Николас, пристегивающий меч, замер.
- При чем тут моя невестка?
Симона рванулась вперед:
- Спроси ее про Дидье. Она тоже его слышит.
Николас нахмурился, настороженно вглядываясь в лицо жены, потом решительно тряхнул головой:
- Нет. Ты сумасшедшая. Тут все ясно. - И, подхватив сапоги, он направился к двери. - Будь уверена, утром я поговорю с Вильгельмом. Я не допущу, чтобы следующей баронессой Крейн была сумасшедшая. Спокойной ночи, леди дю Рош.
Симона в панике обернулась к брату. Если Николас убедит короля расторгнуть брак, она погибнет! Вся Англия узнает о ночных событиях. Ей ни за что не удастся выйти замуж. Она никогда не избавится от Армана.
- Дидье! Помоги мне! - закричала она, уже не опасаясь обращаться к невидимому для Николаса брату.
Барон в это время отпирал замок, бормоча под нос:
- Полоумная…
- Быстрее!
Дидье состроил задумчивую мину и через мгновение заговорил. Симона не понимала смысла его слов, но отчаяние заставило ее бездумно повторить их:
- Дидье просит твоего разрешения проехаться на Великолепном, как ты разрешал Ивлин!
Ник замер в дверном проеме и медленно обернулся к Симоне. Его глаза так сверкали, что Симона невольно отступила.
- Откуда ты знаешь про Ивлин? - угрожающим шепотом спросил он.
Симона сглотнула, открыла рот, чтобы заговорить, но из ее губ не вылетело ни единого слова. Николас снова вернулся в комнату, рассеянно уронил сапоги, медленно приблизился к Симоне и грубо схватил ее за локоть.
- Откуда ты все это обо мне узнала?
- Отпусти меня! Я ничего не знаю об Ивлин. Я просто повторила слова Дидье.
Николас колебался. Глаза его горели таким огнем, словно он хотел испепелить Симону взглядом. Наконец барон заговорил полным отвращения голосом, и этот тон ранил Симону так, что у нее заныло сердце.
- Ах ты, змея! Конечно, ты выведала все это у леди Хейт! - Он выпустил руку Симоны и попятился. - Но ты просчиталась - не такой я дурак.
- Не смей говорить с моей сестрой в таком тоне! - воскликнул Дидье и вскочил на кровати. Огонь в очаге испустил длинный язык пламени. Симона взвыла от ужаса, когда огненное щупальце дотянулось до штанов ее мужа. Ткань вспыхнула. Барон запрыгал, затопал ногами, споткнулся о собственные сапоги и упал.
- О Боже, Дидье! - кричала Симона, стараясь сбить пламя. Когда ей это удалось, от штанин остались обгоревшие клочья. - Что ты наделал!
- Он говорил тебе гадости! - заявил Дидье, в голосе которого не слышалось никакого раскаяния. - Ты этого не заслужила.
- Нельзя поджигать людей только потому, что тебе не понравились их слова! А я-то надеялась, что ты уже понял, к чему приводят поджоги! Лорд Николас просто не понимает нашего положения. Милорд… - Симона обернулась к мужу, чтобы попросить прощения, объяснить, что странные события, свидетелем которых он стал, - лишь малая частица той невероятной реальности, в которой жила Симона весь последний год.
Но дверь была распахнута, а комната пуста.
Глава 7
Ник брел по запутанным коридорам замка. Его лицо усеяли капельки пота. Чувство было такое, как будто он свалился с крепостной стены. Сердце гулко бухало в груди. Эта ведьма едва не сожгла его заживо! Как ей это удалось? Ник ничего не заметил. Видел, что она шагнула к очагу, - и все.
Вот наконец знакомая дверь. Ник заколотил в нее кулаками:
- Тристан! Тристан, открой…
Дверь распахнулась так быстро, словно Тристан ждал его. Брат был все в том же праздничном наряде. Николас бросился в комнату.
- Доброго вечера, Ник. Как твоя брачная ночь? - приветствовал брата Тристан, закрывая за ним дверь.
Тяжело дыша, Ник остановился посреди комнаты. У камина сидела Хейт. Она была уже в халате и расчесывала расплетенные косы.
