Мэтью решительно подавил приступ смеха. Она выглядела такой раздосадованной и восхитительной, что ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не прижать ее к себе. Вместо этого Мэтью сказал:
– Давайте покончим с этим.
Он не хотел, чтобы Дейзи так сильно краснела. Ее щеки алели словно маки.
Когда Мэтью шагнул к ней так, что их тела почти соприкоснулись, у всех вырвался дружный вздох. Прикрыв глаза и чуть вытянув губы, Дейзи запрокинула голову. Взяв руку Дейзи, Мэтью поднес ее к своим губам и запечатлел целомудренный поцелуй.
Дейзи взмахнула ресницами. Она была ошеломлена.
Послышались взрывы смеха и дружеские упреки.
Перекинувшись с джентльменами добродушными шутками, Мэтью снова повернулся к Дейзи:
– Как вы упоминали ранее, мисс Боумен, вы хотели навестить свою сестру, – любезным, но решительным тоном сказал он. – Позвольте проводить вас.
-Но вы не можете уйти! – воскликнула Кассандра Лейтон. – Мы только начали играть.
– Благодарю вас! – ответила Дейзи Свифту. – Я уверена, что сестра немого пождет, пока я повеселюсь здесь.
Мэтью пристально посмотрел на нее. По внезапно изменившемуся выражению ее лица он увидел, что Дейзи поняла. Он действует ей во благо. "Сейчас же уходите со мной и не спорьте", – скомандовал его взгляд.
Мэтью понимал, что Дейзи отчаянно хочется отказать ему, но чувство чести не позволяло этого сделать. Она помнила, что дала слово, когда он спас гуся. Долг платежом красен.
– С другой стороны... – Дейзи проглотила ком в горле, – ...я пообещала посидеть с сестрой, пока она будет пить чай.
Мэтью подал ей руку.
– К вашим услугам, мисс Боумен. Раздались протесты, но когда Дейзи и Мэтью выходили из комнаты, гости уже занялись новой игрой. Одному Богу известно, какой новый скандал там затевался. Но поскольку ни Дейзи, ни он сам в этом не будут замешаны, Мэтью это совершенно не интересовало.
Как только они оказались в коридоре, Дейзи вырвала руку. Пройдя несколько шагов, они поравнялись с открытой дверью в библиотеку. Увидев, что комната пуста, Дейзи без слов устремилась туда.
Войдя следом за ней, Мэтью закрыл дверь, чтобы им не помешали. Это было неприлично, но не ссориться же им в коридоре.
– Почему вы это сделали? – тут же набросилась на него Дейзи.
– Вывел вас из игры? – Смущенный Мэтыо взял решительный тон. – Вам не следовало там находиться, и вы это знаете.
Дейзи была в такой ярости, что ее темные глаза, казалось, метали молнии.
– А где мне следовало быть, мистер Свифт? В одиночестве читать в библиотеке?
– Это предотвратило бы скандал.
– Нет. Я делала то же, что и остальные. Это было замечательно, пока вы все не испортили!
– Я? – не поверил своим ушам Мэтыо. – Я испортил вам вечер?
– Да.
– Каким образом?
Дейзи обвиняюще посмотрела на него.
– Вы меня не поцеловали.
– Я... – Застигнутый врасплох Мэтыо недоуменно смотрел на нее, – Я вас поцеловал.
– Руку, – презрительно фыркнула Дейзи, – а это не имеет значения.
Он ничего не понимал. Его убежденность в собственной правоте была пущена под откос оскорбительными протестами спасенной от скандала Дейзи.
– Вам надо бы меня благодарить.
– За что?!
– Разве это непонятно? Я спас вашу репутацию.
– То, что вы меня не поцеловали, ее только ухудшило, – возразила Дейзи. – Вы публично отвергли меня и теперь Лландрмндон, Мардлинг и все остальные решат, что во мне есть что-то дурное.
– Я вас не отвергал.
– Выглядела ситуация именно так, грубиян вы этакий.
– Я не грубиян. Вот если бы я поцеловал вас при всех, тогда я действительно был бы грубияном. – Сделав паузу, Мэтью со сдержанным раздражением добавил: – К тому же в вас нет ничего дурного. Какого черта вы об этом заговорили?
