- Мне бы ее уверенность, - тоскливый вздох вырвался из ее груди. - Ты и представить себе не можешь, каково было мне, когда я училась! - Линн нервно усмехнулась, некстати вспомнив шутки, которые отпускали одноклассники в ее адрес. - Уже в садике я переросла свою старшую сестру, но, когда пошла в школу, стало еще хуже. Твоей подружке повезло. Тренер по баскетболу бегал за мной несколько лет, но, увы, этот вид спорта меня не прельщал.
- Чем же ты хотела заниматься? - сочувственно спросил Брендон, представив, чего ей пришлось натерпеться в школьные годы.
- Сейчас я могу вспоминать об этом с улыбкой, - задумчиво произнесла Линн, - но тогда у меня глаза от слез не просыхали. Несколько лет я мечтала стать балериной, однако от этой мысли пришлось отказаться. - Из ее груди вырвался смешок. - С каждым годом все очевиднее становился факт, что ростом я пошла в отца. Какое-то время я, правда, походила в балетную школу, но ее пришлось бросить. Какому мальчику будет приятно, если его партнерша взирает на него сверху вниз? Плюс ко всему я была тяжелее всех остальных девчонок. Это при полном-то отсутствии лишнего жира!
- По-моему, с тех пор ты ничуть не изменилась, - заметил он. - Твоей стройности можно только позавидовать.
- Спасибо за комплимент, конечно. Любой женщине приятно это услышать, но ведь ты не знаешь, как я выгляжу. - Тут она хмыкнула. - А-а, понятно. Эта способность из того же разряда, что и твой обострившийся слух?
- Что-то в этом роде, - кивнул Брендон. - Но ведь я прав? Ты очень худая, учитывая твой рост.
Его рука двинулась вверх. Большой палец прочертил линию по тонкой выступающей ключице, поднялся по шее и замер на подбородке. Там, где Брендон касался ее кожи, остался невидимый огненный след.
- Господи! - воскликнул он. - Да у тебя же и впрямь одни кости торчат!
- Какие еще кости? - слабо запротестовала Линн, плохо понимая, о чем он говорит.
В следующую секунду она беззвучно охнула. Указательный палец коснулся ее нижней губы и слегка надавил. От этой неожиданной ласки ее глаза широко распахнулись, и Линн могла думать только о том, что она почувствует, если Брендон заключит ее в свои объятья и поцелует…
- Как бы мне хотелось увидеть твое лицо! - вдруг простонал он. - Хотя бы на секунду, хотя бы на миг!
- Почему? - стараясь стряхнуть с себя накатившее на нее безволие, прошептала она.
Брендон не ответил. Едва касаясь ее лица, он провел пальцами по ее лбу, коснулся тонких бровей, уголков глаз и прижался ладонью к щеке.
Ее пульс стал неровным, дыхание перехватило. Линн стояла не шелохнувшись, полностью отдавшись во власть не испытанных доселе чувств, которые будили в ее теле столь интимные прикосновения.
Так ее еще никто не касался.
Брендон и сам утерял связь с реальностью. Словно в забытьи, он водил подушечками пальцев по ее лицу, и в его груди разливалась пока еще непонятная для него смесь узнавания и эстетического восторга.
Бог мой, да ведь она настоящая красавица!
Чтобы понять это, не нужно быть зрячим. Его пальцы, в которых в этот момент словно сосредоточились все нервные окончания, явственно сказали ему об утонченной лепке ее лица с высокими скулами, тонким прямым носом и об огромных глазах с неправдоподобно длинными и мягкими ресницами, трепетно подрагивающими от его прикосновений.
Он положил ладони ей на голову, и его словно ударило током. Ее гладкие и шелковистые волосы были собраны в какую-то довольно сложную прическу на затылке. Его руки чесались от желания выдернуть шпильки, и погрузить лицо в ее фантастические волосы!..
Линн прикрыла глаза и потянулась к Брендону навстречу. Почти в ту же секунду она осознала, что он ее больше не держит. Из ее груди вырвался разочарованный вздох, и она открыла глаза.
