Леонора понимала, что Трентем позволил ей участвовать в расследовании, потому что там, в своей прежней жизни, научился использовать женщин, признавал их полезность и умение добиваться определенных результатов. Такая точка зрения значительно отличала его от всех мужчин ее круга. Но то, что раньше делалось для достижения высшей цели и к чему он относился как к особенностям профессии, теперь вступило в конфликт со вспыхнувшим чувством.
Практицизм подсказывал ему, что Леонора может существенно помочь в расследовании, но ожившие вдруг древние инстинкты требовали запереть ее в башню из слоновой кости, защитить от всех мыслимых и немыслимых опасностей.
Она видела, что он борется с собой, пытаясь найти разумный компромисс. "Я буду рядом, - говорила себе Леонора, - и он примет правильное решение. Мы приспособимся, потому что просто не сможем друг без друга".
Она подозревала, что ей всю жизнь придется мириться с этим темным взглядом, когда он смотрит на нее словно дикарь, готовый спрятать сокровище в своей пещере. Но она справится.
Главное, не дать ему усомниться, не порвать ту нить доверия, которая протянулась меж ними. Это было нелегко, но Леонора смогла объяснить себе, а затем и ему, Почему столь трудно для нее довериться кому-то, принять тот факт, что другой человек возьмет на себя ее проблемы. Но она доверилась. И теперь важно, чтобы Тристан ни на секунду не усомнился в этом. Ибо тогда он почувствует себя обманутым и беззащитным и бог знает что еще случится. На секунду ей стало страшно - как уязвим этот большой и сильный человек. Но она никогда не обидит его, и со временем он успокоится, научится доверять ей.
Сэр Хамфри объяснял Тристану что-то по поводу усовершенствований в севообороте.
Джереми подошел к Леоноре:
- Знаешь, сестренка, я думаю, ты нашла свое место. Я так и вижу тебя в поместье, среди всех этих пожилых дам. Ты не дашь им ссориться. А уж дом твой и хозяйство будут в образцовом порядке. И знаешь…
- Он вдруг посмотрел ей в глаза очень серьезно. - Нам будет тебя не хватать.
- Я еще не ушла. - Леонора сжала руку брата.
- О нет, - пробормотал Джереми, глядя на приближающегося Тристана, - ты уже ушла.
Глава 18
При всей своей наивности Джереми уловил то, что просто витало в воздухе: Тристан рассматривал их союз как нечто решенное, устоявшееся и незыблемое.
Когда вечер подошел к концу, первыми уехали Уорсингемы и Герти. Когда сэр Хамфри и Джереми решили откланяться, Трентем, положив свою ладонь на руку Леоноры, заявил, что им нужно кое-что обсудить вдвоем - планы на будущее. А потому он привезет Леонору домой сам. Тристан сказал это чрезвычайно уверенно, и все, к изумлению Леоноры, восприняли такой поворот как нечто само собой разумеющееся. Дядя и брат уехали, тетушки и кузины, пожелав всем спокойной ночи, удалились. Тристан повел девушку в библиотеку. По пути он задержался, чтобы дать распоряжения относительно экипажа. Леонора ждала его, стоя у камина и глядя на огонь. Она успела посмотреть в окно: тяжелые тучи закрыли небо, и ветер терзал деревья. Но в комнате было тепло и уютно. Сзади послышался звук закрывающейся двери, и она почувствовала, что Трентем совсем рядом.
Он обнял ее за талию и потянул к себе. Тогда девушка торопливо сказала:
- Хорошо, что у нас есть возможность все обсудить наедине.
Тристан, который не собирался ничего обсуждать, замер. Они стояли так несколько секунд, чуть соприкасаясь телами - ее груди ощущали прикосновение плотной ткани его пиджака. Это было как обещание… Наконец он спросил:
- Что мы должны обсудить?
- Важные моменты нашей будущей жизни. Например, где мы будем жить.
- А как ты хочешь? - сразу же спросил он. - Должно быть, тебе будет веселее в Лондоне, где есть возможность посещать балы и другие развлечения.