– Потому что я не пользуюсь успехом у мужчин. Никто не хочет меня поцеловать.
Это уж слишком! Дейзи Боумен в ярости, что он не совершил того, о чем грезил и чего жаждал долгие годы.
– Я такая нежеланная? – не унималась Дейзи. – Неужели это так неприятно?
Мэтыо так долго ее желал! Тысячи раз он напоминал себе причины, по которым никогда не получит ее. Было бы гораздо легче, если бы она питала к нему отвращение, не оставляя никакой надежды. Но от вероятной перемены ее чувств, от того, что она, в свою очередь, может желать его, у Мэтью голова пошла кругом. Еще минута, и он будет окончательно сбит с толку.
– Не понимаю, как женщины ухитряются привлекать внимание мужчин, – возмущалась Дейзи. – Мне подвернулся шанс получить хоть маленький опыт, а вы... – Замолчав, Дейзи хмуро взглянула на Мэтью. – Почему у вас такой вид?
– Какой?
– Будто вам больно.
Больно. Да, именно такую боль испытывает мужчина, годами сгорающий от вожделения к женщине, а когда оказывается с ней наедине, вынужден выслушивать ее жалобы на то, что не поцеловал ее, в то время как ему хотелось сорвать с нее платье и овладеть ею прямо на полу.
Ей хочется опыта? Мэтью готов был дать ей такой, что на всю жизнь хватит. Его мужское естество невыносимо отвердело, каждое случайное движение и прикосновение ткани брюк заставляло его вздрагивать. Стараясь овладеть собой, Мэтью сосредоточился на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Но возбуждение все нарастало, пока красный туман не начал застилать ему глаза.
Мэтью не помнил, как потянулся к Дейзи, но его руки уже легли ей на плечи, там где желтый атлас открывал нежную белизну кожи. Дейзи была легкой и податливой, гибкой, как кошка. Он мог так легко поднять ее... прижать к стене...
В округлившихся темных глазах Дейзи мелькнул испуг.
– Что вы делаете?
– Я хочу получить ответ на один вопрос, – с трудом сказал Мэтью. – Почему вы назвали мое имя?
На ее лице промелькнул вихрь эмоций: удивление, чувство вины, смущение. Она залилась краской.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Ваше имя было написано на бумаге. У меня не было выбора.
– Вы лжете, – кратко объявил Мэтью.
Его сердце замерло, когда Дейзи не ответила. Она не собиралась этого отрицать. Розовая краска на ее лице сменилась пурпуром.
– Моего имени на бумаге не было, – с усилием продолжал он. – Но тем не менее вы его назвали. Почему?
Оба знали причину этого. Мэтью на мгновение прикрыл глаза. Его пульс неимоверно частил, зажигая в крови безрассудство и отчаянную дерзость.
Он услышал запинающийся голос Дейзи:
– Я просто хотела узнать, что вы... как вы... я лишь хотела...
Это было жестокое искушение. Мэтью пытался заставить себя отойти, но его руки не отпускали стройные изгибы, выступавшие из желтого атласа. Он смотрел на ее нежный рот с маленькой впадинкой в центре нижней губы. Один поцелуй, в отчаянии подумал Мэтью. Он мог наконец получить хотя бы это. Но стоит только начать... Он не был уверен, что сможет остановиться.
– Дейзи… – Мэтью пытался найти слова, чтобы разрядить обстановку. – Я при первой же возможности... собираюсь сказать вашему отцу... я не могу жениться на вас ни при каких обстоятельствах.
Она по-прежнему не поднимала на него глаз.
– Почему вы сразу ему этого не сказали? Потому что он хотел заставить ее обратить на него внимание. Потому что хотел притвориться хотя бы на время, что то, о чем он не смел мечтать, вполне достижимо.
– Я хотел досадить вам.
– Что ж, вам это удалось!
– Но я никогда не относился к этому серьезно. Я никогда не смогу жениться на вас.
– Потому что я непривлекательна, – угрюмо сказала она.
– Нет. Не...
– Я нежеланна.
– Перестаньте, Дейзи...
– И даже недостойна простого поцелуя.
– Хорошо, – сорвался Мэтью, окончательно потеряв голову. – Черт побери, вы выиграли. Я вас поцелую.
