– Да, да и да, – проговорила сквозь рыдания Элис. – Я только хочу, чтобы и мама была счастлива. Я просто хочу получить ее одобрение. Это... глупо, вы думаете?
– Нет, не глупо, – ответила Вивиана. – Но сначала, может быть, невозможно. А у вас нет времени на то, Элис, чтобы завоевать ее расположение. Обещайте мне, bella, что вы скажете мистеру Херндону сегодня же вечером! А свадьба на Рождество – это так славно.
– Да, было бы славно, правда? – улыбнулась Элис, начиная понемногу успокаиваться. – Дети собираются все украсить зеленью. Все было бы прекрасно... если бы у нас было время для оглашения.
– Оглашения? – Вивиане было незнакомо это слово. – А нет ли другого способа жениться, без этого оглашения?
– Специальное разрешение позволило бы нам обвенчаться быстро и в узком кругу, – объяснила Элис. – Может быть, мама скорее смирится с этим? Но я не уверена, что у Генри есть связи, чтобы получить разрешение.
Вивиана погладила Элис по щеке.
– Но у вашего брата они, вероятно, есть? – спросила она. – Вы должны попросить его помочь вам. Я знаю, он это сделает.
– Да, хорошо. – Элис окончательно успокоилась. – Да, конечно, Куин мне поможет. И он сможет заставить маму уступить. Во всяком случае, он сегодня это сделал.
– Eccellente! – воскликнула Вивиана. – Теперь сразу же идите к Генри, а затем к брату. Вы пойдете?
Элис согласно кивнула:
– Как будто у меня есть выбор. Да, я пойду. Вивиана улыбнулась:
– Вот и хорошо, затем сегодня же объявите о свадьбе. Ваш дядя должен произнести тост и сделать вид, что это и был повод устроить этот неожиданный обед. Все подумают, что это невероятно романтично.
Элис весело рассмеялась:
– А ведь они так и подумают? Ах, Вивиана, какая вы милая!
Вивиана слегка покачала головой:
– Я хотела, чтобы это было правдой.
Элис похлопала ладонями под глазами, пытаясь таким образом скрыть следы слез.
– Как я выгляжу?
– Как невеста, – улыбнулась Вивиана. – Прекрасная невеста. Теперь идите. Я спущусь следом за вами.
Разговор с Элис не развеял тревогу Вивианы. Спустя пять минут она вернулась в гостиную, где застала Элис и мистера Херндона, увлеченных разговором. Однако внимание Вивианы привлекла Люси, появившаяся в дверях буфетной. Та поманила Вивиану пальцем.
– Что случилось? – спросила Вивиана, приблизившись. – Я нужна миссис Дуглас?
– Она велела передать вам, что у нас кончился оршад, мисс, – шепотом проговорила Люси. – Бекки уронила последнюю бутылку на пол в кладовой, и она разбилась на десять тысяч кусочков! И чуть не отрезала ей палец.
– О Боже! – воскликнула Вивиана. – Бедная девочка! А не могли бы мы выставить побольше вина взамен?
Люси энергично замотала головой:
– Леди Шарлотте не позволяют доктора. А миссис Лоу-сон не дотрагивается до вина и своей семье этого не разрешает. Из семьи старых методистов она. И никто вроде не собирается скоро уезжать.
– Да, я заметила, – проговорила Вивиана.
И как только объявят о свадьбе Элис, если объявят, последует еще полчаса поздравлений и обсуждений.
– Что еще мы можем подать, Люси?
– Тетя Эффи говорит, есть лимоны, хотя их, может быть, уже не осталось.
– Надо посмотреть, – сказала Вивиана, радуясь возможности уйти.
Когда они заглянули в кладовую, краснощекая служанка заканчивала замывать остатки оршада, разлитого по полу. Люси выдвинула одну из корзин, в которой лежало около двух дюжин подсохших лимонов.
– Отвратительно, – проворчала Вивиана.
– Да, мисс, – согласилась Люси.
В кладовую вдруг просунул голову доктор Гулд:
– Я слышал, у нас тут случилась беда. Чем я могу помочь?
– Ну, этим лимонам уже не поможешь, – ответила Люси. – Даже воскресший Христос не смог бы оживить их. Но в комнате для слуг истекает кровью, как резаный поросенок, Бекки.
