Дэниел между тем решил, что надо извиниться перед Джудит. Он всегда чувствовал себя скверно, если ему случалось проявить несдержанность, сорваться на резкий тон. К тому же Джудит пришла к нему с добрыми намерениями - хотела уберечь от возможной ошибки. Еще не известно, как поведет себя эта девушка в приюте. Может оказаться, что Джудит была права.
Телефонный звонок отвлек Дэниела от раздумий. Звонила Эмили, младшая сестра:
- Жду тебя сегодня на ужин. И не вздумай отказываться! Мы не виделись уже целый месяц.
- Неужели? - искренне изумился Дэниел. - Как летит время! Ладно, приеду. Я и сам по тебе соскучился.
Но едва он успел закончить разговор с сестрой, как позвонила Айрис.
- Мне надо сейчас же поговорить с тобой! Приезжай! - Голос ее звучал надрывно, она была на грани истерики.
- Что у тебя стряслось? Отчего такая срочность? - с плохо скрываемой досадой осведомился Дэниел.
- Я не могу объяснять по телефону. Приезжай! Это касается не только меня, но и тебя!
Дэниел помрачнел.
- Но я обещал Эмили, что буду сегодня у нее. Может, встретимся завтра?
Вместо ответа в трубке послышалось всхлипывание.
- Перестань! Ты же взрослая женщина, а ведешь себя, как ребенок, - попробовал успокоить ее Дэниел, но вызвал лишь бурю эмоций:
- Я и есть ребенок - беспомощный, беззащитный, которого ты приручил и бросил!
Справедливости ради следовало сказать, что Дэниел в последнее время действительно избегал встреч с Айрис, надеясь таким образом свести на нет их достаточно нелепый роман.
Познакомились они в Ирландии, куда Дэниела заманили приятели, уверявшие, что таких площадок для гольфа, как там, нет нигде в мире. Дэниел играл в гольф нечасто, от случая к случаю, но приглашение друзей принял с удовольствием, так как прежде не бывал в этой стране.
Путешествие, однако, не заладилось из-за погоды. Холодный северный ветер гнал по небу нескончаемую вереницу облаков, в воздухе висела неприятная леденящая морось, от которой хотелось поскорей укрыться в каком-нибудь уютном помещении.
Но нельзя же целую неделю просидеть в ресторане или гостиничном номере! И Дэниел, взяв напрокат автомобиль, осматривал местные достопримечательности сквозь ветровое стекло и мельтешение "дворников".
От их надоедливого мелькания у Дэниела очень скоро начинало рябить в глазах. Тогда он выходил из машины, не боясь промокнуть под мелким, густо сеющим дождем, и долго всматривался в буйствующую зелень лугов, которые здесь и вправду были великолепны. В какой-то момент ему даже пришло на ум, что не стоит дальше колесить по Ирландии, так как главной ее достопримечательностью, безусловно, являются эти вечнозеленые луга, да еще овцы - неторопливые, важные, пасущиеся тут и там, невзирая на моросящий дождик.
В ближайшем городке Дэниел решил заночевать. Остановился в первом попавшемся отеле, согрелся под душем и, почувствовав голод, спустился в ресторан.
Наименования фирменных блюд, перечисленных в меню, мало что говорили Дэниелу, поэтому он заказал самое простое и понятное - тушеную телятину по-ирландски.
Официант, приняв заказ, отправился на кухню, а Дэниел, осмотревшись по сторонам, задержал взгляд на молодой женщине, сидевшей за соседним столом в какой-то несуразной позе: съежившись, втянув голову в плечи, словно не зная, куда себя деть от смущения. Но при этом глаза ее жадно впились в меню и разгорались все больше по мере чтения. Дэниел мог бы поклясться, что она сейчас сглатывает слюнки не от голода, а в предвкушении чревоугодия.
Дама между тем подозвала официанта:
- Принесите мне, пожалуйста, овощной салат, филе палтуса с грибами, баранину с гарниром. - Она сделала небольшую паузу и, преодолевая то ли смущение, то ли соблазн, заказала еще капустно-картофельную запеканку, блинчики и чай.
