– Я не знаю. – Милла растерянно покачала головой. – "Кавено энтерпрайзис" и пекарня – это совершенно разные вещи.
– Бизнес он и в Африке бизнес, – сказал Эд, чокаясь с ней. – Все дело в масштабах предприятия.
Милла осторожно посмотрела на него поверх ободка своего бокала:
– И что бы ты мне посоветовал в нем указать?
– В первую очередь величину издержек производства, желаемый объем производства и оборотных средств и точку безубыточности. Полагаю, что городской совет заинтересует потенциальный масштаб рынка сбыта, твои источники сырья – в общем, степень полезности твоего бизнеса для города. И еще тебе…
– Хорошо, я все поняла. – Милла выставила перед собой поднятые ладони и закатила глаза. – Ты меня убедил в своей компетентности, Эд. Ты сможешь составить бизнес-план, даже если тебя разбудят среди ночи.
К их столику подошла Шерри, чтобы забрать грязные тарелки.
– Я могу вам предложить что-нибудь на десерт?
– Я буду только чай с мятой, – сказала Милла.
Шерри нахмурилась:
– Не уверена, что у нас есть травяные чаи. Я посмотрю. А как насчет вас, сэр? – Глядя на Эда, она кокетливо захлопала ресницами. – Может, принести вам пирожное со взбитыми сливками и клубникой?
– Спасибо, не надо, – ответил Эд и вернулся к своему разговору с Миллой прежде, чем Шерри ушла: – Если ты позволишь, я за день составлю для тебя бизнес-план.
– Ты знаешь достаточно об этом районе?
Он пожал плечами:
– Я могу найти всю необходимую информацию на правительственных веб-сайтах.
К ним подошла Шерри с чашкой чаю на подносе.
– Я нашла чай с мятой в пакетике, – сказала она и, обслужив Миллу, сразу направилась к другому столику. Это было хорошо, учитывая, как она любила посплетничать.
Сделав глоток чая, Милла серьезно посмотрела на Эда:
– Зачем ты все это делаешь?
Хороший вопрос. Возможно, Милла беспокоится о том, что у него есть определенные намерения на ее счет. Но он не идиот. Зачем ему повторно добиваться женщины, которая отвергла его на их первом свидании?
Их отношения ограничились одним-единственным поцелуем, но таким страстным, каких не было в его жизни ни до, ни после. Сейчас она сдержанна, но в тот вечер была раскованной. И такой сексуальной, что, глядя на нее, его пульс учащался. Тогда он понял, что встретил особенную женщину.
Эд помнил, как ужасно его брат обращался с Миллой. У нее были все основания интересоваться, почему он, еще один Кавено, приехал сюда без приглашения и предлагает ей свою помощь.
Поэтому он решил сказать ей правду:
– Моя семья перед тобой в долгу.
* * *
Ответ Эда привел Миллу в замешательство. Ее рука дрожала, когда она ставила чашку на блюдце.
Она была так уверена в том, что он приехал сюда, чтобы установить над ней контроль. Что она в долгу перед Кавено только потому, что они приняли ее в свою семью.
Воспоминания, которые она так долго удерживала в глубине своей памяти, начали прорываться наружу. Это были воспоминания о долгих бессонных ночах и многочисленных романах Гарри, его крупных проигрышах в казино.
Ее муж часто причинял ей боль, а его черствая эгоистичная мать всегда вставала на сторону сына. Что касается Джерри Кавено, он игнорировал Миллу до тех пор, пока не узнал, что она ждет ребенка. Тогда он нанял частного детектива, чтобы ее найти.
И вот теперь Эд, единственный член этой чертовой семейки, который вправе на нее обижаться, приезжает сюда и заявляет, что Кавено у нее в долгу.
– Я не понимаю, – пробормотала она. – Ты говоришь о деньгах? О моем наследстве?
Эд пронзил ее суровым взглядом. Она покраснела и опустила глаза. Что он имеет в виду? Что Кавено следовало предостеречь ее насчет Гарри? Защитить ее?
