Эд пожалел об этом ответе сразу, как только он сорвался с его губ. Он даже не был полностью убежден в правильности своих доводов. Пока Милла не начала возмущаться, он поспешно продолжил:
– Не пойми меня превратно. Я с тобой не спорю. Ты привела хороший аргумент. Вера в собственные силы и удовлетворение от своего труда очень важны. Даже более важны, чем финансовая надежность.
– Ничего себе, – пробормотала Милла. – Для Кавено это весьма неожиданное утверждение.
Эд и сам удивился своим словам. Наверное, он слишком долго пробыл в этой глуши и начал смотреть на мир другими глазами.
Милла права насчет его семьи. Счастье за деньги не купишь. Кавено являются воплощением этой избитой поговорки. Эд подумал о своем отце, который сейчас ухаживает за своей четвертой невестой, зная, что после трех неудачных браков его шансы на успех очень невелики.
Его мать одинока и несчастна, несмотря на миллионы, полученные при разводе. Чарли еще слишком молод, чтобы что-то говорить на его счет.
Что касается Гарри и его самого…
Вздохнув, Эд украдкой взглянул на Миллу. Сложив руки на груди, она смотрела в боковое окно.
Они достигли окраины города, проехали мимо маленькой белой церкви и школы со спортивной площадкой, заросшего футбольного поля и домов, расположенных вдоль главной улицы.
Вскоре Эд остановился возле пекарни и заглушил мотор. Милла тяжело вздохнула. Весь вечер она была веселой, и ухудшение ее настроения беспокоило его.
– Ты в порядке?
Вздрогнув, Милла мрачно посмотрела на него:
– Что?
– Я спросил, в порядке ли ты. Тебя что-то беспокоит?
Она покачала головой:
– Я… я просто кое-что вспоминала.
Похоже, это были тревожные воспоминания. Об этом говорили тени в глубине ее глаз и искривленная линия рта.
Пока Эд пытался подобрать подходящие слова, она открыла дверцу, выбралась из машины и достала из сумочки ключи. Мгновение спустя Эд присоединился к ней.
Войдя в пекарню, они сразу направились в подсобку. Навстречу им вышел сонный рыжий кот. Мяукнув, он потерся о ноги Миллы. Наклонившись, она погладила его, затем включила свет.
Когда Эд увидел свою раскладушку с развернутым спальным мешком, у него упало настроение. Дело было не в том, что раскладушка была неудобной. Он просто был пока не готов ложиться спать и надеялся, что Милла не убежит прямо сейчас наверх.
– Может, я приготовлю кофе? – предложил он.
– Ты уверен, что хочешь кофе на ночь глядя?
– Я всегда пью кофе в это время суток.
– Правда? Тогда готовь. – Холодно улыбнувшись, она достала из шкафчика банку растворимого кофе: – Этот пойдет?
– Да, спасибо. Ты составишь мне компанию?
Она медлила с ответом. На ее лице по-прежнему было беспокойство. Эд с трудом подавил в себе желание заключить ее в объятия и покрывать поцелуями ее тело, пока она не забудет о своих тревогах. Вместо этого он ободряюще ей улыбнулся.
Ее ответная улыбка была задумчивой.
– Если я выпью кофе, то не усну. Лучше я заварю себе чай с мятой.
Достав из шкафчика чай и кружки, Милла сняла куртку, села на стул и закрыла лицо руками. Ее золотистые волосы блестели в свете флюоресцентной лампы.
– То неприятное воспоминание все еще преследует тебя? – спросил Эд, включив электрический чайник.
Он ожидал, что Милла проигнорирует его вопрос, поэтому удивился, когда она подняла голову и сказала:
– Речь идет об одной неприятной вещи, о которой мне напомнила Хайди. О том, что произошло, когда мы учились в школе.
Эд поморщился:
– В школе?
Зеленые глаза Миллы расширились:
– Ты не любил школу?
– У меня, как у любого человека, есть как приятные воспоминания, связанные со школой, так и те, которые хотелось бы забыть.