- Не думаю. Я себя хорошо чувствую в салонах, но не настолько увлечена светской жизнью, чтобы непрерывно вращаться в обществе.
- Слава Богу! - воскликнул Трентем.
Он привлек ее к себе, ладони скользнули по шелку платья. Положив пальчик на его губы, чтобы поцелуй не сбил ее с мысли, Леонора спросила:
- Значит, мы будем жить в Маллингем-Мэнор?
- Если ты сможешь вынести скуку сельской жизни, то да. - Она почувствовала, что он улыбается.
- Суррей не такая уж глубинка. Послушать тебя, так это край света!
- Я имел в виду своих старых дам. Ты справишься с ними?
- Да, - не задумываясь ответила Леонора. - Они расположены к нам, кроме того, я хорошо понимаю, что им нужно. Мы поладим.
Он фыркнул, и она губами ощутила его дыхание.
- Тебе везет, если ты понимаешь этих милых дам. Я по большей части нахожусь в тупике относительно их мыслей и интересов. Например, они уже несколько месяцев обсуждают занавески в доме викария. К чему бы это?
Леонора с трудом удержалась от смеха. Она смотрела на его губы и думала, можно ли поцеловать его прямо сейчас…
- Так ты будешь моей?
Что-то в тоне Тристана заставило ее поднять голову и взглянуть в его глаза. Он был абсолютно серьезен, даже скулы выступили четче.
- Я уже твоя. И ты это знаешь.
Он немного расслабился и коснулся ее губ. Поцелуй был нежным, но Леонора поняла, что его что-то тревожит и он еще не закончил разговор.
- Я не совсем обычный джентльмен, - прошептал он, и она почувствовала его дыхание у своего виска. - Я десять лет вел странную жизнь, где не было места законам, зато было довольно много опасностей. Поэтому я не столь цивилизован, как положено человеку моего титула и положения.
Ты ведь понимаешь это?
"Должно быть, он все еще сомневается во мне, и это мучает его, - думала Леонора. - Как проще всего уверить его, что я здесь и это навсегда?" Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы - откровенно, страстно, прижимаясь всем телом так, чтобы у него не осталось сомнений.
Когда обоим стало не хватать дыхания, девушка отстранилась и, глядя в его потемневшие глаза, требовательно спросила:
- Что ты хочешь мне сказать?
Он молчал так долго, что Леонора уже не надеялась услышать ответ. Потом выражение его глаз изменилось, и она поняла, что услышит, еще до того, как губы его дрогнули и Тристан произнес:
- Никогда не подвергай себя опасности.
На мгновение он стал столь ощутимо уязвим и беззащитен, что сердце Леоноры болезненно сжалось.
- Поверь мне, я никогда не сделаю ничего, что может ранить тебя. Я стала твоей, потому что таково мое желание, и я всем сердце хочу, чтобы ты верил мне.
Тристан склонился к невесте, но губы его замерли совсем близко - в одном дыхании от ее рта.
- Я постараюсь… Но если ты…
- Нет, - она повернула его голову так, чтобы он смотрел ей в глаза, - я не обману. А ты научишься мне верить. - Она вздохнула и продолжала с лихорадочной решимостью: - Мы ведь ничего не придумали. Наше чувство реально, оно здесь. - Леонора двинула бедрами и услышала, как он втянул воздух. - Это просто захватило нас - значит, так суждено. А остальное… Мы не должны бежать от трудностей. Просто нужно быть вместе и верить… Иначе мы не сможем дарить друг другу эту радость…
- Я хочу быть с тобой. И никогда не отпущу, слышишь? Никогда.
- Значит, решено. Мы с тобой связаны навечно.
Тристан смотрел в глаза Леоноры бесконечно долго, потом вздохнул и прижал ее так, что внутри у нее все превратилось в сплошное желание. Стараясь сохранить самообладание, она уперлась руками в его грудь и быстро сказала:
- Навечно - это хорошо, потому что теперь…
- Что теперь?
- Теперь мне надо бежать - наше время кончилось.
