- Я рад, что все сложилось так удачно. Теперь о деле. Мне звонили твои родители, хотели узнать, где ты остановилась. Твой мобильный же не работает. Из вопросов, которые последовали дальше, я понял, что ты не упомянула, куда собираешься. Надеюсь, я не совершил глупость, все им рассказав.
- Ой, извините, профессор Симмонс. Я просто хотела немного отдохнуть, посвятить время творчеству.
- Ты должна дать им номер. Они показались мне обеспокоенными.
- Спасибо, что сообщили.
- Иногда родные оказывают давление и не дают полностью реализоваться. Я знаю, они поддерживали тебя, когда ты была студенткой.
- Возможно, они немного переборщили. Но сейчас я выросла. Я могу принимать собственные решения. Вы когда-либо думали о том, чтобы углубиться в фольклорную музыку?
- У меня нет возможности. Большого труда стоит обучить один курс, а уж сколько времени на это уходит… Несколько раз я проводил лето в Смоки-Холлоу с Уэббом Френсисом. У него необыкновенный талант. Он знает больше об их музыке, чем кто-либо другой. У тебя будет хороший учитель. Жаль только, он разболелся…
- А вы бывали на местном музыкальном фестивале?
- Конечно. Ты не должна пропустить такое событие. Там будут шумовой оркестр, гусли и народные песни, которые сохранились еще со времен древних поселенцев. Позвони мне, когда вернешься в Нью-Йорк. Ты должна рассказать о своих впечатлениях.
- Обязательно. Спасибо за все, профессор.
Анжелика повесила трубку, чувствуя вину за то, что поставила его в неудобное положение. Но она никогда не ожидала от своих родителей, что они позвонят ему, чтобы узнать, где она. Может, они уже подняли на уши всех, кто когда-либо общался с их дочерью. Неужели не могли они дать ей несколько недель, чтобы побыть одной?
С неохотой Анжелика подняла трубку и набрала домашний номер. Телефон звонил до тех пор, пока не включился автоответчик.
- Привет, мам, это Анжелика. Я просто хотела поздороваться. Я позвоню позже.
Она оставила номер телефона. Она не хотела, чтобы они звонили ей каждый день, пытаясь поговорить о возвращении в Нью-Йорк.
Анжелика знала, что родные желали ей всего самого лучшего. Она была поздним - долгожданным - ребенком, поэтому росла в неге.
Анжелика подошла к окну посмотреть на дом Кирка, вспомнив его поцелуй. Свет не горел. Он, должно быть, пошел спать. Ей следовало сделать то же самое. Тут Анжелика заметила отблеск из здания позади дома Кирка. Поддавшись импульсу, она вышла на улицу.
Дверь была открыта, широкая подъездная дорожка была слабо освещена. Анжелика остановилась и заглянула внутрь. Это был точно не гараж. Мастерская. У одной из стен стояли деревянные фигуры. Напротив были сложены в кучу деревянные брусья различного размера. Внимание тут же переключилось на прекрасную статую матери и ребенка. Анжелика медленно вошла и направилась к Кирку.
- Это потрясающе, - сказала она.
Он оглянулся:
- Что ты здесь делаешь?
Она не останавливалась:
- Это твоя работа? Почему ты не говорил? Это же удивительно.
Трепеща от волнения, Анжелика прикоснулась к статуе, изумляясь древесине, которая была невероятно гладкой под ее кончиками пальцев.
Она знала, что Кирк наблюдает за ней.
- Они прекрасны!
- Спасибо.
Она рассмотрела другие работы, касалась их, гладила, восхищаясь цветом древесины, оттенками, тенями и бликами. Мастерство резчика поражало. Снова и снова Анжелика возвращалась к статуе матери и ребенка.
- Это будет продаваться в художественной галерее? - спросила она.
- Надеюсь, что да. У меня есть контакты галерей по всему югу.
- Это так ты зарабатываешь на жизнь… Это же совсем не строительство. Это творчество. Они потрясающи.
Анжелика заинтересовалась недоделанной работой:
- Что это будет?
- Женщина у обрыва, - ответил Кирк.