– Она порезала палец, – объяснила Вивиана. – Не могли бы вы помочь миссис Дуглас перевязать рану?
– Конечно, рад буду помочь.
Доктор Гулд ушел, и Вивиана снова занялась лимонами.
– Дай мне нож, Люси, – попросила она. – Ты сделаешь сладкую воду. В этих лимонах наверняка сохранилось достаточно жизни, чтобы приготовить лимонад.
Люси с сомнением посмотрела на лимоны, но вынула нож из ящика.
– Можно попробовать, мисс.
Вивиана стала разрезать на четвертинки лимоны, а Люси выжимала из них сок. Получился полный галлон насыщенного сладкого лимонада. Вернулась краснощекая служанка и по распоряжению Вивианы отнесла поднос в гостиную.
Вивиана опустилась на деревянный стул около кухонного столика и подперла голову рукой:
– Боже, что теперь? Люси, у нас здесь есть какое-нибудь вино?
– Только те, что используются для приготовления блюд, мисс, – ответила Люси. – И еще вино из одуванчиков тети Эффи. Но не следует ли вам вернуться наверх?
– Да, – согласилась Вивиана. – Следует. Но все же налей нам чего-нибудь.
Люси неодобрительно нахмурилась:
– Мне придется достать бокалы из...
– В кружку, – перебила ее Вивиана, махнув рукой. – В горшочек из-под джема. Во что угодно. Только несколько минут не открывай дверь наружу, и я буду у тебя в вечном долгу.
– Так плохо, мисс? – спросила Люси, доставая две кружки из буфета.
Вивиана вымученно улыбнулась.
– Нервы у меня взвинчены, – призналась она. – Но мне некого винить, кроме себя самой.
Люси поставила грубую коричневую кружку и пододвинула ближе стул.
– Опять лорд Уинвуд, не так ли, мисс? Вивиана слегка пожала плечами:
– Я бы сказала, всего понемножку. Но если бы я знала, что он будет жить здесь, так близко от Чесли... то, наверное, не приехала бы сюда.
– Вы так думаете, мисс? – спросила Люси, разливая какой-то напиток по кружкам.
Вивиана взяла одну из них и в задумчивости стала вращать ее, глядя, как кружится в ней вино.
– Люси, я больше ни в чем не уверена. Хотя нет, я уверена, что никогда бы не приехала сюда.
– Ну, вы знаете, что я думаю, мисс, что это не повредит ему, – заметила Люси.
У Вивианы дрогнуло сердце.
– Я знаю, что ты предлагаешь, – тихо проговорила она. – Но я не могу рисковать, это может сделать мою дочь предметом сплетен. И что, если... что, если Уинвуд не простит меня? Что, если все, что я думала все эти прошедшие годы, было ошибкой?
Люси похлопала Вивиану по руке:
– Заметьте, мисс, я не говорю, что это было ошибкой. Думаю, что вы теперь поняли, что это было. Мистер Хьюитт был молод, богат и немного избалован. Он мог бы неправильно поступить с вами. Но хранить эту тайну сейчас? Не знаю...
Женщины несколько минут молчали, неторопливо попивая вино.
– На прошлой неделе я видела вашу старшенькую в деревне, мисс, – снова заговорила Люси. – И это тоже вызвало мое беспокойство.
– Беспокойство? О чем? – удивилась Вивиана. Люси пожала плечами:
– Лицом она похожа на вас, мисс. Но эта грива медно-каштановых волос? Они не каштановые, и они не рыжие, и совсем не белокурые тоже. А со спины, мисс, она вылитая леди Элис, какой та была в молодости. Возможно, пройдет много времени, мисс, прежде чем кто-то, кроме меня, тоже это заметит. Думаю, вы меня понимаете.
Вивиана замерла. В семье ее мужа, где у всех были черные волосы и глаза, необычный оттенок каштановых волос Сери-лии привлекал внимание. Теперь, задумавшись над этим, Вивиана поняла, что Люси права. Цвет волос у Уинвудов и Се-рилии был совершенно одинаков.
