Однако когда она подумала о жилище своей матери и об особняке семейства Бэлфор, голос ее утратил уверенность. Возможно, причиной было то, что нигде и никогда она не чувствовала себя как дома, кроме разве что времени, проведенного в Шри-Ланке, до гибели Виктора. И несмотря на то, что ночь с Карлосом Герреро еще острее заставила ее ощутить свою ненужность, Кэт была полна решимости не признаваться в этом. Она гордо вскинула подбородок.
– Я всегда могу отправиться туда, – завершила она начатую фразу.
– Нет, не можешь, – твердо возразил Карлос. – Не с такими мыслями в голове. Люди быстро заметят, что ты бледна и чрезмерно задумчива, и, разумеется, захотят узнать причину этого состояния.
– А мне, конечно, нельзя будет все им объяснить, да? – горячо воскликнула Кэт. – Ведь это может скомпрометировать великого и могучего Карлоса Герреро!
Карлос поморщился, не найдя слов, чтобы опровергнуть ее яростное обвинение.
– Просто это создаст кучу ненужных проблем, в том числе и для тебя, Принцесса, – тихо сказал он. – Особенно если окажется, что это была ложная тревога.
– А если все это – правда? – спросила Кэт, слегка повысив голос. – Что тогда?
За этим вопросом последовала долгая пауза, во время которой Карлос пытался представить Кэт Бэлфор, производящую на свет его ребенка. Когда он заговорил, голос его звучал глухо.
– Все можно будет решить. А между тем…
Нерешительность мало вязалась с образом Карлоса, поэтому, когда он оборвал фразу, Кэт взглянула на него с выражением нервного ожидания и надежды.
– Что? – спросила она.
Черные глаза внимательно смотрели на нее, и Кэт заметила, какими холодными они неожиданно стали.
– Полагаю, для нас обоих будет лучше, если мы воспримем случившееся ночью как случайность, которая никогда не повторится, – тихо произнес Карлос.
Внезапно, несмотря на жаркое солнце Средиземноморья, Кэт содрогнулась от холода. Он сказал: "Лучше для нас обоих", но это ложь. Так лучше для него. Карлос явно относился к тому типу мужчин, которые с легкостью забывают о женщинах, что провели с ними ночь. В то время как она… Ей предстояло постоянно быть настороже, чтобы сладкие грезы об испанском любовнике вновь не заполонили ее сознание. Каким-то невообразимым образом Кэт умудрилась согласно кивнуть в ответ на абсурдное заявление Карлоса и даже сумела изобразить на лице дружелюбную улыбку. И хотя порой ее гордость создавала проблемы, в ситуациях, подобных этой, она же была ее спасением.
– Гораздо лучше, – спокойно согласилась Кэт.
Две недели ожидания и волнения, пока не станет известно, носит ли она ребенка, – и все это время они с Карлосом будут вести себя как едва знакомые люди. Сможет ли она пройти через эту пытку? Или этот фарс сведет ее с ума?
Однако альтернативный вариант еще хуже: она будет сидеть в особняке Бэлфоров или в лондонской квартире, снедаемая неизвестностью и тяжестью проблемы, не имея возможности разделить с кем-то эту тайну.
– Почему бы тебе просто не считать следующие две недели каникулами, как ты и хотела? – с прохладцей в голосе продолжил Карлос. – Ты можешь проводить все время на палубе, не утруждая себя ничем, кроме нанесения солнцезащитного крема или чтения глянцевых журналов. Уверен, ты найдешь себе забавы по вкусу.
Насмешливые, пренебрежительные слова повисли в воздухе. Карлос заставил ее снова почувствовать себя маленькой испорченной девочкой, которую нужно развлекать. Но ведь именно такой Карлос ее и видел – глупенькой, легкомысленной особой.
Иди к черту, Карлос Герреро! Она просто сойдет с ума, если придется весь день болтаться на палубе, ожидая разрешения мучившей их проблемы.
– Я не хочу лежать у бассейна, читая журналы, Карлос, – неспешно промолвила она.
Он недоверчиво сощурился:
– Не хочешь?