Дэниел изумился: ничего себе аппетит! А с виду худющая, засушенная. Может, лечилась голоданием и теперь наверстывает упущенное?
Думать о незнакомке как о заурядной обжоре Дэниелу не хотелось, тем более что странная особа оказалась его соотечественницей, о чем свидетельствовало ее безупречное лондонское произношение.
В течение всего ужина он украдкой наблюдал за соседкой, не переставая поражаться, с каким удовольствием та уписывала одно блюдо за другим. Даже плечи ее постепенно распрямились, и на бледных щеках заиграло некое подобие румянца.
Неизвестно почему Дэниелу захотелось с нею познакомиться. Медленно потягивая из бокала красное вино, он терпеливо ждал, когда она управится со своей обильной трапезой. А затем подошел к ней и спросил:
- Простите, вы - англичанка?
- Да-а, - ответила она, смутившись и опять втянув голову в плечи.
- Я тоже англичанин, - сказал Дэниел. - Вы живете в этом отеле?
- Да-а, - с той же интонацией промолвила она.
- Здесь неподалеку есть прелестное озерцо с причудливыми горбатыми мостиками. Что, если мы прогуляемся туда вместе?
Она неопределенно пожала плечами, что Дэниел расценил как согласие. Так гастрономические пристрастия Айрис Бендиен сыграли с ним злую шутку.
Несколько дней Дэниел провел в обществе Айрис, дивясь ее закомплексованности и пытаясь внушить ей, что она нормальная, даже симпатичная женщина. Сделать это было непросто. Айрис не скрывала, что уже поставила крест на своей женской судьбе. В двадцать семь лет у нее не было ни мужа, ни жениха и она все еще оставалась девственницей.
Последнее обстоятельство, правда, всплыло чуть позже, накануне его отъезда в Лондон, когда Дэниел заночевал у нее в номере. Если бы он знал, чем обернется для него такая беспечность!
Айрис после той ночи буквально не давала ему прохода, требуя все новых и новых свиданий. Страсть, томившаяся в ней долгие годы, теперь прорвалась наружу.
Поначалу Дэниел не тяготился встречами с Айрис и даже радовался тому, что сумел разбудить в ней женщину. Но постепенно необузданность Айрис стала подавлять его, а порой и пугать. Однажды, глядя в ее пылающие вожделением глаза, он вспомнил, что примерно так же она смотрела когда-то на филе палтуса! Дэниелу стало ясно, что надо немедленно уносить ноги.
Но как раз в тот момент Айрис заговорила об их совместной жизни и будущем ребенке! Дэниел, проклиная себя за мягкотелость, стал как можно деликатнее объяснять ей, что не собирается жениться и уж тем более - заводить детей. В ответ Айрис заявила, что он поступает не по-джентльменски: лишил ее невинности, а теперь подло бросает.
- Пойми, нельзя требовать от кого бы то ни было любви. Любовь либо есть, либо ее нет. Я помог тебе обрести уверенность, и ты еще встретишь человека, с которым у тебя будут и семья, и дети… - увещевал ее Дэниел, надеясь кончить дело миром.
- Я хочу ребенка только от тебя! - воскликнула Айрис. - Можешь даже на мне не жениться, я и так забеременею!
- Спасибо, что предупредила, - совершенно искренне поблагодарил ее Дэниел, и с той поры Айрис его не видела.
Разумеется, она продолжала ему звонить, не понимая, что их отношениям пришел конец, и донимая своими истериками.
Дэниел твердо решил никогда с нею не встречаться и сейчас согласился приехать лишь потому, что его насторожила многозначительная фраза: "Это касается не только меня, но и тебя!" Он не представлял, что будет делать, если Айрис и вправду забеременела.
В свое время он сам уговаривал жену родить ребенка, но та всячески отказывалась, говоря, что они еще очень молоды и должны "пожить для себя". Позже, когда их семья распалась, Дэниел возблагодарил судьбу за то, что эта взбалмошная, вздорная женщина не родила ему дочь или сына. И еще он понял тогда, как прав был его отец, не раз повторявший, что надо выбирать не столько жену, сколько мать своих будущих детей.
