- Да, ерунда, - повторил он. - И ты знаешь это. Переезд в Лос-Анджелес - вот что дало тебе возможность стать самостоятельной. Ты согласилась на роль в сериале "Радости страсти" только потому, что тебе представился случай сбежать из дому. И начать жить другой жизнью. - Роналда не остановило даже гневное выражение ее лица. - Ты никогда не мечтала о профессии актрисы, пока этот ходячий манекен, Пол Хайден, который ухлестывал за тобой, не заманил тебя в мир фальшивых драгоценностей и поддельных страстей!
- Неправда! - взвилась она.
- Неужели?
- Да!
Они в упор смотрели друг на друга, оба уверенные в своей правоте. Роналд не мог сказать, как долго продолжалось это безмолвное единоборство: он потерял ощущение времени, а происходящее вокруг ускользало от его сознания. Он только чувствовал аромат ее духов и видел, как в глубине ее зеленых глаз вспыхивают золотистые искорки.
В памяти неожиданно всплыло, как в машине по дороге в Парамос он коснулся губами ее пальцев, стиснутых в маленький кулачок. А потом то блаженство, которое он ощутил, когда их губы соединились в поцелуе.
- Между прочим, Роналд, - донесся до него словно издалека ее голос, - я пришла в актерский мир из любопытства. И он околдовал меня… чего нельзя сказать о людях, с которыми я там познакомилась.
- Неужели? А как же тот богатенький Джексон, в машину которого ты врезалась?
- Ты имеешь в виду того кудрявого блондина с голубыми глазами?
- У него были черные коротко стриженные волосы.
- Знаю, - ангельским голоском произнесла она. - Но я понятия не имею, какого цвета были у него глаза.
- А как насчет начинающего драматурга, который собрался специально для тебя писать сценарий из французской жизни с пастушками и овечками.
- Какой драматург? Роналд, откуда у тебя такие сведения?
Голос Жаклин обволакивал его как теплый туман, лишая воли, заставляя желать эту женщину все сильнее и сильнее. Они должны уйти. И немедленно. Иначе он долго не выдержит.
Жаклин, ворочаясь с боку на бок, пыталась поудобнее устроиться на подушке. Но тщетно - причина ее бессонницы была в другом.
Каминные часы в гостиной пробили уже два часа ночи, а она все думала о том, почему Роналд даже не поцеловал ее на ночь. Он конечно же спокойно спит в своей королевской кровати, бесконечно далеко от нее. Он нарочно сделал так, чтобы между их спальнями располагались еще четыре комнаты для гостей.
- Успокойся! - вслух приказала она себе, надеясь, что звук собственного голоса отрезвит ее. Но это не помогло.
Глубоко вздохнув, она села на постели и спустила ноги на пол. Не включая света, Жаклин поискала пеньюар и, накинув его, подошла к окну.
Ярко светила луна. Полнейшая тишина и звездное небо за окном не подействовали на нее. Она была слишком возбуждена. Почему он столь внезапно увез ее из ресторана и вел машину с такой скоростью, словно за ними гнались черти?
Они вернулись домой около двенадцати, и уже через полчаса, бросив ей на кровать свежее постельное белье и пожелав спокойной ночи, Роналд вышел из комнаты.
Интуитивно Жаклин понимала, что он чем-то взволнован. Но чем? Может быть, ему не понравилось, как она вела себя в ресторане? Но это же глупо - реагировать на подобные мелочи.
Жаклин знала, что так просто она не успокоится. Обычно в таких случаях ей помогали чашка горячего шоколада и телевизор. Но она не была уверена, есть ли в доме шоколад, а телевизор стоял лишь в комнате Роналда, да и то маленький. У нее не было с собой ни книги, ни журнала. Не зная, что предпринять, она направилась к двери.
Коридор был залит лунным светом, который проникал через большие окна. Тихо ступая босыми ногами по полу, она прошла мимо спальни Роналда, со вздохом представляя, как он спит.
Неожиданно послышался легкий щелчок, и дверь бесшумно отворилась.
- Жаклин!
Она вздрогнула и остановилась, услышав свое имя.
- С тобой все в порядке? - тихо спросил Роналд.
