- Прошу извинить меня. - Он встал и отодвинул свой стул.
Перси смотрела ему в спину, пока он выходил из кают-компании. "Он спустился к пассажирскому салону", - догадалась она, услышав дробный стук шагов со стороны трапа на нижнюю палубу. Зачем? Вернется ли он? Перси порывисто поднялась из-за стола и последовала за ним. Она отдаст Элису свой подарок, даже если он пренебрежет им. Сейчас - или… пусть хоть за борт выбросит.
У подножия трапа начинался узкий проход вдоль палубы между рядами обшитых досками кают. Справа слышался шум из большого салона: пассажиры произносили тосты, шутили и смеялись.
Как глупо! Вряд ли она сможет смотреть в лицо Элису, преподнося ему эту обветшалую тряпку на глазах у всех пассажиров; надо вернуться и положить сверток на место. Только она подумала об этом, как он появился перед ней:
- Перси?
- У меня подарок для вас.
- А у меня - для вас. Давайте спустимся сюда.
Элис провел ее мимо ряда дверей по тесному проходу, освещенному всего несколькими фонарями. Они завернули за угол и остались в одиночестве: шум большого салона был здесь едва слышен и сливался с мерным плеском волн. В полутьме Элис казался громадным и каким-то загадочным.
- Я понял, что помимо традиционного горящего полена в очаге и снега нам не хватает одного непременного атрибута Рождества. - Он что-то держал на ладони - веточку с листьями, которая отсвечивала мириадами шариков нежно-молочного цвета.
- Какая прелесть! Омела. Но как вам удалось раздобыть ее? - Перси потянулась, чтобы взять веточку, но Элис отвел свою ладонь.
- Наколдовал.
В это можно было поверить. Корабль нырнул носом по волне, и она, потеряв равновесие, чуть не упала на Элиса, но он поддержал ее свободной рукой.
- Вы поверите, если я поцелую вас?
- Я думала, вы не желаете меня. Вы сами сказали.
- Я сказал, что тот поцелуй - просто реакция на опасность, на сражение. Я был не прав, что поступил так с вами. Но мне надо умереть, чтобы избавиться от желания поцеловать вас, Перси.
- Что ж, понимаю. Я полагала… - "Так он, оказывается, желает меня не меньше, чем я его". - Да.
Ее сердце заныло, и она более не раздумывала. Поверить ему? Она сейчас - в этой полутьме коридора - не доверяла самой себе, но не желала противиться своему желанию. Он был совсем рядом, от него пахло вином и табаком - она чуть склонилась, вдыхая запах свежей, жаркой кожи мужчины - и еще один особенный, только ему присущий аромат. Он дышал медленно и спокойно, но она уловила его волнение, словно он пытался контролировать свое дыхание. Она прикоснулась - твердое, сильное мужское тело скрывалось под одеждой.
Его рука крепко держала ее за талию, и она боролась с желанием сжать эту руку и почувствовать, как эти длинные пальцы скользят по ее коже, по всему телу. Внутри ее. Перси покраснела - благо лицо в тени, - ее бросило в жар от желания и потрясения от воспоминаний, смешавшихся с фантазиями.
Свободная рука Элиса тронула ее волосы - она поняла, что он прикрепил ветку омелы к ее локонам; затем он обнял Перси и притянул к себе.
- Только один поцелуй, - прошептал он, склоняя голову.
- Да, - согласилась она и дотронулась до его волос. Мягкие, густые и непокорные - под ее пальцами; она вспомнила, какими необычно длинными они были у него в юности: на прогулках он всегда перевязывал их на затылке шнуром. Когда они вместе лежали в постели, она развязала шнур и запустила пальцы в шелк его волос. - Мне нравятся ваши волосы, на ощупь - как мех. - Она погладила его, как гладят кошку, и он воспротивился этой ласке, насупился и посуровел.
"Только один поцелуй - рождественский". Она закрыла глаза и приоткрыла губы. Темнота обостряла чувства, подводила к краю пропасти: не видя его, она только касалась, вдыхала запах и ощущала вкус. Элис поцеловал ее глубоко - как и в повозке рикши, но бесстрастно, даже лениво - как тогда на пустыре, - однако без насмешки. Их языки встретились и сплелись во взаимной ласке, делясь влажным жаром, близостью и доверием.