Взглянув на часы, он застонал. Но она была права, и им пришлось ограничиться одним-единственным поцелуем, после которого Леонора выглядела такой же неудовлетворенной, каким он чувствовал себя.
Придется смирить своих демонов и отложить удовольствие на будущее. Черт бы побрал этого Маунтфорда.
Экипаж ждал. Тристан помог Леоноре сесть, забрался следом и, пока они катили по мокрой мостовой, вернулся к разговору о расследовании:
- Почему сэр Хамфри решил, что не хватает каких-то записей? Как он пришел к такому выводу?
- Журналы содержат только фиксацию экспериментов: сделано то-то, результат такой-то. Но где-то должно быть теоретическое обоснование, выводы и заключение, гипотезы в конце концов. Письма Каррадерса полны описаний его собственных опытов, а также ссылок на работы Седрика.
- То есть они обменивались деталями каких-то проводимых ими экспериментов?
- Да, но все так запутано, что дядя до сих пор не может понять: то ли они работали над одним проектом, то ли просто обменивались интересными наблюдениями. Но самое печальное, что мы не нашли ничего, что позволило бы определить, в чем суть проекта, совместного или лично Седрика - сейчас это не так важно.
Пока Тристан переваривал эту информацию и пытался понять, уменьшает ли она важность Мартинбери как наследника Каррадерса, экипаж остановился у дома номер четырнадцать.
Тристан и Леонора молча шли по темному саду. Вокруг них шуршали листья, расшитые капелькам дождя словно жемчугом. Сад, творение Седрика, жил своей жизнью, и как-то не хотелось обсуждать при нем создателя. Когда молодые люди дошли до крыльца, дверь распахнулась и на темную дорожку хлынул свет. На пороге стоял Джереми, глаза его возбужденно блестели. Увидев их, он с нескрываемым облегчением воскликнул:
- Наконец-то. Слушайте, что я вам скажу! Наши новые соседи роют подземный ход!
Они стояли молча и прислушивались. Из-за стены прачечной доносился негромкий, но отчетливый скребущий звук. Тристан положил руку на стену, потом подал знак всем уходить. У двери стоял слуга. Трентем остановился рядом и негромко сказал:
- Молодец, что услышал вовремя. Не думаю, что сегодня они пройдут насквозь, но мы на всякий случай подготовим встречу. Закройте дверь и следите, чтобы никто не производил здесь шума. Все должно выглядеть как обычно - словно мы ни о чем не знаем.
Он догнал Леонору и Джереми у дверей кухни. Видно было, что брат и сестра готовы засыпать его вопросами, но Трентем сделал знак помолчать и обратился к персоналу во главе с Кастором, который собрался на кухне. Он назначил дежурных, чтобы организовать круглосуточное наблюдение за прачечной. Потом клятвенно заверил кухарку и горничных, что ни один злодей не ворвется в дом и не потревожит их мирный сон.
- Им приходится работать медленно и тихо, чтобы не привлекать внимания. Такими темпами они провозятся еще несколько ночей. И лишь затем смогут вынуть кирпичи, что бы в отверстие пролез человек… А кто услышал шум?
- Я, сэр, милорд, - пискнула одна из посудомоек, залившись румянцем до ушей. - Я пошла за утюгом и услышала царапанье. Сначала-то подумала, что это мышь, а потом вспомнила, что мистер Кастор говорил о всяких необычных шумах, пошла к нему и рассказала. Вот.
- Хорошая девочка, - улыбнулся Тристан. Потом задумчиво взглянул на корзины с бельем и спросил: - Сегодня день стирки?
- Да, милорд, - отозвалась экономка. - У нас всегда большая стирка по средам. И еще по понедельникам - но это так, немного.
- Хорошо. Теперь ответьте на такой вопрос: не знакомился ли кто из вас за последнее время - скажем, с ноября месяца - с такими людьми? - Он дал точное описание внешности Маунтфорда и его юркого приятеля.
Когда они вернулись в библиотеку, Леонора спросила:
- Как ты догадался?
