Внезапно лицо деда стало непроницаемым. С него как будто мгновенно стерли гаев, раздражение и ярость, полыхавшие еще секунду назад.
- Скажи мне, - обратился он к ней ровным голосом, - ну почему тебя так пугает перспектива стать женой Энрике Сантоса?
Перемена в его поведении заставила Филиппу насторожиться.
- Разве это серьезно? Сама постановка вопроса абсурдна. Тут и говорить не о чем! - ответила она.
- Но почему? Разве он не хорош собой? По-моему, иметь такого мужа престижно для любой женщины. Конечно, у него репутация весьма сексуального мужчины. Что же ему делать, если женщины сами липнут к нему как мухи на мед. И не только из-за его денег, - хитрым голосом добавил дед.
- Деньги? - Филиппа ухватилась за это слово. - Да он настоящий охотник за удачей. Он сам, нимало не стесняясь, признавался в своих планах получить твои деньги.
Диего Авельянос хрипло расхохотался.
- Конечно, он очень умный и хваткий человек. Неужели ты думаешь, что я доверил бы детище всей моей жизни кому попало? Энрике Сантос сделал свой капитал самостоятельно. Он очень удачлив во всем, за что берется, и сумеет приумножить то, что я создавал всю жизнь.
Филиппа задумалась, переваривая полученную информацию.
- Его собственный капитал на сегодня превышает пятьсот миллионов долларов, - продолжал старик. - И я решил предоставить ему возможность реализовать свои амбиции на более высоком уровне. Но я выставил свою цену - он должен жениться на тебе.
- Но зачем? - слабым голосом спросила Филиппа, лихорадочно обдумывая слова деда. - Ты отрицал сам факт моего существования на протяжении двадцати пяти лет. С тех пор как чуть ли не силой отправил мать, беременную мною, обратно в Америку без гроша в кармане!
Лицо старика осталось непроницаемым.
- Почему? - эхом откликнулся он. - Потому, что в твоих жилах течет моя кровь. В твоих, и ни в чьих больше. Когда ты выйдешь замуж за Энрике Сантоса, твой сын унаследует и мою кровь, и удачу своего отца. Мне придется ждать смену двух поколений, но это будет мой наследник!
В глазах Диего Авельяноса загорелся такой неистовый властный огонь, что его взгляд стало невозможно переносить.
Так вот что стоит за фантастической историей, приключившейся со мной! - подумала Филиппа. Значит, я всего лишь сосуд, оболочка для воплощения его замыслов. Старик чувствует, что его никчемная жизнь подходит к концу, и пытается всеми доступными средствами заполучить бессмертие.
Она с сожалением посмотрела на деда. Он владеет огромным количеством денег, на которые может купить все, кроме простого человеческого счастья. В нем нет и никогда не было ни капли сочувствия к людям, ни сострадания, никто нигде не ждет его. Он третировал единственного сына, пытаясь заставить жить по своим бесчеловечным законам, и потерял его. Он относился к ее матери, как к ничтожеству, стремящемуся заполучить его бесценные деньги.
И вот теперь, через двадцать пять лет, она стоит перед ним, зная, что она единственный человек на земле, который может дать ему то, чего он так страстно хочет. Хочет в последний раз.
В памяти всплыли слова Джеки: "Если ему что-то потребовалось от тебя, значит, он должен сделать для тебя все, что ты попросишь".
А у нее есть о чем просить. То, ради чего она проделала тысячу миль через океан. Ей нужны деньги для матери, чтобы создать ей более или менее сносную жизнь, которую она с лихвой заслужила за трудные одинокие годы. Это будет вполне справедливо.
Глаза старика смотрели на нее пристально, неотрывно, но она чувствовала, что он видит в ней только инструмент для выполнения своей цели.
Сердце Филиппы ожесточилось.
Ну что ж, инструмент так инструмент. Но тебе придется за него заплатить! - подумала она.
Еще пять минут назад ее единственным желанием было отряхнуть пыль дома Авельяноса со своих ног, и только. Теперь она преисполнилась решимости получить то, ради чего приехала сюда.