Она серьезно кивнула:
– Жаль, что я не могу забыть это происшествие.
Сердце Эда болезненно сжалось. Он никогда не считал себя благородным рыцарем, но был готов сделать все для того, чтобы снова заставить ее улыбаться. Сигнал выключившегося чайника нарушил ход его мыслей.
– Мне заварить тебе чай прямо в кружке? – спросил он.
– Да, спасибо.
– Полагаю, ты не обсуждала эту проблему с Хайди? – мягко произнес он.
Милла покачала головой:
– Она ничего не знает. Никто не знает, кроме человека, имеющего отношение к этой неприятной истории.
– Я никогда никому не открывал свою душу, – признался он, – но говорят, что это помогает.
К его удивлению, она слабо улыбнулась:
– Предлагаешь стать моим исповедником, Эд?
Мысль об этом напугала его, но он не подал виду.
– Конечно, если это тебе поможет. Даю слово, что все, что ты мне расскажешь, останется между нами.
Руки Миллы дрожали, когда Эд передавал ей чашку чаю. Ее нервы были на пределе.
Когда Хайди заговорила о Хите Диксоне, Милла быстро смогла прогнать неприятные воспоминания, связанные с этим человеком. Во время веселого дружеского ужина она забыла о нем.
Позднее, когда они с Эдом ехали домой, воспоминания о Диксоне вернулись и повлекли за собой воспоминания о том, как она панически боялась первых свиданий. О том, как она предпочла одного брата другому, и к чему это привело. Ее переполняли тревога, горечь и сожаление. Ей казалось, что она вот-вот взорвется.
Какого черта она спросила Эда о том, готов ли он ее выслушать? Он часть ее проблемы, хотя даже не подозревает об этом. Как она может все ему рассказать?
Но как она может отказаться от возможности объяснить ему то, что хотела объяснить пять лет назад? Через день Эд вернется в Америку, и они вряд ли когда-нибудь снова увидятся. Это ее последняя возможность все ему рассказать.
Вот только с чего ей начать?
Милла уставилась в пол и попыталась собрать воедино остатки смелости.
– Когда мне было шестнадцать, один парень чуть меня не изнасиловал, – произнесла она наконец.
– Он был из твоей школы?
Милла кивнула:
– Он был первым красавцем школы. Все девчонки были от него без ума и считали, что я должна была быть благодарна, что он пригласил меня на свидание. – Она принялась нервно теребить этикетку чайного пакетика. – На свидании он начал ко мне приставать. Я стала сопротивляться, но он меня не отпускал.
– Бедняжка.
Эд так это произнес, словно ему было не все равно. Это придало ей смелости, чтобы продолжить:
– Я запаниковала, и он стал еще более агрессивным.
Краем глаза она заметила, как Эд поставил кружку на стол и сжал пальцы в кулак.
– Этот подонок все еще живет здесь?
– Он давно уехал, Эд. Не беспокойся. Прежде чем сюда приехать, я навела справки.
Эд мрачно кивнул:
– И ты никогда никому об этом не рассказывала?
– Я не хотела стать объектом для сплетен. Это главный недостаток жизни в маленьком городке, где все друг друга знают. Я уже говорила, что этот парень был первым красавцем школы. Другие девчонки завидовали мне. Все знали, что он пригласил меня на свидание. Позднее я узнала, что он раструбил эту новость. Всем не терпелось узнать, как прошло наше свидание.
– Могу себе представить, – тихо сказал Эд.
– Если бы все узнали, что на самом деле произошло, это было бы катастрофой. Я бы не смогла выносить их жалость и любопытство. Мне было проще позволить ему сказать его друзьям, что я оказалась фригидной, и он меня отшил. Своим подругам я сказала, что мне было с ним скучно.
Эд наблюдал за ней с задумчивым видом.
– Он сделал тебе больно?
Милла кивнула:
– Да. Он избил меня, но я всем говорила, будто упала с лестницы. За мою блестящую актерскую игру мне следовало бы вручить "Оскар". Даже мои родители поверили в историю с падением. Ни у кого не возникло ни малейших подозрений.
