рот, чтобы задать вопрос, но сдержался.
- Только быстрее, - всего и сказал он.
Александр медленно, с неохотой оделся, загодя зная, что скажут гости, и совершенно не представляя, что им отвечать.
Когда он спустился вниз, кузнец нервно расхаживал из угла в угол. Шевелюра его была мокрой от утренней росы. Большие ступни загрубели от хождения босиком, кисти рук были сплошь покрыты ожогами. Его жена, девица со впалыми щеками, стояла рядом и бережно придерживала беременный живот. Завидев его, они не стали тратить время на приветствия.
- Мы снова ее слышали, - заговорил муж, хватая Александра за рукав. - Ведьму. Сегодня ночью.
- Прямо под окнами, - встряла жена. - Наружу выглядывать мы не стали, побоялись, что она нас увидит, но это точно была ведьма.
Хорошо. Значит, они не видели ни Маргрет, ни ее мать.
Ни его самого.
- Вопли, стоны, проклятия… - Помогая себе, кузнец красноречиво замахал руками.
Диксон взялся за спинку одного из стульев, что стояли вокруг стола.
- Садитесь и расскажите нам все.
Они дождались, пока сядут Александр и Диксон, потом нерешительно присели сами и, наконец-то отдышавшись, уставились на Александра со смесью надежды и отчаяния в глазах.
- Значит, вы он и есть? - Жена сложила пальцы замком и прижала их к подбородку. - Ведьмино шило?
Александр поморщился. Он ненавидел это прозвище.
- Чтобы выявить ведьму, недостаточно проколоть шилом дьявольскую метку на ее теле. Существуют разные методы, испытания, вопросы… Нужно убедиться наверняка, и только тогда…
- Мистер Кинкейд имеет в виду, - заговорил своим обычным примирительным голосом Диксон, - что зло способно принимать самые разнообразные обличья, и вывести его на чистую воду может только специально обученный человек.
Самые разнообразные обличья… Например, личину заботливой дочери, которая отчаянно хочет спасти свою мать.
- А теперь, - молвил священник, - расскажите, что вы видели и слышали.
- С самого начала, - прибавил Александр.
Они заговорили, но он внимал им вполуха, ибо рассказ этот имел мало отношения к тому, что случилось на самом деле. Послушать их, так на улице якобы бесновалось по меньшей мере четыре ведьмы в компании самого Сатаны, которые хвастались тем, что творили свои ритуалы прямо в церкви.
- А потом, - сказал кузнец в заключение, - мы услышали, как она скачет по крыше и изрыгает проклятия. Да так сильно, чуть крыша не провалилась.
- Крыша? - Диксон оставался невозмутим в то время, как Александр еле сохранял спокойствие. - Она что, перенеслась туда по воздуху?
- О, да, - закивала жена. - Обернулась птицей и взлетела на крышу.
К раздражению примешалось облегчение.
- Вы же говорили, что сами ее не видели.
Супруги переглянулись.
- Однако все было именно так, - упрямо сказал кузнец.
- Кинкейд, вы вчера выходили на улицу, - сказал Диксон. - Вы видели что-нибудь подобное?
- Женщину, которая превращалась бы в птицу, я точно не видел. - Какое облегчение, что можно дать честный ответ. - Но я услышал женские крики и ругань и отправился искать ее. Вот почему я так задержался. - Он знал, что священник переживал за него. Когда он вернулся из коттеджа, было около полуночи.
- И? - Три пары глаз выжидательно уставились на него. - Вы нашли ведьму?
Нашел ли?
- По-вашему, я сидел бы здесь, если бы нашел ее? - И все же нужно показать, что он воспринял их историю серьезно. - Вы сказали, она проклинала вас. Как именно? Какими словами?
Кузнец заморгал.
- Своими ведовскими словами. Я в них не разбираюсь. - Он взглянул на жену.
- Пропадите пропадом, - ответила та. - Она сказала - пропадите вы все пропадом.
- И еще она кричала скуп, - вспомнил муж. - Скуп, скут, скуб… что-то навроде того.
Александр ограничился коротким кивком. К потоку выдумок наконец-то приплелась правда.
