Картер так крепко сжимал руль, что у него побелели костяшки пальцев. Он задыхался от гнева и боли. Джоуни говорит, что любит его, и тут же предлагает ему полностью изменить жизнь. Разве любовь не в том, чтобы принимать человека таким, какой он есть?
Может, она на самом деле любит не его, а свое представление о нем, каким она хотела бы, чтобы он был?
Гнев потихоньку уходил, на смену пришла ноющая усталость. Картер завел машину на стоянку перед домом, заглушил мотор, опустил голову на руль и закрыл глаза. Что теперь делать? Ему хотелось залезть под одеяло и спрятаться там или, может быть, ущипнуть себя, чтобы телесная боль заглушила сердечную.
Он снова выпрямился, собираясь с силами. Нет, надо бороться, а не прятать голову в песок. Он стал хорошим полицейским именно потому, что никогда не пасовал перед трудностями.
Картер вышел из машины и стал тяжело подниматься к себе. Он впервые заметил, как непривлекательно его жилище - совсем как гостиница для случайных посетителей, которые приедут и уедут. После детства, проведенного в постоянных переездах, у него появилась привычка никогда не привязываться к жилью. Он нигде не прожил достаточно долго, чтобы почувствовать себя дома.
Он надеялся, что с Джоуни у него наконец появится желание устроить собственный дом, но не предполагал, что для этого ему потребуется расстаться с частицей себя.
А Джоуни не видит ничего, кроме собственного страха. Если он не бросит работу, ему придется расстаться с Джоуни.
- Черт бы ее побрал.
Он резко открыл шкаф и вынул чистую пару белья. Пальцы нащупали прохладный шелк - трусики Джоуни, которые он сорвал с нее, перед тем как отнести в свою постель.
Его вновь, как взрывная волна, захлестнуло желание, чуть не сбив с ног. Ее послала ему судьба, но, чтобы удержать Джоуни, придется побороться. Не кулаками или словами, а убеждением.
Если он найдет способ сделать это, тогда, возможно, у него есть шанс.
Горе буквально парализовало Джоуни. Она утратила способность ясно думать, осмысленно действовать и потеряла чувство времени. Два дня она слонялась в халате по квартире. От слез веки покраснели и опухли, нос стал красным, как у рождественского Санта-Клауса, а живот болел от шоколадного мороженого и белого вина. Все, на что бы она ни взглянула, напоминало ей о Картере: и не съеденный завтрак, брошенный в кухонную раковину, и полотенца, которыми он вытирался, валявшиеся в ванной на полу, и смятые простыни на ее постели, сохранившие его запах.
У нее не хватило сил даже пойти на работу. Она сказалась больной и не отвечала на телефонные звонки. Если это Картер, она боялась, что не сможет говорить с ним.
И все же она сильно хотела его, и эта мысль крутилась в голове, как заезженный диск.
- Черт, ну почему Картер так упрям? - вслух произнесла она, надеясь, что гнев прибавит немного сил. Однако при упоминании его имени слезы вновь брызнули из глаз, и ей опять захотелось мороженого.
Настойчивый звонок в дверь нарушил полуденную тишину и вывел Джоуни из оцепенения. Сунув коробку с мороженым обратно в холодильник, она взглянула на входную дверь. А если это Картер?
Сердце бешено забилось. Ей не хотелось разговаривать с ним, но, может быть, если она взглянет на него, ей станет легче? По крайней мере, она будет знать, что с ним все в порядке.
В дверь позвонили снова. Она на цыпочках подошла и посмотрела в глазок. Вместо красивого лица Картера она увидела Джи Пи. Бабушка стояла на площадке, подбоченившись.
- Джоуни, я знаю, что ты дома. Давай открывай, пока я не позвала управляющего.
Вот незадача. От Джи Пи не отделаться. Джоуни сняла цепочку и открыла дверь.
- Здравствуй, Джи Пи.
Та шагнула в прихожую, оглядела халат Джоуни, испачканный мороженым, и спускающиеся из-под халата пижамные штаны.