- Леди Хейт, мне надо с вами кое о чем поговорить, - сквозь стиснутые зубы проговорил Ник. - У меня есть несколько вопросов.
Тристан обеспокоенно приблизился к брату.
- Николас, я же тебя предупреждал. Сегодня тебе уже довелось огорчить мою жену. Так что придержи язык, если ценишь свою смазливую физиономию.
Ник открыл было рот, чтобы послать брата к дьяволу, но Хейт перебила его:
- Успокойся, Тристан. - Она поднялась с места и положила на столик изящную щетку. - Ты же видишь, Ник озадачен, ему нужна помощь, нужен наш совет. Хотя, честно говоря, я не ожидала, что Ник явится так скоро.
- Я озадачен? - прорычал Ник. - Я здесь, а моя новобрачная жена носится по комнате и разговаривает сама с собой! Она чуть не сожгла меня! - И он выставил вперед ногу. - Говорю вам, она сумасшедшая!
Хейт бросила взгляд на обгоревшие штанины и, скрывая улыбку, прикрыла губы ладонью. Тристан с недоумением смотрел на брата:
- Николас, с чего ты взял, что моя жена разберется в твоих делах? Она уже разговаривала с леди Симоной. Неужели мне надо учить тебя, что делать в брачную ночь?
Ник зарычал. Сейчас ему больше всего хотелось оторвать брату голову, но тут снова вмешалась Хейт:
- Могу предположить, что ты столкнулся с Дидье.
Тристан нахмурился:
- Кто такой Дидье?
- Значит, она и тебя втянула в этот фарс, так? - Ник замотал головой. - А я вас считал здравомыслящей женщиной, леди Хейт.
- Так и есть. Я весьма здравомыслящая женщина.
- Кто такой Дидье? - с раздражением повторил Тристан.
Ник фыркнул:
- Никто.
- Это младший брат Симоны.
Тристан переводил взгляд с жены на брата.
- Так у леди Симоны есть брат?
- Нет.
- Был. Он умер. - Хейт говорила так обыденно, что Ник снова зарычал.
Тристан вскинул руки.
- Теперь я ничего не понимаю.
Он прошел к столу, взял кувшин и кубок.
- Выпьешь, Ник?
- Да. - Николас не сводил глаз со своей рыжеволосой невестки. - Ты хочешь сказать, что веришь в эту чушь?
- Ну конечно. - Она передала Нику наполненный кубок. - Симона не хотела мне доверяться, но я сама услышала мальчика.
Комната поплыла у Ника перед глазами. Он замотал головой - видно, не расслышат Хейт так, как следует.
- Ты хочешь сказать, что в моих покоях находится привидение и разговаривает с моей женой?
- Так и есть.
Тристан хмыкнул и опустился в кресло Хейт, потом закинул голову и раскатисто захохотал.
- Не вижу тут ничего смешного, - пробормотал Ник и сделал мощный глоток из кубка. Похоже, рехнулась не только Симона, а вся семья целиком.
- Прости, брат, - сквозь смех проговорил Тристан. - Но сейчас ты так похож на меня самого, когда я впервые узнал о… э-э-э… талантах моей любимой женушки!
- Николас, - заговорила Хейт, посылая мужу очаровательную улыбку. - Я понимаю, как трудно тебе это принять, но другого выхода нет. Иначе ты погубишь Симону.
- Да мне дела нет до этой змеи! - заявил Ник. - Она хитростью заставила меня жениться, так пусть сама и расплачивается за свой обман. Король меня поймет, если вы не хотите.
Хейт в притворном отчаянии вцепилась себе в волосы.
- Неужели в тебе нет ни капли сострадания? Если ваш брак будет расторгнут, никто на ней больше не женится. Слухи о ее сумасшествии подтвердятся.
- Ну и что? - Ник пытался сохранить бушевавшее негодование, но видение бледного личика с широко распахнутыми, молящими глазами преследовало его. - Она сама виновата.
Хейт покачала головой:
- Думаю, это не так. Духи умерших не задерживаются на земле без определенной цели. Очень странно, что дух мальчика так привязан к одной только Симоне. Думаю, у Дидье есть некая миссия.