– У вас был сломан нос, мисс. Это случилось после того, как мы в последний раз видели друг друга? – спросила вдруг Люси, пристально глядя в лицо Вивианы. – И к тому же скверный перелом, если не ошибаюсь.
Вивиана инстинктивно дотронулась до носа.
– Да, я сломала его, – призналась она. – Выглядит безобразно, правда?
– О нет, мисс! – возразила Люси. – Я думаю, он придает вам...
– Не говори этого! – Вивиана подняла руку. – Прошу тебя!
– Не говорить чего, мисс?
– Что это придает мне характер, – добавила Вивиана. – Per amor di Dio! Я сейчас накричу на тебя, если ты скажешь это.
– Ну ладно. – Люси улыбнулась. – Я не скажу.
– Но ты так думаешь.
Женщины вдруг рассмеялись. Вивиана почувствовала, как нервное напряжение спало. Она сделала последний глоток вина и поморщилась:
– Что это было, Люси? Просто отвратительно.
Люси только усмехнулась и налила вина еще Вивиане в кружку.
– Я говорила вам, это вино тети Эффи из одуванчиков.
– Одуванчики? Как, эти... мелкие цветочки? И никаких фруктов?
Люси покачала головой и пояснила:
– Только цветочные головки с водой, дрожжами и сахаром. И еще апельсиновый и лимонный сок.
Вивиана сочла это ужасающим, но в то же время удивительно смешным. Она понюхала вино и отодвинула кружку в сторону.
– Нет, больше не могу. Люси снова улыбнулась:
– По крайней мере ваш нос все еще чувствует, мисс. Ничего серьезнее не случилось?
– Нет, – тихо ответила Вивиана. – Не случилось.
Но это было неправдой. Случившееся принесло ей страдания.
Люси по-прежнему пристально смотрела Вивиане в лицо.
– Что же случилось с вашим носом, мисс? Это был несчастный случай?
Вероятно, Вивиана выпила немного больше этого странного одуванчикового вина, чем следовало бы. А ей так надоело притворяться, что это был счастливый брак.
– Это зависит от того, что ты считаешь несчастным случаем, – ответила она.
По выражению лица Люси Вивиана поняла, что сказала лишнее. Она не желала и не заслуживала чьего-либо сочувствия. Даже Люси.
– Это был ваш муж, мисс? – осторожно спросила Люси. – Джианпьеро? Если он, то я рада слышать, что он умер.
Вивиана ничего не ответила, а только пододвинула стул ближе к столу.
– Люси, я хочу кое-что рассказать тебе о моем муже. И после этого не желаю когда-либо еще снова говорить об этом.
– Как пожелаете, мисс, – ответила Люси. – Я не из тех, кто лезет не в свое дело, надеюсь, вы это знаете.
Но Вивиана была не права, оставляя это дело на долгие годы без объяснений. Люси была хорошей и достойной доверия служанкой... другом. Если бы она была болтлива, то она давным-давно рассказала бы все, что знала.
– Джианпьеро был патроном моего отца, Люси, – начала Вивиана. – Ты знаешь, что это значит?
Люси согласно кивнула.
– Он деньгами поддерживал осуществление творческих планов моего отца, – продолжала Вивиана. – Он имел огромное влияние в Венеции, как и во всей Европе. В мире оперы Джианпьеро решал, кому есть, а кому голодать. Ты понимаешь?
– Это как управляющий или дворецкий? – спросила Люси. – Он мог нанять или выгнать?
– Что-то в этом роде. Мы жили на вилле на краю его имения. Со временем Джианпьеро начал оказывать мне особое внимание. Он... он дал понять, что желает сделать меня своей любовницей. Я была в ужасе, как и мой отец. Это создало трещину в отношениях Джианпьеро и отца.
– О, похоже, он был тухлым яйцом, мисс, – сердито заметила Люси.
– Тухлым яйцом? – переспросила Вивиана.
– Это такое выражение, мисс, – пояснила Люси. – Он был отвратительным типом.
– Отвратительным, да. Он мог быть таким. И в то же время он, если бы захотел, мог бы очаровывать даже птиц, и они слетались бы к нему. Но мой отец оберегал меня. Когда Джианпьеро начал требовать, чтобы я ответила на его... его чувства, отец отослал меня и попросил лорда Чесли помочь мне найти место в английской опере.