Кузнец подался вперед.
- Это какое-то проклятие? Мы обречены?
Хотел бы он знать.
- Как ваше самочувствие? Ноги, руки, язык - все в порядке?
Они переглянулись. Кузнец ждал, что скажет жена. Та кивнула.
- Скотина не пала? Дети не заболели?
Они дружно помотали головами, и женщина застенчиво опустила взгляд на свой раздутый живот.
- Деток у нас пока нет.
Александр поднялся, давая понять, что разговор закончен.
- Будьте бдительны. Если случится что неожиданное, сразу приходите ко мне.
- На вашем месте я бы потолковал со вдовой Уилсон, - пробурчал кузнец напоследок. - Всем известно, что она занимается ворожбой.
Диксон подождал, пока они скроются за порогом.
- Так вы видели что-нибудь или нет?
Что на это ответить? Кого он видел - ведьму или душевнобольную?
- Видел. Кое-что.
Священник вытаращил глаза.
- Что же?
- Я пока ни в чем не уверен и не стану делать поспешных выводов. Что касается кузнеца, то несведущему в этих делах легко ошибиться, потому вы и пригласили меня.
Мысленно он отчитал себя. Именно того и добивалась молодая вдова, чтобы он позволил злу процветать в то время, как обязан был вырвать его с корнем. Но не наделать ошибок - его священный долг, особенно в свой первый раз.
- Но вы увидели…
- Никого из тех, кто в воскресенье приходил в церковь. - Это была правда. Матери Маргрет в церкви не было. Но теперь священник перестанет искать ведьму в ком-то из местных, а то и вовсе решит, что то было привидение.
- Точно? Вы же приехали совсем недавно. Вам сложно, наверное, упомнить их всех. - Тут его озарила новая мысль. - Хотя, может, кузнец и прав. Бесси, вдова Уилсон, по слухам давно занимается ворожбой. И она пропустила воскресную службу.
Александра немного отпустило. Быть может, мать Маргрет невиновна. Но не получится ли так, что, пытаясь защитить одну, он навлечет ложное обвинение на другую? Нет. Ворожба стоит в шаге от колдовства.
Он кивнул.
- Нужно привести ее и опросить в присутствии старост.
Диксон выглянул в окно.
- Идемте. Если выйдем прямо сейчас, то вернемся к полудню.
Он поднялся наверх за плащом, попутно размышляя о том, не позволил ли жалости затуманить свою беспристрастность. Маргрет Рейд скрывала что-то еще. Священник сказал, она привезла письмо из своего старого прихода.
Письмо, в котором не говорилось ни слова о ее сумасшедшей матери.
Глава 5.
Когда Александр вышел на улицу, накрапывал дождь. В воздухе висела плотная, как туман, морось. Вокруг кузнеца и его жены толпилась и внимала их небылицам кучка местных крестьян.
- Значит, ведьма это вдова Уилсон? - спросила его жена кузнеца.
- Пока неясно, - ответил Александр.
Рядом фыркнула какая-то женщина.
- Я бы не удивилась. Говорят, в свое время она развлекала солдатню, если вы понимаете, о чем я.
Диксон махнул в сторону юга.
- Ее дом вон там, на холмах за графской башней. Далековато, но не настолько, чтобы пропускать службы, чем она частенько грешит.
Когда Александр вместе с Диксоном ступил на тонкую тропку и двинулся в путь, за ними, держась на расстоянии, последовали не только двое мужчин, которых священник попросил о помощи, но и все желающие увидеть, как изловят ведьму.
Пока текло время и тянулась дорога, Александр терзался, ломая голову над тем, что же он делает, умалчивая о матери Маргрет: защищает ли невиновную или покрывает падшую.
У башни Оксборо они задержались, чтобы рассказать графу о том, что произошло, а потом углубились в холмы и пошли вдоль русла бурлящей реки к ее истоку. Некоторые, включая жену кузнеца, к тому времени повернули назад, но с полдюжины человек по-прежнему плелись за ними по пятам, сохраняя безопасную дистанцию. Когда они добрались до места, солнце совсем скрылось за тучами, и жилище вдовы Уилсон погрузилось в тень.