– Нет. Я бы хотела продолжать готовить для команды. Ведь я именно поэтому здесь.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Я только начала входить во вкус, и мне еще многому предстоит научиться. Так что, если позволишь, я пойду займусь делом. – Решительность, которая столь явно удивила Карлоса, теперь придала ей силы, чтобы безмятежно улыбнуться. – Не беспокойся. Я дам тебе знать, когда ланч будет готов.
Карлос наблюдал за Кэт со все нарастающим разочарованием. Да что с ней такое? Она не пыталась флиртовать с ним, а теперь и вовсе пожелала работать!
Он ощутил внезапный прилив желания, когда она подхватила свою чашку кофе. Карлос поднял руку в командном жесте, не обращая внимания на голос разума, твердивший ему, что это безумие.
– Я хочу, чтобы ты сегодня пообедала здесь, со мной, – бархатистым голосом произнес Карлос. – Понятно?
Кэт смотрела в его суровые черные глаза, полностью убежденная в том, что этот приказ происходил из его чувства собственности, а вовсе не из того, что ему нравится ее компания. Разве не было это заявление демонстрацией его силы? И как она сможет сохранять бесстрастность, проводя столь много времени с Карлосом наедине?
– Как пожелаешь, – беззаботно ответила Кэт. – В конце концов, ты босс.
И с этими словами она направилась обратно на камбуз.
А Карлос еще несколько минут сидел, глядя на то место, где она только что стояла.
Потом он принялся за работу, но не мог оградить себя от звуков, доносившихся с камбуза, и к тому моменту, как утро стало переходить в день, настроение Карлоса окончательно испортилось. Когда появилась Кэт, неся тарелку салата и пасту, его нервы были столь напряжены, что он едва мог думать.
– Проголодался? – с улыбкой, от которой его пульс подскочил до немыслимых пределов, спросила Кэт.
– Да, Принцесса.
Присаживаясь напротив Карлоса, Кэт спрашивала себя, знает ли он о том, как часто бьется ее сердце и как нестерпимо сильно ей хочется коснуться его. "Представь, что ты находишься на светском мероприятии, где тебя посадили рядом с важным гостем".
– Расскажи, почему все-таки ты стал матадором? – вежливо поинтересовалась Кэт, раскладывая пасту по тарелкам.
– Мне казалось, я упоминал, что не люблю обсуждать эту тему? – раздраженно бросил Карлос.
– Разве? Ладно. Давай поговорим о чем-нибудь другом, – сказала Кэт, с вежливой улыбкой протягивая ему миску салата. – Тогда расскажи мне о своем бизнесе. Как ты начинал, как смог превратиться из матадора в финансового магната? Должно быть, это интересная история.
Карлос изумленно и недоверчиво смотрел на Кэт.
– Я не желаю говорить о моем чертовом бизнесе.
Кэт пожала плечами:
– Ну, нам же надо о чем-то говорить на протяжении последующих двух недель, верно? Чем еще нам заняться?
Карлос смотрел, как блестят ее волосы под лучами солнца, и чувствовал, что все его намерения держаться от нее подальше растворяются в небытии. Красота Кэт и ее легкомысленное поведение пошатнули внутреннее равновесие Карлоса, так что его решимость не притрагиваться к Кэт казалась насмешкой, но, с другой стороны, зачем он пригласил ее на обед, если не для этого?
– Поставь миску на стол, Кэт, – медленно произнес Карлос.
– А что, по-твоему, я собиралась… – Бравада прервалась на полуслове, когда она увидела выражение лица Карлоса – выражение, от которого по ее телу пробежала дрожь страсти. В его глазах читалось желание – дикое, жадное, неприкрытое. – К-Карлос? – обратилась к нему Кэт, дрожащими руками ставя миску с пастой на стол. – Что ты делаешь?
– Угадай с трех раз.
Карлос уже направлялся к ней с грацией черной пантеры, преследующей свою жертву. Почти грубо он притянул Кэт в свои объятия, так что она непонимающе уставилась на него.