Люси снова кивнула.
– И вот тогда вы и пришли ко мне, – сказала она. – Я всегда знала, мисс, что вы чем-то угнетены.
– Да, Джианпьеро страшно рассердился. Как только он узнал, что я уехала, он попытался разорить отца, но папа проявил упорство. Наконец, спустя много месяцев, они вроде бы помирились. Джианпьеро предложил брак. Папа предоставил право решать мне.
– Да, и это, кажется, было наилучшим выходом. Не так ли, мисс?
– Это позволило моему отцу вернуться к любимой работе, – ответила Вивиана. – Я вернулась домой и сказала Джианпьеро, что жду ребенка. Я думала, что так или иначе, сказав правду, я покончу с этим.
– Но сказали ли вы ему о лорде Уинвуде, мисс?
– Я лишь сказала, что это был богатый англичанин, – тихо проговорила Вивиана. – Джианпьеро пришел в ярость, однако все же женился на мне. А теперь он мертв, поэтому я не вижу смысла жить прошлым. Или я не права?
– Все же мне жаль ваших детей, мисс, – заметила Люси. – Мои малышки так любят своего отца.
– Мои дочери редко видели Джианпьеро, – равнодушным тоном проговорила Вивиана. – Он не любил детей.
– Но он заботился о ребенке, которого вы носили. Он выполнял условия сделки, по крайней мере таким образом.
Вивиана заколебалась.
– В конце – да. Люси приподняла бровь:
– Что вы имеете в виду, мисс, сказав "в конце"?
Вивиана сглотнула и оглядела чистенькую кладовку, мысленно удивляясь тому, что произнесла вслух. Но Люси была единственным человеком, который знал правду, а Вивиана могла бы сойти с ума, если бы продолжала держать все это в себе.
– Как только мы произнесли наши свадебные обеты, Люси, он отослал меня на виллу на юге Франции. И там он мне сказал, что, если родится мальчик, он откажется от него и оставит на воспитание монахиням.
– О, мисс! Нет.
Вивиана продолжала смотреть в глубину кухни.
– Он держал меня там все время до рождения ребенка, – шепотом проговорила она. – Потому что ему была невыносима мысль о том, что сын другого человека наследует его богатство и титул. Видишь ли, я не подумала об этом. Я была так наивна. Я не из знатной семьи. У нас для защиты нет династии. И поэтому, Люси, я провела последние семь месяцев беременности на коленях, моля Бога о дочери. Мне повезло. Бог оказался очень добр.
Некоторое время Люси молча смотрела в свою кружку с вином.
– Да, добр, – сказала наконец она. – Бессмысленная человеческая злоба не перестает удивлять меня, мисс. Мне очень вас жаль. Искренне жаль.
– Не надо жалеть, – ответила Вивиана. – Случилось так, как ты часто говорила, Люси. Сам стелешь себе постель, сам в ней и спи.
Люси улыбнулась:
– Что-то в этом роде, мисс.
За окнами послышался топот копыт и скрип колес.
– Это, должно быть, первая карета выехала из конюшен, мисс, – пояснила Люси. – Леди Шарлотты, по-видимому. Вам лучше подняться наверх, а то они вас скоро хватятся.
Женщины стояли, в нерешительности глядя друг на друга.
– О, Люси! – наконец сказала Вивиана. – Я превратила в руины свою жизнь? А теперь еще свалила ее тяжесть на тебя, и даже не знаю зачем.
Люси слегка коснулась руки Вивианы.
– Это не руины, мисс. Вам тяжело пришлось, вот и все. Иногда такова участь женщины, и...
Стук в дверь не дал им договорить. Доктор Гулд просунул в комнату голову:
– А, вы все еще здесь, графиня Бергонци! Я наложил три шва на палец Бекки, и все будет хорошо. А сейчас я слышу, наше присутствие требуется в гостиной. Его сиятельство собирается сделать какое-то важное объявление.
Вивиана изобразила на лице улыбку и поспешила к доктору.
– Важное объявление? – весело переспросила она. – Как интересно! Что это может быть?