- Да это смешно! - Ник допил вино и, подойдя к очагу, посмотрел на огонь. Наступила тишина. В душе Ника гордость боролась с укорами совести.
Симона лгала, чтобы хитростью стать его женой. Ударила его, а потом пыталась сжечь! Вполне возможно, что она просто сумасшедшая.
Но она такая красавица! И умница. И была так несчастна во время свадебной церемонии, хотя должна бы торжествовать. К тому же Нику не нравились слухи о бегстве семьи дю Рош из Франции.
- Ты должна признать, что в это трудно поверить. Слишком невероятно, - через плечо бросил Ник. - И если ты, Хейт, - я говорю "если", - если ты можешь его слышать, почему не слышу я?
Дрогнув ресницами, Хейт улыбнулась и промолчала, но тут вмешался Тристан.
- Чего же хочет маленький мальчик? - пробормотал он и взглянул на брата. - Мести? Как он умер?
Ник пожал плечами. Он почти ничего не знал о своей новоявленной жене, знал лишь ее имя, имя ее отца и то, что они приехали из Франции.
- Это был несчастный случай. Страшный пожар в конюшнях, - сообщила Хейт.
Ник мрачно хохотнул, вспомнив, как Симона упрекала своего невидимого братца за поджог.
- Пожар. Конечно, пожар.
- Но может, это был вовсе не несчастный случай, - задумчиво продолжала Хейт, - и Дидье пытается защитить сестру от той участи, которая выпала на его долю и на долю их матери.
Ник нахмурился:
- Вечером вы очень долго беседовали. Ты узнала еще что-нибудь важное?
Хейт покачала головой и загадочно улыбнулась:
- Только то, что я не могу ей помочь. Если ты хочешь узнать об участи леди Симоны, ты должен ее выслушать.
Ник вздохнул. Неужели он настолько потерял разум, что способен вернуться в свои покои?
Тристан поднял палец и тоже высказал свои соображения:
- Если даже отбросить тот факт, что леди Симоне нужна опора и помощь, то расторжение брака очень тебе повредит, Ник. При дворе и так слишком много говорят о твоем распутном поведении. Уоллес Бартоломью и другие лорды считают, что ты слишком молод и несдержан, а король к ним прислушивается. Потому-то он и настаивал на свадьбе. Думал, что после женитьбы ты остепенишься.
- Ерунда все это, - фыркнул Ник.
В ответ Тристан лишь пожал плечами.
Николасу не хотелось возвращаться в свои покои, но что он мог сделать? Если он потребует развода, король сочтет это еще одним признаком его незрелости. Кроме того, Вильгельм может подыскать ему другую - менее привлекательную - невесту. И Ник решил, что не будет ничего худого, если сделать вид, что он верит всей этой сказке.
- Ну хорошо. - Он поставил пустой кубок на стол и направился к дверям. - Увидимся в Хартмуре.
- Доброй ночи, брат. - Тристан двусмысленно улыбнулся. - Хорошего сна.
- Доброй ночи, Ник, - присоединилась к мужу Хейт. - Когда ты вернешься домой, я, возможно, найду для тебя какие-нибудь ответы.
Ник задержался в дверях.
- Но ты же сказала, что не можешь помочь ей…
- Не могу, - подтвердила Хейт. - Но в Гринли есть тот, кто может.
- Прости меня, сестрица, - в десятый раз с тех пор, как барон выбежал из комнаты, повторял Дидье. - Я все разрушил, да? - Симона вздохнула, выпрямилась над сундуком, куда складывала вещи, и прижала ладони к глазам. Она ненавидела слезы, но за последние три дня столько плакала, что сейчас ее глаза оставались абсолютно сухими. Голова раскалывалась от боли.
- Не знаю, Дидье. - После бегства Николаса Симона надела легкую нижнюю сорочку.
- Папа разгневается, - прошептал Дидье.
На это Симона не могла придумать ничего успокаивающего. Если брак с бароном расстроится, Арман действительно придет в бешенство, ему придется искать дочери другую выгодную партию, но едва ли кто-нибудь польстится на нее, когда станут известны события сегодняшней ночи. А все потому, что Симона не прислушалась к предупреждению отца, которое он сделал ей на свадебном пиру.