- Спасибо, - отрывисто произнес Брендон, и в его голосе прозвучали извиняющиеся нотки. - Я должен был к тебе прикоснуться.
- Всегда пожалуйста.
Ей удалось произнести это легко и непринужденно, хотя ее обуревали противоречивые чувства. Самым сильным из них было разочарование. Разочарование от того, что он ее так и не поцеловал.
Линн посмотрела на Брендона и почувствовала сожаление. В отличие от нее он был спокоен и невозмутим. Она с грустью констатировала, что связь, которая, как она думала, сейчас возникла между ними, не что иное, как плод ее воображения. Его следующая фраза окончательно опустила ее с небес на землю.
- Я еще раз извиняюсь, - сдержанно сказал Брендон. - Но иногда мне безумно хочется прикоснуться к живому человеку. - Он усмехнулся немного иронично. - К сожалению, некоторые люди, услышав мою просьбу, впадают в столбняк. Приходится им объяснять, что у людей, которые не видят, функцию зрения частично начинают возмещать другие органы чувств. В частности, слух и осязание.
- Понятно.
Линн кивнула и прикусила губу, борясь с внезапно подступившими слезами. Все яснее ясного, не так ли? В самом деле, сейчас для него такой способ единственно возможный, чтобы узнавать об окружающем мире, о людях, и в частности о ней. В конце концов, она знает, как он выглядит, а он - нет. Не совсем справедливо, верно? Она сморгнула и строго напомнила себе о том, ради чего они, собственно говоря, собрались.
- Ну что, идем? - бодро спросила Линн, взяла сумку и направилась к лестнице.
Брендон последовал за ней.
- Собак посадим вместе или по отдельности? - нерешительно спросила она, остановившись рядом со своей изящной малолитражкой.
- Думаю, вместе. Вот, - он протянул ей покрывало, - постели на заднее сиденье, чтобы на нем не осталось шерсти. И натяни, пожалуйста, эту сетку.
- Зачем? - Она удивленно воззрилась на крепкую сеть в его руках.
- Чтобы их не очень сильно кидало вперед, - охотно пояснил Брендон.
- У меня есть сетка для грузов. Может, прикрепим ее? - предложила она.
- Годится, - кивнул Брендон.
Линн открыла багажник и вытащила оттуда сетку.
- Готово, - сказала она, проверив, не очень ли сильно она ее натянула.
Брендон открыл заднюю дверь и снял обруч с Сидара.
- Физер, Сидар, - он похлопал по заднему сиденью, - место!
Обе собаки, очевидно, были приучены к машинам и, не сомневаясь ни секунды, запрыгнули внутрь.
- Хорошо, что дорога туда-обратно не займет много времени, - закрыв дверь, обратился к девушке Брендон. - Иначе бы пришлось взять с собой еще и конуру.
- Конуру? - недоуменно переспросила она.
- Ага, - он улыбнулся. - Точнее, уже две конуры. Во-первых, это для них безопаснее, а во-вторых, они спокойнее переносят поездку, если их окружают знакомые им вещи. Ну как, я тебя еще не шокировал? - Он ухмыльнулся.
- Не то чтобы очень, - пробормотала Линн, открывая дверь с водительской стороны.
Брендон опустился на пассажирское сиденье. На его лице появилось скорбное выражение.
- Не могу поверить, что у далеко не маленькой женщины удивительно маленькая машина, - пробормотал он, безуспешно пытаясь уместить свои длинные ноги в крошечном пространстве.
Она кашлянула, чтобы не рассмеяться. Уж очень смешно выглядел съежившийся Брендон, с коленями, почти касающимися его лица, и упиравшимся в них подбородком. Мужчина опустил руку и нащупал панель с кнопками управления для кресла.
- Первая кнопка, - подсказала Линн, вставляя ключ в замок зажигания.
- Вот, возьми, - он протянул ей кожаный чехол с диском и с облегчением вытянул ноги вперед.
- Что за диск?