Дед как будто прочитал ее мысли и невольно расслабился, откинувшись на подушки.
- Итак, какую цену ты назначишь, чтобы отдаться Энрике Сантосу и получить кольцо на палец, как вполне респектабельная женщина?
Все вокруг вдруг потеряло свой смысл и значение. И насмешливая ухмылка деда, его безнадежная грубость и жестокость. Важным оставалась цель - деньги для мамы. Сердце Филиппы превратилось в камень. Где-то в уголках сознания всплыла волнующая память об объятиях мужественных рук, возбудивших в ее теле пламя желания…
Но она отбросила эти чувства прочь. Что для нее значит тот поцелуй? Энрике Сантос поцеловал ее просто потому, что она для него ключ к империи Авельяноса. Только и всего. Тогда она еще могла заблуждаться на его счет. Теперь правда очевидна.
- Пятьсот тысяч долларов, - отчеканила Филиппа. - Положи их на мой счет в нью-йоркском банке. Не забудь, что меня зовут Филиппа Гленвилл.
Она никогда не была Филиппой Авельянос. И никогда не будет.
Диего Авельянос насмешливо улыбнулся.
- Для дочери нищей проститутки ты заломила высокую цену.
Филиппа не отреагировала на его замечание и лишь холодно заметила:
- Я нужна тебе. Поэтому ты заплатишь.
- Неужели ты думаешь, что, будучи женой Энрике Сантоса, тебе придется влачить такую же нищенскую жизнь, как и раньше? Ты будешь жить в роскоши, которая тебе и не снилась! Ты должна на коленях благодарить меня за то, что я даю тебе возможность узнать другую жизнь.
- Пятьсот тысяч долларов, - неумолимо отчеканила Филиппа.
Этого должно хватить на покрытие долгов Джейн, переезд во Флориду и на ее дальнейший скромный пенсион.
- Иначе я сегодня же уезжаю.
Их взгляды скрестились. Она прочитала ненависть в глазах старика, который не собирался сдаваться без боя.
- Ты не получишь ни гроша до свадьбы.
Филиппа презрительно рассмеялась.
- Тогда не будет никакой свадьбы. До тех пор пока я не получу деньги.
В какой-то момент сознание ее стало раздваиваться. Что я здесь делаю? О чем думаю, фактически торгуя собою? Наверное, я сошла с ума. Здесь в ее рассуждения включилась вторая половина сознания. Сейчас или никогда! Это единственный шанс получить компенсацию за страдания Джейн. Надо сделать все, чего бы это ни стоило! Значит, и брака избежать не удастся. Брака с незнакомцем, который заставляет плавиться все мое тело одним прикосновением руки? О Боже, что я делаю?!
Ей стало стыдно и больно. Она торгует собою, как дешевая портовая шлюха. Разница только в цене. Как низко она пала!
А не стоял ли точно так же Энрике Сантос перед этим ужасным стариком, принимая свою цену за приобретение империи Авельяноса согласие на брак с женщиной, которую никогда в жизни не видел? Что же он за человек?
Нет, ей нечего стыдиться. Человек, поцеловавший ее вчера вечером, одного поля ягода с дедом.
Они снова скрестили взгляды. Филиппа потратила последние силы, чтобы поставить точку в этой борьбе. Казалось, прошла целая вечность, когда он, наконец, прохрипел:
- В день свадьбы. Утром. Ни днем раньше. А теперь убирайся!
6
Энрике сидел в своем кабинете во главе стола в кожаном кресле. Директора его компании докладывали о делах, связанных с предстоящим слиянием с компанией Авельяноса. Он никого не слушал. В его сердце продолжал бушевать шторм. Что это за женщина, с которой он согласился связать свою жизнь?! Просто какая-то бешеная кошка! Избалованная, взбалмошная принцесса! Невоспитанная, с неукротимым темпераментом, вдобавок еще и истеричка! Настоящая Авельянос!
Он плотно сжал губы. Меньше всего на свете ему бы хотелось связывать себя с женщиной такого типа.