Но она взрослая женщина, которая имеет право делать выбор и совершать собственные ошибки. Присутствие Эда постоянно напоминает ей об этих ошибках.
– Я перебралась на другой конец земного шара, чтобы все это забыть, – сказала она.
Эд тяжело вздохнул:
– Я понимаю. И, по правде говоря, я тебя не виню.
Он печально улыбнулся, и у нее появилось еще больше вопросов. Вопросов, которые она не осмелилась задать.
Когда ужин закончился, Милла почувствовала облегчение. Временами он напоминал свидание, поэтому она была напряжена, когда пришло время ложиться спать.
– Боюсь, что у меня всего один обогреватель, – призналась она.
– В твоей спальне? – спросил Эд.
– Э-э… да.
В его глазах появился озорной блеск, и она подумала, что он начнет ее дразнить, но вместо этого он просто сказал:
– Ничего страшного. Мне будет тепло в спальном мешке.
– Я поражена, – сказала Хайди, которая мешала салат, поглядывая в окно на задний двор, где Брэд и Эд жарили барбекю. – У меня нет слов.
– Ты о моем вишневом пироге? – пошутила Милла.
Хайди рассмеялась:
– Уверена, что пирог очень вкусный, но я имею в виду твоего сексуального американца.
– Ты говоришь прямо как Шерри, и вы обе ошибаетесь. Он не мой американец. Он брат Гарри и приехал сюда по делам.
– По чьим делам? – спросила Хайди.
Милле было нечего на это ответить. Она уже начала жалеть о том, что не придумала никакого предлога, чтобы остаться дома. Когда она утром позвонила Хайди, чтобы поговорить о барбекю, та настояла на том, чтобы она взяла с собой Эда.
– Я нарезала багет, – сказала Милла, чтобы сменить тему. – Мне намазать хлеб маслом?
– Было бы неплохо, но лучше бы ты ответила на мой вопрос.
Вздохнув, Милла потянулась за масленкой:
– Эд здесь для того, чтобы уладить семейные дела.
– Но задержался, чтобы помочь тебе в твоих делах.
– Он помешан на контроле. Он не может не вмешиваться.
– Хорошая попытка, Милла.
– Прошу прощения?
– Уверена, что человек вроде Эда Кавено вмешивается, только когда ему это нужно, – заметила Хайди.
– Эд считает, что его семья у меня в долгу. У него всегда было хорошо развито чувство ответственности.
– И это не единственное, что у него хорошо развито.
Милла это проигнорировала.
– Кроме того, Эд знает аспекты организации бизнеса вдоль и поперек.
Ее неприятно удивило то, что она дословно процитировала Эда, но это было лучше, чем обсуждать его физические достоинства. Проведя с ним бок о бок еще один день, она вдоволь на них насмотрелась.
Весь день она красила оконные рамы, а Эд работал над ее бизнес-планом. У нее никак не укладывалось в голове, что нью-йоркский магнат, руководящий огромной компанией, уделяет столько внимания маленькой пекарне в австралийском захолустье.
Пока они обсуждали издержки производства и ассортимент товаров, Милла украдкой любовалась широкими плечами и густыми темными волосами Эда, сидевшего за ноутбуком.
Разумеется, это было простое эстетическое восприятие. Ничего личного. Но, к несчастью, Эд заметил, что она за ним наблюдала. Когда их взгляды встречались, по ее венам разливалась волна расплавленного огня.
– Признай это, Милла, – с улыбкой настаивала Хайди. – В тебя всегда влюблялись самые классные парни. Помнишь Хита Диксона?
При упоминании об этом человеке Миллу передернуло.
– Лучше бы не помнила.
Хайди, похоже, не заметила ее реакции.
– Самый сексуальный парень во всей школе практически умолял тебя пойти с ним на свидание.
– Разве ты не предаешь Брэда, заявляя, что какой-то другой парень в школе был самым сексуальным?
Хайди посмотрела на мужа. На ее невзрачном лице появилась нежная улыбка, отчего оно преобразилось.
– Брэд совсем не ревнивый. Он знает, как я его люблю.
