Она не знала современных танцев. Он взял все в свои руки и прижал ее к себе. Вблизи ее волосы пахли как цветы после дождя, и его пьянило ощущение ее мягкого теплого тела. Она всколыхнула его. Все, что было крепко заперто на дне его души, вырвалось наружу. То, из-за чего он иногда приходил на конюшню, рискуя попасться на глаза ее деду или садовнику. Или, еще хуже, экономке.
Ее кожа была такой нежной, что ему захотелось дотронуться до нее. Дотронуться до Мей. Поцеловать ее. И ее глаза, влажно-черные при тусклом освещении школьного спортзала, сказали ему, что она тоже этого хочет. Но не тут, где все могли их увидеть и посмеяться над ними.
Они побежали домой через парк. Мей отперла калитку, они забрались в конюшню. Трудно было сказать, кто из них дрожал сильнее, когда он целовал ее, но оба они знали, чего хотят.
И сейчас это воспоминание встряхнуло его как электрический разряд.
- Тебе нужно найти мужа до конца месяца? - спросил он, отрываясь от своих жарких темных мыслей.
- Есть приписка, которая касается Колридж-Хаус, - пояснила она. - Если наследник не вступит в брак до своего тридцатилетия, дом отойдет правительству.
- Он следит за тобой даже из могилы, - заметил Адам.
Мей вспыхнула.
- Никто не знал, - сердито произнесла она.
- Никто-никто?
- Память моего деда пострадала от инсульта, а бумаги, которые хранились в конторе Дженнингсов, пропали несколько лет назад во время наводнения.
- И ты даже не подозревала?
Она покачала головой:
- Мама умерла задолго до своего тридцатилетия. К тому же она считала брак пережитком. - Слова застряли у нее в горле, и она резко отвернулась, чтобы Адам не увидел слез. - Она послала бы всех ко всем чертям, не стала бы жертвовать своими принципами.
Он старался сдержать радость победы. Эта девочка, эта женщина, которая с тех пор, завидев его, переходила на другую сторону улицы, вот-вот лишится всего. Ее дед, этот "поразительный" человек, который считал, что он, Адам, не достоин дышать одним воздухом с его драгоценной внучкой, оставил ее на его, Адама, милость.
- А до инсульта? Почему он ничего не сказал тебе раньше?
- Зачем? Я была помолвлена с Майклом Линтоном. День свадьбы был уже назначен.
Майкл Линтон. Он видел в газетах объявление об их помолвке. А его сестра тогда только об этом и говорила. С завистью и отвращением одновременно. С завистью, потому что Мей должна была стать леди Линтон, хозяйкой большого имения и роскошного дома в Лондоне. С отвращением, потому что она выходила за человека, который по возрасту годился ей в отцы.
- И что же случилось? - спросил он. - Почему вы не поженились?
- Майкл считал, что дедушке будет лучше в доме престарелых. Я не согласилась, но он постоянно приносил мне какие-то брошюры, возил смотреть разные дома престарелых. Он не хотел меня слушать. Так что я в конце концов вернула ему кольцо.
- И он отступил?
- Ему нужна была жена-экономка, которая вписалась бы в его образ жизни, вела бы его хозяйство. И он не хотел обременять себя инвалидом.
- Если бы он присмотрелся к твоему стаду хромых уток, то понял бы, с кем имеет дело.
Она покачала головой. Ее глаза блестели, щеки были мокры от слез, но на губах играла улыбка.
- Адам, Майкл не перелезал через ограду парка, пока садовник смотрел в другую сторону. Он всегда входил через парадную дверь.
- Значит, ты не заставляла его помогать тебе ухаживать за твоими животными? - спросил он, и она покраснела.
- Не думаю, что он оценил бы эту честь. Он, вероятно, пришел бы в ужас, если бы увидел, что я вскарабкалась на дерево, чтобы спасти котенка. К счастью, мне никогда не приходилось этого делать при нем. - Она слегка вздрогнула. - Человек не видит несчастных с заднего сиденья "роллс-ройса".