- Что-то мне подсказывает, что дело нешуточное. - Джи Пи прошла мимо Джоуни, поставила сумочку на кофейный столик, уселась на диван и похлопала рядом с собой, приглашая внучку сесть. - Давай выкладывай, что произошло.
Джоуни сглотнула.
- Мы поссорились, - ответила она.
- Отдай мне должное, дитя мое, я уже обо всем догадалась. Поссорились из-за его работы, так ведь?
Джоуни кивнула.
- Ты была права, говоря, что я полюбила его. Он признался, что любит меня. - Она снова сглотнула слезы. - Я наконец набралась духу и призналась ему. Все было очень хорошо. Единственное, что встало на пути нашего счастья, - его работа. Я думала, он согласится уйти из полиции и займется чем-нибудь другим…
Она осеклась, увидев полный ужаса взгляд Джи Пи.
- Ты действительно думала, что он пойдет на это? Я бы с первого взгляда сказала, что он не из таких. - Старуха укоризненно покачала головой. Я бы не хотела иметь рядом с собой мужчину, потакающего моим капризам.
- Нет-нет, все не так. - Джоуни сжала руки на коленях, впившись ногтями в ладони. - Джи Пи, ты бы видела его сегодня ночью, когда он пришел сюда. У него выдался ужасный вечер. Мальчик, которому он хотел помочь, погиб. Я не могла смотреть, как страдает Картер. Если бы он не служил в полиции, ему не приходилось бы снова и снова переживать это.
Джи Пи положила морщинистую руку на ее сжатые кулаки.
- Ты этого не знаешь, дорогая. В жизни много всякой боли, это часть жизни.
Старушка опустила голову.
- Картер тоже говорил что-то в этом роде. Но зачем создавать эту боль самому себе?
Бабушка долго молчала, а потом мягко сказала:
- Помнишь, в детстве, тебе было, кажется, лет восемь, родители подарили тебе на день рождения длиннохвостого попугая? Ты без памяти любила эту птаху. Научила его говорить, сидеть у тебя на плече, когда ты ходила по дому.
Джоуни уставилась на Джи Пи.
- Его звали Перри. Я уже давно не вспоминала о нем.
Джи Пи кивнула.
- Перри прожил у тебя три года и умер. Ты была безутешна. Ты так горько плакала, что мама беспокоилась о твоем здоровье. Я предложила купить тебе другую птичку, но ты и слушать не хотела, ты сказала, что больше никого не хочешь, потому что очень трудно расставаться. Ты всегда все принимала близко к сердцу, дитя мое.
- Можно подумать, что это плохо.
- Плохо, если мешает тебе получать от жизни удовольствие. Любить, даже если это причиняет боль.
Джоуни отвернулась.
- Не знаю, смогу ли я так жить.
Джи Пи вздохнула.
- Я стара и, думаю, достаточно мудра, но не знаю, смогу ли объяснить тебе. Но я попытаюсь. - Она смотрела куда-то вдаль, словно вглядываясь в далекое прошлое. - Ты знаешь, когда я познакомилась с твоим дедом, он был отчаянным летчиком. Летал на шатких самолетах по всей стране, выполнял за деньги демонстрационные полеты. Это была безумная, требующая отваги работа, и он любил ее всей душой. Мне в нем больше всего нравилась способность брать от жизни все и наслаждаться каждой ее минутой. Если бы я задумала отнять у него это, подрезать ему крылья, он не был бы тем человеком, которого я любила всю жизнь.
- Я тебя понимаю, но я не такая, я не вынесу постоянного ожидания чего-то ужасного.
- Послушай, дитя мое, я не закончила. - Джи Пи сжала руку Джоуни. - Даже когда он не совершал демонстрационных полетов, он был счастливейшим человеком. Он летал на разведку по заданию пограничного патруля, опылял урожай и вообще делал все, что только можно делать на самолете.
- На самолете он, в конце концов и погиб, - сказала Джоуни. - Я помню, как ты горевала.
