Он вошел в нее резко и глубоко, и Джесс услышала стон удовлетворения. Она наслаждалась каждым движением его бедер, неодолимо стремясь к завершающей кульминации, даже когда он чуть замедлял свой ритм, чтобы растянуть удовольствие. Она словно таяла в объятиях его сильных рук, чувствуя восхитительное наслаждение, накрывающее ее горячей волной. Все, что Джесс могла слышать, - это удары его сердца. Оно звучало как набат, утверждающий их соединение.
- Я никогда так никого не хотел, красавица моя. - Руки Цезарио крепко сжимали Джесс и не хотели отпускать.
Она улыбнулась, нежно касаясь его подбородка, восхищаясь безупречной лепкой мужественного лица. Она наслаждалась, ощущая себя необходимой. Его страсть заставляла ее чувствовать себя особенной. Это был подходящий момент, чтобы сказать ему о беременности. Но она отказалась от этой идеи. Сейчас ей больше хотелось сосредоточиться на их близости, чем на том, что могло привести к ее быстрому завершению.
"Лучше сказать ему утром", - решила Джесс, когда наконец они выбрались из постели, чтобы поужинать.
То, что осталось от ночи, было еще более долгим продолжением того, чем они начали заниматься перед ужином. Цезарио оказался неутомим, его желание - ненасытным. Только под утро они наконец заснули, а когда Джесс проснулась, то Цезарио уже не было.
Она решила рассказать ему о беременности за завтраком.
Натянув джинсы и шелковую рубашку, Джесс спустилась вниз. Цезарио разговаривал по телефону у себя в кабинете. Уид и Мэджик носились друг за другом вокруг стола.
Глазами полными любви Джесс смотрела на мужа, вспоминая моменты их близости…
Глава 9
Цезарио на мгновение замер, увидев жену:
- Джессика… Через минуту я закончу. Джесс попросила Томмазио принести им кофе и села на диван.
- Я хочу тебе кое-что сказать, - начала она, когда Цезарио закончил разговор.
Томмазио внес небольшую паузу, появившись с подносом. Взяв чашку, Цезарио отошел к окну. Солнечный свет рассыпался искрами в его черных волосах, добавляя блеска харизматичной наружности.
- Так что ты хотела сказать?
Джесс подняла голову и посмотрела на него:
- Я беременна.
Казалось, это было последним, что он ожидал от нее услышать.
- Не может быть…
- Вчера я была у врача, и он это подтвердил. Так что ошибки быть не может.
- Но отчего так скоро все, так быстро? - Цезарио от волнения перешел на поэтический слог. - Нам обоим за тридцать, и я думал, что на это уйдет не один месяц…
- На следующий год к концу января мы станем родителями. - Джесс ободряюще улыбнулась, стараясь заразить его своим энтузиазмом.
- На следующий год к концу января… - медленно повторил Цезарио.
Так мог бы сказать человек, испытавший шок, а не услышавший радостную новость. Его лицо было неподвижным, веки полуопущены, и трудно было понять, о чем он думал. Джесс никогда еще не приходилось сталкиваться с такой странной реакцией, не говоря уж о том, что она надеялась получить от Цезарио совсем другое.
- Ты, похоже, не очень доволен… - пробормотала она.
Цезарио наконец очнулся, сделал к ней шаг и снова остановился, проявляя несвойственную ему неуверенность:
- Конечно я доволен!
Джесс замерла. Вся теплота их близости прошлой ночью бесследно исчезла.
- Нет, ты не доволен. И я не понимаю почему. Разве ты не затем на мне женился, чтобы я родила тебе ребенка? - Ее голос становился все более тонким, и в какой-то момент она испугалась, что может расплакаться.
- Что с тобой? - бормотал Цезарио, прижимая к себе ее напрягшееся тело. - Неужели беременность делает женщин такими сердитыми?
- Беременность тут ни при чем! Это ты сам… твое поведение… Ты что, изменил свое мнение? Ты больше не хочешь ребенка?