- Ему же хуже, - заметил Адам.
- И мне.
- Ты была бы с ним очень несчастна.
Она покачала головой.
- Но ты же не собираешься сдаваться? Я не верю, что суд примет эту поправку во внимание. К тому же, если правительство отберет у тебя дом, в прессе непременно поднимется шум и гам.
- Многим приходится гораздо хуже, чем мне, Адам. Не думаю, что кампания за сохранение пятнадцатикомнатного дома за одинокой женщиной и ее экономкой будет иметь успех.
- Это тебе сказал Фредди Дженнингс? - спросил Адам. - Ты консультировалась с юристами?
- Фредди обещал поговорить с судьей. Но поскольку дедушка несколько раз мог аннулировать поправку и не сделал этого, у меня практически нет аргументов. - Она беспомощно развела руками. - К тому же это не очень меняет дело. Понимаешь, у меня все равно нет свободных денег. Мне пришлось бы многое продать, чтобы заплатить налог на наследство. Даже если бы я выиграла дело, мне все равно пришлось бы продать дом, чтобы оплатить судебные издержки. А если я проиграю…
Если она проиграет, это будет просто финансовый крах.
Что ж, это в какой-то степени радует. Но не так, как возможность получить все, о чем он мечтает.
- То есть ты хочешь сказать, что не можешь взять на себя заботу о Ненси только потому, что вот-вот лишишься дома? А если бы ты вышла замуж, все было бы в порядке, - заключил он и, не дожидаясь ответа, потому что фактически не задавал вопроса, продолжил: - Твой день рождения второго декабря. Времени мало, но успеть можно.
- Успеть? - повторила она, нахмурив брови. - Что ты имеешь в виду?
- Быстро съездить в контору по регистрации браков, быстро произнести "да" - и у тебя будет твой дом, а у меня - надежная крыша для Ненси. Если ты станешь ее тетей по мужу, думаю, никто не будет против того, чтобы ты взяла ее на свое попечение.
И он сможет наконец расплатиться за свои унижения.
Но если он думал, что она бросится к нему в объятия и назовет своим спасителем, он ошибался. Ее глаза сверкнули, как молния на ясном небе.
- Это совершенно не смешно, Адам. А теперь извини. У меня полон дом гостей, и они надеются часа через два отведать ланч.
Она прошла мимо него, высоко подняв голову, откинув плечи назад. Несмотря на маленький рост и тот факт, что ее детская полнота развилась в округлые формы, она была леди, леди с головы до ног.
- Мей!
Она остановилась у двери, обернулась и посмотрела на него.
- Я серьезно, - произнес он чуть резче, чем хотел.
Она покачала головой:
- Это невозможно.
Иными словами, он мог теперь вместо потрепанных джинсов носить дорогой, сшитый в лучшем ателье костюм, жить в квартире шестизначной стоимости, трижды купить и продать Колридж-Хаус со всем, что в нем было, но не мог смыть с себя свое происхождение. Его сестра воровала, мать была ничуть не лучше, а на отца был заведен в полиции послужной список километровой длины.
И все-таки время кое-что изменило. Он уже не мальчик. Он научился получать то, что хотел. А теперь он хотел…
- Это будет временное соглашение. Брак из деловых соображений.
- Ты хочешь сказать, что не будешь рассчитывать… - Она глотнула, ее щеки густо покраснели, и ему вдруг пришло в голову, что, если ухаживания Майкла Линтона находились под контролем ее деда, это тоже было деловое соглашение, а не счастливый союз двух любящих сердец. - То есть ты не ждешь от меня полного исполнения супружеских обязанностей?
Конечно, он не ждет, что она будет готовить, или убирать его дом, или вести его хозяйство.
- Фактически я должна стать круглосуточной няней, - продолжала она, вновь обретя самообладание и принимая его молчание за знак согласия. - Просто потребуется больше бумаг, сообщить о разрыве контракта надо будет гораздо раньше, а твоя светская жизнь несколько изменится.