Она продолжала дрожать, но уже не от испуга, а от волнения. Роналд стоял в дверном проеме, освещенный призрачным светом луны.
- Я… я… Со мной все в порядке. - Это прозвучало неубедительно, даже для нее самой. - Если честно, - сочла она за лучшее признаться, - я просто не могу заснуть. Думаю, это из-за тишины. Я привыкла к шуму улицы за окном. И я решила спуститься на кухню и выпить чего-нибудь… А сейчас мне пришло в голову, что можно было бы еще принять душ, чтобы успокоиться…
Она замолчала. Роналд не сделал ни малейшей попытки продолжить разговор.
- Извини, если я разбудила тебя.
- Ты не разбудила меня. Я тоже не сплю.
- Да?..
- Да. Неужели ты думаешь, что теплый душ тебе поможет? Если поможет, то это будет чудесно, - сказал он.
Она пожала плечами.
- По крайней мере, и не повредит.
- Я уже три раза принимал душ сегодня ночью, чтобы заснуть. И все без толку. - Роналд перешел на хриплый шепот: - Жаклин, я хочу тебя, но боюсь даже приблизиться к тебе.
Услышав это неожиданное признание, Жаклин прислонилась к стене, почувствовав, что у нее подкашиваются ноги.
- Жаклин, - взмолился он, - но почему мне нужно уйти и запереть дверь, когда я так хочу обнять тебя? Ты слышишь меня?
Ей тоже хотелось броситься в его объятия. Но что-то подспудное, необъяснимое заставляло ее оставаться на месте. И тут горячие слезы полились из ее глаз.
Она не могла произнести ни слова, лишь качала головой, прижавшись к стене.
Он подошел к ней и дрожащими пальцами прикоснулся к лицу, заставил ее посмотреть ему в глаза.
- О, дорогая, не надо, - прошептал он. - Пожалуйста, не надо. Боже, я готов терпеть твой гнев, но не твои слезы. - Его губы нежно коснулись ее ресниц. - Не плачь, мой ангел. Я скорее умру, чем позволю тебе плакать. - Сколько отчаяния было в его словах!
Роналд принялся покрывать поцелуями ее лицо, ощущая на губах соленый привкус ее слез. Ее внутреннее сопротивление было сломлено. Поняв это, он с благодарностью обхватил руками ее тонкую талию и приник к ее рту.
- О, Роналд… - Ее дыхание стало таким же частым, как и у него, в зеленых глазах запылала страсть.
Он улыбнулся.
- Ты так прекрасна, - шептал он. - Так совершенна, так великолепна и невинна.
Жаклин удивленно вскинула бровь.
- Невинна? Ты забыл прошлую ночь.
- Я хочу ее забыть.
Обиженная до глубины души, она резко отстранилась от него.
- Ты жалеешь о том, что произошло тогда между нами?
- Я имел в виду не…
- Дай мне пройти.
- Жаклин, я…
Но Жаклин не желала ничего слушать. Тогда он крепко обнял ее, прекрасно понимая, что ей с ним не справиться.
- Послушай! Я жалею о том, что сделал тебе больно.
- Нет. То есть я хочу сказать, что ожидала эту боль…
- О, дорогая, я говорю не о физической боли. Просто все произошло не так, как я хотел, как ты того заслуживаешь. Я очень сожалею об этом. Отныне я буду доставлять тебе только радость. - И как бы в подтверждение своих слов он нежно коснулся губами ее щеки.
Неужели он не понимает, что все его слова напрасны?
- Роналд, женщина всегда будет помнить свой первый сексуальный опыт.
Она не могла решить, что больше ее смущает - его поцелуи или его слова, и рискнула переспросить, чтобы разобраться в собственных чувствах.
- Ты сейчас сказал, что сделаешь все, чтобы я забыла прошлую ночь…
- Да, - пробормотал он, снова покрывая ее лицо поцелуями. - Я сказал, что ты вычеркнешь прошлую ночь из своей памяти.
Жаклин уклонилась от его губ и уперлась кулачками ему в грудь.
- Да, но прошлая ночь у нас с тобой была первой ночью любви!