- Наш гид, который проведет для нас экскурсию. Теперь запоминай дорогу. Через пару миль начнется скоростное шоссе. Но нему едешь до пересечения улицы Файерфилд и Рейнолдс-авеню, и через пять миль мы выедем из города. Далее, никуда не сворачивая, едем до лютеранской духовной семинарии - там будет знак. За семинарией повернешь направо.
Следуя его указаниям, она без проблем доехала до пригорода. После поворота дорога пошла в гору, по обеим сторонам шоссе были посажены деревья. Между ними островками стояли пушки и монументы с прибитыми на них табличками.
Через несколько миль показался огромный каменный монумент, который окружали широкие ступени. К монументу вела дорожка, вокруг которой были высажены аккуратно подстриженные кустарники. Осень медленно, но неуклонно оттесняла лето, и листья многих деревьев уже пожелтели. Только кустарники по-прежнему зеленели, напоминая об ушедшем лете.
Линн прижалась к обочине и снизила скорость.
- Судя по всему, мы доехали до мемориала Огонь мира. Ну что ж, наш тур скоро начнется. Сейчас еще немного вперед, и потом будет поворот направо. Когда до него доедем, можно будет включать диск. Диктор не только расскажет о памятных местах, мимо которых мы будем проезжать, но и подскажет нам путь.
- Сколько раз ты здесь был?
- Достаточно, чтобы почти наизусть выучить все, о чем будет говориться. Более того, для кого только я не устраивал подобные экскурсии! - Он пожал плечами. - И для родственников, и для семьи моей сестры, и для друзей, и для друзей своих родителей. Словом, штатный гид.
- А тебе не будет скучно, если ты все так хорошо знаешь? Может, не стоит включать диск и ты сам все расскажешь? - предложила она.
- Я бы с удовольствием, - рассмеялся Брендон, - только проблема в том, что я обожаю рассказывать о Гражданской войне и иногда чересчур увлекаюсь. Если диктору на диске достаточно трех часов, то мне может не хватить и трех дней.
- Ты прав, трех часов будет достаточно, - поспешила согласиться она.
Экскурсия началась. Иногда Брендон просил ее остановить запись и описать места, которые они проезжали, пересказывая ей истории и анекдоты давно прошедших лет. Говоря откровенно, ей больше нравилось слушать Брендона, чем диктора.
Повествование длилось, и давно забытые подробности этой войны, которую Линн рассказывали еще на уроках истории, потихоньку всплывали в памяти.
У кладбищенского холма они выбрались из машины. К счастью, никто не попросил их убрать собак. Дальше они отправились пешком.
Линн шла по полю, на котором произошло решающее сражение, и думала о людях, которые здесь полегли. Кто знает, может, среди них были ее родственники или родственники Брендона?
Особенно сильное впечатление на нее оказал мемориал, воздвигнутый в центре кладбища и посвященный погибшим бойцам обеих армий. На монументе была изображена картина, на которой капитан северян Генри Бингем оказывает помощь смертельно раненному генералу-конфедерату Армистеду.
На ее глазах выступили слезы, когда Брендон рассказал ей о дружбе, связывавшей Армистеда с Винфилдом Хэнкоком - генерал-майором армии войск противника.
Особенно ей понравилась скульптура Роберта Эдварда Ли верхом на коне.
- Эта скульптура мне тоже очень нравится, - заметил Брендон, правильно истолковав ее тихий вздох. В его голосе было глубокое уважение.
- Я думала, ты преувеличивал, когда говорил, что можешь рассказывать о войне три дня. Хорошо еще, что я ни на что не спорила, - улыбаясь, произнесла Линн.
Брендон хмыкнул.
- Я увлекся историей еще в школе, но лучше всего знаю Гражданскую войну. До того как произошел несчастный случай, я несколько раз приезжал сюда один. Бродил и представлял…
- Что меня восхищает, так это то, что ты до сих пор помнишь мельчайшие подробности.
- На самом деле со временем все забывается, и сейчас некоторые детали я уже и не вспомню. А жаль, - он вздохнул. - Я держу в голове основу, какие-то главные моменты, дополняя их по ходу рассказа. То, что вспоминается. Раньше я хотя бы мог записывать.