Эд издал приглушенный стон.
– Полагаю, ты рассказала об этом Гарри?
– Нет. Уехав в Америку, я оставила прошлое здесь. Кроме того, Гарри был человеком легкомысленным и не любил серьезных разговоров.
Эд нахмурился, но не удивился.
– Я сожалею о том, что произошло, Милла. Мне жаль, что я не могу ничего сказать или сделать, чтобы прогнать ужасные воспоминания.
Что ей действительно было нужно, так это утешительные объятия. Но она не заслуживала такого проявления доброты со стороны человека, которого бросила ради его брата.
Какой же идиоткой она была!
– Спасибо, но я в порядке, – сказала она.
– Я в этом не уверен, – мягко возразил Эд, подошел ближе и обнял ее.
Это удивило Миллу, но секунду спустя она прижалась к нему, зарылась лицом в его дорогой кашемировый свитер и позволила себе насладиться его теплом, силой его рук. После того как она потеряла ребенка, ей было необходимо утешение, и она наконец его получила. В объятиях Эда ей было спокойно и комфортно. Она чувствовал себя так, словно после долгого опасного путешествия вошла в тихую гавань.
Беззаботный эгоистичный Гарри никогда не предлагал ей утешение. Она сомневалась, что он вообще был способен кого-то утешить.
По правде говоря, она также не ожидала, что Эд может быть таким чутким и внимательным. Еще больше ее удивило, что сегодня в его объятиях она нисколько не волновалась, в отличие от того вечера, когда их страстный поцелуй так напугал ее.
Все же зов плоти оказался сильнее, чем голос разума. Пока она думала об утешении, ее тело активно реагировало на близость Эда. В тех местах, где он к ней прикасался, ее кожа горела. Внизу ее живота все трепетало.
Наверное, для нее было лучше, что Эд ее отпустил. Сразу, как только он отстранился, ей стало не хватать его силы, его тепла и волнующих ощущений, которые он в ней пробуждал.
Она не могла сказать, что чувствует Эд. Он не смотрел на нее. Его лицо было напряжено.
– Спасибо за утешение.
– Пожалуйста.
За этим последовало неловкое молчание, поскольку ни один из них не знал, что сказать дальше. Потом они, словно сговорившись, одновременно подняли кружки.
– Надеюсь, твой кофе не слишком холодный, – сказала Милла.
Эд сделал глоток:
– Нормальный.
Вытащив из кружки чайный пакетик, она бросила его в раковину. В пекарне было так тихо, что она слышала, как кот мурлычет во сне.
– Ну что? – наконец произнес Эд с еле заметной улыбкой. – Они правы?
Милла удивленно посмотрела на него:
– Кого ты имеешь в виду?
– Тех, кто утверждает, что, когда выговоришься, становится легче.
Милла вздохнула. Она рассказала Эду о том, что произошло много лет назад, и он думал, что выполнил свою миссию. Он не знал, что самая важная часть признания, касающаяся его, еще впереди.
– На самом деле есть еще кое-что, что мне нужно тебе рассказать.
Его взгляд стал немного настороженным.
– Речь идет о том, что до сих пор не дает мне покоя. О том, из-за чего меня мучает чувство вины.
Эд нахмурился:
– Были последствия? Ты забеременела от этого мерзавца?
– Нет, мы с ним не были близки. Дело в том…
Она уставилась в кружку с чаем, словно это могло как-то ей помочь.
– После того происшествия у меня появилась фобия. Я стала паниковать во время первых свиданий.
На ее глаза навернулись слезы, и она часто заморгала, чтобы их сдержать. Мужчины терпеть не могут, когда женщины плачут.
Эд напрягся. В его глазах была боль.
– И ты рассказываешь мне это, потому что… – начал он, очевидно догадавшись, о чем пойдет речь.