Оказалось, что две старшие горничные в ноябре думали, что приобрели нового ухажера. Это был Маунтфорд. А двое лакеев в то же время обзавелись приятелем, который не скупился на выпивку. Это оказался похожий на хорька тип.
Трентем устроился рядом с ней на диване, вытянул ноги и ответил:
- Меня удивило, что Маунтфорд пытался купить дом. Как он узнал, что лаборатория заперта и никто там не бывал после смерти хозяина?
- Должно быть, он выспросил у горничных, - подал голос Джереми, который сидел на своем обычном месте за столом. Сэр Хамфри занял любимое кресло у огня.
- Он разузнал много всего, - протянул Трентем, поглядывая на Леонору. - Во сколько хозяйка любит гулять в саду… И то, что она гуляет одна… Похоже, он следил за домом несколько месяцев и неплохо знал ваши привычки, расположение комнат и так далее.
- Но остается вопрос: откуда он вообще узнал, что здесь есть за чем охотиться? - нахмурилась Леонора, бросив взгляд на дядю, который с лупой в руке читал один из журналов Седрика. - Мы до сих пор не уверены, что эти записи представляют какую-то ценность. Все предположения основаны на интересе к ним Маунтфорда.
- Поверь, если бы здесь не нашлось чем поживиться, Маунтфорд не проявлял бы такой активности, - сказал Трентем, а про себя добавил, что и иностранца тогда поблизости не наблюдалось бы. Когда сэр Хамфри на минуту оторвался от чтения, Тристан спросил его:
- Есть ли что-нибудь новое?
Дядюшка отвечал многословно и обстоятельно, хотя смысл его тирады сводился к простому "нет".
Тристан вздохнул. Они сидели в библиотеке и невесть сколько еще пробудут здесь. Никто не мог и подумать о сне, зная, что внизу Маунтфорд потихоньку ведет подкоп в их дом.
- Что будет дальше? - спросила Леонора с беспокойством.
- Сегодня ночью, думаю, ничего интересного. По моим расчетам, им понадобится не менее трех ночей, чтобы проделать отверстие, достаточное для взрослого мужчины.
- А вдруг его что-нибудь спугнет?
- Вряд ли. - Недобрая улыбка появилась на лице Трентема. - Если уж Маунтфорд зашел так далеко, он не бросит дело на полдороге. А чтобы он не ушел, я везде расставил своих людей.
Леонора промолчала, Джереми, словно очнувшись, потянул к себе новую стопку журналов.
- Нам надо продолжать, - извиняющимся тоном сказал он. - Где-то здесь должен быть хотя бы намек на тайну. Хотя почему наш милый покойный родственник не мог вести записи как все нормальные люди - выше моего понимания.
- Он был ученый, вот почему, - неожиданно отозвался дядюшка. - Лично я ни разу в жизни не встречал ученого, которому пришло бы в голову позаботиться о тех, кто будет разбирать его бумаги после смерти. Такие уж они безответственные.
Тристан встал, и они с Леонорой переглянулись.
- Мне нужно обдумать наши дальнейшие планы. Зайду утром.
Помедлив, он спросил у дяди и племянника:
- Могу я привести пару моих друзей? Они хотели бы услышать ваши догадки и ознакомиться с ситуацией на месте.
- Ради Бога, - отозвался сэр Хамфри. - Увидимся за завтраком.
Джереми лишь помахал рукой, не поднимая головы. Леонора проводила жениха до двери, и пока не явился Кастор, они успели обменяться быстрыми поцелуями.
- Спи спокойно, - прошептал он. - Уверен, что никакой опасности нет.
- Я знаю. - Она улыбалась, глядя в темные глаза лорда. - Иначе ты не разрешил бы мне здесь остаться, верно?
К тому моменту как Трентем добрался до дома на Грин-стрит, в голове его вполне сложился план действий. И вместо того чтобы лечь спать, он пошел в кабинет, сел за стол, взял ручку и начал работать.