– Но ты же сказал…
– К черту все это, я уже нарушил ради тебя все правила. – Карлос жадно прильнул к ее губам.
Поцелуй был страстным и горячим. Кэт вздрогнула от удовольствия, когда Карлос крепко обнял ее за талию. Она пыталась убедить себя в том, что его страсть не имела ничего общего с привязанностью и любовью. Но чем дольше длился поцелуй, тем быстрее таяли ее опасения. Затянутая в водоворот желания, Кэт не могла не думать о том, куда это могло привести. Они здесь, наверху, на палубе… Он же не собирается?..
Но в тот же миг Карлос прервал поцелуй и, схватив за руку, повел ее в свою каюту.
Кэт не была в его апартаментах с тех самых пор, как совершила тур по яхте в первый день своего пребывания на борту. Ей казалось, что с того времени прошла целая вечность, хотя на самом деле это было всего несколько дней назад. Несколько дней, полностью изменивших ее жизнь…
– Карлос…
– Знаешь, чем мы будем заниматься следующие две недели? – вкрадчиво спросил он. – Я буду возносить тебя на небеса удовольствия, Принцесса. Я покажу тебе сотню способов заниматься любовью. – Голос Карлоса стал ниже, в нем появились бархатистые нотки. – А потом еще сотню.
– Я… я…
– Тшш. Просто поцелуй меня, – приказал мужчина.
Искорка желания, проскользнувшая в глубоком голосе Карлоса, заставила Кэт отбросить все страхи и снова почувствовать себя равной этому сильному и мудрому мужчине. Это было безумием, но сейчас ей не хотелось ни о чем думать.
– О Карлос, – зашептала она, касаясь губами его рта.
Руки Карлоса дрожали от возбуждения, впервые в жизни ему было трудно расстегнуть молнию на джинсах партнерши. Зато Кэт в полной мере продемонстрировала свою смелость. Она стянула с него рубашку, одновременно покрывая обнажившийся торс легкими, возбуждающими поцелуями.
От соблазнительного поведения Кэт Карлос совсем потерял голову и тотчас уложил ее на свое роскошное ложе, чтобы жадно изучить руками все изгибы ее тела, словно с их предыдущей любовной игры прошли месяцы, а не несколько часов. Коснувшись губами и языком ее полных грудей, Карлос с удовлетворением услышал сорвавшийся с ее губ стон.
– Карлос!
– Да, Принцесса?
Кэт погрузила пальцы в шевелюру Карлоса, отдаваясь волнам чистого наслаждения, накатывавшим на нее.
– Поцелуй меня, – взмолилась она.
– О, я поцелую тебя, – пробормотал Карлос, хрипло рассмеявшись. – Не беспокойся.
Кэт хотела, чтобы он поцеловал ее в губы, но сейчас его язык прокладывал дорожку по ее животу, касаясь самых чувствительных точек. Он целует ее… там? Кэт содрогнулась, когда волна наслаждения, смешанная с неверием и изумлением, пронзила ее.
– Карлос?
– Мм? – отозвался он, не отвлекаясь, впрочем, от своего основного занятия. Раздвинув ноги Кэт, Карлос начал нежно ласкать самые потаенные участки ее тела, заставляя ее стонать и выгибаться от удовольствия.
Кэт не могла говорить. Не могла думать. Она лишь чувствовала, что дрожит от предвкушения повторения того небывалого наслаждения, которое Карлос показал ей ночью, а сейчас дарил с помощью умелых движений губ и языка. И хотя более интимного сближения нельзя и вообразить, сейчас все это казалось в высшей степени естественным.
Легкая дрожь постепенно нарастала, грозясь превратиться в шквал эмоций, который поглотит ее с головой.
– О! – томно выдохнула Кэт и крепко ухватилась за плечи Карлоса. – О, о, о!
Вдыхая сочный аромат ее возбуждения, он погружал язык в сладкое лоно Кэт, наслаждаясь волной сильнейшего удовольствия, прокатившейся по ее телу и ее тихими постанываниями.