- А как ты выходишь из положения, если тебе, допустим, нужно поставить подпись на документах или снять деньги со счета?
- Я стараюсь не пользоваться кредитной картой и расплачиваюсь только наличными. Кроме того, есть специальные каталоги для слепых, по которым я могу заказать все, что мне нужно, а основное покупаю в магазинах, в которых у меня открыт счет. Что касается документов, то для подписи у меня есть специальная пластинка. Также мою жизнь облегчает тот факт, что многие документы стандартизованы и составляются по одному образцу. Плюс у меня есть помощник, который всегда готов мне помочь.
Брендон перечислил все это так обыденно, что Линн почувствовала к нему новый прилив уважения. Лично ей было сложно представить, как бы справилась она, случись нечто подобное с ней. Несчастный случай полностью перевернул жизнь Брендона, но он мужественно справился со всем, что на него навалилось, и научился не унывать.
Они ехали дальше по Эммитсбергской дороге, а из окна виднелось открытое поле, на котором полсотни лет назад южане гибли тысячами, идя в атаку на северян, укрытых за брустверами на холмах.
Она закусила губу, чтобы удержать слезы, когда Брендон сказал, что после сражения поле было сплошь усыпано солдатами в серых мундирах, лежавшими ровными рядами. Все это было запечатлено на фотографиях, которые ему довелось увидеть.
- Штурмовать холмы, укрепленные со всех сторон и с которых отлично просматривалась местность, было равносильно самоубийству. Солдаты попадали под прицельный огонь и гибли на месте ротами, полками, дивизиями. Рассказывают, что, когда командующий дивизией Пикет был вызван к генералу Ли с приказом выступать, он с горечью сказал, что ему некому отдавать приказ: к тому моменту вся его дивизия уже полегла…
Они вышли из машины и направились к памятникам, воздвигнутым каждым из штатов в честь своих погибших героев. Брендон предложил Линн подняться на холм. Молодая женщина с сомнением посмотрела на разбросанные валуны и камни. Ей-то они проблем не доставят, но вот Брендону…
Она посмотрела на него. Он, не дождавшись ее ответа, уже медленно шел вперед, осторожно обходя обломки.
Линн прибавила шаг и пошла рядом, готовая в любой момент помочь ему. Впрочем, Сидар отлично справлялся со своей работой.
- Мы идем на север или на северо-восток? - Брендон задрал голову вверх.
Она на секунду смешалась, и, прищурившись, посмотрела на солнце.
- Точно не скажу, но куда-то в северном направлении. Как ты догадался?
- По тому, как лучи солнца падают мне на лицо. Возьми меня за руку, - вдруг попросил он.
Не задавая больше никаких вопросов, Линн протянула ему руку. К ее удивлению, он едва коснулся ее пальцами, затем взял Линн за подбородок и повернул ее голову налево.
- Если я правильно сориентировался, то мы смотрим на восток, - начал он. - Атаки, предпринятые именно в этом направлении федеральной армией, предопределили исход сражения. Хотя все могло бы быть иначе. Все-таки генерал Ли был тонким стратегом и отличным главнокомандующим. Будь разведданные поточнее, может, его солдатам и удалось бы взять ключевую высоту, и тогда исход войны мог бы быть совсем иным. Да и вообще, если бы генерал Ли принял требование президента Линкольна возглавить армию северян, а не конфедератов, может, война могла бы закончиться, так и не начавшись, - он вздохнул. - Вот только слишком много "если", а история, увы, сослагательного наклонения не признает.
Его лицо было напряженным, словно он к чему-то прислушивался. На миг Линн даже показалось, что она и сама слышит звуки канонады и крики людей.
Линн жаждала прикоснуться к его лицу и разгладить морщины, прорезавшие его лоб. Брендон сжал ее руку так крепко, что она поморщилась от боли, но ничего не сказала. Ей хотелось, чтобы он просто стоял рядом и держал ее за руку еще полсотни лет…
- О, прости! - Брендон осознал, как сильно сжал руку Линн, и отпустил ее. - Я не сделал тебе больно?