Тристан, Чарлз и Деверелл встретились в клубе "Бастион" незадолго до рассвета. Мартовский рассвет был так себе - серый и тусклый. Но он все же дал достаточно света, чтобы можно было как следует рассмотреть подступы к дому номер шестнадцать по Монтроуз-плейс, перекрыть возможные пути отступления противника и проверить посты, которые Трентем расставил еще вчера вечером.
В половине восьмого друзья собрались в комнате для заседаний и обменялись информацией, которую каждый сумел получить со вчерашнего дня. В восемь они уже сидели в столовой дома номер четырнадцать, где их ждали плотный завтрак, усталые после бессонной ночи сэр Хамфри и Джереми и сгорающая от любопытства Леонора. Девушка пила чай и осторожно разглядывала друзей своего будущего мужа. Несомненно, в чем-то все трое похожи - силой, грацией движений, ощущением опасности, которое исходило от них…
- Мы собирались обсудить план, - напомнила она Трентему.
- Да. Пожалуй, для начала я обрисую ситуацию, а вы, - он взглянул на сэра Хамфри, - поправите меня, если я что-то упущу или если у вас есть новые подробности.
Дядя кивнул. Тристан обвел взглядом собравшихся, собираясь мыслями, и начал:
- Мы знаем наверняка, что некто по имени Маунтфорд охотится за какой-то ценностью, спрятанной в этом доме. Он очень упорен и не стесняется вести нечестную игру. Судя по тому, сколько сил, времени и денег уже потрачено, он не отступится. Мы знаем о том, что он поддерживает контакт с иностранцем. Этот момент может иметь - но может и не иметь отношения к нашему делу. Нам известен один из подручных Маунтфорда - юркий тип, похожий на хорька. Такова, так сказать, диспозиция. - Трентем сделал паузу, отпил глоток кофе и продолжил; - Теперь о цели Маунтфор да. Мы предполагаем, что он охотится за неким открытием, которое совершил Седрик Карлинг, известный ботаник и травник. Возможно, что он работал над своим открытием вместе с другим ученым - Каррадерсом, который, также к несчастью, умер, В качестве источников у нас есть журналы Седрика, письма и заметки Каррадерса. Но к сожалению, обнаруживая активную работу над неким - предположительно совместным - проектом, они ничего не говорят о содержании открытия.
Тристан взглянул на сэра Хамфри, но тот махнул Джереми. Молодой человек откашлялся и подхватил рассказ:
- У нас действительно есть три источника, из которых мы черпаем информацию: научные записи Седрика, то есть журналы, письма к нему Каррадерса и описания экспериментов самого Каррадерса, которые, как мы полагаем, являлись приложением к посланиям, Из многочисленных описаний экспериментов становится понятно, что они пытались составить некий раствор, который должен определенным образом повлиять на какую-то жидкость. - Джереми помедлил, потом продолжал: - Жидкость нигде прямо не называется. Но по некоторым намекам и характеристикам можно предположить, что речь идет о человеческой крови.
Леонора заметила, что это заявление произвело на троих друзей большое впечатление. Они обменялись взглядами, и Сент-Остелл сказал:
- Как интересно. Два известных ботаника, работающие над чем-то, влияющим на кровь. И тут же крутится иностранец.
Тристан нахмурился.
- Этот вывод делает Мартинбери. Племянник покойного Каррадерса и его наследник становится исключительно важным свидетелем. И этот свидетель исчез, как только приехал в Лондон. Причем загулять он не мог - все характеризуют его как порядочного и честного молодого человека.
Кроме того, он прибыл в Лондон после получения известий о том, что мы разыскиваем его в связи с наследством Дж. Каррадерса.
- Я добавлю тебе людей, чтобы ускорить поиски, - немедленно сказал Деверелл.
- Какие поиски? - вмешалась Леонора.
- Сейчас самое важное - найти Мартинбери. Особенно если он жив. Поэтому мы обыскиваем больницы.
- А приюты? - сразу же спросила Леонора. - Вы не забыли о них? Приюты, особенно при церквях и монастырях, тоже принимают раненых и больных.
- Она права. - Сент-Остелл взглянул на Деверелла.
Тот кивнул:
- Мои люди займутся этим.