Айрис же Дэниел не мог представить ни в одном из этих качеств. Он вообще хотел забыть ее как дурной сон.
К сестре Дэниел приехал с опозданием, но на душе у него полегчало: Айрис, к счастью, не оказалась беременной, а многозначительная фраза была лишь способом заманить его к себе. Он вынужден был поговорить с нею предельно жестко и заявить, что их отношения окончены раз и навсегда.
- Дэнни! Наконец-то! - радостно встретила его Эмили. - А я уже думала, что ты и сегодня не приедешь.
- Прости, задержался, - повинно склонил он голову перед сестрой, как делал это в детстве, когда случалось искать примирения с нею после ссоры.
Эмили, добродушно улыбнувшись, ласково потрепала его по макушке.
- Ой, у тебя появились седые волоски!
Дэниел развел руками:
- Ничего не поделаешь. Тридцать два года как-никак!
Эмили вздохнула, и Дэниел прочитал в ее глазах то, о чем она подумала, но вслух не сказала: "Да, уже не мальчик, а все один - ни семьи, ни детей".
- Не волнуйся за меня, - отвечая на ее грустные мысли, произнес Дэниел. - Когда-нибудь и моя жизнь устроится.
- Неужели ты все-таки женишься на этой Айрис? - встревожилась Эмили, неверно поняв брата.
- Нет, с Айрис покончено.
- Это хорошая новость, - одобрительно промолвила Эмили. - Расскажешь мне потом подробнее. А пока - идем в столовую. У нас гостья.
Дэниел поморщился, давая понять сестре, что не хотел бы сейчас видеть никого из посторонних людей.
- Но это всего лишь Марина, - пояснила Эмили. - Вы же с нею всегда хорошо ладили и, по-моему, даже влюблены друг в друга.
- Так ты специально ее пригласила? - с наигранной строгостью произнес Дэниел. - Сводничаешь?
Эмили улыбнулась его шутке, но ответила вполне серьезно:
- Нет, Марина оказалась здесь случайно. У нее семейные неприятности. Так что не огорчай ее дополнительно своим недовольным видом.
- Ну вот, я же говорю: сводничаешь! - заупрямился Дэниел. - А мне сейчас не хочется видеть никого, кроме тебя, Лиз и Фрэнка.
- Его-то как раз и нет дома. Он такой же, как ты - весь в делах.
- Ладно, не обижу я твою Марину, - примирительно проговорил Дэниел, направляясь в столовую.
Пятилетняя Лиз, увидев дядю, тотчас же бросилась к нему. Дэниел подхватил ее на руки, крепко прижал к себе. А племянница прошептала ему на ухо:
- Что ты мне принес?
Дэниел осторожно опустил ее на пол и, заговорщически подмигнув девочке, стал подражать цирковому иллюзионисту, извлекая из карманов и рукавов игрушки, сладости, детские книжки, свернутые в рулончики.
- И когда ты успел все это запрятать? - смеялась Эмили.
- Еще в машине, перед тем как войти в дом, - шепотом пояснил он сестре.
Марина, издали наблюдавшая за трогательной сценой, тоже улыбалась. Познакомились они примерно год назад здесь же. Эмили тогда рассказала брату, что Марина и ее муж Влад приехали в Лондон по контракту из России, оба преподают русский язык в колледжах.
Марина являла собой выраженный славянский тип: светлые густые волосы, голубые глаза, мягкость в движениях. Когда же она улыбалась, то ее несколько простоватое лицо становилось невероятно красивым и очаровательным.
Дэниелу Марина и в самом деле нравилась, он охотно говорил с нею о поэзии, о театре, вообще об искусстве. Но Эмили допускала большое преувеличение, усматривая тут влюбленность.
Однажды Дэниел в шутку укорил сестру:
- Ты пытаешься женить меня на каждой своей новой подруге. А ведь Марина, насколько мне известно, замужем.
- Ну, во-первых, не на каждой, - возразила Эмили. - А во-вторых, у Марины не все так просто в семье, как кажется со стороны.