Глава 12,
в которой графиня Бергонци снова солгала
На следующий день Вивиана отправилась на верховую прогулку. Она шла по коридору к задней двери дома, раздраженно похлопывая по бедру хлыстом. Она провела утро, напрасно ожидая, когда пробьется сквозь облака солнце, которое так и не появилось, и гостя, который так и не приехал. И тогда она решила покататься верхом; пронестись быстрым, отчаянным галопом, невзирая на серое, унылое небо и выпавший снег.
Однако едва Вивиана успела спуститься с холма, как увидела Куина. Он появился из-под тени деревьев там, где конная тропа выходила из леса. Он был один, на своем большом гнедом жеребце, который, застоявшись на конюшне, все еще тряс головой. Значит, Куин приехал прямо из Арлингтон-Парка, подумала Вивиана.
Она смотрела, как Куин погладил коня рукой, пытаясь успокоить, затем ловко спрыгнул на землю и отдал поводья одному из грумов Чесли. Теперь уже не уедешь, подумала Вивиана. И не было смысла искать безопасности в доме. В четырех стенах, среди роскошной мебели, создававшей особую атмосферу, Куин все равно останется таким же большим и таким же страшным.
Но она, Вивиана, как-нибудь справится с Куином Хьюиттом и его вопросами. Вивиана не могла допустить, чтобы он довел ее до такого состояния, в котором она находилась вчера. Она остановилась и ждала.
Куин увидел Вивиану, как только отошел от конюшен, и стал подниматься по холму. В простой шерстяной амазонке и кокетливой шляпке она была, как всегда, прекрасна и обольстительна. Он зашагал по тропе торопливо, еще не уверенный в разумности своего решения, но полный решимости исполнить его.
Они договорились: "один только раз". Но Куину недостаточно было одного раза. Он хотел обладать Вивианой и решил или добиться этого, или избавиться от нее. То, что было вчера – пустая светская болтовня и притворство, что между ними ничего больше нет, – не могло продолжаться. Было. Многое. И если Вивиана настойчиво это отрицала, то она была лгуньей или хуже того – соблазнительницей.
Куин не считал ее ни тем, ни другим. Он начинал подозревать, не скрывает ли она от него что-нибудь, но что? Он видел в Вивиане холодность и отчужденность, что ему не нравилось и не хотелось признавать. Даже его сестра, кажется, не знала, что у Вивианы на уме, а он утром с пристрастием допросил Элис.
Только в его объятиях Вивиана становилась сама собой. Когда между ними рушились все преграды, она снова превращалась в девушку, которую он любил. Следовательно, надо держать ее в своих объятиях. И в своей постели. Куин намеревался сделать то, что должен был сделать десять лет назад. Он решил жениться на Вивиане. И его совсем не волновало, какой ценой заплатит он за это. Он не боялся, что вызовет бурю негодования в Арлингтон-Парке или его мать хватит апоплексический удар.
Еще издалека Куин заметил, что Вивиана нервно похлопывает хлыстом по юбке своей амазонки и подозрительно поглядывает на него.
– Тебе так нравится эта проклятая штуковина? – поднявшись на холм, спросил Куин, глядя на хлыст.
– Никогда не знаешь, когда он может пригодиться. Куин рассмеялся, откинув назад голову:
– Ты жестокая женщина, Вивиана Алессандри.
При этих словах Вивиана опустила глаза и отвернулась.
– Прости меня, – сразу же спохватился Куин. – Я что-то не так сказал?
– Алессандри, – тихо повторила Вивиана. – Меня давно так не называли. И если я жестока, Куинтин, то это жизнь сделала меня такой.
Куин предложил ей руку.
– Пойдем, – тихо сказал он. – Пойдем со мной. Мне надо тебя о чем-то спросить, Виви, и я не хочу говорить об этом в доме.
Вивиана взглянула на руку Куина, такую сильную и твердую, и поняла, что предстоящий разговор неизбежен. Об этом говорило и решительное выражение лица, хотя взгляд его не был суровым. Вивиана оперлась на руку Куина, подобрала юбки, оставив хлыст висеть на запястье.
– Сады Чесли очень хороши в декабре, – с усмешкой проговорила она. – Хочешь, пойдем туда?
Куин улыбнулся, и они направились к садам.