Она могла видеть очертания, уже выявленные из грубого материала. Обрыв, ряд деревьев, растущих неподалеку, а на краю - фигура.
- Можно понаблюдать за тобой? - спросила Анжелика, очарованная удивительным талантом Кирка.
Она никогда не видела ничего подобного.
- Это довольно скучно. Я срезаю малую часть, посмотришь, как это выглядит, когда сделаю больше, - сказал он, задумчиво глядя на нее и вертя в руках брус.
- Когда ты планируешь ее закончить?
- Через несколько недель.
Анжелика оглянулась и заметила табуретку. Она пододвинула ее ближе и села.
- Не обращай на меня внимания.
Она не спускала с Кирка глаз, надеясь, что он позволит ей остаться. Она была очарована этим мужественным человеком, делающим такую тонкую работу. Снова взглянув на фигуру матери, она заметила безмятежное выражение лица, хотя черты подробно не были проработаны. Это могла быть любая мать.
Кирк вернулся к своему занятию, полностью сконцентрировавшись на бруске и не замечая ничего вокруг. Анжелика наблюдала за ним, изумляясь, как его большие руки вырезают плавные изгибы и мельчайшие детали. Инструменты были крошечными, движения четкими, точными и естественными. Его руки были в рубцах. В первые дни Анжелика думала, что это из-за строительства. Теперь она знала, что это - следы резца и, может, других инструментов. Терпение и внимание, с которыми он отсекал стружку, были непоколебимы. Если бы Анжелика делала это, она бы спешила закончить. Да и вряд ли она бы смогла создать подобную красоту.
- Откуда ты берешь идеи? - спросила она.
Он взглянул на нее:
- Некоторые - от тебя.
- От меня? - Анжелика нахмурилась. - Я никогда не стояла на краю обрыва.
- Ты на нем прямо сейчас, если думаешь об этом. То, что позади тебя, - это лес твоего прошлого. Впереди ничего привычного, ничего обычного. Ты балансируешь на краю. Шагнешь ли ты с верой и изменишь жизнь? Или задумаешься, затем повернешь и снова войдешь в лес привычного?
Она пристально смотрела на него долгое время.
- А как ты думаешь? - спросила она.
Сможет ли она шагнуть и найти удовлетворение в своей жизни? Или ее предназначением было остаться на пути, который выбрали для нее родители?
- Ты достигла невероятных высот для женщины твоих лет. Я думаю, что ты вернешься обратно к привычному.
Она не была уверена, нравится ли ей эта идея или нет. С другой стороны, это был наглядный пример, что может произойти, если она пойдет вперед, - она бы закончила свою карьеру.
Кирку было интересно, как Анжелика ответит на его выпад. Наверное, вспомнит свой жизненный опыт. В Смоки-Холлоу было всего несколько человек, которые отказались от своей прошлой жизни и остались в глуши.
- А ты когда-нибудь стоял на краю пропасти? - спросила она.
- Да. Каждому человеку выпадает подобное рано или поздно.
Он поднял широкое плоское лезвие и некоторое время молча стругал им древесину. Кирк хотел показать неизвестность, опасность стремительного падения.
- И что ты выбрал? - спросила она.
- Мечту. Иначе бы стал фермером, как мой дедушка. Но жизнь оказалась привычной, я ведь не уехал в большой город. Так что мне особо ни от чего не пришлось отказываться.
- Ты соприкасаешься с внешним миром через свое творчество, - заметила она.
- Я не отшельник. Иногда путешествую. Но я всегда рад вернуться домой. Когда служил, я увидел то, что никогда и не надеялся увидеть. Я побывал в необыкновенных местах.
- И все-таки ты всегда возвращался сюда.
- Снова и снова, - подтвердил он, кивнув.
- Элис хотела большего. Значит, ты не особо требователен? - спросила она.
Он перестал работать, положив свои инструменты.
- А нужно быть требовательным, чтобы быть счастливым здесь?
- Я не знаю. Всю жизнь я слушала рассказы о больших городах, об амбициях и известности.
- Ты счастлива?