Но надо отдать ей должное - она не побоялась вступить в спор с самим стариком Диего и отчаянно противоречила ему. Он улыбнулся, вспоминая подробности вчерашней сцены.
Да, это надо было видеть. Большинство людей безумно боятся старого Авельяноса, зная его репутацию. Перед ним все привыкли ходить на цыпочках, начиная от прислуги и заканчивая директорами крупных ассоциаций. Даже он сам очень осторожен в общении со старой акулой. А девчонка не побоялась вступить с ним в настоящую схватку!
Он нахмурился. И все-таки нет оправдания такому поведению. Особенно для женщины, собирающейся стать сеньорой Сантос.
Впрочем, вдруг девушка на самом деле не знала о брачных планах ее деда? Это похоже на Авельяноса, обычно он не заботится о мнении окружающих. Энрике вынужден был признать, что, если тот не сообщил внучке заранее о том, кого выбрал ей в мужья, она имела все основания возмущаться. Речь ведь идет не о пустяке, а о серьезном шаге в жизни - замужестве. Хотя, говоря по правде, она все-таки переборщила.
Энрике вспомнил, как тяжелая рука Авельяноса опустилась на ее нежную щеку, и невольно заерзал в кресле. Его охватил гнев. Господи, до чего же груб этот старик! Но что делать, ведь Диего относится к тому поколению, когда считалось нормальным бить детей! К тому же Филиппа сама провоцировала его, не подчиняясь и грубя в присутствии человека, выбранного ей в мужья.
И все-таки бить женщину отвратительно! Ему стало не по себе.
Я должен забрать ее оттуда! Решение спонтанно возникло в голове. И не только возмущение поступком старика двигало им, а какое-то другое, незнакомое чувство. Ему захотелось защитить девушку.
Он резко поднял руку, перебивая говорящего:
- Мои извинения, но мне надо срочно уйти. Пожалуйста, продолжайте совещание без меня.
Через десять минут он уже ехал по переполненным улицам Валенсии прочь из города.
Филиппа сидела на террасе и разглядывала роскошный сад, окружающий виллу Авельяноса. На сердце лежала тяжесть, зато все точки над "i" были расставлены. Она в сотый раз прокручивала в голове последний разговор с дедом. Правильно ли она поступила, пойдя у него на поводу? Речь шла не об обычном контракте, а о замужестве!
Чувство нереальности происходящего охватило ее. Сколько всего произошло за такой короткий отрезок времени! Еще два дня назад она была дома, в своем привычном мире. А сейчас сидит на залитой солнцем террасе на берегу Средиземного моря и собирается выходить замуж за незнакомца.
Это будет ненастоящая свадьба! Только свадебная церемония. Вот и все. На следующий день я уже буду лететь домой на самолете. Новоиспеченный муж наверняка обрадуется, увидев мою спину. А самое главное - пятьсот тысяч долларов будут ждать меня в банке!
Через пару месяцев они с Джейн смогут обосноваться на Западном побережье, где-нибудь во Флориде.
Если они переберутся во Флориду, теплый климат, несомненно, поможет здоровью матери. Конечно; она найдет работу и быстро приспособится к новым условиям жизни.
Я обязательно приглашу Джеки на каникулы! Филиппа счастливо улыбнулась. Она так поддерживает меня. Надо будет позвонить ей и сообщить, что я задерживаюсь. Правда, потребуются усилия, чтобы убедить подругу, что она говорит с ней не под дулом пистолета.
Боже, каким ужасным человеком оказался ее дед, гораздо хуже, чем она ожидала. Он на самом деле способен посадить ее под арест и силой выдать замуж.
А ее жених?..
Вот на этой самой террасе она впервые увидела его. Именно здесь он заключил ее в объятия и поцеловал…
И вот теперь я собираюсь за него замуж…
Волна удовольствия прокатилась по ее телу. Этот великолепный красавец Энрике Сантос, от одного взгляда которого замирает сердце, станет ее мужем.
Но реальность окатила Филиппу холодным душем. Конечно же, он не может и не будет ее мужем. Единственная цель - получить испанский паспорт для себя и для мамы. И ничего больше!