– Почему?
– Потому что, если я этого не сделаю, вы так и не перестанете причитать и жаловаться.
– Слишком поздно! Вам следовало поцеловать меня при всех, в гостиной, но вы этого не сделали. А теперь, когда вы окончательно лишили меня возможности, что меня когда-нибудь кто-нибудь поцелует, жалкий утешительный приз мне не нужен.
– Жалкий?
Это была ошибка. Мэтью заметил, что Дейзи сообразила это, едва договорив фразу. Этим она решила свою участь.
– Я... я хотела сказать безразличный, – выдохнула она, пытаясь выскользнуть. – Ведь ясно, что вы не хотели поцеловать меня и, следовательно...
– Вы сказали "жалкий". – Мэтью рывком дернул ее к себе. – А это значит, что я должен кое-что доказать.
– Нет, – быстро ответила она. – Правда. Вы не должны...
У нее вырвался слабый крик, когда он положил ей руку на затылок. Все звуки стихли, когда он притянул ее голову к своей.
Глава 7
В то мгновение, когда их губы встретились, Мэтью знал, что совершает ошибку. Ничто и никто не сравнится с совершенной Дейзи в его объятиях. Он пропал навсегда. Помоги ему Бог, это его не волнует. Ее рот был нежным и жарким, как солнечный свет, как белая вспышка пламени. Она задохнулась, когда он кончиком языка провел по ее нижней губе. Медленно ее руки поднялись к его плечам, он почувствовал, как ее пальцы охватили его голову, запутались в волосах, не позволяя отстраниться. Но на это нет никаких шансов. Ничто не заставит его остановиться.
Дрожь сотрясала его пальцы, когда он провел ладонью по ее щеке, мягко приподнимая лицо. Вкус ее рта, неуловимо-сладкий, распалял голод, который грозил вырваться из-под контроля... Мэтью проникал языком во влажные шелковистые глубины ее рта дальше, решительнее, пока ее дыхание не превратилось в долгие вздохи, а тело не прильнуло к нему.
Он дал ей почувствовать свою силу и мощь. Мускулистой рукой проведя по ее спине, Мэтью, расставив ноги, прижал Дейзи к своим бедрам. Ее тело было стянуто пышно украшенным корсетом. Мэтью едва не поддался дикому желанию сорвать его и выпустить на свободу скрывавшуюся под ним нежную плоть.
Но он лишь запустил пальцы в сколотые шпильками волосы и потянул их назад, пока ее голова не легла в его ладонь, открыв нежный изгиб шеи. Он искал голубую жилку, которую видел раньше, его губы прошлись по нежной светлой коже. Когда он дошел до чувствительной точки, то губами почувствовал ее сдавленный стон.
Значит, вот каково заниматься с ней любовью, ошеломленно подумал Мэтью... Сладкая дрожь ее плоти, когда он войдет в нее, внезапный хаос дыхания, беспомощные звуки, клокочущие в ее горле. Ее теплая нежная кожа пахнет чаем, тальком и едва заметно солью. Он снова нашел ее рот, приоткрыл его, проникнув в горячую влажную глубину, сводившую его с ума.
Ей бы сопротивляться, но Мэтью встречал на своем пути только уступчивость и мягкость, уводящие за все пределы разумного. Он мучил ее рот глубокими жаркими поцелуями, ритмично прижимая ее тело к себе. Почувствовав, как раздвинулись ее ноги под платьем, Мэтью решительно прижался бедрами к их развилке. Дейзи содрогалась от невинного желания, лицо пылало, как летние маки. Если бы она четко понимала, что он от нее хочет, она бы не только зарумянилась. Она упала бы в обморок.
Оторвавшись от ее губ, Мэтью прижался щекой к ее волосам.
– Думаю, это положит конец вопросу, нахожу я вас желанной или нет, – хрипло сказал он.
Собравшись с силами, Дейзи, отворачиваясь от него, повернулась в кольце его рук, невидящими глазами уставясь на ряды книг в кожаных переплетах. Ее маленькие руки вцепились в полку красного дерева, пока она пыталась выровнять дыхание.
Мэтью, стоя позади нее, накрыл ее изящные кисти своими ладонями. Ее узкие плечи уперлись ему в грудь, когда он, наклонившись, коснулся розовой раковины ее уха.