Карлос приподнялся и, оказавшись над Кэт, нежно убрал растрепавшуюся прядь волос с ее разрумянившегося лица.
– Тебе понравилось? – спросил он, проводя пальцем по ее влажным губам.
Понравилось ли ей? Кэт была так поглощена охватившими ее эмоциями от ласк Карлоса и его нежного голоса, что едва могла подобрать слова для описания своего состояния.
– Это было… это было волшебно.
– Тогда давай сделаем это еще лучше?
Карлос потянулся за лежащим на прикроватном столике презервативом и, будучи уверенным, что Кэт наблюдает за его действиями сквозь полуприкрытые веки, аккуратно вскрыл упаковку.
– Лучше не повторять ту же ошибку снова, – сказал он, обнимая Кэт и целуя ее снова и снова, пока она не стала готова принять его в себя.
Кэт лежала в постели, прижавшись к груди Карлоса, и наблюдала за солнечными лучами, проникающими в его каюту сквозь жалюзи, а в ее сознании непрерывно вертелось лишь одно слово. "Ошибка", – сказал Карлос перед тем, как войти в нее.
Кэт осторожно повернула голову, чтобы взглянуть на него, но глаза мужчина были закрыты, а жесткие черты лица смягчились и разгладились, однако он не казался менее внушительным. Резкая линия подбородка, гордый овал лица – все говорило о решительности их обладателя.
Карлос имел тело и лицо настоящего охотника, сильного и властного, несущего в себе самые отборные гены. Он был мужчиной, которого хотели все женщины. Поддавшись инстинкту, Кэт положила руку на живот. Он казался таким плоским, однако, возможно, даже в этот момент в нем растет ребенок Карлоса.
"Интересно, на сколько дитя вырастет за неделю? А за две?"
Сердце Кэт всколыхнулось от приятного волнения, но она заставила себя перестать фантазировать. Глупо радоваться беременности, которая, вероятно, существует лишь в ее воображении.
А если она действительно носит под сердцем дитя Карлоса?
Как он выразился по этому поводу? Кэт закусила губу.
Карлос воспринимал ребенка как обузу, способную разрушить уклад его идеальной жизни. Разве не дал он это понять самим словом, выбранным для описания ситуации?
"Ошибка", – сказал Карлос.
Глава 10
– Расскажи, как ты стал матадором?
Вытащив пробку из бутылки, Карлос недовольно покосился на Кэт:
– Проклятье, почему бы тебе не оставить эту тему?
– Просто мне любопытно. Ты так много знаешь обо мне, а о своем прошлом совсем не говоришь.
Не могли же они провести каждую секунду, предаваясь великолепному сексу и томно нежась в кровати после акта любви, до тех пор, пока не станет понятным, беременна она или нет. Эта тема была запретной.
Их дни проходили так, словно они – пара. Пока Карлос занимался своими делами, Кэт готовила все более смелые блюда. Создавалось впечатление, что они были настоящей семьей, хотя Кэт прекрасно понимала – все это временно.
Иногда Кэт пугало, насколько легко ей удавалось выкинуть из головы животрепещущую тему ее возможной беременности и вместо этого сфокусировать все внимание на привлекательности и шарме ее испанского любовника.
А она стала его жадной и страстной партнершей, хотя каждый раз говорила себе: это безумие – привязываться к человеку, чье сердце холодно как лед. Разве не предупредил ее об этом сам Карлос, с усмешкой рассказав историю необычного названия яхты – "Корасон Фрио"? В одной испанской газете ему дали прозвище Холодное Сердце из-за жестких условий договора о поглощении малой компании. Тогда же одна восходящая звезда поведала душещипательную историю об их разрыве. А Карлос продемонстрировал презрение к этой газете и статье, дав такое же имя своей яхте.
С течением времени Кэт поняла, что стоит перед острой дилеммой, ведь, с одной стороны, ей следовало бы молиться, чтобы она не носила его ребенка. Ведь Карлос не хотел малыша и не скрывал этого.
– Если ты беременна, мы найдем способ с этим справиться, – спокойным, чуть отрешенным тоном, от которого у Кэт по спине бежали мурашки, произнес Карлос. – Наш ребенок не будет ни в чем нуждаться.