"Только один поцелуй". Перси желала еще - и еще - его. Прижалась теснее, почувствовала, как заныли груди, ее окатило жаркой волной возбуждения, когда она ощутила его эрекцию - и она доверилась ему, застонав. Этот мужчина знал, как продлить этот мучительный экстаз, - он уже не юнец.
- Перси.
Он поднял голову. Она легонько прихватила его ухо зубами, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее шею, ладони его скользнули вверх и обхватили ее груди. Стив когда-то сделал так, но она отскочила с отвращением, его зверская хватка оскорбила и причинила ей боль; однако сейчас ей бесстыдно хотелось прижаться к Элису.
- Замечательно, - прошептал Элис, его пальцы нащупали край ее лифа и начали ласкать окружность соска.
Ее грудь возбужденно ныла в шелковистом лифе платья; она беспокойно затрепетала под его ладонями, желая высвободиться из корсета, чтобы его руки гладили ее кожу.
Он наклонился и поцеловал выпуклости ее груди над шелком лифа, его пальцы дразнили ее твердеющий сосок. Перси выдохнула со стоном, и Элис поднял голову - его глаза блеснули в свете фонарей.
- Я причинил вам боль?
- Нет. Нет… целуйте меня.
Ласки были волшебны; зной его губ, требовательное давление и тянущая боль в ее груди - все просочилось вглубь, в низ живота, туда, где копилось и разгоралось ее желание, которое заставляло ее изгибаться и прижиматься к его телу, но томление от этого становилось еще болезненнее. Ее спина упиралась теперь в обшивку: Элис давил на нее всем своим весом, приникая мужским естеством туда, куда она желала.
Что-то мешало ей сзади, упираясь в поясницу; она чуть поерзала, почувствовала, что помеха сдвинулась и - стена внезапно исчезла.
Перси едва не свалилась в разверзшийся провал, но Элис удержал ее.
- Дверь, должно быть, не заперта, - проговорил он, пока она смущенно озиралась. - Это пустующая каюта, - разглядел он в свете фонаря.
Элис потянулся к наружной панели, снял светильник со стены и вошел в каюту, закрыв за собою дверь. Она услышала поворот ключа в замке, Элис поднял светильник, освещая доски палубы и голую койку с казенным копровым матрасом.
- Элис…
- Да. - Он поставил фонарь на пол и заключил ее в объятия. - Чего вы хотите, Перси?
- Сама не знаю. - Она подергала пуговицы его фрака. - Вас.
- Я тоже хочу вас, - вымолвил он, когда она расстегнула последнюю пуговицу и принялась вытягивать его сорочку из-за пояса брюк. - Я всего лишь хотел поцеловать вас, но мне следовало понять, что этим дело не кончится. Доверитесь мне чуть больше, Перси? Позволите доставить вам удовольствие?
- Да, - ответила она, не вполне понимая, о чем он спрашивает. - Хочу коснуться вас. А-ах… - Ее ладони скользнули вокруг его талии, поглаживая горячую кожу; она молча стояла, затаив дыхание, наслаждаясь счастьем - быть рядом с ним, и чувствовала, как нарастает его напряжение.
В тот давний вечер им некогда было просто побыть в объятиях друг друга. Он тогда потянулся к ней, и она упала ему в руки, мечтая тем самым утешить его боль - что бы там ни было, но ее невинный порыв подстегнул желание, до тех пор дремавшее где-то в подсознании и проснувшееся во взаимном объятии. Тот юноша был не менее отчаявшимся, чем она, но ему как-то удалось набраться терпения и обойтись с ней нежно, хотя обоих одолевало желание.
Элис наклонился и поднял ее, они очутились на койке, ее юбки поднялись к бедрам, а ладонь ощущала его эрекцию через брюки, он стонал, поглаживая ее ноги. Она задрожала, когда он с силой развел их в стороны, открыл ее лоно и вложил пальцы в нежные складки, податливо раскрывшиеся для него. Она тогда отбилась от Стива, и ему не удалось дойти с ней до такой интимности; теперь не было никакого стыда, никаких страхов - только отчаянное желание.