Ее крохотная хижина, самая плохонькая из всех, что Александр видел в деревне, стояла на подветренном склоне холма. Состояла она явно из одного помещения, на скате крыши заместо трубы была проделана дыра для отвода дыма.
- Она живет одна? - спросил он.
Диксон кивнул.
- Муж ее был пастухом. Он умер пару лет назад от лихорадки. Ей дали жетон нищенки, чтобы побираться, но она ни разу им не попользовалась.
Они постучали в дверь. Никто не ответил.
- Да это точно она, - крикнул кузнец, который еще час назад ни в чем не был уверен. - Всего разок взглянула на наш дом и наложила на меня проклятие. Вот и нога уже заболела.
Александр оглянулся. Долину внизу заволокло туманом - мирным, таинственным.
Входная дверь была крепко заперта на засов. Изнутри не доносилось ни звука. Диксон постучался еще раз.
- Вдова Уилсон! Это преподобный Диксон. Ответьте, вы дома?
- Уходите! - отозвалась она, наконец.
- Вдова, нам необходимо поговорить с вами, - произнес Александр в щель между досками. - Откройте дверь.
- Говорю вам, она ведьма! - вскрикнула позади какая-то женщина, и толпа испуганно загудела.
- Сжечь ее!
- Тихо! - осадил их Александр, чтобы остановить панику.
- Никакая я не ведьма! - взвизгнул голос за дверью.
- Так это или нет, мы выясним в свое время, - сказал Александр. Эта неуклюжая официальная фраза, которой его научили, была слабым оружием против их страха. - А теперь открывайте дверь.
Тишина.
Наконец дверь, скрипнув, приоткрылась, и на него уставились слезящиеся глаза. Вдова Уилсон оказалась пожилой женщиной, сгорбленной и высохшей. Если ей и впрямь доводилось развлекать солдат, то, наверное, в самую первую кампанию Монтроза.
- Оставьте меня в покое.
Александр вывел ее наружу, загораживая от тех, кто был готов свершить суд прямо на месте.
- Куда можно ее поместить?
Диксон нахмурил брови.
- Тюрьмы у нас нет, деревня-то маленькая. - Он окликнул одного из крестьян: - Роберт, может, к тебе в сарай? - Тот кивнул.
Вдову затрясло, и Александр это почувствовал.
- Я ничего не сделала.
- Тогда вам нечего опасаться. - Он лгал и осознавал, что лжет. Вдову Уилсон при любом исходе ожидали впереди тяжкие испытания.
***
Уже смеркалось, когда вдову Уилсон поместили под замок в сарае мельника. Сыну его заплатили за то, чтобы он сторожил ее, и наказали всю ночь не давать ей спать. Обычно ведьму сперва допрашивали и держали без сна только в том случае, если она отказывалась отвечать, но Александр счел, что перемена порядка ускорит дело.
Впору было торжествовать, но вместо этого на душе у него было неспокойно.
Пока они месили грязь, возвращаясь через холмы в деревню, он выслушивал все новые и новые обвинения. Этого сглазили. Тот видел, как она ворожит. У третьего пал теленок и занемогло дитя. Все свои беды они с готовностью переложили на старуху, чья вина еще не была доказана. Можно было даже не сомневаться: когда старосты пригласят свидетелей, явится вся деревня.
К тому времени, как Александр поднялся в свою комнату, туман снаружи сменился настоящим дождем. Придвинув поближе свечку, он разложил на столе трактаты о колдовстве вместе со своими записями, оставшимися после обучения в колледже.
Он должен быть готов. Должен быть полностью уверен в своих силах.
Прежде чем углубиться в чтение, он достал и положил рядом медное шило, приобретенное за свой счет.
Длиною около восьми дюймов, оно имело удобную граненую рукоять, чтобы не скользить в руке.
Чистое, новенькое, ни разу еще не использованное, шило дразнило его, поблескивая в мерцании свечи. Всем остальным этот инструмент дарил Скоби в знак того, что ученик заслужил право пускать его в ход.
Всем, кроме него.
Хватит ли тебе знаний, чтобы выявить ведьму? Какие секреты мог утаить от тебя Скоби?