"Кроме как в родителях, любящих друг друга", – с горечью подумала Кэт.
Отогнав неприятные мысли, она обнаружила, что Карлос вот уже некоторое время с любопытством наблюдает за ней, отодвинув от себя тарелку.
– Ты витала где-то далеко, Принцесса, – мягко заметил он.
Радуясь тому, что мягкий свет свечей помогал скрыть отразившиеся на лице эмоции, Кэт пожала плечами:
– Ну, мне о многом стоит подумать.
– И эти мысли заставляют тебя хмуриться?
– Иногда. – Кэт заметила застывший во взоре Карлоса вопрос. – Ситуацию, в которой мы с тобой оказались, трудно назвать… приятной, – осторожно произнесла она. – Не так ли?
Мужчина лишь коротко вздохнул, понимая – лучше было бы уйти от ответа. Но что он мог ей сказать, кроме жестокой правды?
– Нет. Но сейчас обсуждать эту тему нет смысла, ведь мы ничего не знаем наверняка.
– Именно потому я и начала расспрашивать тебя о корриде, – высказалась в свою защиту Кэт. – Я не собиралась преступать границы твоего бесценного личного пространства, Карлос, а просто пыталась вести нормальную беседу.
Мужчина задумчиво сощурился. Неужели он действительно ведет себя как тиран, на что не раз намекала Кэт? Может, стоит ей рассказать о прошлом, раз уж она, возможно, носит его ребенка?
Но с чего начать? Карлос взглянул на Кэт сквозь свет горящих свечей.
– Мы были бедны, – начал он. – Я имею в виду – очень бедны. Моя мать работала целыми сутками, чтобы прокормить нас. Я видел ее очень редко.
Кэт вспомнились слова Карлоса об испорченных богатых женщинах. Возможно, то, что его мать была лишена всех благ цивилизации, заставило его с таким презрением отзываться о людях, купающихся в деньгах?
– А… твой отец?
– Мой отец? – Карлос коротко, безрадостно рассмеялся. – О, он был слишком занят своей мечтой стать лучшим в Испании матадором, чтобы замечать что-то помимо этого.
– Так он тоже участвовал в корриде?
Мужчина сделал глоток вина, прежде чем ответить.
– Участвовал, пока на арене с ним не приключился страшный несчастный случай, в результате которого он потерял руку и, что более важно, свою мечту. Сначала отец пребывал в отчаянии, но потом понял, что может достичь цели, обучив собственного сына. Что он и сделал.
Повисло долгое, тягостное молчание, пока Кэт наконец не решилась его нарушить.
– И?.. – мягко спросила она.
Губы Карлоса скривились.
– И он посадил меня на быка, когда мне было три года.
– Три года? – с ужасом в голосе переспросила Кэт.
– В пять я получил свою первую рапиру, – неумолимо продолжал Карлос. – Однако в Испании матадору должно быть как минимум шестнадцать лет, чтобы его допустили на ринг. Именно по этой причине, когда мне исполнилось десять, отец перевез всех нас в Центральную Америку, где законы не такие… строгие. – Карлос пожал плечами, и за столом вновь воцарилось молчание.
– И тебе нравилось? – шепотом спросила Кэт. – Я имею в виду корриду.
– Я обожал корриду, – признался Карлос. – И мне все хорошо удавалось. – Жестокая улыбка скользнула по губам мужчины. – Слишком хорошо.
– Как такое может быть?
– Успех делает уход маловероятным, даже когда наступает верное время для этого шага. Я покинул корриду, едва достигнув двадцатилетнего возраста, на самом взлете своей карьеры. – Голос Карлоса стал ниже, когда он погрузился в воспоминания о том жарком дне, пыли, крови и запахе смерти. – Я победил быка, сбросил свой плащ матадора и, когда толпа потрясенно затихла, ушел с ринга, ни разу не обернувшись.
В этот миг Кэт услышала скрытую горечь в его голосе.
– Но почему? – прошептала она.