Он покачал головой.
- Нет, дорогая, прошлой ночью мы занимались сексом… - Голос Роналда неожиданно сорвался. Его взгляд словно проникал в потаенные глубины души Жаклин. - Сегодняшняя ночь станет по-настоящему первой для нас с тобой, Джекки.
И, поверив ему - не разумом, но сердцем, - она переступила порог спальни Роналда.
15
В мгновение ока в голове Жаклин пронеслись картины ее прошлого, где главными действующими лицами были он и она. Но вот поток видений внезапно оборвался, и перед мысленным взором Жаклин предстало утро следующего дня. Таким, каким она хотела его видеть.
Первые солнечные лучи касаются их обнаженных, переплетенных тел. В огромном зеркале над кроватью отражаются ее глаза, полные неостывшей страсти. Одежда в беспорядке разбросана по полу.
Она машинально улыбнулась: Роналд всегда был очень аккуратным человеком. И тот кавардак, который он учинил в своей спальне этим вечером, свидетельствовал о том смятении, что царило в его душе.
- Чему ты улыбаешься?
Она повернула голову в его сторону, собираясь ответить, но тут увидела, что Роналд стоит у огромной кровати, увенчанной балдахином на резных золоченых столбиках. Жаклин застыла, пораженная видом подобного великолепия.
- Это ложе наводит на мысль об оргиях, - наконец сказала она, надеясь, что голос не выдаст ее волнения.
- Интересно, и откуда же ты знаешь, как выглядит ложе для оргий? - рассмеялся Роналд и шагнул к ней.
Жаклин затаила дыхание, когда он начал медленно развязывать пояс ее белоснежного пеньюара.
- Я не знаю, но у меня хорошее воображение, - сочла нужным пояснить она.
- И у меня тоже, - произнес Роналд.
Пеньюар белой пеной упал к ее ногам. За ним последовала кружевная ночная сорочка. И банальное сравнение с Афродитой, рожденной из морской пены, вдруг показалось Роналду необыкновенно точным.
- Господи, ты так прекрасна, так прекрасна…
Он благоговейно поцеловал ее в плечо, едва дотронувшись губами до нежной бархатистой кожи. Но вот его руки легли ей на бедра, и он рывком прижал так сильно ее к себе, что Жаклин нечем стало дышать. Но она хотела быть к нему еще ближе, ей было это просто необходимо.
Слишком долго они ждали друг друга! И сейчас, когда они наконец-то вместе, Жаклин захлестнуло желание слиться с ним воедино, раствориться в нем. Ей хотелось непрестанно гладить его тело, увидеть, как в ответ на ее ласки напрягаются его соски, провести по ним языком.
Дрожа от нетерпения, она попыталась пошевелиться в его объятиях, но он был сильнее и не позволил ей этого.
- Шшш, - прошептал он, - подожди.
- Подождать? - словно эхо повторила она, не веря своим ушам. И вздрогнула, когда он уткнулся лицом в ее волосы. - Чего подождать?
- Мы не будем торопиться. Мы станем наслаждаться каждым мгновением нашей близости. И пусть так будет всегда.
Опять он диктует условия, промелькнуло в голове Жаклин. Но почему-то на этот раз у нее не возникло желания спорить. Она покорно отдалась ему во власть. А его горячие губы продолжали целовать ее плечи, руки, грудь. Чувство неизъяснимого наслаждения переполняло ее, заставляло кружиться голову. И вот наступил момент, когда, чтобы не упасть, ей пришлось чуть ли не вцепиться в него.
- Роналд, не думаешь ли ты, что тебе следует…
Она замолкла, почувствовав его ласкающую руку на своей спине.
- Что мне следует? - спросил он.
- Ну… наконец-то раздеться.
Он ничего не ответил. Видимо, решив, что еще не время, Роналд явно сдерживал себя, не позволяя чувствам полностью вырваться из-под контроля. Но у нее-то не было его силы воли. И она уже просто изнемогала под бременем страстей, обрушившихся на нее и требовавших выхода.
- Пожалуйста, Роналд, - взмолилась она.
- Что, пожалуйста?