– Не надо, – сдавленно сказала она, отстраняясь.
Мэтью не мог остановиться. Следуя за движением ее головы, он уткнулся в изгиб ее шеи. Отпустив одну руку, он положил ее на обнаженную плоть над корсажем. Дейзи свободной рукой сильнее прижала его пальцы к своей груди, словно их общие усилия были необходимы, чтобы утихомирить бешено бьющееся сердце.
Мэтью напряг все силы, сопротивляясь желанию схватить Дейзи и уложить на ближайший диван. Он хотел заняться с ней любовью, погружаться в нее, пока все его горькие воспоминания не растворятся в ее сладости. Но этот шанс был украден у него задолго до их встречи.
Ему нечего ей предложить. Его жизнь, имя, личность... все это иллюзия. Он не тот человек, за которого она его принимает. Она все узнает, это лишь вопрос времени.
К собственной досаде, Мэтью вцепился в юбки Дейзи, словно собираясь их задрать. Атлас скользил в его пальцах, отбрасывая золотистые блики. Мэтью думал о ее теле, закутанном в шелка и кружева, о том, какое несравненное удовольствие раздеть ее донага. Пройтись по ее телу губами и пальцами, изучать каждый изгиб, каждую впадинку, каждое укромное место.
Глядя на свою руку, будто она принадлежала кому-то другому, он по одному разгибал пальцы, пока желтый атлас не скользнул вниз. Мэтью повернул Дейзи лицом к себе, глядя в глубины ее карих глаз.
– Мэтью, – выдохнула она. Впервые Дейзи назвала его по имени.
– Да? – Он старался за сдержанным ответом спрятать обуревавшие его эмоции.
– Вы раньше сказали... Вы не говорили, что не женитесь на мне ни при каких обстоятельствах... вы сказали, что не можете жениться. Почему?
– Поскольку этого никогда не произойдет, причина несущественна.
Дейзи нахмурилась, чуть надув губки, и его снова охватило неудержимое желание поцеловать ее.
Мэтью отодвинулся, давая ей дорогу. Дейзи повиновалась молчаливому сигналу.
Но когда она задела его рукой, Мэтью схватил ее запястье, и Дейзи снова оказалась в его объятиях. Он не мог удержаться и целовал ее так, будто она принадлежала ему навеки.
"Вот что я чувствую к тебе", – говорил он яростным всепоглощающим поцелуем. "Вот чего я хочу". – Мэтью почувствовал, как ее тело вновь напряглось от возбуждения, и понял, что может довести ее до кульминации здесь и сейчас, если он проберется под ее платье и....
Нет, сурово сказал он себе. Дело и так зашло слишком далеко. Сообразив, что едва не потерял контроль над собой, Мэтью с тихим стоном оторвался от Дейзи и легко оттолкнул ее от себя.
Она пулей вылетела из библиотеки. Край желтого атласного платья мелькнул у дверного косяка и исчез, как последний закатный луч скрывшегося за горизонтом солнца.
Мэтью уныло размышлял, как теперь общаться с Дейзи, будто ничего не произошло.
По освященной веками традиции хозяйка загородного владения была для арендаторов и селян благодетельницей. Ей надлежало проявлять участие, давать советы, жертвовать нуждающимся пищу и одежду. Лилиан охотно исполняла свой долг, но в нынешнем ее положении это было невозможно.
О том, чтобы попросить Мерседес заменить старшую дочь, и речи быть не могло. Для такого дела Мерседес слишком резка и нетерпелива. Она не любила находиться среди людей. Пожилые в ее присутствии чувствовали себя неловко, и что-то в ее тоне неминуемо заставляло детей плакать.
Следовательно, выбор пал на Дейзи. Она вовсе против этого не возражала. Ей нравилось самой править пони, запряженным в тележку, доставлять пакеты и банки, читать тем, кто плохо видит, и выслушивать местные новости. Более того, неофициальность поручения позволяла ей не наряжаться и не тревожиться о педантичном соблюдении правил этикета.
Была еще одна причина, по которой Дейзи с удовольствием отправилась в деревню. Порученное дело требовало отъезда из особняка и занимало ее мысли, отвлекая от размышлений о Мэтью Свифте.