Цезарио взял ее руки:
- Не говори чепухи! Если у тебя будет ребенок, то, конечно, я рад, маленькая моя. - Цезарио так пристально смотрел на нее, словно хотел внушить ей эту мысль. - И мне жаль: едва услышав такую новость, я вынужден тебя покинуть. У меня срочные дела в Милане.
Ее сердце дрогнуло в предчувствии разлуки. Трудно было поверить, будто Цезарио снова нужно вернуться в Италию, когда они только что приехали оттуда. И все же Джесс вздохнула с облегчением. Он был слишком озабочен предстоящим отъездом, поэтому и ее новость получила такой странный отклик.
- Ничего. Если заскучаю, моя семья всегда рядом. Да и скучать будет некогда - у меня сейчас полно работы.
- Ты беременна, тебе нужно больше отдыхать.
- Я разумный человек. У меня уже подписан контракт на неполный рабочий день. Сейчас мне нужно обустроить помещение для моих собак и нанять персонал. Мне найдется чем заняться, пока тебя не будет.
В оставшееся до его отъезда время Джесс удалось сохранить свое приподнятое настроение. Ей не хотелось, чтобы у него в памяти осталось ее недовольное лицо. Но позже, когда она в своей новой машине ехала на работу, ей стало ясно: с какой стороны на это ни посмотри, реакция Цезарио была явно не той, на которую она рассчитывала.
Нет, Цезарио определенно не был доволен. Что-то изменилось за эти шесть недель. Может, он уже не хотел от нее ребенка? Конечно, она забеременела быстрее, чем они ожидали. Но мог ли один этот факт заставить его передумать? Джесс вспоминала выражение его лица в тот момент, когда она сообщила ему свою новость. Растерянное, встревоженное… виноватое?
Джесс нахмурилась. Откуда у нее такое впечатление, будто он мог чувствовать себя виноватым? Должно быть, это просто игра ее воображения. С какой стати Цезарио чувствовать себя виноватым в ее беременности, если именно это он и планировал?
В последующие пять дней Джесс была полностью загружена и на работе, и дома. Из городского приюта ей передали еще несколько собак, от которых отказались хозяева. Люди часто сдают животных по требованию владельцев квартир или потому, что не могут их прокормить или обеспечить соответствующим медобслуживанием.
От Цезарио было два звонка - коротких и совершенно неинформативных. Джесс напомнила себе: в реальности их брак никогда не был настоящим, и вот сейчас она получила тому подтверждение. Вероятно, чувственная сторона отношений понизила между ними барьеры, смутив их обоих, но теперь Цезарио уже не был смущен. Теперь он пытался установить между ними не только физическую, но и психологическую дистанцию, держась с ней холодно и отстраненно.
Джесс чувствовала - она теряет его. Это раздражало, поскольку сознание не раз предупреждало ее - она не сможет предъявить Цезарио никаких требований. Он никогда не любил ее, и теперь, когда она забеременела, физическая привлекательность уже не была ее преимуществом.
На шестой день после отъезда Цезарио управляющий имением попросил Джесс связаться с ним, поскольку сам никак не мог до него дозвониться. Оба мобильных телефона Цезарио работали в режиме автоответчика. В конце концов Джесс позвонила в его головной офис в Лондоне. Секретарь сообщила: Цезарио взял отпуск.
- Он все еще в Милане? - спросила Джесс.
- Мистер ди Сильвестри в Лондоне, синьора. - В голосе секретаря послышалось удивление. - Я передам, что вы хотели с ним связаться.
Джесс была ошеломлена. Почему Цезарио не сказал, что он уже в Лондоне? Ее сердце сжалось от дурного предчувствия. Никакого невинного объяснения ей просто не приходило в голову.
- В этом нет необходимости. Я надеюсь уже сегодня увидеть его. - Джесс положила трубку и взяла сотовый, чтобы позвонить Элис. Ее мобильный телефон тоже работал в режиме автоответчика, а по домашнему телефону ответили, что она гостит в Лондоне у друзей.
Второй раз за последние две недели Джесс почувствовала: ревность готова съесть ее заживо. Страх потерять Цезарио снова открыл двери ее самым худшим подозрениям. Был ли у Цезарио с Элис роман? Где они сейчас находились? В его квартире в Лондоне? Ужасная боль скрутила все ее внутренности.