***
Обучение Александра оборвалось вскорости после того, как он признал одну женщину невиновной. Скоби, кажется, был несколько разочарован, но только вздохнул и оспаривать его решение не стал. До следующего раза.
Ибо во второй раз Александр ошибся. Он признал невиновной женщину, которая была ведьмой, но Скоби успел вмешаться, и ее отправили на костер.
Она была ведьмой и по его милости чуть не вышла на волю, чтобы продолжать причинять зло ни в чем неповинным людям. Александр спрашивал, допытывался, пытался узнать и понять, в каком месте он совершил ошибку, но Скоби, качая головой, назвал его безнадежным и отстранил от занятий. Когда Александр уже собрался уходить, пришел запрос о помощи из далекой деревенской церквушки. Скоби бросил его на пол. Ему это дело показалось мелким.
Выждав, пока он отвернется, Александр подобрал несчастную записку. Он сам отзовется на их просьбу. Скоби узнает об этом только после того, как Александр отыщет ведьму и докажет, на что он способен. На сей раз он не допустит ошибки. На сей раз виновной не уйти от расплаты.
Он открыл один из трактатов и погрузился в чтение.
Обвинить в колдовстве было легко. Основанием для такого обвинения могла послужить дурная репутация, и этого было достаточно. Гораздо труднее было доказать соглашение с Дьяволом, ведь его свидетелями были только сама ведьма и Сатана.
Основы науки о колдовстве заложила "Демонология", сочинение покойного короля Якова, написанное более шестидесяти лет тому назад, еще до войн, до того, как Шотландия, а с нею и весь остров, превратилась в сплошное поле боя, а ее жители попали под перекрестный огонь сражающихся сторон.
Война началась и со временем закончилась, но ведьмы остались.
В колеблющемся свете свечи буквы поползли по странице. Он моргнул, протер глаза и уставился на свое отражение в оконном стекле.
Перед глазами возникло лицо Маргрет. Как она умоляла его не выдавать ее тайну. Он уступил, но кто прислушался к нему, когда он умолял ведьму сохранить жизнь его матери?
Никто.
Маргрет заявила, что ее мать сумасшедшая, но разве безумие не может быть признаком одержимости Дьяволом?
В первые дни после смерти матери им завладела такая боль, такие горечь и раскаяние, что Александр заподозрил, не обезумел ли он, не стал ли он сам одержим Дьяволом. Он изводил себя и родных вопросом, все ли было сделано для того, чтобы спасти ее; в конце концов, узы, которые связывали его с отцом и братом, распались, и он ушел. Да и к чему младшему сыну оставаться в семье? Какое-то время он дрался на стороне молодого короля Карла, пока тот не потерпел поражение, а затем поступил в Абердинский университет, где изучал законы, по которым колдовство считалось преступлением.
Потом он услышал о Джеймсе Скоби.
Александр взял в руки шило и повертел его в пальцах, набираясь решимости сделать то, что должно быть сделано. Нельзя отступать на середине пути, теперь, когда у него есть цель, когда его гонит вперед надежда спасти хотя бы одного человека от того, что пережила его мать, от горя, которое пережил он сам. Одна промашка - и, если не быть начеку, он проиграет. Опять.
Отложив шило, он придвинул огарок свечи поближе и обратил взор на следующую главу трактата. "Ведьма делает марионетку, символизирующую ее жертву, и втыкает в нее булавки, отчего у жертвы в том же самом месте развивается недуг, порою смертельный".
Марионетку… или куклу. Вроде той, что была у матери Маргрет.
Он заложил страницу закладкой и закрыл книгу.
Возможно, она всего лишь несчастная обезумевшая женщина, но не исключено, что ее безумие - признак чего-то более зловещего.
Письмо из прихода Маргрет. Надо бы взглянуть на него.
***
- Покажите мне рекомендательное письмо Маргрет Рейд, - отрывисто попросил он Диксона, спустившись наутро вниз, и тот закивал, словно эта просьба подтвердила его давние подозрения.
- Вы полагаете, что… - Священник осекся при виде каменного выражения на лице Александра. - Разумеется. Оно в церкви, в приходской книге.