Анжелика на мгновение задумалась, затем медленно покачала головой:
- Ты и сам знаешь ответ. Я приехала сюда, чтобы найти нечто новое.
Кирк притянул ее к себе, крепко обняв.
- У тебя есть парень, Анжелика?
Она покачала головой, не в силах отвести глаз от его лица. Ее сердце сильно стучало. Пальцы схватились за его рубашку, чувствуя тепло груди, горячность во взгляде.
- У счастливых людей всегда кто-то есть. Они заводят семью. Объединяются с соседями и находят удовлетворение в работе, в которую вкладывают душу. Они сами делают выбор.
Анжелика сглотнула, чувствуя неуверенность и смущение.
- Был ли у тебя когда-либо парень? - спросил он тихо, прислоняя свой лоб к ее.
Все, что она могла видеть, были темные глаза Кирка, серьезно глядевшие на нее. Медленно она покачала головой, ожидая и желая, чтобы он прекратил говорить и поцеловал ее. Это было страшно и волнующе. Анжелика чувствовала себя на краю обрыва. Вызовет ли его поцелуй головокружение или оставит ее равнодушной?
Кирк наклонился и коснулся губами ее губ.
Анжелика закрыла глаза и наслаждалась каждой минутой поцелуя, теплыми губами, скользящими по ее телу, ощущениями, которые стирали все, кроме них двоих.
Чувства были чистым восторгом. Она парила. Его губы двигались, умоляя об ответе, который она собиралась дать, но не была уверена, что он будет правильным. Когда Кирк углубил поцелуй, она прильнула к нему, возбуждение вихрем проносилось через нее. Она никогда не чувствовала такую дикую смесь совершенного наслаждения и страстного влечения. Она теснее прижалась к Кирку, желая стать его частью, сливаясь до тех пор, пока они не превратятся в единое целое.
Когда он отстранился, чтобы приласкать ее щеки, она обхватила его за шею. Анжелика могла ощущать напряжение во всем его теле.
Кирк целовал ее в губы снова и снова, возбуждая ее. Температура поднялась на несколько градусов, так как пламя, которое они вызвали, могло согреть в самый холодный день.
Немного позже он обхватил ее лицо ладонями и посмотрел ей в глаза. Медленно Анжелика приходила в себя, почти утонув в глубоких шоколадно-коричне-вых глазах. Ее сердце сильно стучало, кожу пощипывало, душа парила.
- Ты способна на риск, - нежно произнес он.
Ее колени были слабыми, тело - вялым. Все, что она хотела сейчас, - это целовать его без передышки и смотреть, куда это может завести, словно она этого не знала.
- Иди домой, ангел. Иди домой к Уэббу и завтра возвращайся в Нью-Йорк. Это не твое место.
Глава 8
Вряд ли он шокировал бы Анжелику сильнее, даже если бы вылил ведро ледяной воды ей на голову. Ощутив страстность ее поцелуя, он хотел, чтобы она осталась.
Но она отстранилась и направилась к двери, стараясь держать под контролем свои эмоции. Разочарование и расстройство боролись с гневом и гордостью.
Она могла бы подумать. Если бы у нее был талант красиво говорить, Анжелика отделалась бы каким-нибудь остроумным ответом. "Иди домой. Это не твое место".
"Уходи прочь от меня". Она уже влюбилась в этого загадочного, сильного мужчину, а он решил отказаться от нее. Вряд ли она неправильно его поняла.
У двери она наконец набралась смелости повернуться и сердито посмотреть на него.
- Я пробуду здесь до окончания фестиваля. Я не стану отягощать тебя своим присутствием. И не уеду до тех пор, пока не буду готова. Так что смирись с этим.
"Молодец, Девон", - иронично подумал Кирк, наблюдая, как уходит Анжелика. Он считал, что влюбиться можно только однажды. А он уже потерял ту, которую ценил больше всех. Элис. Оглядываясь теперь, он удивлялся, насколько слабо было его чувство. Может, их связывала лишь дружба, ответственность, симпатия. Если бы он действительно любил Элис, он бы уехал в Атланту.
Кирк вернулся к работе. Чем скорее он забудет Анжелику Кэннон, тем лучше для него.