Джесс была больше не в силах ждать, чтобы выяснить правду. Проглотив подступившие слезы, она решила немедленно отправиться в Лондон, заехать на квартиру к Цезарио и все узнать. Ей нужно выяснить, что происходит. Как она сможет спать ночью, если не будет знать, существует ли еще их брак или нет?
Хотя Джесс знала, что у Цезарио есть квартира в Лондоне, она ни разу там не была.
На машине она доехала до станции и села на лондонский поезд. Впервые в жизни ее укачало. Внутренний разлад выразился в физическом недомогании.
На вокзале она взяла такси и через полчаса бесконечных пробок добралась до ультрасовременной высотки. Поднимаясь в лифте на верхний этаж, Джесс смотрела на свое отражение в полированном металле и думала: неужели это она? Такая бледная и несчастная?
Дверь открыл Риго. Судя по его непринужденным манерам, ее визит ни в коей мере не мог стать для Цезарио чем-то неожиданным и неприятным. Джесс выпрямила спину и расправила плечи, говоря себе: она имеет полное право задавать неудобные вопросы отцу ее будущего ребенка. С этими мыслями она вошла в просторную комнату с панорамными окнами, из которых открывался великолепный вид на город.
Цезарио был на балконе. Стеклянные двери раздвинулись, пропуская его в комнату. Джинсы, черная майка, мокрые волосы зачесаны назад. Вероятно, секретарь все же сообщила о ее звонке.
- Джессика… - Голос его был странно тусклым, глаза усталые, настороженные.
- Думаю, фраза "Не ожидал тебя здесь увидеть" должна принадлежать мне, - перебила его Джесс, не желая показывать свою боль. - Я до последнего момента была уверена - ты по шестнадцать часов трудишься в своем миланском офисе.
- Сожалею, что пришлось солгать тебе.
- Но почему ты солгал?
- Вряд ли тебе хотелось бы это знать.
Джесс не могла принять такое объяснение.
- Был ли ты вообще в Милане?
- Я все время был в Лондоне.
- С Элис?
Он ошеломленно посмотрел на нее:
- С какой стати тут быть Элис?
- Я думала, у вас роман… - смущенно пробормотала Джесс. По его реакции было видно: любовной интригой с женой его кузена здесь и не пахло.
- Не говори глупостей!
- Может, не с Элис, может… с кем-то еще… - Джесс была не в силах сразу отказаться от своих подозрений.
- Боже мой, секс с кем-то после тебя?! Это последнее, что могло бы прийти мне в голову, - раздраженно буркнул Цезарио.
Эти слова рассеяли ее подозрения лучше, чем самый горячий протест.
- Откуда мне знать, что у тебя на уме! - Джесс всплеснула руками, подходя к окну. Призрак Элис и их отношений в прошлом висел над ней как дамоклов меч. Темные кудри взметнулись над плечами, когда она резко повернулась к нему: - Ты сказал, что будешь в Милане, и ты мне солгал!
- Не только в этом… Мне много чего пришлось скрыть от тебя.
- Хватит намеков, говори прямо! - перешла в наступление Джесс.
- Я действительно думал, что у нас может что-то получиться. Но… теперь я вижу: мое предложение к тебе было неверным ходом. Я был подавлен… искал выход… хотел отвлечься…
- Ближе к теме, Цезарио, - перебила его Джесс, гадая, чем он мог быть подавлен, и чувствуя гнев оттого, что брак для него был лишь поводом отвлечься. Он что, клоуном ее нанял?
- Восемь месяцев назад мне поставили диагноз, который означал - моя жизнь скоро закончится. У меня были проблемы с равновесием, со зрением. Я терял сознание. Сканирование показало опухоль мозга, - на одном дыхании выдал Цезарио.
- Опухоль мозга? - К такому повороту Джесс оказалась совершенно не готова.
- Хотя опухоль оказалась доброкачественной, мне сказали: после операции есть вероятность остаться инвалидом. Такого я допустить не мог. Я решил, что для меня качество жизни более ценно, чем ее количество, и… отказался от лечения.