Милла обнаружила, что завидует ей.
– Хит Диксон был красив и опасен, – продолжила Хайди. – Он был без ума от тебя, и каждая старшеклассница завидовала тебе. Ты никогда не рассказывала, почему пошла с Хитом на свидание, а потом дала ему от ворот поворот. Нас всех шокировала твоя безжалостность.
"Если бы вы только знали…"
Милла никогда никому не рассказывала, что произошло в тот вечер, когда она пошла на свидание с первым красавцем школы.
– Хит Диксон был подонком, – горько произнесла она.
Хайди уставилась на нее широко распахнутыми глазами:
– Расскажи мне все.
– Нет. Я бы предпочла не говорить о мужчинах. Эта тема наводит на меня скуку. В моей жизни больше нет места для мужчин. Я здесь для того, чтобы заниматься бизнесом.
– Милла, ты не можешь игнорировать мужчин. Они составляют половину мирового населения.
Милла пожала плечами:
– Мне, конечно, не удастся полностью их игнорировать, но я не собираюсь в них влюбляться. И я определенно не собираюсь больше иметь ничего общего с мужчинами по фамилии Кавено. Мне хватило катастрофических отношений с одним членом этой семейки, и я не намерена наступать дважды на одни и те же грабли.
– Думаю, это правильно, – серьезно произнесла Хайди, но мгновение спустя снова заулыбалась. – Но ты не можешь не согласиться с тем, что Эд был само очарование, когда расхваливал твой пирог с вишней. Он тебе явно симпатизирует.
– Только потому, что я напоминаю ему его бабушку.
Хайди прыснула со смеха.
– Не смейся. Это правда. Он купил мне кухонные весы и ножи для разрезания выпечки…
– Эд купил тебе ножи?
– Да. Я же сказала, что он помешан на контроле. Он хотел убедиться, что у меня будет необходимое оборудование.
– Конечно, конечно, – промурлыкала Хайди.
– Когда был ребенком, бабушка разрешала ему разрезать пирог, – пояснила Милла.
Брови Хайди взметнулись.
– Это все объясняет.
Милла была согласна, что ее слова не вяжутся с образом могущественного бизнесмена. Ее саму удивило, что Эд с таким интересом за ней наблюдал, когда она сегодня пекла пирог.
– В любом случае я очень рада, что ты взяла с собой Эда, – продолжила Хайди. – Брэд получает удовольствие от общения с ним. Похоже, они нашли общий язык.
Из любопытства Милла подошла ближе в окну и увидела Эда и Брэда, которые пили пиво, болтали и смеялись, поглядывая на мясо, жарящееся на решетке.
Ее сердце как-то странно подпрыгнуло. После того как она только что заявила, что в ее жизни больше нет места мужчинам, она чувствовала себя лицемеркой.
Этот приступ сентиментальности не что иное, как минутное помрачение ума. Наверное, всему виной была атмосфера домашнего уюта. В ухоженном саду Хайди и Брэда была зона, оборудованная для барбекю. Там стоял стол со скатертью в красно-белую клетку и толстыми желтыми свечами. В воздухе пахло дымом и жареным луком. Гирлянды из лампочек, натянутые между деревьями, покачивались на ветру.
Несмотря на холодный зимний вечер, это место выглядело теплым и уютным. А Эд выглядел спокойным и расслабленным, словно такое времяпрепровождение было для него чем-то обычным. Словно он, влиятельный бизнесмен с Манхэттена, тысячу раз бывал в этом скромном фермерском доме.
– Можно подумать, что эти двое закадычные друзья, – заметила Хайди. – Они так весело смеются.
– Это удивительно, – сказала Милла. – Обычно Эд серьезен и задумчив.
– Полагаю, Эду понравилась твоя идея с открытием пекарни, – предположила Хайди, закончив мешать салат.
– Он считает это безумием, но его заинтриговал план по спасению города.
– Брэд просто одержим этим. Город будет жить, пока открыта школа. Теперь, когда Томас пошел в первый класс, Брэд постоянно интересуется делами школы. Наверное, он уже все уши об этом прожужжал бедному Эду.