Я для него тоже своего рода пропуск к деньгам деда. Она плотно сжала губы. Что он за человек, если согласился жениться на женщине, которую никогда не видел, только ради увеличения своего состояния?!
То, что он не охотник за легкой добычей, только усложняет дело. Будучи, мягко говоря, небогатой, она хорошо представляла психологию людей, готовых на все, чтобы вырваться из нищеты. Интересно, если Энрике Сантос и так богатый человек, зачем ему понадобилось еще больше денег?
Впрочем, какое ей дело до Энрике Сантоса? Он использует ее в своих целях, а она всего лишь возвращает брошенный мяч обратно. С ее стороны даже нет никакого обмана. После того как она уедет, он получит свою желанную империю, а нежеланная жена не будет обременять его своим существованием.
Филиппа хмуро усмехнулась. Единственный, кто в результате останется с носом, это Диего Авельянос, ее драгоценный дед! Он отдаст компанию Энрике Сантосу вместе с презренной внучкой, но желанного наследника так и не дождется.
Шум мотора прервал ее невеселые размышления. В центральные ворота въезжала какая-то машина. Она прислушалась - звук не напоминал мягкое шуршание огромного лимузина, на котором дед полтора часа назад уехал в городской офис. Не надо быть провидицей, чтобы догадаться, кто это.
Через несколько минут ее предположение подтвердилось: Энрике Сантос появился на террасе и подошел прямо к ней.
Внутри у нее все перевернулось. Он снова выглядел потрясающе эффектно: в деловом светло-сером костюме, белоснежной рубашке с галстуком в тон костюма, он показался ей еще более высоким и красивым, чем когда она его видела в прошлый раз. Бесстрастное выражение его лица подчеркивали темные очки.
До чего же хорош! - подумала Филиппа и смутилась.
Энрике сел в кресло напротив и, вытянув ноги, почти коснулся ее туфель. Автоматически она подтянула ноги под себя, борясь с охватившей тело дрожью.
Он уловил выражение страха на ее лице и спросил:
- С тобой все в порядке?
Глубокий бархатный тембр голоса заставил ее затрепетать. Она кивнула, не в силах произнести ни слова.
- Как твоя щека?
И, прежде чем она успела как-то отреагировать, Энрике потянулся к ней и коснулся пальцами щеки.
Легкий синяк можно было даже не заметить, если не знать о его существовании. Под волосами, падавшими на лицо, его почти не было видно. Зато ухо, принявшее на себя основную тяжесть руки деда, до сих пор оставалось красным.
- Прекрасно, - заявила Филиппа, отбрасывая его руку.
К чему ей его сочувствие? Оно только выбивает из колеи. Чего стоит одно его нежное прикосновение к коже…
В этот момент на террасе появился слуга с подносом, сервированным для кофе, что прервало их диалог и дало Филиппе временную передышку.
Энрике снял очки и сунул их в карман брюк. Лучше бы он этого не делал. Смотреть в эти проницательные серые глаза, которые внимательно исследуют каждую черточку ее лица, просто невыносимо.
- Ты, кажется, все еще расстроена, - тихо сказал он. - Вчерашний день принес слишком много стрессов. Я прошу извинить меня. Конечно, все должно было быть совсем по-другому. - Он замолчал, тщательно подбирая слова. - Ты хорошо знаешь, Филиппа, твой дед… далеко… не легкий человек. Он привык командовать людьми, отдавать распоряжения и добиваться поставленной цели во что бы то ни стало. Даже если для этого требуется жесткость. - Энрике нахмурился. - То, что он ударил тебя, непростительно, но, - он поднял руку, предупреждая ее возражения, - вполне понятно. У него не оставалось другого выхода. Он хотел сохранить лицо в моем присутствии. Хотя, я повторяю, Филиппа, это нисколько его не оправдывает. И еще одно: не забывай, к какому поколению он принадлежит.