- Коснитесь меня, - прошептал он в ее губы, словно услышал эхо ее мыслей, но она не сразу поняла, что надо делать. Она касалась его… Затем она нашла прорезь в его брюках, каким-то образом справилась с застежками, просунула ладонь внутрь, нашла жаркую, твердую продолговатую плоть и обхватила ее пальцами. - Еще, Перси…
Она сильно сжала и погладила, он вздрогнул и ввел палец внутрь ее - она, изогнувшись, прильнула к нему. Затем он вложил еще один, а его большой палец нащупал затвердевший бугорок и погладил его - она вскрикнула, но он заглушил ее стон поцелуем, вжимаясь в ее согнутую ласкающую ладонь, пока она не издала беззвучный крик, выгнувшись вверх. Все внутри ее словно разбилось на мельчайшие брызги, он взметнулся и задрожал над ней - и вся Вселенная унеслась прочь со своей орбиты.
- Перси, милая. Все хорошо?
Она лежала на койке в незнакомой каюте с Элисом, они только что занимались с ним любовью, однако все это чем-то отличалось от той близости в ее воспоминаниях.
- Да. Да, все очень хорошо.
Он приводил одежду в порядок, сидя на койке, а она просто лежала, глядя на него в свете фонаря. Красивый, загадочный, мужественный. Его загадочность только усилилась от того, что он снова позволил ей быть близкой с ним. Элис вручил ей свой носовой платок, поднялся с кровати и деликатно отвернулся, тем временем Перси привела себя в порядок и, пошатываясь, встала на ноги.
- Все нормально? - Он повернулся, рассматривая ее при свете фонаря, и она улыбнулась. - Произошло не то, чего я действительно хочу, вы знаете это. - Он дотронулся до ее волос, поправляя прическу. - Вот так. Оставлю эту омелу - пусть другие счастливчики сорвут поцелуй.
- А чего же вы хотите? - спросила она, не обратив никакого внимая ни на свою прическу, ни на поцелуи других мужчин.
- Овладеть вами - полностью. Но я не возьму на себя этот риск, Перси. Вы сами сказали - один неверный шаг навсегда погубит вашу репутацию. Определенно, мы слегка поскользнулись, но, думаю, выйдем сухими из воды. - Он притянул ее к себе. - Вам все понравилось в нашей любви, хотя мы не дошли до конца?
Она не стала лгать:
- Вы только что доставили мне больше наслаждения, чем Стив за те два дня и две ночи. "Вы подарили мне столько же радости, сколько дал тот мальчик - много лет назад, несмотря на то что я страдаю, потому что хочу вас внутри себя", - подумала она.
Элис рассмеялся, привлек ее к себе и поцеловал. Обняв его за шею, Перси спросила:
- Вы хотите получить свой подарок?
- Разумеется! - нетерпеливо отозвался Элис, почти как тот юноша, которого столько лет дожидался этот подарок.
- Где мой ридикюль?
Они нашли его на полу; она вытащила сверток, вручила ему и наблюдала за ним, пока он расправлял смявшийся ярлычок.
- С днем рождения?
- Я собиралась подарить его вам в тот день, когда вы уехали из дома. И бросила в потайной ящик шкатулки, когда узнала о вашем отъезде. А недавно снова нашла там эту вещь. Подумала, вас позабавит такой подарок. - Она повела плечами. - Вышивка там не очень - думаю, теперь я искуснее, чем в шестнадцать лет.
- Вам было тогда шестнадцать? - Он наморщил лоб. - Да, должно быть, так. Перси, мы поссорились в тот день? Что-то там было, но никак не могу точно вспомнить. Какой-то сон, как в дымке. Поцелуй? Но нет, я не мог бы целовать вас. - Послышалось, будто он тихо пробормотал: "О большем и речи нет", но, возможно, ей показалось. - Боже, я был пьян тем вечером. Все смешалось в памяти - просто ад какой-то.
- Да, мы поссорились, - солгала она. "Он не помнит нашу любовную близость, свой гнев; не помнит, что говорил затем. Должно быть, и вправду был сам не свой". - Я заплакала, а вы… Я ушла.