Милла кивнула:
– Потому что я запаниковала во время нашего первого свидания на вечеринке в доме Гарри. Тот поцелуй был таким… таким… – Ее грудь словно сдавили железные обручи, по телу пробежала дрожь. – Шокирующим. Он доставил мне удовольствие, но в то же время напугал меня.
Эд изумленно покачал головой, затем неожиданно подошел ближе.
– Милла, – еле слышно прошептал он.
– Мне так жаль. Я всегда хотела все тебе объяснить, извиниться перед тобой. Я испугалась страсти. Испугалась потерять контроль над собой из-за человека, которого едва знала. Я хотела признаться тебе, но это прозвучало бы по-детски глупо. Я хотела, чтобы меня считали опытной и искушенной. – Она вздохнула: – Какой же идиоткой я была.
– Не надо, – произнес Эд сдавленным голосом, взяв ее руки в свои.
Почувствовав его тепло, она перестала дрожать.
– Не надо продолжать себя наказывать, – добавил он.
– Но я всегда мучилась из-за того, как поступила с тобой в тот вечер. Я проявила незрелость.
– Синдром первого свидания, – мягко сказал Эд.
Он над ней насмехается?
Милла резко подняла голову и посмотрела на него. Хотя он смотрел на нее со странной кривой улыбкой, в его ясных серых глазах не было и намека на насмешку.
– Это явление медицине неизвестно, – ответила она, чтобы разрядить обстановку. – Я могла бы стать объектом для исследований.
Но Эд уже перестал улыбаться.
– Спасибо, что все мне рассказала, Милла. Это много для меня значит. – Его кадык дернулся. – Больше, чем ты можешь себе представить.
Их взгляды встретились, и время словно остановилось. В глазах Эда она увидела что-то, отчего ее сердце замерло. Будь она смелее, она бы подчинилась зову плоти, встала и поцеловала его.
Вместо этого она продолжала сидеть на месте и гадать, что почувствовала бы, если бы это произошло. При одной лишь мысли о поцелуе Эда по ее телу пробежала дрожь. Она представляла себе, как его губы нежно касаются ее губ. Как по ее телу разливается приятное тепло. Как его язык проникает в глубь ее рта.
Если бы только у нее было достаточно смелости.
Сардонически улыбаясь, Эд отпустил ее руки, сделал шаг назад, и ее охватило разочарование.
– Возникает вопрос, – сказал он. – Как мой брат это исправил? Как вел себя Гарри на вашем первом свидании?
Милла покорно покачала головой:
– В том-то и дело, что у нас с Гарри долго не было свиданий наедине. Вокруг нас всегда было много народу. Мы проводили время на вечеринках и в ночных клубах, катались на яхтах. Где-то около месяца мы были просто друзьями. Постепенно я привыкла к Гарри, поэтому когда наши отношения вышли на новый уровень, страха уже не было.
Уголок рта Эда дернулся в грустной улыбке. Милла тоже загрустила. Ей было жаль, что их пути разошлись, и делать что-либо с этим было уже слишком поздно.
Она хотела выдать Эду свой последний секрет. Сказать ему, что Гарри никогда не пробуждал в ней страсть. Что это было одной из причин, по которой их брак развалился. Но она ничего не добилась бы, если бы сейчас сказала об этом Эду.
Он подошел к раковине и сполоснул свою кружку. Милла в очередной раз залюбовалась его широкими плечами и мужественным профилем. Внезапно ее охватило чувство потери и сожаления, и у нее сдавило горло.
Сейчас было уже слишком поздно для осознания того, что она влюбилась в него в тот первый вечер, когда он в длинном черном пальто вошел в вестибюль отеля "Хеджероу".
Говорить ему об этом сейчас не имело смысла, поэтому она, несмотря на бурю эмоций в ее душе, поступила так, как подсказывал ей голос разума.
Пожелав Эду спокойной ночи, она пошла наверх, стараясь не думать о том, что ему придется провести ночь на неудобной раскладушке.
Глава 8
Когда в окно проникли бледные лучи рассвета, Эд уже не спал. Это было неудивительно, учитывая, какой узкой и неудобной была раскладушка.