Дэниел тогда пропустил мимо ушей замечание сестры, но сегодня, внимательно присмотревшись к Марине, нашел ее и вправду печальной. В гостях она пробыла недолго. Ушла, сославшись на занятость.
- Какая тактичная у тебя подруга, - удовлетворенно заметил Дэниел. - Словно услышала мои пожелания оставить нас с тобой наедине.
- От Марины ушел муж, - несколько невпопад сообщила Эмили. - Сейчас они оформляют развод в посольстве, потом Влад женится на англичанке и останется в Лондоне. А Марина через год уедет - у нее кончается контракт.
- За год еще всякое может произойти, - философски заметил Дэниел.
Эмили тотчас же подхватила его мысль, направив в нужное ей русло:
- Да, сейчас русские женщины высоко котируются на рынке невест: считается, что из них выходят заботливые и ласковые жены. Так что не упусти свой шанс! Марине ты нравишься, она сама мне это говорила.
Дэниел не поддержал ее шутливого тона. Устало откинувшись на спинку кресла и вытянув затекшие ноги, он посмотрел на сестру с такой грустью, от которой у Эмили сжалось сердце.
- У меня есть некоторый опыт, Птенчик, - назвал он ее полузабытым детским прозвищем. - Если несколько женщин одновременно начинают проявлять ко мне повышенный интерес и требуют ответного внимания, - это опасный симптом! Значит, я где-то ошибся, дал слабину, и дамы, с их невероятным чутьем, незамедлительно решили мной воспользоваться.
- Но Марина ничего от тебя не требует! - обиделась Эмили.
- Да, она не так глупа, как некоторые, и действует с помощью доверенного лица, - парировал Дэниел. - А уж ты изо всех сил стараешься устроить мою личную жизнь.
- Я вовсе не заставляю тебя жениться на Марине, - стала оправдываться Эмили. - Но твоя Айрис просто повергла меня в шок! Ты, правда, с нею расстался?
- Да. Связь с Айрис была ошибкой. Наверное, я устал, Эмили. От женщин, от работы, от себя самого. Сегодня вот ни с того ни с сего сорвался на Джудит Ланг. А она, пожалуй, была права: я слишком распыляюсь, устраивая судьбы других людей, а своей жизни у меня нет.
- Она прямо так и сказала?!
- Ну, примерно так.
- Что ж, молодец Джудит, смогла зацепить тебя за живое! - заключила Эмили. - А ты говоришь "опасный симптом"! Нет, мне видится добрый знак в том, что хотя бы Джудит Ланг заставила тебя критически взглянуть на твою безалаберную жизнь. Может, наконец образумишься.
Глава третья
Явление Сузан
Майклу почему-то сразу не понравилась эта Сузан, хотя он ее никогда не видел и ничего о ней не знал. Подруга жены? Но что это за подруга, если не давала о себе знать более десяти лет, а теперь звонит как ни в чем не бывало и просит подыскать для нее хорошую работу в Лондоне! Будто это так просто - поручиться за человека, о котором не имеешь ни малейшего представления.
- Она или чересчур наивная, или сверх меры, наглая, - сказал Майкл жене еще после первого звонка Сузан. - Ее, видите ли, устроила бы высокооплачиваемая должность секретаря-референта! А что она умеет делать? Насколько ответственна в работе? Какой у нее характер, да и способна ли она вообще ладить с людьми?
- Характер у Сузан замечательный, - не колеблясь, ответила Джудит. - Мне, по крайней мере, всегда было с ней легко.
- Не забывай, что это было в детстве, - назидательно произнес Майкл. - А с годами люди меняются. И я бы не советовал тебе делать что-либо для Сузан до ее приезда. Когда присмотришься к ней, тогда и поговорим о какой-то конкретной помощи.
Джудит согласилась с мужем, и к разговору о Сузан они больше не возвращались.
И вот теперь Майклу предстояло встретить в аэропорту незнакомую и заведомо не вызывающую симпатии женщину, привезти ее домой, да еще и развлекать в отсутствие жены, демонстрируя гостеприимство.