- Да, горевала. - Морщинки вокруг ее рта углубились. - Я жалела, что не умерла вместе с ним. Но не жалела ни об одной минуте, которые мы провели вместе. - Она положила руки Джоуни себе на колени и посмотрела ей в глаза. - Мы всегда принимали друг друга как дар и дорожили каждым моментом. - Она улыбнулась. - У тебя с Картером тоже может быть так. Но тебе придется рискнуть.
Джоуни отвернулась.
- Я… я не знаю, смогу ли.
- Сможешь, ты сильнее, чем тебе кажется. А если решишь рискнуть своим сердцем, любовь, полученная в ответ, будет еще богаче и еще драгоценнее.
Джоуни обняла бабушку и крепко прижала к себе.
- Хотелось бы мне иметь твою веру. Боюсь, у меня ее нет.
- У меня есть кое-что для тебя. - Джи Пи мягко отодвинула Джоуни и что-то вынула из-за ворота блузки. - Твой дедушка подарил мне на свадьбу это ожерелье, и с тех пор я его всегда ношу. - Она сняла с себя простую переплетенную нитку и надела Джоуни через голову. - Оно сделано из вытяжного троса парашюта. Даря его мне, он сказал, что у него есть все причины остаться в живых: ведь я - тот самый парашют, который убережет его от всяческих опасностей. Каждый раз, глядя на это ожерелье, я вспоминаю о нашей любви.
Она улыбнулась, и Джоуни вдруг увидела красивую молодую женщину, которой когда-то была ее бабушка, женщину, пожелавшую рискнуть всем ради того, чтобы быть с любимым человеком.
- Мы были так счастливы. Многие ли встречают в жизни такую любовь? Неважно, сколько она длится, день или год. Жить надо только настоящим.
Джоуни снова посмотрела на ожерелье.
- Хочется верить, что ты права. Но мне нужно еще привыкнуть к этой мысли.
Джи Пи похлопала ее по плечу.
- Тогда не спеши. Но и не слишком медли. Даже у таких хороших людей, как Картер, терпение не безгранично. - Она встала и посмотрела на Джоуни. - А теперь одевайся, пойдем позавтракаем в каком-нибудь приличном месте.
- Не стоит.
- Стоит. Я не намерена позволить тебе слоняться без дела, предаваться унынию и питаться чем попало; точно так же, как я не собиралась знакомить тебя со скучными людьми, совершенно для тебя не подходящими. - Она широко улыбнулась, увидев удивленное лицо Джоуни. - Ты должна признать, что именно благодаря моему приезду ты встретила человека, который создан для тебя, а именно это мне и было нужно.
- Еще ничего не решено, Джи Пи.
Бабушка может сколько угодно говорить о мужестве, но Джоуни все еще чувствовала себя трусихой.
- Тогда мне придется остаться в городе еще на некоторое время, не так ли? А сейчас мы съедим по бифштексу и поговорим о свадьбе.
Джоуни сделала большие глаза и тяжело поднялась с кушетки. Спорить с Джи Пи не имеет смысла. Она может сколько угодно планировать свадьбу, но это не значит, что свадьба состоится. Счастье Джоуни или его отсутствие теперь в руках Картера.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Следующие двадцать четыре часа Джоуни думала о совете Джи Пи, пытаясь решить, что же делать.
Когда днем раздался звонок в дверь, она была уверена, что это Джи Пи пришла ее проведать. Но за дверью стоял Картер, одновременно прекрасный и устрашающий в своей форме, без тени улыбки на лице.
- А, привет.
Она попыталась прочесть в его глазах хоть какой-то намек на его намерения, но он оставался бесстрастным.
- Я пришел, потому что ты по-прежнему должна мне свидание, - произнес он.
- Свидание? - Она сделала шаг назад и шире открыла дверь. - Но одет ты явно не для свидания.
- Я одет для свидания, на которое собираюсь.
Она подняла бровь.
- Ты собираешься арестовать меня?
От его горячего взгляда ей стало не по себе.
- Вообще-то, у меня большое желание надеть на тебя наручники…
Она подняла подбородок, пытаясь сделать вид, что его слова не произвели на нее ни малейшего впечатления.