- У меня теперь не так много времени для светской жизни, - ответил он. - С другой стороны, есть формальные деловые приемы, на которых я буду просить тебя присутствовать. Гражданский долг, так сказать.
Ненси, словно почувствовав напряжение, вдруг расплакалась, и Адам, используя эту возможность избежать огненного взгляда Мей, взял ее на руки, положил ее головку себе на плечо, стал смотреть на нее.
- Так что ты скажешь?
Она не могла говорить, только замотала головой. Державшая ее волосы лента упала, рассыпавшиеся пряди засияли в солнечном свете, как аура, вокруг ее лица.
- Ты же ничего не теряешь, - настаивал он, полный решимости написать свое имя поверх имени Колридж.
- Заключить брак гораздо проще, чем расторгнуть - возразила она. - Должен существовать более простой способ обеспечить ребенку уход, чем женитьба на первой встречной.
- Не первой, - заметил он. - Я встретил нескольких женщин, когда шел через парк, и, смею тебя уверить, мне не пришло в голову просить руки ни одной из них.
- Правда?
Он сумел вызвать у нее тень улыбки.
- Развестись сравнительно просто, если ни один из супругов не возражает, - заверил он. - Ты пожертвуешь годом личной свободы, но сохранишь дом своих предков. Эта сделка кажется мне выгодной.
Улыбка так и не материализовалась.
- Я вижу, что это даст мне, - сказала она. - Но что это даст тебе? Неужели ты действительно так стремишься избавиться от Ненси?
- Кто говорит, что я хочу избавиться от Ненси? - произнес он так, чтобы казаться чуть-чуть обиженным ее предположением. - Я вовсе не собираюсь просто бросить ее на тебя. Завтра мне надо будет уехать, но до тех пор помогу чем смогу.
- Каким же образом?
- Я буду дежурить в свою смену. Я соберу чемодан и сегодня же перееду сюда, в комнату хозяина дома.
Глава 5
Последнее заявление шокировало Мей. Она сглотнула, запихнула за ухо непослушную прядь волос - нервозный жест, который привлек внимание Адама к ее шее, длинной и нежной.
- Если мы поженимся, то обязаны будем жить под одной крышей, - заметил он. - Ты же не хочешь создать у чиновников впечатление, что мы женаты только на бумаге. Что ты мошенничаешь.
- Но…
Она не смогла сформулировать свои возражения, потому что Ненси - как раз вовремя - начала плакать.
- Что ей надо, как ты думаешь? - спросил он растерянно.
- По-моему, она сама отвечает тебе попытками сосать твою шею.
- Она что, голодна?
- Ее надо кормить регулярно. И регулярно менять ей подгузники. Не сомневаюсь, в ее сумке есть бутылочка и детское питание.
Она прошла в спальню, взяла сумку и вытряхнула ее содержимое на стол.
- Тут только одна коробка. Что бы это значило?
- Что вскоре нам потребуется купить что-то еще, - заметил он, догадавшись, что она пытается сделать из этого вывод о том, как надолго Саффи хотела оставить девочку у них.
- Адам! - воскликнула она и стала вертеть коробку в руках, ища инструкцию.
- Я могу распланировать деловую встречу посекундно, но тут я совершенно беспомощен.
- Тогда найди помощь!
- Я делаю для этого все, что в моих силах. Если бы ты была со мной заодно, мы смогли бы жить дальше.
Мей изо всех сил старалась сохранять спокойствие с той самой минуты, как он вдруг возник под деревом и назвал ее глупым детским именем. Но внутри у нее все бурлило. Сердце билось отчаянно.
- Адам, пожалуйста… - Слова застряли у нее в горле. Просто пытка какая-то. - Не надо.
Он поднял руку и погладил ее по щеке, чтобы успокоить. От этого нежного прикосновения волна тепла разлилась по ее телу, смывая напряжение в суставах.
- Это было бы не так плохо, правда, Мышка?
Плохо? Насколько хуже еще может стать?