– Даже если и так, тот, похоже, не возражает, – улыбнулась Милла.
– Все готово, так что мы можем присоединиться к ним. Захвати хлеб, соль и перец, а я попытаюсь оторвать детей от мультиков. Томас! Люси! – крикнула она. – Ужин готов!
– Я хочу сидеть рядом с дядей, – заявила маленькая светловолосая девчушка, глядя на Эда большими карими глазами.
– А где волшебное слово? – спросила Хайди. – Дядю зовут Эд.
– Я хочу сидеть рядом с ним, – произнесла малышка тоном, не терпящим возражений.
Ее мать застонала:
– Я когда-нибудь услышу от тебя слово "пожалуйста"?
Люси шаловливо улыбнулась Эду:
– Пожалуйста, дядя.
– Надо же как мне повезло, – произнес он дружелюбным тоном, передвинувшись на край деревянной скамейки. – Мне тебя поднять?
– Нет, я большая девочка. Я сама могу. – Приложив некоторые усилия, малышка забралась на сиденье и, откинув с глаз золотистые кудряшки, торжествующе посмотрела на него: – Вот видишь? Я залезла.
– Ты молодец, – ответил Эд, не в силах сдержать улыбку.
– Я буду сосиску с хлебом и кетчупом, – важно заявила малышка.
– И салат, – сказала ей Хайди.
Ее дочка выпятила нижнюю губу:
– Я не люблю салат.
– Если не съешь салат, не получишь сосиску. – С этими словами Хайди положила ей в тарелку немного овощного салата.
Эд ожидал услышал вопль протеста, но вместо этого девочка серьезно уставилась на него своими большими карими глазами:
– Дядя, ты любишь салат?
– Люблю, – ответил он.
Как только Хайди переключила свое внимание на старшего брата Люси, девочка встала на скамейку, наклонилась к Эду и прошептала ему на ухо:
– Я разрешаю тебе съесть мой салат. Только не говори маме.
Она тут же снова опустилась на скамейку и сидела с невинным видом, пока ее отец не положил ей на тарелку поджаристую сосиску.
– Кетчуп будешь, солнышко?
– Да, пожалуйста, папочка.
Эд с трудом удержался от смеха. Он даже не подозревал, что женщины прибегают к уловкам уже в столь раннем возрасте. Он обнаружил, что происходящее доставляет ему огромное удовольствие. Откуда ни возьмись появилась мысль о том, что было бы, если бы у него была такая же прелестная малышка.
До сих пор он не думал об отцовстве. Этот вечер действовал на него странным образом. С того момента, как он приехал в дом Хайди и Брэда, он чувствовал себя так, словно переместился в прошлое. Нельзя утверждать, что друзья Миллы отстали от времени. Они были в курсе последних мировых событий и пользовались техническими новинками, но в их доме царила атмосфера уюта и умиротворения, которая напоминала ему о семейных встречах на ферме его бабушки и дедушки в Мичигане.
В последний раз молодое и старшее поколение собрались там на День благодарения, когда Эду было пятнадцать. Под "старшим поколением" он, разумеется, имел в виду бабушку и дедушку, а не родителей.
Эд даже не помнил, чтобы его отец и мать ужинали вместе. Они развелись, когда ему было пять лет. После этого всякий раз, когда он приезжал в отцовский дом, отец допоздна задерживался на работе и уделял сыну очень мало времени.
Что касается матери Эда, когда он утром уходил в школу, она еще спала. Вечера она проводила на диване перед телевизором, и, когда целовала Эда перед сном, от нее пахло виски. Своим воспитанием он был обязан няням, которые сменяли одна другую быстрее, чем он успевал к ним привыкнуть.
Сейчас, сидя за столом, покрытым клетчатой скатертью, Эд делал вид, будто не замечает кусочки овощей, появляющиеся на краю его тарелки, слушал звонкий смех Миллы и чувствовал себя счастливым.