Кровь отхлынула от ее лица. Несколько секунд Джесс пыталась осознать услышанное. Как далеко все оказалось от того, чего она ожидала и… боялась! Оказывается, бояться надо было совсем другого.
Джесс была ошеломлена.
- Твои мигрени… твой обморок на прошлой неделе…
Он кивнул:
- Да. Мое состояние ухудшалось быстрее, чем я ожидал, и становилось непредсказуемым. Поэтому я и приехал в Лондон, чтобы еще раз пройти обследование.
- Значит, ты знал, что скоро… умрешь, когда делал мне предложение… - прошептала Джесс, как только перед ней сложилась вся картина. - Когда просил меня родить ребенка, ты уже знал, что тебя здесь скоро не будет? Как… как ты мог так обмануть меня?!
Цезарио побледнел:
- Только тогда, когда ты сказала, что беременна, я понял, насколько это было эгоистично с моей стороны…
- Эгоистично и безответственно! Я знала - наш брак не на век, но я думала, ты сможешь быть отцом моему ребенку. Ты сам разрешил мне в это поверить!
Судя по всему, она одна оставалась в неведении. Стефано и Элис знали о его болезни. Теперь стало ясно, что означали те тревожные взгляды, которые Стефано бросал на своего кузена. Теперь стало ясно, чего добивалась Элис в тот день, когда Джесс случайно подслушала их разговор в гостиной.
"Элис пыталась убедить Цезарио рассказать о его состоянии мне, его жене", - запоздало сообразила Джесс. Разумеется, Элис не знала: их брак был браком по расчету.
- Расскажи мне все! - потребовала Джесс.
- Я не лгал, когда сказал: мне нужен ребенок, чтобы унаследовать Колина-Верде, - вздохнул Цезарио. - Мой дед составил сложное завещание. Согласно этому документу, после меня имение должно будет перейти к Стефано или к его сыну, если у меня не будет наследника… Да, я использовал этот момент… Но на самом деле я хотел ребенка, чтобы оставить ему все, что у меня было, - без этого моя жизнь вдруг показалась мне пустой и никчемной. - Он сделал движение рукой, словно взывая к ее пониманию, потом отвернулся. - Мне казалось, я рассуждаю здраво… а на самом деле был близорук. Я думал - делаю что-то хорошее, что-то стоящее…
- Как это может быть чем-то стоящим?
Джесс тоже была не в силах рассуждать здраво. Она приехала в Лондон, чтобы узнать, в каком состоянии находятся ее отношения с мужчиной, которого любила. А он своими откровениями перевернул все с ног на голову. Ей оставалось только слушать, как он распутывал клубок обмана, чтобы оставить одну голую правду.
- Я подумал, ребенок - это стоящее вложение в будущее, которого у меня не было, - вздохнув, продолжал Цезарио. - Но я обманывал себя. На самом деле я думал только о том, чего хотел. А хотел я тебя…
Но Джесс не собиралась слушать эту часть его объяснения. У нее было ощущение, будто ее собственная жизнь рухнула, разбившись на тысячи мелких кусочков. Все оказалось совсем не так, как она себе представляла! Прекрасный медовый месяц в Италии обернулся просто отвлекающим средством! Цезарио с самого начала обманывал ее! Он не собирался быть здесь ни как муж, ни как отец ее ребенка. Он не собирался быть здесь вообще…
- Значит, все, что ты мне говорил, было ложью, - заключила она.
- О да! Твой бог - честность, - не удержался от сарказма Цезарио. - Я не пытаюсь приуменьшить свою вину. Я действительно был не прав.
- Теперь поздно извиняться. Я замужем за тобой, и я беременна.
Они молча смотрели друг на друга. Джесс вдруг показалось - она видит Цезарио впервые. Он был потрясающе красив, но абсолютно непостижим, с глубинами, в которые она не могла заглянуть…
- Мы можем расстаться прямо сейчас, если хочешь… это не проблема, - наконец сказал Цезарио. - Я готов.