"Симона, не говори ни слова о своих фантазиях. Ни слона о Дидье. Никаких упоминаний о расстроившейся помолвке и причинах, почему так случилось. Если повезет, Фицтодд сделает тебе ребенка прямо сегодня. Я получу деньги, а остальное меня не касается".
Но Симона не послушалась отца. Она и сама не понимала, почему не воспользовалась выходом, который предложил барон. Конечно, это унизительно, но месячные - убедительный повод, чтобы не подтвердить брак на деле. Вместо этого она рассказала о Дидье человеку, которого едва знала и которому совсем не могла доверять.
- Может, ты в него влюбилась? - предположил Дидье.
- Прекрати подглядывать в мои мысли! - приказала Симона.
- Но ты же не разговариваешь! Как еще я узнаю, что с нами будет?
- Дидье, мне неизвестно, какое будущее нас ждет, так что не стоит лезть в мою голову, пользы никакой. К тому же это нечестно. Я запрещаю тебе.
- Ты любишь его?
- Нет. И ты должен извиниться перед лордом Николасом, если он когда-нибудь соизволит появиться перед нами.
Дидье издал протестующий звук.
- Но почему? Он вел себя ужасно, обидел тебя! И в любом случае он меня не услышит.
- Мне все равно, - заявила Симона, укладывая в сундук последнее платье и опуская крышку. - Даже если ты умер, это не дает тебе права грубить людям и плохо себя вести. Мама учила нас хорошим манерам. Ты извинишься ради меня. Ты понял?
- Что он сказал? - прозвучал за спиной у Симоны низкий мужской голос. Она вскрикнула и резко обернулась. Упрекая Дидье, она не слышала, как открылась дверь.
- Милорд… - выдохнула Симона. - Я не надеялась, что вы вернетесь.
- Я тоже, - бесстрастно отозвался Ник. - Я спрашиваю: что он сказал?
- Простите, но… - Взгляд барона повергал Симону в смущение. Как много он успел услышать? - Кто и кому сказал, милорд?
- Ваш потусторонний сообщник. - Ник оглядел комнату, словно бы искал в ней мальчишку. - Вы просили его извиниться передо мной. Если он сделает это, я услышу.
Симона переводила взгляд с Николаса на Дидье и обратно. Неужели барон поверил, что Дидье с ней разговаривал, или это лишь уловка, чтобы вернее обвинить ее в сумасшествии? Симона усмехнулась - какое это имеет значение? Лучше впустить Ника в их с братом мир и посмотреть, какова сила его характера.
- Дидье, ты слышал, что сказал лорд Николас, - скомандовала она брату, расправила плечи и указала на место перед Ником. - Спустись и принеси свои извинения.
- Ты, конечно, шутишь, - с неприязнью сказал Дидье.
- Нет, не шучу. - И она снова указала на пол. Симона увидела, что Николас, щурясь, смотрит на ширму. Дидье в это время соскочил с нее и встал перед бароном.
- Теперь он прямо перед вами, милорд, - объяснила Симона, наблюдая, как Ник нагнулся и вглядывается в пол так, словно Дидье был ростом с котенка.
Дидье скривил рожицу, оглянулся на сестру и закатил глаза.
Барон откашлялся и с преувеличенной четкостью произнес:
- Отлично, э-э-э… мальчик. Давай!
Дидье вздохнул.
- Лорд Николас, мне очень-очень жаль, что вы вели себя так грубо и мне пришлось напустить на вас огонь, - произнес Дидье с такой торжественностью, что Симона тотчас почувствовала сарказм в его голосе. - Ради вас самого я надеюсь, что это больше не повторится. - Дидье обернулся к сестре: - Ну вот. Этого достаточно?
- Полагаю, достаточно. - Симона сделала усилие, чтобы скрыть улыбку. Ник вопросительно смотрел на нее. - Милорд, Дидье сказал, что сожалеет о том, что сжег ваши штаны, и говорит, что такого больше не повторится.
Выслушав этот вольный перевод, барон что-то пророкотал и несколько мгновений смотрел на Симону, скорее даже сквозь нее, а затем потребовал:
- Докажи мне, что он существует!