Филиппа сидела неподвижна и думала о своем бедном отце, подвергавшемся преследованиям со стороны самого близкого человека со дня рождения и до последнего дня жизни. Его единственной радостью была Джейн, девушка, которую он встретил на пляже и влюбился с первого взгляда. Их любовь продолжалась так недолго и так трагически оборвалась…
Я делаю это не только ради мамы, но и во имя тебя тоже, отец! - подумала Филиппа.
Энрике Сантос заговорил снова. Она заставила себя вслушаться в его слова.
- Поверь, вчера вечером я не сомневался, что Диего рассказал о своих видах на твое замужество и убедил тебя согласиться.
Филиппа нагнулась к подносу, взяла кофейник и разлила кофе по чашкам.
- Да, это так, - заявила она. - Мы с дедом обсудили все детали сегодня утром и пришли к согласию, сеньор Сантос. Вы можете продолжать ваши мероприятия по слиянию двух компаний.
Какой у меня замечательно спокойный, уверенный голос, подумала она. Впрочем, это не трудно, ведь мы обсуждаем не настоящую свадьбу, а всего лишь взаимовыгодный контракт. Можно ни о чем больше не думать. Особенно не стоит думать о том, как меня волнуют шелковистые волосы на его груди, виднеющиеся из-за края белоснежной рубашки. Так и хочется к ним прикоснуться.
Она подвинула к нему чашку с кофе и вежливо спросила:
- Сливки и сахар?
Он коротко кивнул и прищурился.
- Он снова угрожал тебе?
Филиппа удивленно распахнула глаза.
- Скорее нет. - Она налила себе сливки и сделала глоток. - Мы полюбовно договорились.
- Договорились? - В голосе Энрике прозвучали нотки, которые она предпочла бы не слышать. - О чем?
Филиппа улыбнулась, не в силах скрыть удовлетворение. Наконец-то теперь, через четверть века, ее мать получит компенсацию от Диего Авельяноса за все свои страдания. Джейн ничего не требовала от отца Фелипе. Она только хотела, чтобы он знал, что у него осталась внучка, продолжение его сына. Но Диего Авельянос относился к ней, как к хищнице, претендующей на его состояние.
- Сеньор Сантос, я получила свои деньги.
- Деньги?
В его голосе прозвучал такой холод, что мурашки пробежали по ее коже. Но она растянула губы в искусственной улыбке.
- Обыкновенные деньги, сеньор Сантос, которые, шурша крылышками, попадают в банк и вообще заставляют мир вращаться.
- Объясни, - жестко потребовал он, неотрывно глядя на нее.
Это был приказ, как будто сеньор Сантос разговаривает с кем-то из своих клерков, а раз он владеет пятьюстами миллионами долларов, у него этих самых клерков чертова уйма.
- Объяснить? Все чрезвычайно просто, сеньор Сантос. Соглашение между мной и дедом никак не относится к вашему с ним контракту, можете поверить. Дон Диего переводит определенную сумму на мой банковский счет взамен на мое согласие выйти за вас замуж. - Она снова улыбнулась. - Как видите, в отличие от вас я предпочитаю наличные.
Лицо Энрике неподвижно застыло.
- Он заплатит тебе, чтобы ты вышла за меня замуж?
Ах, как он рассердился! Подумать только, какое лицемерие! Филиппа была готова рассмеяться ему прямо в лицо, но не смогла. Ее горло будто перехватило плотным кольцом, и единственное, что она смогла сделать, это утвердительно кивнуть и отпить глоток кофе.
- Так же, как он заплатит тебе, - уточнила она, со стуком поставив чашку на стол, - чтобы ты женился на мне.
- Ну это совсем другое дело! Совсем другое!
Филиппа теперь чувствовала себя спокойной и уверенной.
- Не вижу почему. Ты согласился связать себя с женщиной, которую не видел ни разу в жизни и которая ничего для тебя не значит. Не так ли? Я всего лишь приложение к империи Авельяноса, так необходимой тебе для приумножения состояния.
Она взяла кофейник, долила кофе и посмотрела на мужчину, за которого ей предстояло выйти замуж. За полмиллиона долларов.