Он был безжалостным, когда дело касалось защиты. Анжелика не принадлежала этому месту. Она была связана, поймана в ловушку большого города и ни за что бы не осталась в Смоки-Холлоу. Еще месяц придется терпеть ее присутствие. Месяц мучений и бессонных ночей, а потом Анжелика исчезнет. След останется только в скульптуре.
Ее скульптуре. Он пытался представить, что это кто-нибудь другой, но бесполезно: Кирк признал правду. Это была Анжелика, его ангел. Когда он наделит статую чертами лица, это будет лицо Анжелики.
Чувствуя отвращение к собственным мыслям, Кирк выключил свет и закрыл дверь. Он решил перекусить, а затем лечь спать. Если Анжелика будет держаться в стороне, его безрассудная страсть постепенно исчезнет в течение нескольких дней. Он начнет завтрашний день с визита к Уэббу Френсису, который наконец-то выпишется из больницы, а затем проведет оставшееся время в Брасельвилле.
Кирк рано встал и поехал навестить дедушку, перед тем как направиться в Брасельвилль. Посещать больных можно было лишь после десяти, поэтому сначала он спокойно разберется с насущными делами на ферме, а затем поедет к Уэббу.
Едва рассвело, когда он заехал во двор фермы. Свет горел на кухне, очевидно, дедушка завтракал.
- Не ожидал увидеть тебя, - сказал Хирам, увидев внука.
- Позже я собираюсь в Брасельвилль, подумал заглянуть сюда, посмотреть, ничего ли тебе не нужно.
- Ты будешь сегодня у Уэбба?
- Да. Хочу поймать его, прежде чем он уедет к Бетси.
Как только завтрак был на столе, Хирам посмотрел на Кирка:
- Где та нью-йоркская девушка?
- Дома, я так думаю.
- Она показалась мне хорошей.
Кирк кивнул. Он приехал сюда, чтобы сбежать от мыслей об Анжелике, а не обсуждать ее с дедушкой.
- Слышал, как она играет?
- Нет. Но, по мнению Уэбба Френсиса, она прекрасный музыкант. Я говорил тебе, что она занимается с двумя ребятами из города. Сэм планирует играть на фестивале. И Анжелика тоже.
- Отлично.
- Хочешь пойти в этом году?
Хирам уже давно не посещал музыкальные фестивали: не был там лет двадцать, несмотря на то что Уэбб и другие настойчиво звали его.
- Возможно.
Кирк взглянул на него:
- Что ты сказал?
- Я сказал, что могу пойти. Почему ты выглядишь таким удивленным, я привык ходить туда.
- Ты собираешься петь?
- Нет. Просто послушаю, как та девушка играет на скрипке. Если она так хороша, то можно и высунуть нос.
- Попроси ее сыграть для тебя, - произнес Кирк.
Он собирался избегать Анжелики.
- Она же остановилась по соседству с тобой, будь дружелюбным и сходи, чтобы послушать ее выступление, - предложил Хирам.
Зря он сегодня решил повидать дедушку. Как он теперь объяснит, почему не хочет встречаться с Анжеликой и наслаждаться ее талантом?
- Собираюсь скоро заменить старый забор вокруг свинарника. Некоторые доски становятся слишком ветхими. Не хочу, чтобы эти глупые свиньи бродили за пределами деревни, - тем временем бубнил Хирам.
Кирк кивнул, довольный тем, что дед наконец сменил тему.
- Я помогу тебе. Когда?
- На следующей неделе, может быть.
- Хочешь, добуду материалы?
Они обсуждали план и, закончив завтракать, вышли к забору, чтобы определить, что заменить и как много это отнимет времени.
Была середина дня, когда Кирк свернул на подъездную дорожку, ведшую к дому. Он навестил Уэбба Френсиса и купил кое-что в Брасельвилле. Он также заскочил на склад лесоматериалов и заказал доски для забора. Он заберет их на следующей неделе.
В очередной раз Кирк обратил внимание на заросшую лужайку напротив дома Уэбба. Его собственный газон тоже неплохо было бы привести в порядок. Было жарко, но не очень. Он переоделся в потрепанную одежду, выпил пару стаканов воды и принялся за дело.