Ему пришлось напомнить себе, что, как бы хорошо и комфортно ему ни было, он здесь чужой. "Кавено Энтерпрайзис" находится совсем в другом мире, у обитателей которого вместо сердца калькуляторы.
Сегодняшнее беспретенциозное барбекю в саду разительно отличалось от шикарной вечеринки по случаю дня рождения Гарри, на которую он пригласил Миллу. Теперь он понял, почему она так легко позволила роскоши ослепить ее.
Также он понял, почему она вернулась домой сразу, как только шоры, наконец, упали с ее глаз.
Глава 7
Пару часов спустя Эд вел свой пикап по пустой проселочной дороге мимо пастбищ и эвкалиптовых рощиц, освещенных полной луной, проглядывающей сквозь рваное облачко.
Он не помнил, когда последний раз видел такой безмятежный, почти мистический лунный пейзаж, и пребывал в приподнятом настроении.
Милла молча сидела рядом и смотрела перед собой. Ее лицо, окутанное серебристым светом, было задумчивым.
– Я отлично провел сегодняшний вечер, – сказал Эд, когда молчание затянулось. – Спасибо, что взяла меня с собой.
– Рада, что тебе понравилось, – ответила Милла, после чего сразу же вернулась к своим мыслям, сложив руки на груди.
Этим жестом она отгородилась от него, но у него было слишком хорошее настроение, чтобы позволить ей уйти в себя.
– Мне понравились твои друзья. Брэд классный парень. У него отличное чувство юмора.
– Брэд всегда был жизнерадостным и подмечал во всем смешные стороны. Полагаю, именно поэтому Хайди в него и влюбилась.
– Несомненно.
Эд вспомнил о своем веселом очаровательном брате, и его радость омрачилась. Он был абсолютно уверен в том, что Миллу привлекла в Гарри его широкая улыбка и способность придумывать на ходу остроумные шутки, которой он, Эд, никогда не отличался.
Сделав над собой усилие, он прогнал неприятные воспоминания.
– Я бы сказал, что Брэд толковый фермер. Я с ним говорил о выращивании экологически чистой пшеницы.
– Правда? – удивилась Милла. – Зачем?
Эд пожал плечами:
– Мы обсуждали твои планы и растущий спрос на экологически чистую продукцию.
– О!
– Если ты решишь, что тебе нужна экологически чистая пшеница, обращайся к Брэду. Он хорошо разбирается в этом вопросе.
– Как интересно. Я думала, его больше волнует сохранение школы в Беллару-Крик. – Она опустила руки и выпрямилась. – Разве не здорово, что городской совет привлекает сюда молодые семьи, предлагая им брать в аренду фермерские дома за доллар в неделю?
– По правде говоря, я по-прежнему не уверен, что это сработает.
Она повернулась к нему лицом:
– У тебя есть идея получше?
– Что необходимо Беллару-Крик, так это крупные финансовые инвестиции.
– Чьи инвестиции?
– Чьи угодно. Я рассуждаю теоретически.
– Полагаю, твоя семья могла бы купить весь город, если бы захотела.
Он небрежно пожал плечами:
– Если бы город выглядел процветающим и предлагал возможности трудоустройства, люди приезжали бы сюда и оплачивали аренду полностью.
Милла задумалась:
– Неплохая теория. Но ответь мне, Эд, если один человек или организация скупит все предприятия в городе, чей это будет город? Как среди его жителей развить чувство общности?
– Не понимаю, почему…
– Как ты можешь гарантировать, что люди, приглашенные сюда на работу, произведут на свет детей, которым будет нужна школа?
– Просто. Нужно подробно их расспрашивать об их планах на будущее во время собеседования.
Милла снова задумалась.
– Ты думаешь, что все люди, которые приедут сюда работать, будут так же уверены в своих силах, как я? Что они смогут начать все с нуля на новом месте? Что будут испытывать удовлетворение от того, что делают? – спросила она, когда они выехали на главную дорогу.
Бросив на нее взгляд, Эд прочитал в ее глазах вызов.
– О, это было сказано от всей души.
– Маленьким провинциальным городкам нужна душа.
– И доллары.