- Вот как? - Старая фольга тускло поблескивала, пока он вертел сверток в ладонях. - Так что вы собираетесь подарить мне на день рождения в этом году, если я открою это прямо сейчас?
- Посмотрим на ваши заслуги. - Она постаралась подстроиться под его шутливый тон.
- М-м-м… - протянул он, разрывая обертку и вынимая чехол для гребня: на одной стороне извилистый узор из янтарных, золотистых и черных полосок, а на другой - изображение тигра, тщательно скопированное с гравюры из библиотеки ее отца. Стежки наложены немного неровно, от этого гладь вышивки кажется слегка шероховатой. - Изобразили меня тигром? - Элис повертел чехол в ладонях, вытащил гребень и снова вложил его внутрь. - У вас есть дар предвидения?
- Нет. Я всегда думала, что у вас глаза тигра, - призналась она. - В детстве я представляла, что вы по ночам превращаетесь в тигра и крадетесь по коридорам замка.
Элис посмотрел на нее долгим взглядом тех самых колдовских янтарных глаз.
- Я так сильно пугал вас?
- Нет, конечно же. Я просто восторгалась своей выдумкой. Вы и сами знаете: я никогда не боялась вас, даже если вы сердились на меня. Вы опекали меня.
- Ну еще бы.
Последовало молчание, странно неловкое; он продолжал стоять, вертя чехол между пальцами. Она решилась наконец что-то сказать, но он уже опустил подарок в карман и подхватил фонарь.
- Перси, нам не следовало так поступать, - уныло проронил он. Она непонимающе смотрела на него: как можно так равнодушно превратить волшебство их любви в предосудительную возню в постели? - Вам, похоже, немного не по себе, так что поднимемся наверх и поправим это дело, подышим морским воздухом. Готовы?
У нее было такое чувство, словно совсем другой мужчина стоял теперь в этой каюте: энергичный, рациональный, деловой.
- Хорошая мысль, - вздохнула Перси и последовала за Элисом, который с предосторожностью выходил в коридор.
Глава 9
Элис оторвал взгляд от очаровательной, по-детски неуклюжей вышивки в своих ладонях и посмотрел на широкий рот с припухшими, зацелованными им губами. Он поднял взгляд еще выше и заглянул в зеленоватые глаза: они смотрели на него так же ясно, как и всегда, хотя он так беспечно и похотливо обошелся с их обладательницей - Перси. Он увидел повзрослевшую и умудренную жизнью Перси в резиденции губернатора, после чего она и та девочка из его детства каким-то образом раздельно сосуществовали в его сознании. И этот подарок теперь соединил их в одно целое.
Появилось странное ощущение, что все это уже было с ними когда-то: она лежала в его объятиях, его губы знали вкус нежной кожи ее грудей, ласкали эти длинные, стройные ноги. Должно быть, потому, что они вместе росли и он привык видеть ее. И те повторяющиеся сны: путаные, эротичные, волнующие, с горчинкой гнева и измены - все перемешалось с воспоминаниями о том, как он покинул дом.
Ее привязанность нужна ему теперь меньше всего. Они неплохо провели время за любовными утехами, но, возможно, он недооценил ее опыт. В его голове, как в горячечном бреду, проносились обрывки мыслей, но одна была совершенно ясной: Перси, возможно, не девственница, хотя и неопытна. Тот, с кем она сбежала, явно оказался грубым невеждой, а он сам только что продемонстрировал ей, какой может быть плотская любовь. Он подозревал, что с ним она впервые испытала настоящее наслаждение.
Элис провел ее вверх по трапу, и они вышли на палубу в носовой части корабля. Туда уже подтянулись другие пассажиры, но те были заняты своими делами: беседовали, смеялись, слушали игру музыкантов, так что никому не было дела до парочки, отделившейся, чтобы подышать теплым морским бризом.
- Здесь - как в сейфе, - сказал он, подправив на горле узел шейного платка.
- Разумеется.