Его шепот был таким же напряженным, как и ее. Но пальцы продолжали ласкать ее тело нежно-нежно, и ей опять пришло на ум сравнение с майским ветерком и с радужными крыльями бабочек. В его чутких умелых руках теряли смысл такие слова, как "терпение" и "добродетель".
- Я хочу тебя, Роналд, пожалуйста, возь…
Конец слова потонул в его поцелуе. Если бы до этого момента у него и были какие-то подозрения, что Джекки выдает желаемые эмоции за действительные, то теперь они полностью отпали.
Они переживали сейчас самые сладкие, самые счастливые мгновения своей жизни. И чем больше они отдавали друг другу, тем больше получали взамен.
Теперь Роналд обнимал ее одной рукой - она даже испугалась, что он потеряет равновесие и не удержит ее, - в то время как другой безуспешно пытался развязать пояс халата. То ли пальцы перестали его слушаться, то ли узел слишком затянулся, но прошло довольно много времени, прежде чем ему удалось это сделать.
Наконец-то настал долгожданный момент, когда они оба опустились на огромную кровать и снова слились в бесконечном поцелуе, который словно вихрь закружил их. Его гладкая кожа вызывала в ее возбужденном сознании ассоциации с горячим шелком. Живым, дышащим шелком. А тепло и тяжесть сильного мускулистого тела казались ей даром свыше, сокровищем, которое она так боялась потерять. Обвив его руками и ногами, она стремилась слиться с ним воедино, сделать все, чтобы стать частичкой его существа, чтобы ничто в целом мире не смогло разлучить их.
Она стонала, когда его губы касались ее груди, ласкали темно-розовые соски. Он был таким неясным, таким нежным, что ей хотелось закричать от переполнявшего ее ощущения счастья. Ее чувства к нему были сильными, глубокими и столь определенными, что она удивилась, как могла сомневаться в них или скрывать их столько времени. Она любила его всеми фибрами души. И знала, что так будет всегда, ведь такие чувства неподвластны ни времени, ни расстоянию.
- Сладкая, сладкая Жаклин… скажи мне, чего ты хочешь? - Роналд поднял голову, и она уловила в его глазах ту же жажду и то же нетерпение, что и в его голосе. - Что сделать, чтобы эта ночь стала для тебя особенной? Лучше, чем предыдущая?
Лучше, чем предыдущая? Разве такое возможно? Любая ночь, проведенная с ним, будет подобна чуду! Поэтому она улыбнулась и произнесла:
- Люби меня. Просто люби меня.
И счастливо засмеялась.
В полумраке комнаты ее тело казалось прекрасным творением древнегреческого скульптора. Длинные рыжие волосы разметались на подушке золотистыми змейками. Роналду захотелось зарыться в них лицом, вдыхая их аромат. Он поймал ее взгляд и увидел в зеленых глазах, полных желания и страсти, то, о чем только может мечтать мужчина.
Их тела соединились.
Он может лишить меня жизни и возродить меня. Но что бы он ни делал, это прекрасно, думала Жаклин, чувствуя, как ее тело зажило своей собственной жизнью, подчиняясь древнему как мир ритму…
- Открой глаза, Жаклин. Посмотри на меня. - Голос Роналда донесся до нее словно с другого конца света.
Ее ресницы дрогнули, и она послушно подняла на него затуманенный негой взор, в котором жили отсветы пережитого только что наслаждения.
- Это… это…
- Что это? - спросил он так, словно от ее ответа зависела его жизнь.
- О, Роналд, это было так великолепно…
Она по-прежнему крепко сжимала его в объятиях, поэтому уловила дрожь, пробежавшую по его телу.
- Посмотри, посмотри, что ты со мной делаешь.
Он не сразу нашел в себе силы пошевелиться. Но, подумав о ее хрупком теле, перевернулся на бок, увлекая Жаклин за собой.
Прижавшись к нему, она закрыла глаза, пытаясь унять сердцебиение и выровнять дыхание. Теперь она поняла, почему французы называют оргазм "маленькой смертью". Ее вдруг начал бить озноб.
- Ты замерзла? - озабоченно спросил Роналд.