- Это, кажется, некоторая… крайность, - сказала она, собрав всю волю, чтобы не прислониться к нему, не отдать ему все, включая свое достоинство.
- Потерять дом, потерять дело - вот это крайность, - настоятельно заметил он. - А брак - просто кусок бумаги. - Не для нее. - Взаимовыгодный контракт, который можно разорвать по договоренности. Подумай о Робби, Мей. Куда она пойдет, если ты лишишься этого дома?
- У нее есть пенсия. Есть сестра…
- А твое дело? - не сдавался он. - А что будет с твоими животными? Кто их возьмет? Ты же понимаешь, что от большинства из них придется избавиться.
- Не надо! - Ее горло сжалось так сильно, что слова едва нашли путь наружу.
- Эй, - сказал он, привлекая ее к себе так, что они все трое как бы соединились вместе. - Я твой телохранитель, помни об этом. Правда, я всегда опаздываю, но, появившись, немедленно протягиваю руку помощи.
- Это несколько больше, чем рука помощи.
- Рука, нога и все, что между ними. Выбирай.
Она поняла, что он изо всех сил старается ее рассмешить. Или заставить расплакаться.
В данной ситуации и то и другое в порядке вещей. Что бы сделала ее мама? Плюнула Сатане в очи? Или стала бы бороться с патриархальной системой ее же оружием, чтобы сохранить и дом, и свободу?
Глупый вопрос. Небу известно, что она не обладает мужеством своей матери. Иначе давно бы уехала. Но она не может бросить свой дом, Робби, зверушек, которые от нее зависят. Жизнь, которую она сама себе создала.
Что касается нарушения обещания, данного деду, наказанием за это ей будет спонтанный брак в навязанные сроки.
- Мей? - поторопил он ее.
Надо принять решение. Какое решение? Решение может быть только одно. И, глубоко вздохнув, она спросила:
- Ты совершенно уверен? Последний шанс.
- Совершенно, - ответил он голосом, твердым как скала. - Это не проблема.
- Нет… - произнесла она, сама удивляясь тому, что даже сейчас продолжает сомневаться.
- Нет?
- Я хочу сказать - да. Ты прав. Это не проблема.
- Может быть, стоило бы предпринять что-то более определенное? Чтобы конкретизировать ситуацию.
- Ты же не собираешься стать передо мной на одно колено? - спросила она растерянно.
- Боже упаси! Просто как-то скрепить договор, - сказал он и протянул ей руку.
- Пожмем друг другу руки? - спросила она, и ей вдруг страшно захотелось смеяться. - Почему бы и нет? Все вокруг нас, кажется, стремительно сжимается. - Она взяла его протянутую руку.
Мей слышала только биение собственного сердца, видела только его глаза. Не блестящие, как серебро, глаза мальчика, которого она знала, а стальные, почти непроницаемые. Она задрожала, когда он приблизился и поцеловал ее. А потом она закрыла глаза, и все ее страхи испарились в тепле его губ, нежности его поцелуя и горько-сладостных воспоминаний, которые вдруг вырвались на свободу.
Что-то изменилось. Он изменился.
Его поцелуй был уверенным, смелым. И все-таки где-то в его глубине она ощутила того мальчика, который лег около нее в конюшне, раздел ее, ласкал ее. И она на какой-то миг перестала быть женщиной, подавившей в себе жажду любви ради семьи, ради того, чтобы ухаживать за больным дедом, вести свое дело, создать для себя некое подобие жизни.
Губы Адама касались ее губ, и в ней воскресла болезненная необходимость забыть об осторожности, броситься очертя голову навстречу опасности, ответить на его поцелуй.
- Ох!
От этого короткого, но такого выразительного восклицания Робби Мей отступила на шаг и залилась краской:
- Робби…
- Мне показалась, вы уже давно вернулись, - заметила та.
- Я упала. В парке. Адам мне помог.
- Тогда понятно, откуда взялся котенок, - сказала Робби сердито. - И почему над плитой сушатся брюки.