Перси - замечательная актриса, подумал он с благодарностью. Тон ее оставался вполне хладнокровным, хотя она выглядела слегка взволнованной и немного… полюбленной. Он раньше называл ее жердью - кожа да кости, но теперь, познав ее в меру округлые прелести, он понял, что ошибался: она в его вкусе. Ее кожа матово светилась, ее пухлая нижняя губа обещала неизрасходованную страстность. Перси подняла руку и подправила распустившийся локон, и его тело напряглось, вспоминая это движение тонких пальцев, обхвативших его плоть, томительное желание вонзиться в ее нежное лоно.
Возможно, он зря беспокоится, и она достаточно искушена для таких игр. Что ж, поживем - увидим.
Некоторые пассажиры затеяли танцевать традиционную джигу. Элис ухватил Перси за руку и, чуть ли не вприпрыжку, поспешил присоединиться к веселью, закружив ее в конце длинной цепочки танцоров, следом за старшей из сестер Уайтон и лейтенантом Томпкинсом.
- Омела! - крикнула мисс Уайтон, заметив Перси, вышедшую в круг перед лейтенантом. - Где вы раздобыли ее?
Но Перси уже благополучно перешла в другой ряд. Элис подхватил ее за руки и сосредоточенно старался попадать в такт музыки, ожидая, пока подойдет их очередь для следующей фигуры танца.
Скрипач выдал заключительный аккорд, и раскрасневшиеся, смеющиеся танцоры остановились: леди обмахивались веерами, мужчины пыхтели и отдувались. Элис увидел, как Коль Чаттертон похвалил заколку в прическе Перси и сорвал поцелуй, за ним и брат пристроился. Джентльмены не растерялись - так и очередь недолго собрать.
- Охотно одолжу вам эту вещь, - предложила Перси Дэниелу, - и тогда вы можете грешить дальше.
Эйврил по просьбе подруги начала откреплять заколку, но внезапно замерла, рассматривая веточку на своей ладони. Элис как бы невзначай подошел поближе.
- Но эти ягоды - жемчуг, Перси! Настоящий жемчуг - и много, на целое ожерелье хватит.
Коль взял веточку из ее ладоней и внимательно вгляделся:
- Отменный жемчуг. Надлежало бы убрать их в сейф, под замок, леди Перси, а не танцевать в таких драгоценностях джигу на открытой палубе.
- Как они прелестны! - Миссис Бастэбл присоединилась к беседе, придерживая за локоть своего угрюмого мужа. - Хорошо бы заменить эти жемчужины стеклянным бисером, для сохранности. Кто подарил вам это, дорогая?
- Кое-кто из бывших друзей давно прошедших лет, - ответила Перси. - Не думаю, что я теперь его узнаю. - Она отвела взгляд от омелы и заметила обращенный на нее взгляд Элиса. Ее глаза глядели как бы сквозь него. - Извините. Я непременно последую вашему совету и уберу их под замок.
Элис предупредительно открыл перед нею дверь кают-компании, и она остановилась на пороге.
- Я легла бы с вами просто так, - с чувством прошептала Перси. - К чему было покупать меня жемчугом? Я не продаюсь. И я не девочка, чтобы не понимать, что происходит, когда меня целует мужчина. Не ведите себя так, словно мы с вами только что совершили нечто печально постыдное, некую глупость. Если вам необходимо флиртовать и чувствовать себя меценатом, обратитесь к Дотти Уайтон.
- Вот дьявол!
Это несправедливое обвинение возмутило его до глубины души, однако ее выпад точно попал в болевую точку его совести - Элис отпустил створку двери, и она захлопнулась, скрыв их от остальных.
- Тогда верните их, - сказал он с улыбкой, не удосужившись изгнать дьявола из своих глаз.
- Нет. - Она гордо выпрямилась. - Я сохраню эти жемчужины на память о безумной страсти. Из них получится прелестное ожерелье.
Нельзя не согласиться - им везло с погодой. Дули попутные ветры, а если и штормило, то не сильно. Так что они прибыли в Кейптаун на неделю раньше, чем на то рассчитывал - по самым оптимистичным прогнозам - капитан Арчибальд.
- Так приятно размять ноги на твердой земле, которая не ходит вверх-вниз, - говорила Эйврил, завязывая ленточки шляпки под подбородком и пытаясь рассмотреть себя в маленьком зеркале на стене каюты.