- Мне кажется, что это просто такая реакция, - ответила Жаклин, плотнее прижимаясь к нему. - Я никогда не думала, что переживания могут быть столь сильными. - Она удобнее устроила голову на подушке рядом с ним. - Ты был прав, дорогой, есть вещи, которые куда лучше, чем секс.
- Дорогая, мне очень приятно, что ты считаешь меня таким умным!
- Ах ты, наглец! - привычно вскинулась Жаклин, но он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.
- Я не рискнул бы делать столь поспешные выводы, опираясь лишь на единичный эксперимент.
- Да? - усмехнулась она. - И сколько же исследований понадобится провести, чтобы подтвердить достоверность гипотезы?
- Трудно сказать. На это могут уйти многие годы. - Тон Роналда был шутливо-небрежным, но глаза смотрели на редкость серьезно. - Скажите мне, мисс Эдрис, вас не прельщает должность ассистента исследователя?
Она нахмурилась, изображая тягостное раздумье, а затем, картинно пожав плечами, произнесла:
- Видите ли, профессор. Наука никогда раньше меня не прельщала. А это интересно?
- Еще как интересно. Буквально забываешь обо всем на свете.
Она рассмеялась:
- В таком случае, мистер Редферн, я в вашем полном распоряжении.
16
Чувствуя сонное дыхание Роналда на своей шее и его теплое тело рядом со своим, Жаклин встретила первые утренние лучи солнца. Его рука, лежащая на ее бедре, скользнула к ее груди.
- Мм, - пробормотала она, плотнее прижимаясь к нему.
- Мм - что?
- Мм больше… - ответила Жаклин.
- Больше чего?
Эти ничего не значащие слова были понятны только им одним и полны для них глубокого смысла.
Жаклин вздохнула, переворачиваясь на спину, и открыла глаза.
- Больше всего… - сказала она.
- Еще слишком рано, - с нежностью в голосе произнес Роналд. - Ты еще не проснулась.
- Еще как проснулась, - улыбнулась она. - И кроме того, меня обуревает желание продолжить наши научные исследования.
- Какая же ты ненасытная, Жаклин. Прямо-таки вампир.
- Если я вампир, то твой личный. Мне не нужен никто, кроме тебя, - ответила она, с обожанием глядя на него.
Он поцеловал ее. Интересно, в который раз за ночь?
Жаклин - непредсказуемая, темпераментная - казалась еще более желанной в лучах восходящего солнца. Может быть, это сладкое похмелье после ночи страстей. Ведь нет ничего более восхитительного, чем проснуться рядом с женщиной, которую любишь.
Любишь?
Да, он любит ее. Отрицать это просто бессмысленно. Роналд Редферн влюбился в Жаклин Эдрис. И ничто в настоящем и будущем не в силах изменить этого.
А она? Скажет ли Жаклин когда-нибудь ему: "Я тоже люблю тебя"? Но он не стремился торопить ее или оказывать на нее давление. Не хотел, чтобы неопытность и импульсивность помешали ей сделать правильный выбор. Но что будет с ним, если она откажет ему? О черт!
Его странная задумчивость привлекла внимание Жаклин.
- Роналд, что случилось? Скажи мне, о чем ты думаешь?
- Это, может быть, до смерти испугает тебя, но… - он тяжело вздохнул, - но я люблю тебя.
- Знаю.
Уверенность Жаклин удивила его.
- Знаешь?
Она улыбнулась и кивнула.
- Винс сказал мне.
- Винс? Какой Винс? - не сразу сообразил он. - Как? Когда?
- Но меня это не пугает. Ты можешь заставить трепетать меня, но не от страха.
Она встала на колени рядом с ним. Ее совершенное тело отсвечивало розовым в лучах солнца. И он не мог не залюбоваться им.
- Я тоже люблю тебя, - прошептала она. - Я уже так давно люблю тебя, Роналд, что даже не в силах вспомнить, когда это поняла.
- Не могу поверить в это. Ты любишь меня?
- Да-да. С тех пор, наверное, как родилась.
Застонав от облегчения, он привлек ее к себе. Их счастье было взаимным. Они принялись целоваться, дразнить друг друга и говорить всякие милые пустяки.