Джесс вздрогнула, как если бы он прижал раскаленный прут к ее коже. Ей захотелось закричать на него. Да-да, закричать, как простой торговке рыбой! Его предложение лишний раз подчеркивало, чем был для него их брак - не больше чем деловым соглашением. И только гордость помогла Джесс сдержаться. Теперь он возвращал ей свободу, поскольку их союз был лишь временным отвлечением для мужчины, чья жизнь могла прерваться в любой момент.
Короче, он показал ей на дверь. Вежливо дал понять: хотя он и лгал ей, это, в сущности, было не важно. Он не стремился удержать ее…
- Ребенок… - с горечью выдохнула Джесс.
- Мне жаль, что я втянул тебя в это… Действительно, вышло не слишком удачно… За исключением денег… Но это все, что я могу тебе сейчас предложить.
Собрав остатки гордости, Джесс выдавила из себя саркастическую улыбку:
- Деньги? Мне не нужны деньги!
- На этой неделе я переписал Холстон-Холл на твое имя.
Джесс вздрогнула. Его сосредоточенность на финансовой стороне просто поражала. А ее чувство потери было настолько глубоко, что ей казалось, будто она тонет.
- Надо же, я стану обладательницей фамильного дома Данн-Монтгомери! Какая прелесть! - воскликнула она в попытке спрятать за смехом боль.
- Что в этом смешного?
Джесс выставила вперед ногу, принимая театральную позу.
- У меня как-то не было случая сообщить тебе, что на самом деле я - урожденная Данн-Монтгомери. Роберт Мартин женился на моей матери, когда мне было десять месяцев. Но я не его ребенок. Мой отец - член парламента Уильям Данн-Монтгомери… Хотя не думаю, что когда-нибудь он признает меня своей дочерью. Он был студентом, когда моя мать забеременела от него…
- Так вот почему Люк крутился возле тебя на свадьбе… Он знал - ты его сестра, - хмурясь, пробормотал Цезарио. - Боже мой! Так ты поэтому вышла за меня замуж? Чтобы получить Холстон-Холл?
Пораженная его словами, Джесс потеряла дар речи.
- Именно это и могло быть самой привлекательной частью в твоем положении, - сделал окончательный вывод Цезарио.
Джесс побледнела:
- В моем положении?..
- Разве ты не сказала - как это здорово, унаследовать фамильный дом Данн-Монтгомери, тогда как твой отец отказался даже признать тебя? Что ж… я не возражаю. Пусть Холстон-Холл послужит тебе компенсацией за мою ошибку.
Эти слова прозвучали как заключительный аккорд. Взгляд темных глаз холоден, рот крепко сжат. Впервые после прихода сюда Джесс знала, о чем Цезарио думает. Он сказал все, что хотел, и теперь ждал, когда она уйдет.
Несколько секунд Джесс просто смотрела на него. Итак, она отвергнута… Медленно, на ватных ногах, она двинулась к двери.
Цезарио снял телефонную трубку. Ей казалось, его голос доносится словно из тоннеля, в то время как она сама пребывает в каком-то нереальном мире…
- Тебя отвезут домой. И не надо спорить. Ты беременна. Я не хочу, чтобы ты толкалась в переполненном в час пик вагоне.
Сделав усилие, Джесс попыталась взять себя в руки. Но на один вопрос он все же ей ответит.
- Ты сказал, твое состояние ухудшается. И… сколько еще?.. - Ее голос сорвался.
- Они не могут точно сказать. Но не больше шести месяцев, - ответил он почти отстраненно. - У меня к тебе одна просьба…
- Какая? - едва выговорила Джесс. Цифра "6" жужжала и жужжала в ее голове, как назойливое насекомое.
- Ты не стала бы возражать, если бы Уид и Мэджик пожили пока у меня? Если, конечно, это возможно… - спросил Цезарио, почти не разжимая губ.
Джесс почувствовала, как у нее сдавило горло. Ей стало тяжело дышать. Она вспомнила, как долго и с каким терпением Цезарио осваивал язык жестов, понятный для глухого Мэджика.
- Никаких проблем, - сказала она, пытаясь заставить свой голос звучать естественно. - Абсолютно никаких…