- Так какие у тебя планы?
- Пойдем, и узнаешь.
Он протянул руку.
Она отступила на шаг.
- Я могу тебе доверять?
Он опустил голову.
- Ты спрашиваешь об этом?
Наверное, она это заслужила. Джоуни отвернулась.
- Куда мы идем?
- Мы отправляемся патрулировать.
- Ты хочешь сказать, что я буду работать с тобой? - Об этом она как-то не подумала.
- Именно. - Он пристально посмотрел на нее. - Прежде чем ты примешь окончательное решение относительно моей работы и относительно нас с тобой, я хочу, чтобы ты посмотрела, чем я на самом деле занимаюсь.
В животе у нее тревожно заурчало. Она кивнула.
- Хорошо. Это, в общем, справедливо.
Они пришли в участок, и Картер протянул ей кипу бумаг.
- Что это? - спросила она.
- Сначала мы соберем кое-какую информацию и пропустим тебя через компьютер, чтобы убедиться, что ты не преступник; а потом ты дашь подписку, что не будешь обвинять полицейское управление, если что-нибудь случится, когда тебя не будет рядом со мной.
Она взяла бумаги.
- А что может случиться?
Он внимательно посмотрел на нее сквозь полузакрытые веки.
- Когда ты со мной - все что угодно, - соблазнительным голосом проворчал он.
Она засмеялась и принялась работать с бумагами, потом вошла за ним в просторную комнату, где собралось не менее дюжины офицеров.
- Здесь во время брифинга мы получаем задания и обсуждаем, что происходит в отделении и на улицах, - объяснил Картер. - Это и для нас-то не особенно увлекательно, но я заметил, что гражданские этого просто терпеть не могут.
- Уверена, мне понравится.
Она села поодаль, а он присоединился к остальным офицерам. Началось добродушное подшучивание по поводу ее присутствия, а потом разговор принял более серьезный оборот. Офицеры выразили ему соболезнования в связи со смертью Тино. Картера явно любили и уважали.
Патрульный сержант, который вел брифинг, говорил кратко и внятно, с головокружительной скоростью чеканя поручения, номера телефонов и номера машин. Он дал информацию о подозреваемых в различных нераскрытых преступлениях и сообщил о предстоящих учениях. Через полчаса брифинг закончился.
В комнате сразу стало шумно. Джоуни это напомнило отделение первой помощи, когда привозили больного в критическом состоянии: все при деле, все спешат.
- Ты готова? - Картер подошел к ней, как ей показалось, с чемоданом какого-то торговца в руках.
- Если ты готов. Что в чемодане?
- Разное: бумаги, вещественные доказательства, сумки, билеты, перчатки, магнитофонная запись, сделанная на месте преступления. - Он подмигнул. - Держу пари, ты думала, что мне требуются только пистолет и личное обаяние.
Джоуни последовала за ним к знакомой патрульной машине. Сколько раз она встречала на улице эти белые машины с черно-желтыми полосками и благодарила судьбу за то, что ее не остановили и не выписали штраф за превышение скорости.
Картер открыл заднюю дверь и поставил чемодан на сиденье. Она с удивлением увидела, что сиденье было из пластика, как и скамья в комнате ожидания.
- Легче чистить, - сказал Картер, заметив ее удивление. - И негде спрятать контрабанду. - Он подвел ее к задней части машины. - Положи сумочку в багажник.
Она ожидала увидеть в багажнике все что угодно, но только не завернутых в пластиковые мешки плюшевых медвежат. Джоуни улыбнулась.
- Игрушки?
- Мы дарим их детям на месте преступления. Это их отвлекает и успокаивает. - Он показал на груду одеял в углу багажника. - Для взрослых у нас имеются афганские пледы.
Она вспомнила, что не раз видела у себя в отделении пациентов, завернутых в такие же пледы, но никогда не связывала их с полицией.
Он закрыл багажник, и они сели в машину. Картер тотчас принялся щелкать кнопками, отыскивая нужную радиостанцию. Наконец зазвучала рок-музыка.