В аэропорт он приехал прямо с официального приема, откуда ему пришлось улизнуть пораньше. Но коктейль, выпитый в кругу деловых партнеров, возымел свое бодрящее действие: встреча незнакомой блондинки уже не казалась Майклу скучной и неприятной обязанностью.
Поток машин, мчавшихся со стороны аэропорта, был нескончаемым, и в каждой из них, вероятно, ехали те, кто счастливо встретился после тягостной разлуки. Думать же о тех, кто несколько минут назад испытал горечь расставания, Майклу не хотелось. Его сейчас куда больше интересовало, действительно ли Сузан такая красивая, какой ее описала Джудит. Верилось в это с трудом. Скорей всего ему придется провести вечер с пошлой красоткой, а то и вовсе с дурнушкой. Блондинки, как правило, бывают прелестны только в юности, а с годами их шарм бесследно исчезает. По крайней мере, это произошло со всеми блондинками, которых знал Майкл.
Недавно ему довелось увидеть однокурсницу, по которой он безнадежно вздыхал в университете. При одном взгляде на ее золотистые локоны у юного Майкла перехватывало дыхание и почва начинала уплывать из-под ног. Худенький долговязый очкарик не мог и помышлять, чтобы эта божественно красивая девушка обратила на него внимание.
И вот недавно они встретились на одном из светских раутов. Она сама подошла к Майклу. Сказала, что приятно удивлена произошедшей в нем перемене: солидный, респектабельный - словом, интересный мужчина. И даже пошутила: "Где были мои глаза?"
Майкл же пытался найти хоть малейший намек на былое очарованье… и не находил. Ухоженное, даже можно сказать, холеное лицо. Слегка располневшая фигура в дорогостоящем туалете. Волосы, на которые когда-то Майкл не мог смотреть без душевного трепета, уложены в замысловатую прическу. Леди. Светская львица, ничем не выделяющаяся на фоне других дам, чинно прохаживающихся под руку со своими высокопоставленными мужьями.
Нечто подобное Майкл приготовился увидеть и в Сузан. Но она оказалась ошеломляюще красивой!
Зал ожидания аэропорта, достаточно освещенный, буквально озарился с появлением Сузан, которая не ступала, а словно бы плыла, излучая вокруг себя золотистое сияние - теплое, животворящее. Майкл сразу же всем своим естеством ощутил это благодатное тепло. Доверился ему и сделал шаг навстречу…
Потом они ехали в машине, сидя рядом и обмениваясь принятыми в таких случаях любезностями. Майкл интересовался, нормально ли прошел полет, а Сузан извинялась за доставленные хлопоты, рассыпалась в благодарностях и спрашивала, когда сможет увидеть свою дорогую подругу Джудит.
Встречные машины неслись теперь уже в аэропорт, их огоньки отражались в глазах Сузан. Майкл восторженно ловил эти искрящиеся блики, и душа его наполнялась странным, непривычным ликованием, будто он находился на каком-то неведомом, но бесспорно чудесном празднике, предвещавшем немало радостей и приятных неожиданностей.
Особняк, в котором жили Майкл и его семья, был небольшим, однако внешне походил на старинный замок. Перед входом расстилалась ухоженная лужайка и благоухал роскошный цветник - особая гордость хозяина.
Сузан, выйдя из машины, жадно втянула в себя густой цветочный аромат, смешанный с прохладной свежестью ночи.
- Какая благодать! - произнесла она распевно и томно.
Затем медленно пошла вдоль клумбы, вглядываясь в нее пристально, словно хотела отыскать там какой-то определенный, одной ей известный цветок.
- Ну вот же она - вербена! - воскликнула Сузан. - Это любимый запах моего детства: мама всегда выращивала возле дома вербену.
Присев на корточки, она склонила голову над цветком и тотчас же отпрянула:
- Ой, роса!
Ее лицо в капельках влаги показалось Майклу особенно трогательным и прекрасным.
- Милости прошу в дом, - промолвил он взволнованно и оттого чуть хрипловато.
Пока Сузан приводила себя в порядок с дороги, горничная накрыла стол на двоих.
- Спасибо, Кэти, - сказал ей Майкл. - Теперь можешь идти домой.