Большую часть ночи он провел без сна. У него долго не укладывались в голове откровения Миллы. Затем его охватило отчаяние из-за того, что он позволил ей так легко от него ускользнуть. Что он, возможно, упустил свой единственный шанс стать по-настоящему счастливым.
Он снова и снова вспоминал о том, как она выглядела, когда рассказывала свою историю. Она выглядела бледной и беззащитной, но в ней чувствовалась смелость и решимость поведать ему о болезненных моментах прошлого, облегчить душу.
Но как только он вернулся в мыслях к их первому – и единственному – свиданию, то спросил себя, почему тогда не ощутил ее беспокойство. Почему был недостаточно внимателен к ней? Почему действовал слишком поспешно?
Правда заключалась в том, что он хотел поцеловать Миллу с того самого момента, когда впервые увидел ее в Лондоне. Он думал, что проявил достаточную сдержанность, подождав со своими намерениями до вечеринки в Калифорнии.
Но больше всего его мучило то, что он проявил мягкотелость, позволив Гарри увести у него Миллу. Черт побери, он был так обижен на своего обаятельного и легкого в общении младшего брата, так завидовал Гарри, что гордость не позволила ему снова связаться с Миллой после той вечеринки. Несмотря на обещание, которое он уловил в ее поцелуе, он устранился. Добровольно отказался от нее.
Он даже не подозревал, что Миллу и Гарри целый месяц связывали чисто дружеские отношения.
У него был шанс, но он им не воспользовался.
Он вел себя как полный идиот и потерял ее. Так ему и надо!
Чувствуя себя разбитым после беспокойной ночи, Эд смотрел в потолок и прислушивался к звукам раннего утра. Где-то вдалеке закукарекал петух. Кто-то завел машину. На дереве под окном пекарни весело щебетали птички.
Его настроение немного улучшилось. Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Он подумал, что, возможно, ему удастся найти один-два выхода из сложившейся ситуации.
Теперь он знает, что страстность, с которой Милла ответила на его поцелуй, не была плодом его воображения. Возможно, в нем говорит мужской эгоизм, но он испытал чувство облегчения, когда узнал, что причина ее странной реакции на его поцелуй крылась в ее прошлом.
Но это было для него слабым утешением теперь, когда с каждой секундой, проведенной с Миллой, его чувства к ней становились все крепче. Он не только хотел заняться с ней любовью. Он мечтал стать частью ее жизни. Сделать так, чтобы они оба забыли прошлое и начали все заново.
Разумеется, этого не произойдет. Думать, что у них все еще есть шанс, не имеет смысла. Милла ясно дала ему понять, как относится к его семье. У нее есть все основания ненавидеть Кавено.
И если быть до конца честным с самим собой, он не уверен, что сможет дать ей крепкий надежный брак, которого она заслуживает. Мужчины Кавено не способны сделать женщину счастливой. Каро, его нынешняя подруга, скоро присоединится к числу других женщин, которые устали от того, что он с утра до ночи на работе, и ушли от него.
Наверное, его главное достоинство состоит в том, что он не женился ни на одной из них и не испортил им жизнь. Но разве это добродетель? По правде говоря, он не был готов отдать кому-то свое сердце. Временами он сомневался, что оно вообще у него есть.
Даже если он попытается все это объяснить Милле, он не может рассчитывать на то, что после этого она начнет ему доверять. Она была замужем за его братом, который причинил ей много боли. В довершение всего она потеряла ребенка.
Сейчас Милла прилагает все усилия для того, чтобы выбраться из эмоциональной ямы. Пытается построить новую жизнь.
Жизнь, в которой не будет место Кавено.
Если она снова захочет обзавестись семьей, то будет искать достойного мужчину, которому сможет доверять и который будет разделять ее ценности и интересы.
Эд задумался. Он знал, что ему можно доверять, но не считал себя идеальным кандидатом в мужья.
Он даже не был уверен в том, что доволен собой и своей жизнью.