- Эта станция тебя устроит?
- У тебя есть радио? Я хочу сказать, настоящее радио?
- Ты же у себя на работе слушаешь радио, правда?
- Да, но мы не так заняты.
- Здесь-то же самое. Это моя работа. Вообще-то, ты сидишь на моем рабочем месте.
От его соблазнительного взгляда она засмеялась.
Он включил микрофон радиопередатчика.
- Два-Адам-один, на связи.
- Два-Адам-один, следующая связь в пятнадцать тридцать одну.
- Что же ты будешь делать? - спросила она, когда он выехал на улицу.
- В основном ездить по округе и смотреть, нет ли чего-нибудь подозрительного. Я могу справляться с пробками на дорогах, при необходимости помочь коллегам в задержании преступников, охранять тюрьмы…
- Я понимаю, как привлекательна такая работа для того, кто любит независимость.
Но ведь многие другие занятия тоже дают независимость, и никто в тебя не стреляет, - подумала она.
Сидя на заднем сиденье, она слушала беспрестанные переговоры по полицейскому радио. Сейчас весь город казался ей рассадником преступности, от водителей, превышающих скорость, до воров и убийц.
Через полчаса Картер остановил машину на стоянке.
- Пора прогуляться, - сказал он, включив микрофон. - Свяжите меня с шестым в Кинтано-Парк, пойду посмотрю, что там делается. Четвертый.
Джоуни наблюдала за реакцией людей, когда они шли по улице. Некоторые приветливо улыбались или кивали, другие игнорировали их и отворачивались. Многие переходили улицу, чтобы избежать встречи с ними. Две женщины посмотрели на Картера с нескрываемой благодарностью.
- Ты всех их знаешь? - спросила она.
- Некоторых. - Он широко улыбнулся. - Это тебя раздражает?
- Почему это должно меня раздражать?
Она заметила длинноногую жердь, которая слишком заинтересованно смотрела на Картера.
Тот засмеялся.
- Не беспокойся, полицейские киски меня не интересуют.
В конце улицы они свернули в небольшой парк, где в тени чахлых дубов расположилась группа детей. Дети настороженно наблюдали за их приближением, но, когда они подошли ближе, расслабились.
- Привет, Картер, - сказал один.
- Как дела, Энди? Привет, Петра, Джоуи.
Он называл детей по именам, одного за другим. Те вопросительно глядели на Джоуни.
- Что это за малышка? - спросил мальчик по кличке Коготь.
- Это моя подруга Джоуни. Она сегодня ездит со мной.
- Что за подруга? - спросила девочка по имени Эйнджел с повязкой вокруг головы.
Картер улыбнулся ей.
- Очень хорошая подруга.
Двое ребят засмеялись и отпустили шутки, от которых Джоуни бросило в краску. Картер быстро перевел разговор в другое русло.
- Полиция не доставляет неприятностей? - спросил он.
- Не больше, чем обычно, - ответил Джоуи, высокий мальчик с устрашающей внешностью. - Местные деляги портят жизнь.
Картер кивнул.
- К нам поступают жалобы на ребят, слоняющихся перед их магазинами и отпугивающих клиентов.
- Мы никому не мешаем, - сказала Петра, с вызовом посмотрев на него.
- Может, и нет, но вы всем облегчите жизнь, если куда-нибудь отсюда переберетесь. Всегда можно пойти в Центр отдыха или в "Ночной приют".
- "Ночной приют" открыт только по ночам, - сказал Энди. - У них фонды урезаны.
- Если хозяевам магазина не нравится, что мы бродим здесь, они могли бы дать немного денег, чтобы "Приют" работал и днем, - сказала Петра.
- Я могу поговорить с ними об этом, - сказал Картер и оглядел группу. - Кто-нибудь в последнее время видел Луз?
- Я ее вчера видела, - сказала Эйнджел. - Она работала на углу Кулебра и генерала Макмаллена. - Девочка опустила голову. - Я слышала, что случилось с Тино. Вот это кранты.