- Милорд! - воскликнула Симона, посмотрела на брата, который, отвернувшись от них, лежал на постели, потом перевела взгляд на мужа. Барон снова прислонился к открытой двери так, словно не был уверен, остаться ему или все-таки уйти.
- Докажи мне, что Дидье существует, что он сейчас в этой комнате! Не можешь же ты рассчитывать, что я поверю тебе на слово?
Щеки Симоны вспыхнули от гнева. Она приказала:
- Дидье, заставь огонь снова плясать!
В тот же миг черные угли в очаге вспыхнули золотыми и красными языками.
- Этого достаточно, милорд?
- Просто сквозняк в трубе, - спокойно заметил Николас, хотя Симона разглядела в его глазах потрясение.
- Отлично, - бесстрастно отозвалась она. - Что бы вы хотели увидеть? Что ему надо сделать?
- Эй, вы! - Дидье возмущенно поднялся. - Я здесь но для того, чтобы вас развлекать!
- Замолчи, - прошипела Симона и снова обратилась к насторожившемуся Николасу: - Итак? Что может вас убедить, милорд?
Барон подумал, с вызовом улыбнулся Симоне и потребовал:
- Пусть он принесет мне вон те свечи. - И Ник указал на тяжелый металлический канделябр с тремя нетронутыми свечами. - А вы, леди Симона, оставайтесь там, где стоите. На этот раз никакой ловкости рук!
Симона с притворной любезностью улыбнулась. "Слишком легко", - подумала она про себя, а вслух сказала:
- Дидье, подай свечи лорду Николасу.
- Дидье, подай свечи. Дидье, сиди тихо. Дидье, слезь оттуда, - заворчал Дидье, подражая голосу сестры. - У меня сейчас больше работы, чем при жизни.
- Принеси, - не сводя взгляда с Николаса, попросила Симона. - Ну пожалуйста!
Потрясение, отразившееся на лице барона, сразу подсказало ей, что канделябр сдвинулся с места. Через мгновение тяжелый подсвечник проплыл мимо левого плеча Симоны и закачался перед грудью барона. Одна за другой загорелись все три свечи.
- О Боже! - выдохнул Ники стал водить руками вокруг канделябра, словно надеясь обнаружить невидимую подставку. Ничего не обнаружив, он обратил к Симоне побледневшее лицо. Та пожала плечами, вернулась к сундуку и откинула крышку.
- Сестрица! Пусть он его возьмет. Я устал!
Симона оглянулась на Ника, который продолжал смотреть на раскачивающийся перед ним канделябр.
- Милорд, если вам не трудно, заберите подсвечник. Дидье не может долго удерживать тяжелые предметы.
Николас бросил на нее вопросительный взгляд, как будто не понял смысла слов. Канделябр с грохотом рухнул на пол, свечи вывалились из гнезд и потухли.
- О Боже, он не мог… - Николас замотал головой.
- Какая разница… - пробормотала Симона, роясь в глубине сундука. Наконец она нашла то, что искала, оглянулась на Ника, который так и не вошел в комнату, встала и направилась к нему сама.
Лицо барона было того же воскового цвета, что и у разломившейся на кусочки свечи. Глаза его непрерывно шарили по комнате. Симона почувствовала сострадание к этому гиганту, попавшему в столь сложное положение.
- Здесь нечего бояться, милорд, - улыбнулась она мужу. Однако ее слова не успокоили барона, а произвели обратный эффект.
- Не смешите меня, леди Симона, - заявил он так грубо, что она замерла на месте. - Я закаленный в боях воин. Меня не напугает простой трюк с огнем. - И, по широкой дуге обходя Симону, он направился к столу, где стоял кувшин с вином и несколько кубков.
Приблизившись к мужу, Симона протянула руку, на раскрытой ладони лежал предмет, найденный в сундуке.
- Милорд!
Несколько мгновений Ник смотрел на ее руку, Симона замерла, не смея вздохнуть. Наконец он взял у нее тряпицу и стал опускаться в кресло, но вдруг застыл и оглянулся:
- А Дидье не…