Прошло три дня с той ужасной игры в гостиной и ее последствий – сводящих с ума поцелуев Мэтью. Все эти три дня он относился к ней, как всегда, холодно и вежливо.
Дейзи почти поверила, что все случившееся – плод ее фантазии, если бы всякий раз, когда она оказывалась рядом со Свифтом, ее сердце не трепыхалось, как испуганный воробей.
Ей хотелось обсудить это с кем-нибудь, но такой разговор станет убийственным для нее и будет похож на предательство. Не зная, кого именно предаст, Дейзи лишь понимала, что все неправильно. Она плохо спала по ночам, а днем была рассеянной и неуклюжей.
Решив, что заболела, Дейзи отправилась к экономке и, описав симптомы своего недомогания, получила ложку отвратительной касторки. Лекарство нисколько не помогло. Хуже всего было то, что она не могла сосредоточиться на книгах. Снова и снова перечитывала она страницы, ничего не понимая и не находя в них интереса.
Дейзи никак не могла успокоиться и решила, что надо перестать думать о себе и сделать что-нибудь для других.
Утром она выехала в открытой повозке, запряженной крепким пони по кличке Хьюберт. Повозка была нагружена банками с едой, рулонами фланели, головками сыра, свертками с говядиной, беконом, чаем, бутылками портвейна.
Поездки стали взаимным удовольствием. Жителям деревни веселая дружелюбная Дейзи нравилась. Они не раз веселили ее, лукаво описывая старые времена, когда с благотворительными целями приезжала матушка нынешнего графа Уэстклифа.
Вдовствующая графиня распределяла свои подарки нехотя, ожидая великой благодарности. Если женщины не приседали перед ней в глубоком реверансе, графиня кисло интересовалась, гнутся ли у них ноги. Она также задала, чтобы с ней советовались, как назвать детей, и поучала относительно взглядов на религию и гигиену. Хуже того, графиня привозила продукты навалом, в одной коробке. Мясо, овощи и сладости превращались в неаппетитное месиво.
– Боже мой! – воскликнула Дейзи, выкладывая на стол продукты и ткань. – Да она настоящая старая ведьма из волшебных сказок.
Оглядев собравшихся ребятишек, она рассказала им сказку о Гензеле и Гретёль. Дети то взвизгивали от смеха, то ахали от ужаса, восхищенно глядя на рассказчицу.
День пролетел незаметно. К концу визита Дейзи заполнила маленькую книжечку заметками. Можно ли пригласить специалиста посмотреть слабеющие глаза Хернсли? Привезти Блантам еще одну бутылку настойки для улучшения пищеварения?
Пообещав, что передаст все просьбы непосредственно лорду и леди Уэстклиф, Дейзи вскарабкалась в опустевшую повозку и отправилась в обратный путь в Стоун-Кросс-Парк.
Вечерело, длинные тени дубов и каштанов пересекали грунтовую дорогу, уводящую от деревни. В этой части Англии леса еще не вырубили на строительство флота и нужды фабрик, расплодившихся в крупных городах. Здесь же, в нетронутых чащах, над узкими дорогами нависал полог ветвей. В густой тени деревья казались непроходимой стеной, охранявшей таинственный мир друидов, волшебников, единорогов. Коричневая сова неслышно кружила в темнеющем небе, словно огромный мотылек.
Тишину нарушал лишь скрип колес да стук копыт Хьюберта. Пони побежал резвее, Дейзи крепко держала поводья. Хьюберт нервно дергал головой.
– Успокойся, малыш, – приговаривала Дейзи, натягивая вожжи, чтобы утихомирить пони. – Тебе не нравится лес? Не волнуйся, мы скоро выберемся на открытое место.
Но пони тревожился, пока заросли не поредели. Повозка выехала на опушку леса, с другой стороны простирался луг.
– Ну вот, трусишка, – весело сказала Дейзи. – Больше не о чем беспокоиться.
Как выяснилось, ее уверенность была преждевременной.
Из леса донесся громкий хруст, трещали прутья и ветки, кто-то ломился сквозь чащу. Хьюберт, повернувшись на шум, испуганно заржал. От грозного рыка какого-то животного у Дейзи волосы зашевелились на затылке.