- Нет, - слабо запротестовала она, потирая запястье.
- Тогда почему твой голос едва слышен? - с беспокойством спросил он. - Тебе не понравилась наша экскурсия?
- Нет! - Линн энергично замотала головой, забыв о его слепоте. - То есть я хотела сказать, что понравилась. Но дело совсем не в этом… Экскурсия была очень познавательной, и я очень рада, что у меня был такой рассказчик. Просто я задумалась и попыталась представить себе, как все здесь могло происходить на самом деле. Мне даже послышались, - ее голос понизился до шепота, - крики и грохот.
- Как странно, - задумчиво протянул Брендон. - Мне тоже.
Он вдруг слабо улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза.
Сердце ее защемило. Она знала, что, хотя Брендон смотрит прямо на нее, он ее не видит. Морщины на лбу разгладились, но в его необыкновенно ясных синих глазах была пустота. Она вдруг почувствовала себя неловко.
- Может, поедем обратно?
- Да, думаю, пора.
Ей это почудилось или в его словах действительно было сожаление?
Когда они тронулись в обратный путь, Брендон с Сидаром шли чуть впереди нее, а она смотрела, как перекатываются мышцы на его спине, и спрашивала себя, что же ей делать. Потому что она, кажется, увлеклась своим соседом серьезнее некуда. Как узнать, что испытывает к ней он?
Они провели пять часов на месте сражения, ставшего переломным моментом в Гражданской войне, но Линн знала, что легко могла бы провести с Брендоном все десять. Когда солнце уже начало клониться к закату, они перекусили яблоками и сэндвичами с ветчиной, которые Линн захватила с собой, и сели в машину.
- Большое тебе спасибо, - поблагодарила молодая женщина, когда они поднялись на свой этаж. - Я замечательно и с пользой провела время.
- Не за что, - отмахнулся он. - Я сам получил удовольствие от нашей поездки. Это мне повезло: ведь я там так давно не был, а людей, интересующихся историей, немного.
- Тогда нам повезло обоим, - резюмировала Линн. - Никогда еще у меня не было гида, который может поведать о малоизвестных событиях тех лет. Надеюсь, у тебя еще сохранились истории на следующий раз?
Она прикусила язык, но поздно: слова уже были произнесены. Что он о ней подумает, если она так нахально набивается ему в подружки?
- Сколько угодно, - улыбнулся Брендон. Линн с облегчением вздохнула. Значит, ее общество его не утомило. Может, это не просто вежливость с его стороны, и ему и вправду понравилось быть с ней?
Ее размышления прервал механический голос, объявивший время.
- Ну, мне пора. На вечер у меня еще запланированы некоторые дела. Спасибо за компанию, ланч на воздухе, ну… и еще кое за что.
- Это тебе спасибо, - с чувством произнесла Линн. - У меня еще никогда не было таких милых соседей.
- Итак, значит, я первый - он прижал ее руку к губам. - Весьма за себя рад.
Ее сердце взволнованно забилось. Нет, правда, как же редко в сегодняшнем мире можно встретить безупречно красивых и к тому же бесконечно обаятельных и умных мужчин! Все равно что получить на праздник не только красивую упаковку, но и отличный подарок внутри.
Ни в воскресенье, ни в понедельник Брендона она не видела. Вторник начался с того, что не успела она подняться с кровати, как раздался телефонный звонок. Еще окончательно не проснувшись, она потянулась к трубке, гадая, кто бы это мог быть.
- Линн? Это Брендон. Доброе утро. Я тебя не разбудил?
- Нет, - она моментально проснулась. - Доброе утро.
- Линн у меня к тебе просьба. Не могла бы ты приютить Физер?
- Когда? - Она зевнула.
- Вообще-то, сегодня.
- Нет проблем. Буду рада помочь. К тому же, как ни удивительно это прозвучит, я по ней соскучилась. Да и в квартире без нее как-то пусто, хотя она жила у меня всего один день.
- Ты меня очень выручишь, - с чувством сказал он. - Я уже должен бежать. Сейчас мы придем.