- Мы оба здорово перепачкались, - заметил Адам.
- Уверена, меня совершенно не касается, что вы делали в парке, - проворчала Робби, притворяясь, что не замечает его. - Но, видите ли, пришел Джереми.
- Джереми? - повторила Мей, стараясь собраться.
- Он принес рисунки наклеек для меда.
- Правда? Хорошо…
Расширение производства меда было одним из ее планов на будущее, и Джереми Дэвидсон вызвался сделать для нее эскизы наклеек.
- Он делает вам одолжение, Мей, так что не заставляйте его ждать, - сказала Робби сердито и повернулась, чтобы уйти.
- Робби, пожалуйста, подожди, - начала Мей и, вдруг потеряв уверенность в себе, посмотрела на Адама. Она хотела объяснить Робби, что этот поцелуй ничего не значит, что это было просто скрепление договора, как рукопожатие. Но когда Робби остановилась, всем своим видом выражая неодобрение, Мей не смогла найти нужных слов.
- Иди к тому человеку, который принес эскизы, - поторопил ее Адам и кивнул, как бы показывая ей, что она может реализовывать свои планы, что у нее есть будущее. - И положись на меня.
- А Ненси? - Она посмотрела на малышку. Это было проще, чем смотреть в глаза Адаму или Робби.
- Я сейчас спущусь вместе с ней.
Она буквально вылетела из комнаты, стремясь скрыть смущение. Адам готов был убить себя.
Большинство женщин в ее положении немедленно ухватились бы за его предложение, а она поначалу ответила отказом. Его самоуверенность рассердила ее, и он не мог с этим примириться. Он стал целовать ее, так как поклялся себе, что она заплатит ему за все обиды, за все унижения. Но она, вместо того чтобы сопротивляться, как он ожидал, ответила с жаром, в котором сгорела его гордость победителя. Осталась только жажда большего.
Он желал ее. Он мог получать любых женщин по своему выбору. Красивых женщин. Из тех, которым смотрят вслед, встретив на улице. От Мей Колридж он хотел только, чтобы она положила свою гордость к его ногам. И он бы добился этого.
Она была его последней ошибкой, его единственной слабостью. С того дня, как он ушел прочь от этого дома в мокрой, смерзавшейся на спине одежде, он не позволял никаким чувствам вставать на его пути.
С дипломом в кармане, кучей невозвращенных долгов и матерью, не способной присмотреть ни за Саффи, ни за собой, он смог найти работу только в маленькой фирме, которая влачила жалкое существование еще с тех времен, когда чай из Китая доставляли клиперы. Это было не то, о чем он мечтал. Но через пять лет он оказался во главе этой фирмы, а теперь был президентом международной компании, которая вела торговлю по всему миру.
Но его успехи, кажется, не производили впечатления на сердитую экономку Мей.
- Давно мы с вами не виделись, мистрис Робинсон.
- Да уж. Но ничего, кажется, не изменилось, мистер Вейвелл, - ответила та ледяным голосом.
- Наоборот. Я хочу, чтобы вы первой узнали, что Мей и я решили пожениться.
- Пожениться? - выдохнула она. - Когда?
- В этом месяце.
- То есть… - Она покачала головой. - К чему такая спешка? Что вам, собственно, надо? Если вы думаете, что Мей получила в наследство хорошее состояние…
- Мне не нужны ее деньги. Но я нужен Мей. Она только что узнала, что если не вступит в брак до своего тридцатилетия, то потеряет дом.
- Осталось меньше четырех недель… - Робби вздохнула. - Так за этим Фредди Дженнингс звонил сегодня утром?
- Насколько я понимаю, да. Кажется, когда он отнес завещание Джеймса Колриджа на апробацию, всплыла какая-то древняя приписка.
Робби побледнела, но не отступила:
- А почему вы бросились на выручку, Адам Вейвелл? Вам-то какой с этого прок? - И, не дав ему ответить, она продолжала: - А где мама этой малышки? Что она обо всем этом думает?