Поработав немного, Кирк с удивлением заметил Анжелику, идущую к нему с большим стаканом янтарной жидкости.
- Хорошо, если это холодный чай.
Он замер, внезапно вспомнив их поцелуй. Он потянулся за стаканом. Божественно. Он осушил его одним глотком.
- Жарко, - заметила Анжелика. - Хочешь еще? - спросила она.
- Пожалуйста. Буду очень благодарен.
Он наблюдал, как она шла обратно в дом, разговаривая с детьми, а затем скрылась внутри. Через минуту она вновь появилась на лужайке и вскоре протянула ему еще один стакан.
- Я сама должна была сделать это, ведь я здесь живу, хоть и временно, - виновато произнесла она, поглядывая с некоторым трепетом на газонокосилку.
- Попробуй, - предложил Кирк, отступая назад.
Анжелика посмотрела на него и кивнула:
- Хорошо. Просто толкать ее?
Он кивнул.
- Никогда не косила лужайку прежде?
Она покачала головой и взялась за ручку. Секунду ничего не происходило, затем, когда Анжелика приложила чуть больше усилий, газонокосилка начала двигаться, выплевывая срезанную траву. Было бы легче косить, если бы трава была короче. Кирк, попивая чай, наблюдал за ней, улыбаясь пропущенным участкам.
Анжелике становилось все тяжелее. Обращаться с газонокосилкой было не так просто, как казалось. Достигнув наконец края, она с трудом повернула машину. Взглянув на результат своего труда, она приуныла, заметив участки, где ничего не было срезано. Повсюду пестрели клочки, напоминавшие ирокез. Решив попытаться улучшить положение, Анжелика снова толкнула вперед газонокосилку. Когда она добралась до Кирка, она едва дышала. Ей очень хотелось пить, и мышцы ныли от напряжения.
Кирк передал ей стакан и молча продолжил работать. Отойдя немного в сторону, Анжелика наблюдала за ним. Рельефные мускулы его брюшного пресса сокращались, когда он толкал косилку. Она была очарована.
Анжелика посмотрела на дом: двое детей наблюдали за ними. Она улыбнулась и пошла к крыльцу. Кирк ясно дал понять ей, что не хочет никаких отношений. Надо забыть его!
- У вас получается не так хорошо, мисс Кэннон, - сказал Сэм.
Этот ребенок всегда был чересчур откровенен.
- Это был мой первый раз. Думаю, что подобное занятие требует практики, как и игра на струнном инструменте.
- Наверное…
- Мой папа говорит, что косить траву - это мужская работа. Тогда мама приносит ему чай, прямо так вы, мисс Кэннон, - вставила Тереза. - Все это заканчивалось поцелуем и тому подобным.
- Фу, ужасно, - пробурчал Сэм.
- Спасибо за молоко. - Девочка протянула Анжелике пустой стакан.
- Завтра я не смогу быть на занятиях, мы собираемся на ярмарку. Но приду в субботу.
- Если хочешь, приходи. Я буду здесь.
- Я тоже. Хочу быть уверенным, что готов к фестивалю! - воскликнул Сэм.
- Хорошо, тогда в субботу.
Анжелика задумчиво смотрела на убегавших детей, удивляясь, где они черпают энергию в такую жару. Она унесла стаканы в дом и положила их в раковину. Поддавшись искушению, Анжелика вернулась к двери.
Когда Кирк наконец закончил, она осознала, что наблюдала за ним почти полчаса. Анжелика бросилась на кухню, сполоснула стаканы, а затем направилась в музыкальную комнату. Взяв скрипку, она приступила к собственным занятиям. Она хотела сыграть сложную песню для фестиваля.
Погрузившись в музыку, она тем не менее краем глаза заметила движение. Остановившись, она посмотрела на дверной проем. Там стоял Кирк.
- Я постучал, но, наверное, ты не услышала, - сказал он.
- Чем могу быть полезна?
Она старалась не смотреть на соблазнительную широкую загорелую грудь. В одной руке он держал рубашку. Его джинсы были с низкой посадкой.